Легенды планеты прагромеров

"Интересно, а если бы маршрут проходил мимо душевых, что бы она высказала тогда?"

— Олга!

Дверь караулки распахнулась. Кто-то из парней присвистнул. Выберемся в сельву — надо будет напомнить о манерах. Но девчонка!.. Называется: хотели — получите. Что такая в страже делает? Высокая, статная, светлая... А фигура! Ей бы с такой, в Храм да в гойши — бешеные рейты "господ" растрачивать.

— Проводи... гостей... к пятьдесят шестому. На зубоскальство — не реагировать. А если кто полезет с руками — разрешаю вывихнуть палец. Любой. По твоему выбору.

Юнитка предвкушающее улыбнулась. Парни мысленно перебрали все свои пальцы и, кажется, догадались, о котором подумала девчонка.

— Мы спешим!

— Тогда — тем более, — она недовольно поморщилась. — Всё-то они куда-то спешат-спешат... Командуй... коммодор.

"Грымза!..."

— Олга, темп движения — лёгкий бег. Цель — 56-ой порог. Критерий прохода — минимизация по времени. Марш!

Олга сорвалась с места. А грымза, сдав группу, расслабилась, ухмыльнулась и крикнула вслед:

— Поняла, Олга? А то "гойша-гойша!"... У всех этих "господ" только одно желание: "критерий — минимизация по времени, марш!"

"Так, грымза с десятилетним стажем слегка, но в своё удовольствие, нас таки трахнула".

Стафр держался на полшага сзади от юнитки. Она чётко выполняла указание: её "лёгкий бег" был таковым именно с точки зрения устава, а не взбесившейся от долгого недавания стервы или застоявшейся в стойле кобылицы. И смотреть на неё было приятно — красиво бежала! Да и подрагивание в такт бегу грудей поддавало градуса. Парням за ним тоже было, чем порадовать взгляд.

Загляделись. Видно, женский блок формировался сравнительно поздно, когда диафрагмовых дверей уже не хватало, здесь стояли обычные. И одна из них, резко открывшаяся, создала толкучку. Олга проскочила, Стафр успел тоже, а вот позади раздался возмущённый возглас и... и суматоха.

— Стоп! — скомандовал он.

Он узнал голос, въедливо-низкий. Он вспомнил запах, въедливо-неотступный. Утрешняя рабыня Храма. Вздорная и наглая. За наглость её, наверное, сюда и выслали. Остригли налысо и выгнали в дальнее пограничье! Под надзор грымз и на утеху верным неторопливым ветеранам.

Олга повернулась. Вздохнула. Стафр ожидал насмешки, ожидал раздражения. А во вздохе её была безнадежность, было почти отчаяние. Он и сам так вздыхал пару лет назад, когда наблюдал за тренировками, за показами мастеров-мечников. Но чтоб эта красавица-воин на ту лысую рабыню?! Он повернулся.

На него, коммодора, никто не смотрел, никто не смотрел на Олгу, все одиннадцать толпились вокруг этой... как её там... вокруг Усты! А она... Да на ней киппока! Так она гойша?! Здесь?! Одна?! Ну, не одна, конечно — миссию Храма тоже составляла стандартная дюжина, но ведь без хозяина, даже без старшей жрицы...

"Гойша никогда не говорит "нет". Кода гойши — удовлетворение просьб, пожеланий, стремлений, инстинктов мужчины во славу великой Ментры.

Всех и любых. Любых — без изъятий!— желаний, явно выраженных мужчиной.

Всех — без изъятий!— мужчин, явно выразивших ей своё желание".

"Ограничений нет. Границу может поставить её хозяин — мощью своего меча. Или старшая жрица — мощью власти Храма".

Мальчишки толпились вокруг девчонки, с которой всем можно всё.

И ему — тоже.

Тёмный влажный клуб растёкся в заглазье.

""Великая Ментра обретает плоть в зеркале тела гойши"- В переводе на человеческий... любая гойша выдаёт в сексе не менее ста ост наслаждения по шкале медатика Ровда, — откомментировал ему сей постулат Храма наставник. — Ну, для сравнения... Ты ведь несколько раз был с Лерной? Её зафиксированный максимум — двенадцать".

"Стоп!!"

