Днепровская купель

Так трагично окончил свою пламенную жизнь человек, который очень много сделал для укрепления боеспособности Дальнего Востока. Был готов во все оружие, встретить японских милитаристов из Квантунской армии в тяжелые для страны срок первый, сорок вторые годы. После многочисленных просьб к Сталину получивший назначение на фронт и погиб, не пробыв на нем и месяца.

Гибель генерала армии Апанасенко была самой значительной потерей среди генералитета с начала войны. До этого эту первую строку в печальном списке занимал генерал-полковник Кирпонос, погибший при попытке вырваться из Киевского котла в сентябре 1941 года.

Пока штаб фронта был занят переговорами со Ставкой и отправкой тела погибшего генерала в Москву, ободренный успехом Катуков двинул свои ролики на Ахтырку.

В трофейных документах 48 танкового корпуса немцев, были найдены планы обороны этого важного пункта, в системе немецкой обороны спешно созданной по приказу фельдмаршала Манштейна и Катуков спешил воспользоваться выпавшей ему удачей. Совершив стремительный бросок, обойдя рубеж немецкой обороны, он перерезал железнодорожное сообщение между Богодуховом и Боромля, создав благоприятные условия для наступления идущей вслед за ним соединениям 4-й гвардейской армии.

Опередив идущие с запада на Ахтырку соединения 47 танкового корпуса противника, Катуков сумел сходу захватить этот важный узел вражеской обороны. Счастливо разминувшись с минными полями и эскарпами возведенными немцами на восточных подступах к Ахтырке, имитируя атаку вражеских позиций в лоб, он обрушился на врага главными силами с северного фланга, где у немцев были единичные пункты обороны.

Сумев быстро подавить сопротивление врага, танкисты заняли круговую оборону, готовясь к отражению контратаки врага, которая не заставила себя долго ждать. Уже на другой день, Ахтырка подверглась атаки немецких танков, среди которых были "Тигры" и "Пантеры". За двое суток интенсивных боев, соединения 1-й танковой армии отбили 14 атак противника. Многие строения и даже части города переходили из рук в руки. Схватка, была жестокая и бескомпромиссная, в которой никто не хотел уступать победу другому.

Как примирительный итог этих боев стало то, что боевая полоса разделила Ахтырку на две части. Действия Катукова были поддержаны соединениями 47-й армии генерала Козлова. С тяжелыми затяжными боями они взяли станцию Бромлея, и подошли к городу Низы, тем самым спрямив южный фас Курского выступа.

К 15 августа Степной и Воронежский фронт были вынуждены взять паузу, чтобы подтянуть отставшие тылы и перегруппировать свои силы.

В то время пока Катуков громил немецкую оборону, в штабе Воронежского фронта шли свои ожесточенные бои и причиной тому был генерал Черняховский. Столкнувшись с маршалом Жуковым, Иван Данилович показал такой характер, что тот решил наказать строптивца. Пользуясь положением Представителя Ставки и Первого заместителя Верховного Главнокомандующего, Жуков поставил вопрос о снятии Черняховского с поста командующего армии.

— Нам такой командарм, который только и делает, что занимается обсуждением приказов командования, не нужен, — в резкой и ультимативной форме заявил маршал комфронту Ватутину. Мягкий и интеллигентный генерал Ватутин попытался отстоять молодого и перспективного Черняховского, но тут нашла коса на камень. Жуков стал настойчиво требовать снятие строптивого генерала посмевшего иметь собственное мнение, и Ватутин пригласил Черняховского в штаб для личной беседы.

Чем она могла закончиться, не трудно было догадаться, но Судьба милостиво улыбнулась упрямому командарму. О затянувшемся конфликте стало известно начштаба Малинину, который решился попросить Рокоссовского вступиться за попавшего в опалу молодого командира.

— Помогите ему, товарищ командующий. Черняховский молодой талант, как раз из числа тех командармов, которые думают, своей головой и думают правильно. Сейчас его снимут с армии, задвинут на какой-нибудь второстепенный корпус или дивизию и пиши, пропало.

— Так я чем ему могу помочь? — удивился Рокоссовский. — Зная характер Жукова можно не сомневаться, что он обязательно постарается снять его с командарма и не захочет никого слушать. Тем более, что Черняховский находится под командованием Ватутина, а не нашего фронта. Неудобно, получается, действовать через его голову.

— Я тоже в этом уверен, — согласился с ним Малинин. — Единственный выход это попытаться уговорить Ватутина совершить обмен. Предать Черняховского нам, а на его должность отправить кого-нибудь из наших командармов.

— И кого вы предлагает? — сразу насупился Рокоссовский, которому подобные комбинации были откровенно не по душе.

— Командующего 38-й армией генерала Чибисова — тот час предложил Малинин. Его армия ещё не принимала участия в боевых действиях и Черняховскому не придется долго входить в курс дела.

