Я подхватила бумаги, кивнула рейдерам, собирающимся в очередной выход и полетела. Коридор, вниз по узким ступеням, придерживаясь за железные, уже отполированные перила, еще коридор, пара герметичный тамбуров, где пришлось терпеливо подождать неторопливой перекачки и дезинфекции.

И, наконец, научный отдел. Бумаги я торжественно вручила его главе, невысокому белобрысому живчику, который нетерпеливо пританцовывал у самого шлюза. А дальше мы разошлись в разные стороны.

Он побежал по отделанному унылым серым пластиком коридору в сторону лабораторий, откуда доносилось пыхтение каких-то агрегатов. Я свернула в узкий проход, буквально вырубленный в камне и тщательно отполированный. Наощупь сбежала по узким ступеням, прошлась по еще одному узкому проходу и вышла, приоткрыв тяжелую дверь, к изолятору.

Его я покинула давно, уже тридцать суток как, и возвращаться мне туда не хотелось. Поэтому внутрь я не пошла, а завернула к прозрачной стене. У самой стены стоял стол и пара стульев. На серой с синим разводами каких-то химикатов столешнице веером были разбросаны листы пластика, горсть карандашей, а еще кто-то забыл чай.

Нрисела на стул, подтянула кружку и принюхалась. Местная малина, добыча последней группы. Ну, что нашла, то моя добыча.

И отхлебнула горьковатого напитка. Покатала на языке, сглотнула, прикрыв глаза пережила приятное послевкусие.

И постучала по стеклу, затянутому с той стороны простой синей занавеской, чтобы вечно горящие с этой стороны изолятора лампы не тревожили гостя. Ткань дернулась, отодвигаясь.

Похоже, хищник не против пообщаться.

Зажегся красный фонарь, обрисовывая его силуэт. Потянувшись, он присел за стол, стоящий так же, вплотную к стеклу, и крутнул в руках стило.

Так, какие у нас новости?

Грядущий отчет, грядущая свобода для нашего гостя.

Я улыбнулась.

Грядущие тренировки. Грядущие путешествия!

Грядущие победы?

Да, у коммандера были планы. Громадье!

Тридцать дней в изоляции для всех, кто контактировал с хищником, не прошли впустую, хотя и были утомительны. Тренировки, разговоры и взаимное обучение были достаточно интересны, к тому же — результативны. И теперь мы могли общаться не только картинками, но и жестами. И даже интонационными порыкиваниями.

Язык нашего хищника был рыкающий, резкий. Но почему-то наши специалисты-лингвисты относили его по типу к старому земному японскому. Наверное, потому что буквы казались похожими на странные сложные закорючки.

Ну и конечно, все эти тренировки и взаимные допросы были не так интересны, как составляемые по итогам планы.

Например, идея взять на абордаж гостей незваных казалось очень перспективной. Поэтому про нее не было написано ни в одном документе, ни в один отчет не вошло ни единого намека. Как и на то, что у нас теперь есть собственный гость. Званый и желанный.

Но планы составлялись, витали в воздухе и оседали странными конструкциями, разбросанными в узких коридорах и огромными, изрисованными схемами белыми листами, украшающими некоторые стены нашего оупенэйра.

Кстати, из изоляции выпустили пока только человеческую часть партии, инопланетная так и сидела в пределах пятидесяти квадратов одного изобокса. Получается, он шестьдесят дней уже провел на них.

Но он рассказывал, что месяцами путешествовал между звезд в одиночестве, на корабле с куда меньшим жилым пространством, патрулируя территории своей ойкумены. И на эту планету набрел случайно, сократив дорогу через туманность, когда огибал зону, где гости незваные опутали своей паутиной все планеты и звезды.

Месяцами, брр!

Абсолютно нет.

Я могу жить одна и люблю одиночество. Но в движении. Не просто так я маршал. И человеческие порталы куда мне ближе, чем долгое прозябание посреди неизменной пустоты.

Нельзя ли эти пункты совместить? Ведь идеально получится? Взлетаем, берем на абордаж, уходим порталом. Или наоборот.

Я задумчиво посмотрела на картинку, родившуюся из моего воображения, развернула заинтересованному хищнику.

Тот, внимательно изучив план, медленно кивнул и широко зубасто усмехнулся.

Отличный план!

Который теперь придется выполнять.

— Джей-Джей! — раздается из-под потолка громкий и сиплый, немного нервный призыв. — Кофе!

Я выразительно тыкаю пальцем вверх, глядя на хищника. Тот в ответ впечатляюще ухмыляется, демонстрируя прекрасные клыки и разводит руки в жесте прощания. Рыжая грива, лежащая на плечах, переливается золотом при движении. Лист с интересной схемой абордажа откладывается в сторону.

И я снова бегу. Движение — это жизнь. Моя.

Сегодня у нас опять будет проводиться телеметрия ближнего космоса. Если наш спутник вставший в нужную позицию, не сожрали гости незваные.

И конечно, всем нужно кофе. Кофе — это эликсир жизни рейнджеров, научников и коммандера. Я по-прежнему люблю чай.

