Минимально необходимое воздействие

— Мама, это правда, что дети не умирают совсем? — начал Шурик этот то ли философский, то ли религиозный разговор.

— Да, дети совсем не умирают, — что ещё мама могла ему ответить. — Кто тебе это рассказал?

— Петька. Его мама сказала, что Генка будет опять среди нас. Когда ему станет 20 лет.

— Ну, если Петькина мама это сказала, значит так оно и есть.

— Скажи, мама, а ноги у него вырастут?

— Конечно вырастут, как же он без ног.

— А почему у дяденьки на базаре, который на тележке катается, они не выросли?

— Ну, он же был взрослый, когда ноги потерял. Притом их же ему фашисты отстрелили. Ладно, хватит вопросов, мне нужно платье себе шить, — ни мать, ни старший брат не рискнули разрушить мифическую в определённом отношении картину мира, сформировавшуюся в голове восьмилетнего ребёнка.

Кое-что в этом мире осталось всё-таки неизменным, вечером 9 мая дядя Ваня, как и положено, был крепко навеселе. К нам он явился вечером, после рабочего дня, принял наши поздравления, поздравил нас, потрепал Шурика по голове, то есть, вёл себя как обычно в этот день, разговор о моём предсказании больше не затевал.

Со времени получения книги прошло больше месяца, вероятность разоблачения её получателя уменьшалась, но заноза в моей голове никуда не делась, однозначного ответа на главный вопрос, правда ли то, что в ней написано, по-прежнему не было. Я нашёл дом, в котором якобы проживал главный герой этой книги, который должен был быть сейчас моложе даже Шурика, но проживающая там семья даже отдалённо не походила на описанную в книге. Я, конечно, понимал, что до начала описанных там событий ещё восемь лет, и за это время она вполне могла бы там появиться.

По той же причине не могло быть доказательством противного то, что главный врач городской больницы, Борис Абрамович Шпайхлер, был мужчиной, а вовсе не матерью главного героя книги. Совсем бредовые идеи, вроде поиска волшебной, ну, или высокотехнологичной раковины, под землёй, на нескольких десятках километров бассейна реки Аксу, рассматривать всерьёз вообще не было никакого смысла.

В то же время и полностью отбросить в сторону размышления на эту тему мне не удаётся. Получается, что ясность в этот вопрос может внести только время, когда произойдут или не произойдут события, не допускающие двусмысленного толкования. К сожалению, в этом году такие события в книге не описаны.

Глава 4.

Информацию о том, как вещество порождает свет, Иван Иванович смог предоставить только во второй половине мая. К сожалению, никаких серьёзных книг на эту тему он не нашёл, а то, что узнал, исходило от его проживающего в Москве однокурсника по университету. Хорошим известием было то, что полученные в телефонных разговорах и переписке знания, Иван Иванович запечатлел на бумаге, систематизировав их так, как сам понимал. Да и сделал он это, по его собственному признанию только потому, что ему самому было приятно и освежить в памяти то, что когда-то изучал, и узнать новое.

Большую часть урока физики я потратил на переписывание пары предоставленных мне учителем тетрадных листов. Физик на моё манкирование занятием никакого внимания не обращал, он хорошо знал, что школьный учебник я давно изучил, а по некоторым позициям имел собственное мнение.

До окончания четвёртой четверти, а вместе с ней и всего учебного года оставалось совсем немного, но общение с учителем физики на этом не обязательно закончится, кружок радиолюбителей будет работать и в июне.

Из-за домашних дел начать изучение записок учителя я смог только вечером. Оказалось вполне понятно, надеюсь, Иван Иванович ничего не напутал. Первая же важнейшая формула, формула Планка: энергия фотона равна постоянной Планка, умноженной на его частоту

Эф=П*Ч,

или умноженной на скорость света и делённой на длину волны Эф=П*С/Д,

оказалась очень интересной. Постулируется, что постоянная Планка наименьшая порция энергии, которая вообще возможна, то есть энергия фотона, кванта электромагнитного излучения, при частоте одно колебание в секунду. При этом длина волны будет 300 миллионов метров. Это намного больше, чем длинные радиоволны, имеющие длину волны тысячи метров.

Получается, что ограничение энергии фотона снизу есть, а есть ли ограничение его энергии сверху? Или энергия одного фотона может быть бесконечной? Для этого нужно, чтобы частота была бесконечно большой, и, соответственно, длина волны была бесконечно малой. Энергия одного единственного фотона, наверное, бесконечно большой быть не может, следовательно, длина волны не может быть бесконечно малой. Что отсюда следует? Что наряду с наименьшей возможной энергией существует наименьшая возможная длина, ещё одна мировая константа?

Жаль, что в записке Ивана Ивановича об этом ничего нет. Можно, конечно, спросить у него самого, но не факт, что он это знает. Веру во всеведение учителей в своём предмете я потерял ещё в пятом классе, впрочем, Ван Ваныча в этой школе тогда ещё не было.

