— В разговоре следует касаться всего, не сосредотачиваясь ни на чем().
— Светская беседа сейчас неуместна.
— Именно ею и балуемся.
— Сжальтесь, Лев, сделайте даме приятное!
— Говори правдивое и приятное; не говори правдимого, но не приятного; не говори приятного, но не правдивого — вот извечная заповедь(), которой я хоть иногда но стараюсь следовать.
— У нас разные критерии приятного.
— Зато мы ни на йоту не продвинулись по ключевой теме. Вы так и множите вероятности через призму своего восприятия, что сродни рисованью обычной палкой на воде.
— Я вас плохо понимаю.
— Не кривите душой.
— У меня стойкое впечатление, что вы роетесь в моей голове.
— Это мелко и пошло. Я низок, сидя в яме, и только.
— Лукавите, Лев.
— Интуиция — это уступка, которую логика делает нетерпению(). Ваш случай.
— Почла бы за комплемент, но, Лев, вы не хотите сотрудничать!
— Совесть обладает повышенной чувствительностью. Можно пользоваться совестью, но, подобно фантазии и желудку, ее нельзя перегружать(). Торговаться с совестью — дело бессмысленное(), слишком дорого стоит сделка с ней().
— Мы можем многое предложить, только назовите цену.
— Ваши сущности.
— Мне это не кажется смешным.
— В каждой шутке есть доля правды(), а здесь она голышом.
— Есть рабы, и вашей расы в том числе.
— Я могу всего лишь помочь побыстрее отыскать весы, а взвешиваться, назначать цену и расплачиваться каждый мягн будет сам с собою, если, конечно, и вы их не сокроете, пусть и на время, ведь камень-то уже брошен, а круги расходятся, и брызги летят.
— Нам всего лишь надо знать подробности случившегося с южной лапой клана Мяргрф.
— Время расскажет за меня.
— У нас его нет.
— Когда Бог создавал время, он создал его достаточно().
— Не могу найти причин, сдерживающих ваш рассказ об упомянутом событии.
— В общем-то, сказать можно все. Надо лишь правильно выбрать время, иначе правда станет хуже лжи().
— Мы сами разберемся с этим.
— И проклянете меня, иль преклонитесь, а я всего лишь мимо шел.
— Вы уже погрязли во всем этом поуши.
— Ага. Он погряз в достоинствах, и все стали тыкать в него пальцем().
— Не увиливайте.
— Послушайте. Мы друг друга не видели и не болтали, это все иллюзия, не стоящая внимания.
— Жалкая попытка гипноза.
— Это совет. Все в мире иллюзорно, даже он сам.
— Одной иллюзией больше, одной меньше. Поделитесь, от вас же не убудет.
— Жалость — самое ужасное чувство, которое можно испытывать к асму(). Не пытайтесь влюбить меня.
— Вы такой загадочный.
— Асм — это загадка, даже для самого себя().
— Странно, вы не отождествляете себя с глором.
— Язык и мысль ограничены, истина же беспредельна(). Ограниченность нашего ума приводит к упрямству: мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора().
— Интересная мысль.
— Франсуа де Ларошфуко.
— Пользуетесь заемной мудростью?
— Вы проиграли, прекрасная Ширшуая. Спокойной ночи...
...Перерывы! Потребность на гране терпения. Отдых — смена вида дейтельности, мне недоступная сейчас. Я так легко нырнул...
Благо к утру основная задача выполнилась. И я забаловался. Продлилось это недолго, но теперь меня великолепно отвлекала неспешная беседа с мягночкой, изучение ее проекции. Жаль, я так и не нашел вразумительных данных, в среде мягнов образование — штука привилегированная, доступная только высшим слоям их общества, родовитым, как их командир, не отличавшийся прилежностью на занятиях по истории, презрительно относящийся ко всяким асбтрактным легендам.
