Последний ученик академии Дремор.

После экзекуции тело, по ощущениям, напоминало кисель. Кожу покрывали кровавые разводы — пытка была настолько мучительная, что кровь выступила сквозь поры на теле, текла из ушей и носа, шла горлом и сочилась из уголков глаз вместо слёз. Если бы не магическая энергия, пропитавшая Костю с ног до головы и заметно укрепившая организм, в этот раз парень рисковал не выжить.

Марг превзошёл себя в этом приступе ярости. Пытал землянина до тех пор, пока тот не терял сознание. Затем голем поливал ледяной водой бездыханное тело, и всё начиналось сначала.

— Раб, ещё одна оплошность, ошибка или косой взгляд и ты умрёшь! — ярился старик. — Я ждал пятьсот лет и смогу подождать ещё столько же. Рано или поздно сюда доберётся какой-нибудь дурак. Или твой дружок откроет портал и окажется в моих руках.

Костя заскрипел зубами от злости, когда дремор вспомнил Архипа. Про себя он уже не раз истово желал, чтобы приятель не торопился с порталом. Два человека Маргу не нужны, одного просто убьёт. И вряд ли нужным будет Архип, ведь Костя уже выучил все нужные руны и рунные цепочки и даже приступил к изготовлению голема для Марга.

— Дремор Марг, простите меня. Я не знаю, что случилось. Просто накатило на меня отчаяние, хочется жить. Пусть я буду вашим рабом, ничтожным слугой, ненужным учеником, но сохраните мне жизнь, — умоляюще произнёс землянин, встав на колени перед золотой головой.

— Я подумаю над этим после ритуала. Если он вернёт мне прежние способности, то так и быть — будешь жить, — с презрением сказал дремор.

— Благодарю вас, дремор Марг, благодарю. Я всё сделаю, из кожи вылезу, но сделаю, — твердил Костя и при этом с трудом удерживался от злого оскала, не сводя взгляда с нескольких кусков металла под столом с артефактом.

Из мастерской он вернулся с дюжиной стальных слитков, с голубиное яйцо размером, на которые в мастерской он нанес несколько высших рун. Голему было наплевать, что там несёт человек. А Марг просто не увидел опасности: постоянное купание в огромном количестве маны снизили чувствительность к крошечным источникам магической энергии.

Слитки Костя небрежно свалил у двери и рьяно включился в учёбу. Когда же голем ушёл на охоту, землянин перешёл к действиям. Первым же броском он попытался сбить голову со столу, чтобы лишить её контакта с поверхностью артефакта и, соответственно, источником энергии. Но снаряд ударился о незримую стену на границе мифриловой пластины и отлетел в сторону. Следующие шесть слитков, брошенные двумя горстями, улетели под стол. Большего сделать Костя не успел: Марг отошёл от шока, вызванного поступком ученика, и обрушил на того океан боли.

Костя выжил, слитки так и остались валяться под столом. На каждом из этих кусочков металла были нанесены несколько рун: дотянуться до ближайших ножек стола, намертво сцепиться с ними и превратить в пластилин, чтобы стол и всё, что на нём находится, рухнуло на пол.

Проверка показала, что чары прочности и нестарения на таком же бронзовом столе в мастерской продержались три дня. Для того, что бы изменить свойство двух бронзовых ножек стола с артефактом и головою дремора Марга понадобилась неделя.

Это случилось в тот момент, когда голем ушёл на охоту. Костя вслух диктовал порядок выполнения ритуала, когда две ножки стола сложились гармошкой, словно, пластилиновые. Стол рухнул на бок, мифриловая пластина шлепнулась на пол, голова Марга с глухим стуком ударилась о каменные плитки и откатилась на два метра в сторону.

— Раб! Ничтожество! Убью! — захрипел от бешенства и страха древний дремор. Голова медленно, словно, притягиваемая магнитом двинулась обратно к артефакту. А Костю пронзила острая боль. Он согнулся, упал на колени, но через секунду выпрямился и с усмешкой произнёс:

— Нет, старик, это твоя смерть пришла. Без артефакта ты никто. Сам же сделал так, чтобы воспользоваться энергией можно были лишь при контакте с мифрилом. А собственных силёнок маловато осталось.