Интересно, а гравитон, как волна-частица существует? Если существует, то по аналогии с фотоном должна быть минимально возможная порция гравитации, а также частота и длина волны. И как эта минимальная порция связана с гравитационной постоянной? Или аналогия с постоянной Планка здесь неуместна, и вселенная устроена сложнее? Вообще-то, я ушёл мыслями куда-то в сторону, надо вернуться к записке.

С точки зрения создания лазера эта записка мало что добавляла к тому, что физик сказал мне раньше. При получении энергии атом переходит в неустойчивое возбуждённое состояние, и через некоторое малое время возвращается в стабильное, излучая фотон. Понятно, что чем больше разница энергий в возбуждённом и стабильном состоянии, тем выше будет частота фотона. Информации сколько длится это малое время нахождения в возбуждённом состоянии в записке не было.

Если это время равно нулю, то ловить вообще нечего, никакого мощного разового выплеска света не добиться. Атомы будут беспорядочно излучать фотоны, как только получат достаточное количество энергии. Относительно лампы накаливания, я глянул на висящую в центре потолка сорокаваттку, то у неё и разница энергий в стабильном и возбуждённом состоянии меняется в довольно широких пределах, раз она излучает фотоны во всём видимом спектре, да и в невидимом тоже — как минимум в инфракрасном диапазоне.

Если же время нахождения в возбуждённом состоянии более или менее велико, то тут можно попытаться что-то сделать, как-то заставить атомы перейти в стабильное состояние одновременно. Что касается слишком широкого спектра излучаемых фотонов, это как раз не проблема, наверняка есть вещества, которые излучают преимущественно одну длину волны.

Просматриваются две проблемы — 1)узнать время пребывания атомов в возбуждённом состоянии, 2)если это время достаточно велико, то как заставить их перейти в стабильное состояние одновременно. Интересно, современная наука знает ответы на эти вопросы?

/от автора: ГГ не знает, что работа над лазерами, под другим пока названием, активно ведётся в наиболее развитых в научном отношении странах — СССР и США/

* * *

Сегодня большая перемена была после урока физики, и неудачно выступивший у доски Сергей, поймал меня в коридоре: Как можно запомнить все эти формулы, кучу всяких сил — трения, притяжения, отталкивания, инерции и прочую муть.

— У тебя просто память плохая, или ты дома уроки как следует не делаешь, — к нам присоединилась Инка Чередникова, услышавшая Серёгины слова.

До моего прихода в прошлом году в 8Б класс она была лучшей ученицей по большинству предметов и одной из двух самых красивых девочек в классе. Сейчас же она сохранила лидерство только по немецкому языку и литературе. Меня, новичка в классе, выделила на первом же уроке физики, где Иван Иванович, для которого этот урок был также первым после окончания университета, видимо от волнения, перепутал давление и силу давления. Подняв руку, я указал на нечаянную ошибку, чем немножко смутил учителя и обратил на себя внимание Инны.

— Вообще-то, фундаментальных взаимодействий очень мало, я думаю, что всего три — гравитационное, электромагнитное и внутриядерное, — я попытался внести порядок в царящий в голове Серёги физический сумбур, — и всё в физике сводится к ним. /от автора: представления ГГ о ядерной физике очень приблизительные/

— А как же, например, сила трения? — Сергей задал очевидный, на его взгляд, опровергающий мои слова вопрос.

— А подумать? Одно твёрдое тело едет по другому, они цепляются друг за друга неровностями, частично отрывая их, то есть разрывая связь между молекулами или атомами, а эта связь имеет электромагнитную природу.

— Глеб, что скажешь про совершенно гладкий шарик, который катится по такой же гладкой горизонтальной поверхности? — задала свой вопрос Инка.

— Во-первых, идеально гладких поверхностей не бывает, но даже если и так, то шарик под своим весом вдавливается в поверхность, и ему постоянно нужно карабкаться вверх, то есть работает гравитация. Хотя там будут и другие факторы.

Друзья замолчали, осмысливая сказанное мной. Первой нарушила молчание Инка: Глеб, что ты собираешься делать на каникулах?

— Пока не знаю, на рыбалку мать запретила ездить. Сказала, только через мой, в смысле, её труп.

— Это из-за Генки? — девочка осторожно тронула мой локоть, глядя на меня большими чистыми зелёными глазами.

— Ага. Возможно, мы с мамой и Шуриком поедем к бабушке в Курскую область, он её ещё ни разу не видел.

— А ты свою бабушку хоть раз видел?

— Да, один раз, в 47-м году мы с мамой у неё были.

— Ты мне об этом не рассказывал.

— Ты не спрашивала. Бабушка живёт в деревне или в селе, не знаю как правильно, называется Береговое...

— До революции село отличалось от деревни тем, что в нём была церковь, а сейчас не знаю, может, по размеру, — помогла Инка.

— Я маленький тогда был, с размером ничего не скажу, а вот дорогу туда помню. Мы в конце ехали на телеге, а вдоль дороги стояли танки, много танков. Сейчас я думаю, что с полей их убрали, чтобы не мешали землю пахать, а с дороги убрать не успели.