Неспешная игра словами с Ширшуая стала той отдушиной, что сняла напряжение, дала толчок к удвоению коэффициента замедления времени. Она — изумительная подопытная киска, возбудившая азарт, побудившая к тонкой отладке языкового инфэо. Мне доставляло истинное удовольствие ставить ее в тупики и наблюдать за мыслительным процессом.
Основное дело спорилось. Познавались возможности, улучшались инструменты, реконструировались инфэо, калибровались по глубине и охвату брандмауэры. Мало узнать о наличии мышц и выяснить их назначение, следует определиться с методикой их развития в комплексе с остальными, подготовить снаряды.
Знали бы мягны, какой подарок они мне сделали в виде этой ямы, создающий остров спокойствия среди бушующих волн океана энергий. Бесценный опыт. Я даже решился воздержаться от поглощения энгетиков, заодно и внимание лишнее не привлеку, рискнул преодолеть боязнь работы с мировыми потоками, стал экспериментировать, беря энергию непосредственно из них, и еще больше усилив замедление времени.
К вечеру, благодаря Ширшуая, я не чувствовал усталости ума, проделал афигительную часть работы. И, наконец-то, нашел мягна, обладавшего нужными мне знаниями легенд. Полусотник Фуагра, еще не пожилой, но близко, ветеран кучи битв, бравый солдат империи Мяу. Походы, костры, байки. Совершая вечерний обход, он оказался в зоне досягаемости инфэо, незамедлительно отработавшего свою энергию.
Если отбросить всю витиеватость изложения, то большая часть гласит о следующем. Младшие братья Тверди-отца подверглись тлетворному влиянию алчных. В разразившейся глобальной войне любимые чада предали, за что и были прокляты вместе со всей землей. Мать-река сжалилась над неразумными и обманутыми, приютила и дала второй шанс, запечатав память в крови и напутствовав, что только смелым жизнь подарит возрождение.
Другие трактовки и объяснения осели в ячейках памяти, так же обмусоленные. Диссертацию по мягнам, да не одну, смог бы накатать совершенно легко, однако все, не вникая особо, отправил в архив, оставив считанные проценты.
Ближе к полуночи фундамент знаний о себе был обновлен, косметические работы можно и в обычном режиме выполнять, я без мягночки в полной мере ощутил время, его вязкость и текучесть, мгновения вечности. Мой багаж знаний пух как на дрожжах с одной стороны, с другой был плоше улитки. И если утром я заменил испорченный комплект одежды аналогом, то сейчас рискнул бы поработать со второй компонентой единственно поистине основной дисциплины.
Первоначальные планы пошли наперекосяк, сдвинувшись по срокам. Не все провел эксперименты. Но уже пропала сила воли, не только организм стремился к отдыху. Здесь велико влияние Призрачного Барьера, старшие курсы особенно плотно сталкиваются с разъезжающимися плетениями у всех артефактов. Да, диски их высаживают почти у самой границы, но без ежесуточного подновления чары сползают. И мое решение привязать свои к эфирному телу, собой их стабилизировать, примерно как Чебро. Но сейчас на исходе сил казалось проще тупо убрать их в карман и доставать на время опасности — за три минуты ничего не должно случиться с ними. Эх...
Финалом эпопеи стала разработка новой версии Ани. Велико оказалось желание завести нового питомца. Но на этот раз я лично создам тело, а не оставлю все на откуп стандартного инфэо, по умолчанию разворачивающего заложенную в астральную сущность матрицу тела.
За основу взял последнюю версию пушка. Добавил возможности Капру. Теперь энергетическим жгутикам не обязательно воплощаться во что-то материальное, и пушистость больше стала декоративной, чем действительно необходимой в бою. Форму идеального шарика оставил, добавив способность изменения фактуры поверхности, от гладко-прозрачной до шершавой, бархатной или шелковой, любой. Аня могла клонироваться, разделяясь подобно Капру, оставаясь единым существом. Добавил эффект раздвигания ткани пространства, подобный тому, что был у телепортационной платформы АЗУ, суперская маскировка, отложил идею и для себя, позже займусь. Пришлось повозиться с матрицей поведения. В итоге остановился на скорректированной вариации с ближним, применяемой в АЗУ.