Повороты, развороты, ступеньки, лабиринты переходов. У кофеварки я встретила перевозбужденного и нервного техника, нетерпеливо притоптывающего высоким шнурованным ботинком. Это Джарет родом с Лабиринта, каменистой и голой планеты, изрытой шахтами, азартный игрок и держатель большей части банка ставок. Он носит белые рубашки и штаны с пряжками и кучей карманов, что выглядит странно. И он получает кофе со сливками, двойным сахаром и ореховой присыпкой в качестве маленькой взятки.

— Каковы ставки на хищника?

— Три к одному, на гостей незваных.

— А на старт?

— На удачу пять из семи, на разрешение эксперимента один из пяти.

— Как интересно, добавь от меня к удаче черный эспрессо, — я расставляю стаканчики с черным, как смола, живительным напитком на подносе.

Джарет услужливо распахивает передо мной дверь.

В зале уже полно нарожу, и я обхожу техников и рейнджеров сначала по большому кругу, затем выделяю напиток тем, кто застыл у пультов. Ну и последняя чашечка достается нашему коммандеру. А я, между прочим замираю совсем рядом, так, чтобы не мешать управлению и командованию, но видеть трансляцию, не вытягивая шею.

Расскажу потом хищнику.

— До включения три, два, один, пошла трансляция! — весело объявляет техник.

Это уже третья трансляция, а значит, почти рутина. Второй я пропустила, скучая в изоляционном боксе. О чем жалеют те, кто проводил подключение, потому что кофе, к сожалению, им не досталось.

Хотя именно сейчас, по расчетам в обзор камер должно попасть черно-золотое яйцо паучков, что протаранил наш хищник.

По залу гуляет адреналин, заставляя сердца биться, а пальцы техников двигаться с особой точностью при отдаче команд.

Пульт ритмично загорается рядами огоньков.

Интересно — всем.

На пару мгновений экран залила чернота, расплываясь серебристыми кольцами звездного гало. Но потом вместо них рельефно проступили созвездия, медленно проплывающие перед объективом. Неспешное вращающаяся под запись камера успела продемонстрировать круглый серо-зеленый щит планеты, опутанный облаками.

Следом в объектив медленно, очень медленно вплыл незваный гость. Стаккато клавиатуры максимально замедляет вращение спутника и на долгие минуты перекореженное, тусклое черно-золотое сплетение нитей замирает на экране.

Объект потерял симметричность, и с того бока, куда воткнулась серебристая игла космического корабля, по нему словно бежали трещины, которые неумелый портной пытался заштопать тонкими золотыми нитками. Узорчатое плетение, которое пыталось охватить планету, было словно опалено на концах и парило безжизненными неструктурированными прядями.

Гость незваный выглядел больным. Серебристая стрела, обгоревшая и тоже потускневшая, оказалась ядовитым шипом, подтачивающим корабль изнутри.

Я покосилась на коммандера. Сухой, стоящий рядом с техниками словно капитан на мостике космического корабля, весьма задумчиво щурился на экран.

Похоже, у меня есть шанс сорвать банк?

— Банки данных заполнены, запись продолжается на дополнительные носители, — оттарабанил рыжий техник.

И секунду спустя, после противного пронзительного сигнала:

— Возобновление вращения, отключение коррекции, — эхом откликнулся с другой стороны пульта Джарет.

И все, кто, как оказалось, задерживал дыхание в эти короткие минуты, дружно выдохнули.

Я фыркнула в кофе.

А коммандер заметил:

— Что ж, полагаю, можно начать планирование операции "Звездный десант".

Я же полагаю, что все идеи, витающие в головах жителей базы, выльются на бумагу и работы у меня изрядно прибавится. Как и фотокопий в отправляющихся микропорталом отчетах.

888

Спустя пару дней, сидя за столом, действительно заваленным стопками бумаг с рационализаторскими предложениями, идеями и запросами, я невольно услышала отрывок, точнее завершение разговора между коммандером и главой научного отдела:

— Так зачем, действительно, такая открытость? Общие собрания, трансляция телеметрии едва ли на половину состава, вообще понятия не имеющего, как это делается? — у белобрысого научника, Рахольфа, немного странный акцент. Он слишком четко и резко проговаривает слова, тянет гласные там, где этого обычно делать не нужно.

— Вот именно. Не имеющие понятия. А надо — чтобы имели. Потому что мы все здесь по лезвию ходим. И если что-то пойдет сильно не так...

— Нет, это невозможно! Мы все продумали.

— Мы люди. Люди ошибаются, — спокойно заметил Сухой.

— Пф! — Рахольф напыжился и громко пренебрежительно фыркнул.

— Бывают моменты, когда секреты мешают. И вот здесь и сейчас, если что-то случиться, секреты могут стоить слишком дорого.

— Да что случится? — в голосе научника возмущение.

— Нагрянут гости незваные. Сойдет с ума наш первый встреченный дружелюбный инопланетянин. Появится неизвестная болезнь. Взорвется микропортал. Упадет метеорит.

— Глупости!

— И оставшиеся должны знать, что мы делаем тут, каковы цели и задачи, чтобы по мере сил продолжить работу. Так или иначе. И выжить. Донести информацию, — мерно продолжил коммандер. — Секреты этому только мешают. Знание целей и средств — помогает. Верно, Дана?

