Между Сциллой и Харибдой. Глава 17. "всёрешающие" кадры для попаданца

Поэтому, в 20-е годы быть рабфаковцем — было невероятно престижно: как в 30-е — лётчиком, в 60-е — космонавтом, а в "лихие 90-е" — бандитом-рэкетиром или валютной проституткой. Особенно, среди крестьянской молодёжи: пожалуй, это был её единственный шанс — раз и навсегда изменить свой образ жизни. "Слухами земля полнится": стоило лишь в каком-нибудь глухом селе завестись — хоть одному представителю этой категории учащихся, как тут же все его сверстники — загорались идеей ему последовать и уехать подальше от опостылевшего крестьянского труда.

Выпускных экзаменов на рабфаках тоже не было — их выпускники без всяких затей направлялись в ВУЗы, своим уровнем знаний — ставя в ступор мастистых университетских профессоров. Повсеместно в кругах преподавателей, ходят слухи об воистину анекдотических случаях, типа, когда один первокурсник — вчерашний рабфаковец, после требования написать "два в квадрате" — нарисовал четырёхугольник и внутри него поставил цифру "2".

Я ни в коем случае не осуждаю этих ребят, упаси меня Боже!

Это не они, не их отцы, деды или прадеды писали "Закон о кухаркиных детях" — отрезая все пути для получения образования широким народным массам. И это не они — экспериментировали-изгалялись над юными душами в эпоху НЭПа.

Это не они и не их славные предки — вбухивали миллионы собственных же рублей в "освобождение братьев-славян от турецкого ига", а затем — в освобождение трудящихся всего мира от империалистов.

Они, ни в чём не виноваты — пытаясь по своему собственному уму-разумению, воспользовавшись благоприятном моментом — занять достойное место, под общим для всех земных тварей Солнцем. Из их числа, вышло достаточно много людей порядочных и именитых — оставивших заметный след в нашей бурной событиями истории. И самое главное: они дали многочисленное потомство уже воистину грамотных горожан — сделавших Советский Союз ракетно-ядерной космической державой и второй экономикой мира.

А то, что внуки и правнуки всё просрали — опять же, не вина этих простовато-хитрозадых деревенских ребятишек из рабфаков. Ведь никому, кроме попаданца — не суждено заглянуть в непроницаемый мрак будущего.

* * *

Официально Ульяновский рабфак был торжественно открыт в 1926 году, в чём невозможно переоценить помощь Андрея Жданова — ставшего ещё в августе 1924 года Первым (ответственным) секретарём Нижегородского губисполкома ВКП(б). Конечно же, надоумили его на такую мысли наши ребятишки — Ефим Анисимов и другие, к тому времени плотно обосновавшиеся в Нижегородском же губисполкоме РСКМ.

Однако, подготовку его деятельности, я начал гораздо раньше — как бы не за год и, начал её — с подбора вузовских преподавателей.

Переманить с десятка два из профессуры в Ульяновск, оказалось делом хоть и непростым — но вполне возможным. Этому, если так можно выразиться — благоприятствало удручающее материальное положение преподавателей, в том числе и высшей школы. Голодные годы эпохи Военного коммунизма, сменились для них полуголодными годами эпохи НЭПа: в 1926 году официальная ставка профессора московского вуза в сто рублей — была сопоставима с окладом школьного сторожа. Простой землемер зарабатывал в те годы твёрдые 140 рублей, а квалифицированный токарь на государственном заводе — вполне мог зашибать и "максималку" в двести рублей.

Профессора и прочие "доценты с кандидатами", вынуждены были заниматься репетиторством — натаскивая детей партноменклатуры и нэпманов и, превращаться в "порхающих мотыльков" — преподавая в нескольких ВУЗах одновременно.

Я уже давно глаза положил на подобный контингент, но кроме Дмитрия Павловича Чижевского — мало кто из них соглашался переезжать в Ульяновск, боясь потерять "звание" профессора. Создание приравненного к высшим учебным заведениям Ульяновского рабфака — снимало эту проблему.