— Это были, наверное, фашистские танки, наши должны были убрать, хотя бы для ремонта, ведь целых два года после войны прошло, — уточнил Серёга. — Или ты год перепутал.

— Нет, танки там были всякие, и год я не перепутал, на следующий в школу пошёл. А когда мы подъехали к маленькой речке, ну, или к большому ручью, в нем воды было по щиколотку, то есть, можно из камней побольше сделать прерывистую дорожку, чтобы ноги не намочить, когда переходишь. Только дорожка там была из солдатских касок, в некоторых были маленькие дырки.

Прозвенел звонок на немецкий, Инка отпустила мою руку, которую, как оказалось, держала всё время моего рассказа, и побежала в класс. Мы пошли за ней. Этот урок, наряду с литературой, был одним из её коронных. Не то, чтобы у меня было с немецким плохо, но я не видел особого смысла по-настоящему его изучать. С литературой была другая история, Людмила Васильевна, пожилая учительница русского языка и литературы, не имела никаких претензий к грамотности моего письма, но мои сочинения называла инструкцией по вождению трактора, вместе с техническим обслуживанием и ремонтом.

Последним уроком была физкультура. Здесь у меня случилось реальное достижение, впервые на сто метров я выбежал из 13 секунд. Физрук, правда, заметил, что надо бы дистанцию поточнее замерить, но признал, что это был мой лучший результат за год. Как жаль, что в реальной жизни за достижения не дают фантастические награды. К сожалению, соответствующая часть книги является безусловной фантастикой.

Быстро переодевшись, я вышел из раздевалки и присел на лавочку в спортзале. Сергей выскочил через минуту: Пойдём по домам?

— Я Инку подожду.

Лицо друга посмурнело, то, что он к ней неровно дышит, было известно нам обоим, как и то, что взаимностью здесь и не пахло: Ладно, я пойду.

Инка вышла минут через пять, и не одна, а вместе с Танькой Погодиной, худенькой невзрачной девочкой: Меня ждёшь? Мне классная поручила подтянуть Таню по математике, если хочешь, идём с нами. Пойдёшь?

— Угу.

Идти пришлось мимо базара и потом вдоль шоссе, оказалось, что Погодина живёт довольно далеко, аж в Коскудуке, в районе леспромхоза. Дорога прошла в относительном молчании, моём, девочки о чём-то между собой оживлённо разговаривали. Наконец, мы подошли к Танькиному дому, если его можно было так назвать — крыша на земле, из-под которой выглядывает маленькое окно, вот его исчерпывающее описание.

Ой, бли-ин, только и произнёс я, разумеется не вслух, а про себя, когда мы вошли, или, правильнее сказать, пробрались? внутрь. Ну, что, землянка во всей своей красе, земляной пол, покрытый слоем высохшего кизяка, на который брошено несколько половиков, печка, три самодельных лежанки разного размера, буфет, стол, табуретки. Я прожил в Чу почти пятнадцать лет, но и не подозревал, что кто-то живёт в таких условиях. К счастью, в землянке никого кроме нас не было.

Поняв по моему виду какое впечатление произвело на меня её жилище, Таня пояснила: Нас обещали скоро переселить.

— Сколько ты тут живёшь?

— Семь лет.

— Где работает твой отец? — по некоторым признакам я понял, что взрослый мужчина здесь также проживает.

— Заготавливает саксаул в леспромхозе.

— Глеб, давай не отвлекаться, нам ещё математикой надо заниматься, — судя по тому, что на Инку эта обстановка не особенно влияла, она тут не первый раз.

— Чем именно, математика большая? — спросил я, когда мы устроились за столом.

— Таня нам сейчас это расскажет. Ну, Тань, говори, не тяни, — поторопила Инка порученную ей троечницу.

— В видах чисел путаюсь, названия вроде помню, а какие что означают, не запоминаю.

— Не возражаете, если я попробую рассказать?

— Нет. Тань, Глеб очень понятно объясняет, если, конечно, не начнёт какую-нибудь заумь нести.

— Какие числа натуральными называются, знаешь? — начал я под молчаливое согласие жертвы.

— Да, целые положительные.

— Если ещё и арифметические действия помнишь, то у тебя никаких проблем.

— Сложение, вычитание, умножение, деление.

— Ещё извлечение квадратного корня.

— А, да, его тоже знаю.

— Дальнейшее просто. Берём натуральные числа, как самые простые, и с помощью арифметических действий получаем все остальные. Какие действия возможны в области натуральных чисел?

— Что значит в области?

— Действия, в результате которых из натуральных чисел получаются натуральные.

— Поняла. Сложение, вычитание, умножение. Деление нельзя, может дробь получиться, корень тоже нельзя.

— Почти правильно. Сколько будет, если от двух отнять три?

— Минус один.

— Минус один натуральное число?

— Нет. Поняла, вычитание среди натуральных не всегда получается.

— Вот, с помощью вычитания ты из натуральных чисел можешь получить отрицательные числа, которые вместе с положительными называются целыми. Поняла?