— Стоп! — он постарался только чуть повысить голос. Чтоб не сорваться на крик, чтоб, не пошути Гейс! — вдруг не сорвался голос. — Отряд, напоминаю вводную: на аборигенок внимания не обращать и за разные места никого не хватать. Дабы не появилось соблазна у них отрывать у нас окаянные оконечности. Уста, закрой дверь и дай пройти миссии капитулла.

— Гойша не может не подчиниться мужчине, — церемониальной фразой ответила девчонка, церемониально склонилась в реверансе и без всяких церемоний, ногой, пяткой, невысоким каблуком захлопнула дверь. — А заразных мест на мне нет. Перед миссией я прошла полный метест. Как и ты должен бы.

Она склонилась... Верхний слой киппоки отошёл, почти обнажая груди, нижний слой укрывал теперь только соски. Нижний? — Ха! Кто знает, сколько там ещё было слоёв полупрозрачной и невесомой ткани драгоценных шеллаков! Укрывал?! — Три раза ха! Очертания проглядывали вполне отчетливо!

Она ударила по двери ногой... Киппока сзади разошлась, на пару тликов оголив ногу едва ли не до задницы. Кто-то из его отряда облизал губы, кто-то сглотнул, кто-то, как он сам, отчаянно сжал зубы.

"Если твоего рейта хватит — гойшу тебе предоставит Храм, а если нарвёшься на неё случайно — просто пройди мимо, просто пройди и уйди. Потому что ты можешь с ней всё, но сможешь — только то, чего захочется ей. А она... Хозяина защищает святая инквизиция, тебя же в этом случае не защитит никто. Никто. Понимаешь, никто".

— Ещё бы дорогу... — напомнил он ей.

Она вздёрнула голову и успела перехватить его взгляд под киппоку.

— Интересно, а это можно счесть за "явно выраженное желание"? И что же мне, бедной, теперь делать — уступать дорогу твоему отряду или уступить твоим глазам? — она нагло лыбилась, — А хочешь танец с двенадцатью покрывалами? У вас же отъезд был назначен на пять. Ещё целый ас в запасе...

— Уста, мы спешим. Очень.

— Ах, да... жёлтая тревога...

Он сморгнул видение слетающих с гойши двенадцати слоёв киппоки и явно, ясно выразил желание:

— Отойди к стенке.

Она явно, ясно выразила желание не послушаться и на этот раз, но, видно, правило подчинения мужчине было, и вправду, вбито на уровне безусловного кода: ноги её не стали ждать команд высшей нервной системы — они сами отнесли к стене девчонку вместе со всеми её системами и надстройками. Усте осталось только пробурчать:

— Небось, какой-нибудь суслюк задел плохо-отстроенный внешдатик.

— У нас здесь не водятся суслюки! — оскорбилась Олга. — плохо-отстроенные внешдатики — тем более!

— А тогда что?

Тон был таким детски-непосредственным, что Стафр еле успел захлопнуть себе рот. Последовать его примеру получилось не у всех. Посыпалось:

— Гракххи...

— Четвёртая зона...

— Шестой портал...

— Четырнадцатый портал...

— Мы...

— Четырнадцатый? — гойша выудила из этого потока главную для себя информацию. — Из которого вид на Чёрный водопад?! Мальчики, можно я с вами сбегаю? А то ведь гракххи! Всё, к Гейсу, уже сейчас, наверное, перекрыто, а я здесь только на неделю! Меня ж потом в Храме обсмеют! Ну, можно?!

"Гойша не может не подчиниться мужчине, но знал бы ты, мой мальчик, как сложно, как невозможно-трудно не уступить ей..."

Одиннадцать пар глаз сверстников глядели на него. С надеждой. Он оглянулся. Олга глядела с презрением. Она не сомневалась — он уступит. И из странного чувства противоречия — он уступил.

— А сил хватит? Не менее четверти аса бежать.

— Коммодор, давай я её донесу!

— А обратно? По чужим коридорам в жёлтой тревоге...

— Так я же в киппоке! Меня, вплоть до черной — пропустит всё! — она схватила Стафра за руку. — Бежим?

— Вперёд! — скомандовал он, и они побежали.

И до самого 56-ого порога бежала она рядом — такт в такт его бегу, такт в такт его дыханию, и пальцы, заплетшие его ладонь, были сухи и легки. И сверкали глаза. И дразнились подчёркивающие её исконный запах запахи вечерней косметики. И шелестели, чуть слышно, на грани слуха шелестели драгоценные шеллака киппоки.