Костя подошёл к артефакту, опустился перед ним на колени, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду и быстро положил обе ладони на серебристую плиту.

— Аа-а!!! — закричал парень, когда в него хлынули реки энергии...

Ярчайшая вспышка полыхнула перед глазами. Костя почувствовал, что падает. Холод подземелий академии сменился неимоверным жаром, словно, он падал в печную топку. Всё, что произошло с момента, как он прикоснулся к мифриловому артефакту-накопителю, только сейчас появилось в памяти. До этого, под воздействием океана маны его разум отключился, заставляя действовать тело на одних инстинктах и затаенных желаниях...

Костя припомнил, как коснулся мифрила, и как с каждой секундой его тело стало наливаьься светом, пока не превратилось в копию светильников на стенах. С колен он поднимался медленно, ощущая себя воздушным шариком, который наполнили водой: дёрни чуть сильнее, толкни и тонкая резина лопнет, выпуская жидкость наружу.

— Постой, ра... ученик, остановись. Не сделай непоправимого. Я же никогда не хотел тебя убивать, говорил так, чтобы подстегнуть тебя в ученичество, — умоляюще произнёс Марг. — Клянусь тебе всем святым.

— У тебя нет ничего святого, — глухо произнёс Костя. Он наклонился, взял в руки тяжёлую металлическую голову и посмотрел в невыразительные слепые глаза.

— Я могу тебя научить всему, что знаю сам. Этот алфавит магических рун только начало. Я дам тебе такие знания, что сможешь вернуться в свой мир и там повелевать всеми, — лихорадочно говорил дремор, пытаясь вымолить себе жизнь.

— На Земле нет маны.

— Тогда ты станешь повелителем здесь.

— Нет уж, я лучше подожду друга.

Ладони землянина засветились ещё ярче. В тех местах, где они касались головы Марга, металл стал плавиться, как пластилин на горячей трубе отопления. Через несколько секунд от головы остался бесформенный комок металла. Костя разорвал его на несколько частей и раскидал по сторонам.

Энергия продолжала бушевать в нём. Когда на пути к порталу ему встретился голем, спешивший на помощь к своему хозяину, Костя опустился на одно колено и прикоснулся ладонями к каменному полу. С виду ничего не произошло, но когда Шестирукий оказался в десяти метрах от Кости, твёрдый камень под его ногами превратился в болото, в которое и провалился голем. Остался торчать только шлем. С ним Костя поступил точно так же, как и с Маргом, растопив, словно, воск. С тем количеством маны, что бурлила в его теле, не нужны были руны и формулы, все условности разделения среди магов исчезли, достаточно было одного желания. Но долго Костя не продержится, если не сольёт весь излишек энергии во что-то очень ёмкое, например, пустой мифриловый накопитель или портал.

Змеи на пути не встретились. Наверное, многомесячный геноцид заставил убраться их из этих опасных мест. Сколопендры и прочая хитиновая нечисть, чуяли мощь, исходившую от землянина и благоразумно уходили с его пути.

Вот и портальный зал. Дверь, один раз открытая големом, так и застыла в этом положении.

— Господи, если ты есть, то сделай так, чтобы мне вернуться домой, — впервые в жизни взмолился Костя. Родители были закоренелыми атеистами и сына не то, что в церковь не водили, но даже не крестили, несмотря на повальную моду на это. Но прикоснувшись к магии, наслушавшись от Марга о храмах, жрецах, творящих чудеса без всякой магии, парень понемногу стал задумываться о существовании высшего разума.

Парень прикоснулся к мрамору портала, собираясь активировать тот, но тут же отдёрнул руки назад.

— Хватит полагаться на авось, — пробормотал Костя себе под нос. — Вдруг не сработает и мне придётся отсюда уйти за помощью?