Охрана не настолько бдительна и подкована, не заметит моих манипуляций. Да, зафиксирует клетка активность, и только. Смело воплотив и оставив рядом Аню, блаженно погрузился в забытье уже по-настоящему.
Глава 3. Выбор
Сны мимолетным свиданьем пролетели, оставив кусочек намека. Проснулся мягко, разбуженный Аней много позже рассвета. Ко мне вновь пришла она.
— Хоть что-то нормальное... С добрым утром, Лев! — действительно тепло поприветствовала она меня.
— И... эм... тебе не болеть! — расплылся я в улыбке.
— Глубокий сон явно пошел на пользу! Признаюсь, ощущения от беседы со статуей не самые приятные.
— Должен поблагодарить и извиниться, вчера наш неспешный разговор стал настоящим катализатором, я успел почти все намеченное.
— Спасибо. Есть пожелания, предложения?
— Мне позволено дарить подарки симпатичным девушкам?
— Надеюсь, — мило смутилась она, — это не попытка откупиться от меня...
— Ну тогда не пугайтесь его перемещения.
Мысль с вечера приютилась в уголочке, а сейчас мое второе тело воплотило ее в реальность. В коллекции йомиэлевких изделий была чудненькая диадемка из голубого сплава драгметаллов на основе платины с россыпью синеватых кристаллов корунда, а так же хромированный гарнитур из кулона в виде бубенца из причудливо сплавленного набора из нескольких металлов из черной и цветной групп и таких же сережек. Если кольца я вынужден был отдать, то сейчас мне остро не захотелось расставаться более ни с чем.
Энергетическая модель, восстановленная по матрице, снятой в кармане, была доработана. Мои копии кристаллов будут обладать полным набором естественных свойств, и они потянут роль вечной батарейки. Да, разделить набор можно, не полным он будет неработоспособен, хоть я сделал достаточным расстояния взаимной идентификации частей.
На этапе инфэо я добавил сразу и чары с воплощением мелкой астральной сущности в диадеме. Она будет обеспечивать защиту и коммуникации. Призрачный эффект на всех элементах. Сама диадема и бубенцы, один на шею кулоном, два к ушам серьгами, десять пирамидкой в волосы на голове, один в пупок, присутствующий у мягнов на привычном месте.
Единая система с распределенными центрами. Три бубенчика ответственны за высокие, средние и низкие частоты. Два за сверх высокие и сверх низкие. Три за направление: точечное, облачное, дистанционное. Два анализируют воспринимаемые колебания, материальные и магические. Еще два служат для звукоизоляции, изнутри наружу и в обратном направлении. Один определяет резонансные частоты. Другой отвечает за целераспознавание и целеуказание. Диадема — ментальный интерфейс, центр управления и распределения энергии. Она проигрывает мелодии, строит пространственную карту, притягивая недостающие знания из головы носителя.
Собственной энергии достаточно для небольшого варьирования звучания бубенцов и внешнего вида их связи с телом: сложные паутинки, простые тонкие кольца, клипсы и прочее, вплоть до светящихся мини-облачков. По умолчанию все звенят мягко и мелодично, крестообразные и слегка светящиеся в тон диадеме отрезки с мелкими перекрестиями на концах изображают крепления. В снятом состоянии бубенцы разного размера прилепляются к соответствующим кристаллам на диадеме, оставляя большой центральный не занятым.
Нежные всполохи и искорки, незаметно возникнув на расстоянии руки от Ширшуая, в танце материализовались в изделие, смотрящее через призму крупного и чистейшего бесцветного корундового кристалла на свою первую владелицу.