Олга вскрыла порог по тревожной схеме и осталась стоять в проёме — он схлопнется, как только она выйдет из сферы датиков. Как и все рабочие пороги — 56-ой был нешироким, так что воинам приходилось протискиваться меж каменным косяком и девчоночьим телом. Парни — ржали, Олга только улыбалась. Стафр хотел идти самым последним, но Уста чуть подтолкнула его, и он рефлекторно подчинился.

Как только он прошел, Олга слегка развернулась. Прохода практически не осталось.

— Иди, — сквозь зубы предложила она Усте.

Уста остановилась за пару шагов до Олги.

— Девочка, — оскорбила она воительницу, — сколькими способами ты могла бы меня сейчас убить?

— Дюжиной! — почти прорычала та.

— А я тебя — шестнадцатью. Гойша должна уметь защитить хозяина. Вернусь — если не веришь, докажу. Покажу.

"Только бабьей драки здесь не хватает!"

— Уста, ты задерживаешь нас!

Она словно не услышала.

-... И не надейся на свою хвалёную реакцию. Небось, раза в полтора лучше базовой? У меня — тоже. Только вот базы у нас разные. Гойша должна предвосхищать пожелание хозяина. Ты понимаешь грамматическую конструкцию "пред-"? Твоё счастье, что желание мужчины не было выражено сейчас явно и недвусмысленно... Дорогу, девка!

Олга скривила губы и отпрыгнула. С легким чваканьем двери сомкнулись. Стафр только качнул головой, кто-то из парней присвистнул: Уста пред-восхитила движение Олги. Она прыгнула — нырнула! — в дверь на пол-тлика раньше, ушла в кувырок, и — только полы киппоки взметнулись, только голые ноги сверкнули... Порог закрылся уже за нею.

Выпрямилась, по-звериному встряхнулась, с лоскутов киппоки слетели прилипшие пылинки. Гойша подала руку Стафру:

— Бежим?

Рука её была по-прежнему суха и легка, дыхание — незамутненно, улыбка — ясна.

— Ты...

— А, не бери в голову... Меня учили, что мальчишкам нравится, когда из-за них дерутся девчонки. Тебе понравилось?

— Ты... — он перевёл дыхание. — Как ты вернёшься?

Рабочие пороги с внешней стороны неотличимы от стен. Для чужих глаз. Для чужих дасплеев. Он взглянул на свой — путь вперёд был прочерчен. Сзади — туман. Значит, уровень тревоги повысился? Оранжевая... Что-то быстро...

— Любопытствуешь? — улыбнулась Уста. — Гойша не может не уступить мужчине!

Она левой рукой широко повела по стене, над стенкой — раз... другой... что-то ощутила... что-то нащупала — откинула дефенс, и обнажился лепесток идентификатора. Наложила ладонь. Шепот подтверждения, зелень допуска — и проход послушно раскрылся. Олга с той стороны всё ещё стояла, всё ещё смотрела в их сторону.

— Да не жди ты меня, — рассмеялась Уста и оторвала руку.

Дверь снова сомкнулась, а лепесток схлопнулся. Перед ними вновь каменел монолит стены.

— Бежим? Или тебе ещё что любопытно? Гойша не сможет...

— Отряд, внимание, — не стал дослушивать, не стал вникать в намёки Стафр, — имеем уже оранжевую тревогу. Чуть ускоримся. Марш!

И они опять побежали.

— Двадцать мер — поворот налево, еще двадцать — прямо.

— Подтверждаю.

И опять — путаница ходов, проделанных когда-то давно иссякшими подземными — подскальными — водами, расширенных когда-то давно вымершей — истреблённой! — пещерной живностью, выровненных — выскобленных! — поколениями и поколениями юнитов, а поколениями и поколениями инженеров — оборудованных тайными порогами, недремлющими датиками, смертельными ловушками. И опять запахи — то ли древних сокровищ, то ли древней плесени. И духов Усты.