Вернувшись к дверному проходу, он счистил плесень с одной из стен, докуда мог дотянуться, после чего выплавил в камне несколько предложений. Он просил Архипа не торопиться уходить отсюда, если он сможет перейти через портал сюда, сообщил про огромных змей, опасных насекомых, сделал акцент на ядовитых миазмах, исходящих от плесени. Только после этого вернулся к порталу. Опустившись на колени, Костя прижал ладони в мраморной плите и в одну секунду слил всю энергию...

И только сейчас до него дошло, что портал не обязательно должен вести обратно за Землю. Вместе с исчезновением маны вернулась способность трезво соображать.

— А-аа! Млин!

Под Костей появилась пустыня, чуть в стороне виднелись какие-то развалины. Падал он на верхушку бархана, оказавшись над ним метрах в восьми. Удар о песок вышел жёстким, заставив сложиться в три погибели и покатиться кувырком вниз по склону. К счастью, Костя сумел избежать своей предыдущей ошибки, когда чуть не сломал себе челюсть, упав в невидимый колодец в академии. Было просто чудом, что не переломал кости — провал оказался изрядной глубины, Шестирукому тогда пришлось повозиться, чтобы достать Костю со дна.

В клубах пыли, с полным ртом, ушами и носом песка, чуть не задохнувшись, Костя, наконец-то, остановился у подножия бархана. Повезло, что портал выбросил землянина над макушкой песчаной горы, а не в стороне, над подножием или промеж барханов. Там ещё десять метров пришлось бы лететь и не факт, что всё обошлось бы так благополучно.

— Чёрт, больно-то как, — простонал Костя, с трудом разгибаясь и ощупывая ноги. — Уф, целые... повезло, что у меня такие крепкие кости, и я полегчал на десяток килограмм у Марга на побегушках.

Лежать на песке было некомфортно. Даже сквозь толстую холстину, из которой землянин соорудил себе подобие одежды для работы в мастерской, песок обжигал не хуже разогретой сковороды. Не менее раскаленным был и воздух. Привыкнув к прохладным и местами сырым подземельям академии, сейчас Костя испытывал настоящее мучение. Носоглотку обжигало, дышать ртом не было возможности — через несколько вдохов всё во рту пересыхало, а язык превращался в наждачную бумагу.

Но самой главной бедой оказался тот факт, что Костя был не на Земле. Ну, не могло быть на старушке планете такого магического фона, что окружал парня.

С вершины бархана во все стороны, куда падал, взгляд раскинулась пустыня. Идти можно было на все четыре стороны, и с равной вероятностью отыскать, как спасение в оазисе, так и смерть от обезвоживания.

Из куска холста, который выполнял роль рубашки, Костя соорудил чалму. При этом зябко поёжился, когда голые плечи и спина предстали перед жадным пустынным солнцем. Скорее всего, через пару часов кожа, белая после пребывания под землёй, начнёт сползать лоскутами, но ничего сделать тут было нельзя. Только терпеть и надеяться на лучшее.

Землянин решил идти к развалинам, которые успел заметить в падении. Даже если там нет никого и ничего, то среди камней и стен можно отыскать укрытие от палящего солнца и дотерпеть до темноты. Как назло, между Костей и руинами расположились самые огромные (по его мнению) барханы. Обходить было долго, приходилось подниматься и спускаться и так десятки раз. Почти каждый раз, завершив спуск, Костя без сил падал на песок. Сначала делал пятиминутные передышки, потом они растянулись до двадцати минут.

До развалин он дошёл только через два часа, хотя расстояние не превышало каких-то четыре-пять километров. К этому времени он едва держался на ногах. Кожа горела огнём, казалось, что она давно сползла и теперь солнце с садистским наслаждением поджаривает оголившиеся мышцы. Губы потрескались и опухли.

Когда Костя подошёл к развалинам, то не смог сдержать стон разочарования. Лишь обломки стен и колонн возвышались среди песка, больше тут не было ничего. Даже укрыться от солнца не было возможности. От злости и бессилия Костя несколько раз ударил кулаком по лежащей и полузасыпанной песком колонне.

— Как же так?! Почему это происходит со мною?