Я угукнула из-за стопок бумаги.

— Дана? — задумчиво пробормотал научник. — А, Джей-Джей, когда поступит ответ на мою заявку?

— В порядке общей очереди, — я похлопала рукой по стопке.

— А побыстрее, маршал?

— В порядке очереди.

— А если новые наручи со вставками из титанового композита?

— Две пары?

— Согласен.

Я с громким шелестом вытянула папку из-под самого низа самой высокой стопки и переложила ее наверх.

— Договорились.

— А ничего, что я тут стою? — поинтересовался коммандер.

Рахольф еще раз фыркнул:

— Ну у нас же политика открытости! — и удалился.

Я услышала, как простучали подбитые тем же дефицитным титаном каблуки по лестнице, ведущей в оупенэйр. Выглянула из-за стопки.

— Сэр?

— Давай уже сюда эту заявку, — буркнул Сухой.

— Но она еще не зарегистрирована, сэр. Сначала обрабатываются зарегистрированные запросы, сэр.

— И что у тебя зарегистрировано?

Я улыбнулась и стукнула ладонью по еще одной стопке, повыше, пожалуй, той, в которой лежала искомая заявка.

— То есть сильно быстрее она ко мне не попадет?

— Так и наручи титановые всем по уставу положены, как раз две пары. Сэр.

И подала коммандеру первый лист — мой запрос на совместный с нашим хищником выход в очередной разведрейд.

На первый запрос, я, конечно, получила отказ. Как и предполагалось. Потребовалось двадцать дней, цель, способная заинтересовать всех жителей баы, пара громких споров и тщательный, продуманный и расписанный, даже прорисованный местами план похода.

Разведывать я планировала еду.

Планы эти зародились в дни, когда я со сводным отрядом искала место высадки хищника. Еда, рассудила я, доедая последний прессованный сухпаек, рано или поздно кончается. Даже бесконечные запасы базы.

Необходима кормовая база, логически вывела я, срывая кислый плод с одичалой садовой яблони.

Об этом наверняка подумали основатели базы, понимающе покивав в ответ на тираду сурового интенданта от кухни.

Но окрестности все равно не помешает проверить, решила я, заполняя заявку. Первую, вторую, третью...

Четвертый вариант запроса коммандер мне подписал. И это был отличный результат. Особенно если вспомнить, что группу космодесанта перекраивали уже десять раз.

888

Хищника звали Ранхар. Снисходительно фыркнув, он согласился отзываться на короткое Хар, не ломающее на выдохе язык. Со звуковой речью я предпочла не связываться, решив сосредоточится на жестах-приказах и картинках. И так наши научники вцепились в возможность изучить чужую культуру как клещи, и занимались этим с упорством пчелиного улья. Требовать от утомленного ворошением чужаков хищника подробного курса языка я не решилась, заучив основные слова Младшей речи по записям.

Этого в коротком марш-броске мне казалось достаточно.

Всего пару десятков дней, чтобы развеяться, найти и обследовать остатки бывшего незаконного поселения, расположенного не так уж далеко. Нанести на карту интересные топографические особенности, оценить возможности одичавших яблонь и иже с ними.

Как оказалось, этого набора команд показалось мало самому хищнику. Социальный, не особенно любящий все-таки одиночество, скучающий разумный хотел общаться.

А для этого нужно было учить речь. К сожалению, учить пришлось людям. Потому что рычать и шипеть у нас, людей, получалось лучше, чем у хищника — напевно мягко щебетать.

Ну, я полагаю, так он воспринимает наши слова.

— Рранх, — взрыкивал хищник.

Я послушно кивала, повторяла: "бежать", и бежала.

Четыре человека и один инопланетянин достигли заброшенного поселения за четыре дня.

— Риэх, — фыркал гривастый.

И Крис с Марией падали на землю, выдыхая, а Джип сбрасывал с плеч рюкзак.

— Тарх, — задумчиво шептал наш спутник у скрытого кострища и огонь разгорался сильнее от подкладываемых белых топливных таблеток.

Так и двигались, учась на ходу.

Были и рисунки, которых на базе накопилось с хороший музей. Отчего их хранили, не ясно, особой ценности в моих каракулях не было, а все подробности происходящего снова тщательно фиксировались в отчетах.

И тянулись, тянулись странные разговоры, когда собеседники более чем на половину не понимали, о чем говорили друг другу. Куда лучше шли тренировки. Совместный бег, драки в полный контакт все против всех, необычные спарринги с использованием безумно архаичных длинных железных палок.

Острые лезвия мне абсолютно не поддавались, зато я прекрасно справлялась с чуть менее архаичным кинетическим орудием, а также овладела "убежать и спрятаться", "увернуться и отпрыгнуть", "поджечь и взорвать", "быстро и нагло утащить чужую добычу".

Ну еще, конечно, "не мешаться под ногами". Это обязательный пункт взаимодействия между коллегами-рейнджерами, изучаемый при вливании в сработавшуюся команду. Его я прошла раньше, но сейчас владение им вышло на новый уровень.