Бежалось легко. Выспавшиеся, отдохнувшие — да ещё и в обществе гойши! Девчонка успела признаться, что киппоку надевать её научили всего-то неделю назад, но что с того! У всех в памяти стояла каноническая фраза об их собственном рейте и её шнурках, а тут — бежит рядом с одним, дурачится с другим, прыгает на спину третьему, хохочет, вырывается и опять, и опять возвращается к Стафру и опять, и опять её легкая ладошка — в его руке. И снова, и снова — сквозь топот ног, сквозь гомон голосов, сквозь вдохи-выдохи дыхания — прокрадывались шелесты киппоки. Он вдруг почти явственно почувствовал, как драгоценная ткань шеллаков ласкается к её коленям... и выше... и выше... И дразнились запахи её косметики, запахи пота, запахи её тела.

"Сгинь!" — на бегу потряс он головой, прогоняя влажное наваждение.

А за предпоследним порогом Уста вдруг захромала.

— В чём дело?

— Когда прыгала, каблук подвернула, должно быть... У-у-у... вернусь — наставница последние волосёнки за неуклюжесть выдерет!

— Ну и возвращайся!

— Да-а-а, а Чёрный водопад?! Я быстро — полторы миниты, — я их оба скручу! У вас же еще почти ас времени!

— Сама дойдёшь!

Она не выпускала его ладонь.

— Я вернуться могу! Вернуться! А незнамо куда пойдёшь, незнамо куда и выйдешь!

— А нам ещё принимать припасы, седлать лошадей...

— Конечно, лошади вам важнее!

Отряд забавлялся.

— Стафр, — ухмыльнулся штурман, — помнишь? для опоздания из увольнения есть только две уважительные причины: справка из морга или свидетельство гойши! Во, тебе привалило! Давай, мы начнём приём грузов сами? А ты... Потом расскажешь? Про сто ост?

Грянул молодецкий хохот.

А ещё друг называется! Ну, попросит потом дома этот Земр ещё раз прикрыть его перед тётей Лертой!

— Вам смешно! — девчонка почти плакала. Она уселась на каменный пол и что-то там делала с левым каблуком... вывернув ногу почти под прямым углом к земле. — Конечно! Как мне — так уступай и соглашайся, угождай и подчиняйся, а сами!..

— Во, растяжечка... — с уважением пробормотал кто-то.

Уста только всхлипнула, только отмахнулась. У неё что-то там не получалось, она в чём-то там путалась....

— Отряд, марш! — не выдержал Стафр.

Оглядываясь и пересмеиваясь, парни рванули вперед

— Двадцать шесть мер прямо, перекрёсток — направо... — донёсся голос Земра.

Спустя еще три с половиной миниты Стафр не выдержал опять, подхватил Усту с пола на руки и побежал вслед.

— На левой руке дасплей. Диктуй маршрут.

"До четырнадцатого портала ещё минит шесть-семь... Прибегу взмыленный, а уж настроение... Говорил же наставник: увидишь — проходи мимо. Но он не сказал, что лучше бы — бегом. Заткнув уши и отвернувшись!"

— Двадцать шесть мер прямо, перекрёсток — направо... — голосок тихонький и виноватый, а рука, обхватившая его шею — невесомо-чиста.

— Подтверждаю.

Через четыре миниты они вышли к последнему перед порталом порогу. Уста вскрыла его сама. Одним широким движением нащупав его — и голой ладошкой... А из дасплея донеслось:

— Коммодор, мы вышли. Лошади, грузы ждут. Приступаем к приёмке.

А потом... Не прошло и миниты...

— Это засада!.. Предательство... Гракххи...

Стафр стряхнул с рук Усту. На его дасплее коммодора одна за другой гасли зелёные точки... Осталась одна. Одна единственная — его собственная. Совсем недалеко, всего за два поворота от выходного портала... Тринадцатого.

— Какого Гейса!.. — начал он и обеими руками заткнул себе рот. — Стоп, — чуть ли не шёпотом приказал он себе. — Флеша! "9-b". Мне нужна минита для принятия решения. Минита у меня есть. Я думаю.

— Десять тликов, — вмешалась Уста. — Дай мне десять тликов!

Он хотел отшвырнуть её, но она поднырнула под его захват, её ладони, незнамо как, оказались на его висках, и они были такими прохладными, такими... покойными... Они даже не массировали кожу — только чуть, чуть-чуть, шевелились, поглаживая волосы. И утихало смятение, и забывалась злость, и рассеивалось отчаяние.