— Это Йотау, прошу любить и жаловать! — с довольной рожей сообщил я притихшей мягночке. — Кстати, чуть не забыли зеркало! Какая же первая примерка без него?
Охранники, в количестве двух штук, нервничали, но старались виду не подавать. Подперев подбородок рукой с локтем на коленке, стал с любопытством наблюдать за подопытной, все не решавшейся протянуть изящную кисть и украсить свой высокий лоб, подчеркнутый двумя штрихами тонких бровей, новой цацкой. Кроме как на хвостовом помпончике никаких бубенцов на ней сегодня не было, и других украшений тоже, не считая весьма необычных ажурных заплечных клинков с ручками из сиссуа, поясного Ширгасо-эм и Змишба.
— В нем чую ментальную составляющую, — осторожно, но с плохо скрываемым восторгом и восхищением, произнесла она, косясь в мою сторону. Ее усики мелко дрожали, а хвост жил своей жизнью.
— Я могу сделать с тобой все, что угодно. Так не все ли равно, когда и как? — сощурился я на памятного арбалетчика, оставляя поле адресата пустым. Это отрезвило всех трех кис.
— Я приму это только из-за духа, заключенного внутри.
— Это не совсем дух и он не заключен, а воплощен, Ширшуая. Злоба и ревность пояса глушат, но только не при физическом контакте, — мои слова вызвали скепсис и недоверие, противоречили ее учителям. — Просто поверь и одень, поймешь сразу.
Еще чуток поколебавшись, мягночка решилась. Взявшись обеими руками за бока, ловко перевернула и быстро одела. Напряжение и решимость с долей обреченности на ее лице чередой разных гримас сменились благоговением. А бубенцы, тем временем, кружились вокруг, вызванивая радостную мелодию, их крепления мелко дрожали, распространяя зримые воздушные волны. На завершающих тактах они заняли положенные места, увеличивая долю счастья на лице киски. Охранники тоже малость прибалдели, особенно когда все великолепие исчезло из поля их зрения, а слух продолжал воспринимать мелодичное позвякивание, так проявились призрачные свойства.
— У меня нет слов...
— Надеюсь, теперь стало понятнее мое молчание?
— Нет. И за что этот великолепный подарок тоже...
— Не стоит отчаиваться, со временем многое придет.
— Если у меня не будет результатов после полудня, то начнут применять более жесткие методы. Сам сэр Юкоу!
— Считаешь, этот опыт окажется слишком примитивным для меня? — хохотнув.
Гарнитур смотрелся на ней как родной. Ширшуая моментально свыклась с новым артефактом, а музыкальный фон уже отражал ее эмоции.
— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь()!
— Оу! Паучек запутался в собственных сетях? — и тут же почувствовал, что переборщил и обидел. — Извини, заигрался в кошки-мышки, — мило показав ямочки на щеках. Игра продолжилась.
— Тебе там удобно? — перескочила она на другую тему, слегка наклонив голову. Зеркало продолжало показывать все, наводя дискомфорт на двух солдат.
— Нет, — честно признался. Опостылевшие стены, решетка и теснота надоели до яловских чертиков!
— Тогда странно, почему ты еще не ушел.
— Осталось проделать несколько экспериментов, но мне все мешают да отвлекают, представляешь? — доверительно пожаловался я.
— Ах, как нехорошо! А в чем суть опытов?
— Ах, сгубило любопытство кошку()!
— С изваянием, пожалуй, было много легче... — глубокомысленно изрекли уста Ширшуая.
— С любезно предоставленного пика флегматизма изучаю стратосферные флуктуации низвергающихся выше тропопаузы планетарных энерголавин с дальнейшим засферовыванием на Имрикс, и, к сожалению, отсюда аномалии Арездайна и Дюфхарца лишь констатируются, а Серуш и Юзи так вообще отдельные диссертации, — "сжалился" я. — Сколько слов знакомо? — задал я провокационный вопрос, заранее зная точный ответ.