Созданный мной рабфак, был не совсем "рабфак" в принятом в это время значении. Вернее, это был "чемодан с двойным дном". Неформально, это был самый настоящий ВУЗ, где — хотя и по сильно сокращённой программе, готовили — хотя и очень узко специализированных, но всё же достаточно грамотных инженеров. Факультетов всего два: конструкторы-технологи и организаторы производства.

Конструктор — знающий все нюансы технологий и, грамотный менеджер — умеющий организовать эффективную деятельность целых коллективов подобных конструкторов-технологов, это наше всё!

В Ульяновском же рабфаке, по специально составленной мной программе, прошли специальную двухгодичную подготовку и наши подросшие ребята — Ефим Анисимов, Кондрат Конофальский, Елизавета Молчанова и, некоторые другие, перед поступлением во Всесоюзную Промышленную Академии по рекомендации Нижегородского губисполкома ВКП(б).

Кузьма Рубцов (он же — Домовёнок) и его компания "свмоделкиных", закончили трёхгодичные курсы конструкторов-технологов.

Ванька да Санька Телегины со своими "футбольными" командами, после окончания школы — два года учились во "Фрунзевке". Впрочем, про них разговор будет отдельный.

Рабфак же, действовал и в своём прямом назначении — подготавливая и...

Отфутболивая подальше из Ульяновска неугодные мне личности!

Кто, спросите такие и для чего их надо "отфутболивать" в ВУЗы страны, расположенные — как можно дальше от Ульяновска?

Помните про так называемых "ленинских призывников"? Хорошо, сейчас буквально в двух словах напомню.

При Ленине, желающего стать членом партии большевиков — ждал довольно жёсткий кастинг, который не каждый мог пройти, а уже таковым являющихся — ожидали регулярные "чистки".

После смерти Вождя первого в мире (бла, бла, бла...), в борьбе за его наследство — Сталин объявил так называемый "Ленинский призыв" в РКП(б) и, туда попёр косяком народ всякий-разный, но в большинстве своём — селяне с двумя классами образования, едваль не вчера попавшие из родной деревни на завод. Не разбираясь ни в марксизме, ни в большевизме, ни в политэкономии — они жаждали постов, должностей и положенных при них преференций для себя лично. Этот процесс не был одномоментным: он был растянут до примерно 1928-29 годов — когда было создано послушно-агрессивное партийное большинство — принесшее Генсеку реальную власть...

Видимо по-другому, никак было невозможно отстранить от рычагов управления страной всех этих Зиновьевых-Бухариных и Рыковых иже с ними — проболтавших всё время НЭПа в ожидании восстания пролетариата всех стран и Мировой революции.

Так что, ещё в 1924 году я знал: эпоха ожесточённых партийных дискуссий по любому поводу скоро кончится — впереди эпоха доносительств и ожесточённой же грызни за каждую ступеньку ведущую "вверх" по властной лестнице. Ну а там и массовые репрессии, с расстрелами и полновесными сроками подоспеют...

В Ульяновке, по меняющемуся раскладу на партийных собраниях, где доморощенные "ленинские призывники" из молодых — да ранних, стали показывать нам с Анисимовым и Кацем свои пока крохотные — но острые зубки, я почувствовал как медленно — но уверенно и неотвратимо меняется коммунистическая партия.

И заранее принял кой-какие меры.

Как только служба внутренней безопасности докладывала, что кто-нибудь из гиперактивных комсомольцев или молодых коммунистов-призывников — начинал в сторону нашей "троицы" хвост пружинить, тут же собиралось комсомольское или партийное собрание и тот индивид получал путёвку на рабфак. Хотя, официальный срок подготовки там был три года, но по просьбе местного партийно-комсомольского руководства — коллективом преподавателей, кандидат в студенты и через год — мог был признан "условно годным" и отравлен куда подальше.

Так как, к тому времени у меня появились кое-какие "походы" к нужным людям — чаше всего этим "подальше" был Киев. Что-то такое в этом городе, было такое притягательное — отчего наш рабфаковец как правило, обратно уже никогда не возвращался...