Он сел, опёрся спиною на колонну, не обратив внимания на вспышку боли, сложил ладони на бёдрах и закрыл глаза. От жары мозг буквально плавился, мысли путались, рвались. Ничего путного в голову не приходило. Знал только одно: останется так сидеть и уже к вечеру от него останется иссушенный труп.

— Русские, вашу ититскую маму, не сдаются, — прохрипел Костя, адресуя эту фразу неизвестно кому. Перевернувшись на колени, он ладонями стал отбрасывать в сторону песок от колонны. Часто делал передышки, отползая в сторону, и ждал, когда уляжется пыль. Потом вновь возвращался к работе. Примерно через час Костя выкопал под поваленной колонной яму, достаточную, чтобы в ней лечь и вытянуться во весь рост. Прохладнее не стало, но хоть солнце уже не жгло. Наверное, от усталости и обезвоживания он потерял сознание. Пришёл в себя от холода. В первые мгновения пробуждения даже подумал, что пустыня приснилась ему или была навеяны чёртовым Маргом, как одно из очередных наказаний, а сам он лежит на холодном полу в мастерской или в коридоре перед кабинетом-лабораторией дремора.

Но стоило ему пошевелиться, как всё тело отозвалось болью одного огромного ожога.

— М-мать итить вашу, — промычал сквозь зубы землянин. Ночная прохлада принесла избавление от дневной одуряющей жары, встряхнула мозг и заставила забегать мысли. Пока не печёт, нужно осмотреться, попытаться найти воду, укрытие на день и еду. Именно в такой последовательности. Без еды он проживёт несколько дней, без укрытия загнётся часов через двенадцать после восхода солнца, а без воды протянет от силы часа три-четыре.

Когда землянин выбрался из своего укрытия то первое, что увидел — огромная луна над головою. А рядом со спутником планеты висели два шарика поменьше. Спутники спутника. Костя в астрономии разбирался слабо, но знал, что на Земле такого не увидишь — из-за приливных волн рано или поздно спутники рухнут на лунную поверхность. Здесь же они были. Магия? Или что-то другое?

Света от спутника планеты хватало. Светло-коричневый, местами жёлтый и даже серо-белый песок сейчас казался серебряным. Тут и там торчали невысокие с десятками ветвей и крупными листьями кусты. Костя готов был поклясться, что днём их не было. Галлюцинации?

Парень направился к ближайшему кустику, но когда до того оказалось около метра, растение скрутило свои листочки в тонкие стручки, собрало развесистые ветки в пучок и шустро исчезло в песке. Костя даже глаза протёр: куст был, и вот его не стало. Такая же картина произошла и с двумя следующими кустами. Растения как чувствовали приближение человека и мгновенно скрывались в песке. Докопаться до них Костя не смог.

Когда же землянин увидел крошечные капельки влаги и маленькие плоды на ветках, то он устроил настоящую охоту. Он крался на цыпочках, полз, совершал гигантские прыжки. И каждый раз безмозглые растения оказывались быстрее. Эволюция научила их в совершенстве спасаться от охотников за водой.

Костя выдохся через пятнадцать минут. Упав на песок, он восстанавливал дыхание и лихорадочно искал способы, как добраться до кустов. Вид листьев, покрытой каплями росы, буквально сводил с ума. Наблюдая, как в нескольких метрах впереди из песка показались кончики тонких веточек, как появляется кустик полностью, распускает ветви в стороны и разворачивает листья, Костя вспомнил рассказ гида в Египте. Немолодой мужчина, россиянин, историк-египтолог, переехавший на постоянное проживание в эту страну и нанявшийся сопровождать толпы туристов к пирамидам, с интересом рассказывал, что пирамиды могут быть не только местами погребения усопших фараонов, но и искусственными сооружениями для обеспечения водой засушливых районов. Предположение не подтверждено, но куча предпосылок для этого есть. Тот же гид даже нарисовал простенькую схему, как получить воду хоть в Сахаре, хоть на плато Наска. Всего лишь гора щебня и камней, а в основании что-то вроде чаши. Проходя сквозь щели между щебнем, воздух охлаждался, конденсат оседал на голышах в центре и капля за каплей стекал вниз, превращаясь в крохотных ручеёк.