— К генералу Чибисову у меня нет, никаких претензий — решительно заявил начштабу Рокоссовский, — или у вас кроме этого злосчастного срыва подвоза боеприпасов есть, что-то ещё?

— Нет, — честно признался Малинин, — но лично для меня это было вполне показательным случаем.

— Показательным случаем, поясните, пожалуйста, в чем эта показательность.

— Как к командарму, к Чибисову у меня нет никаких претензий. Он все делает точно и по возможности в срок, но делает это как бы это сказать, поточнее — флегматично. Нет в нем огонька, азарта, задора на наступление. За таким человеком нужно постоянно присматривать, контролировать и даже подпихивать, что мы делали, когда были сорваны сроки поставок снарядов. Я не прав?

— Возможно да — скупо обронил Рокоссовский, предлагая начштабу продолжить выкладывать аргументы.

— В предстоящем наступлении генерал Чибисов без сомнения сделает все, что от него потребуется, но он не постарается прыгнуть выше головы, а Черняховский обязательно это сделает. Если вы посчитаете, что приведенные мною аргументы малозначимы, я не будут больше касаться вопроса относительно Черняховского. Если вы согласны, то, Центральный фронт от подобного обмена не сильно пострадает. По плану маршала Жукова армия Черняховского должна наносить вспомогательный удар и с этим, генерал Чибисов прекрасно справиться.

— И как вам видится подобный обмен, который находится исключительно в компетенции Ставки?

— Я думаю, вам стоит обратиться за помощью к Льву Захаровичу Мехлису. К его голосу прислушается и Ставка и маршал Жуков.

— Так и знал, что у вас в кармане, есть какой-то нетривиальный ход, кардинал вы наш Ришелье — усмехнулся Рокоссовский, — я поговорю с товарищем Мехлисом, но за результат не ручаюсь.

— Поговорите, Константин Константинович. Я твердо убежден, что дело от этого только выиграет — заверил генерала Малинин и тот с явной неохотой потянулся к трубке телефону.

Отношения Константина Рокоссовского с "мучителем генералов" Львом Мехлисом, были довольно своеобразные. Первый комиссар Красной Армии считал, что за любым генералом требовался глаз да глаз и командующий Воронежским фронтом не являлся исключением. Единственное, что выделяло его и его окружение из общего списка Льва Захаровича, это то, что все они прошли жесткую школу проверки на Севастопольском рубеже, где любая червоточинка, любой минус был виден как на ладони, и ни к одному из них у Мехлиса не возникло никаких серьезных претензии и замечаний.

Потом, в ходе разгрома немцев под Сталинградом, судьба вновь свела Рокоссовского и его команду с Львом Захаровичем и вновь, у "мучителя генералов" не было повода упрекнуть их в чем-либо. Мехлис прекрасно видел, что они пытались сделать больше, чем могли, и он охотно помог Рокоссовскому в поисках новой ударной армии, для скорейшего разгрома врага.

Удачные действия комфронта несколько согрели душу пламенного революционера от того, что год назад он сделал правильный выбор, попросив у Сталина Рокоссовского на пост командующего Крымским фронтом. Поэтому, когда красавец "литвин" позвонил ему по ВЧ, голос Льва Захаровича не был столь жестким и требовательным чем обычно.

— Хочу просить Вас о помощи, товарищ Мехлис — произнес Рокоссовский после обмена приветствиями.

— Если это в моей компетенции, то всегда готов это сделать. Слушаю Вас.

— Разговор пойдет о генерале Черняховском. У него возникли разногласия с маршалом Жуковым относительно роли его армии в предстоящем наступлении. Я нисколько не ставлю под сомнения мнение Георгия Константиновича и решение комфронта Ватутина, ему, безусловно, виднее и в сложившихся обстоятельствах, хотел бы попросить организовать перевод Черняховского на 38-ю армию, а генерала Чибисова на его место.

— У вас, возникли претензии к генералу Чибисову? Из-за срыва подготовки наступления — немедленно спросил сделавший стойку Мехлис.

— Нет, Лев Захарович. К генералу Чибисову у меня никаких претензий нет и в упомянутом Вами инциденте его вины никакой нет. Единственная причина, по которой я обратился к вам за помощью, это желание иметь во главе армии которой предстоит наступать, человека пламенно нацеленного на наступление и только.

— А Вы не боитесь, что этот пламенный генерал наломает вам дров? Я полностью доверяю Вашему выбору, но бывают ситуации, когда следует проявить осторожность, взвешенность, а не горячий и яростный напор.

— Думаю, что это не тот случай.

— Значит, Вы хотите перед наступлением произвести замену командармов, по той причине, что предполагаете добиться максимального успеха. Я вас правильно понял?

— Совершенно верно. Мы с генералом Малининым намерены поставить Черняховского на острие атаки, и думаем, что это верное решение. Что касается генерала Чибисова, то, по моему мнению, он прекрасно справиться с теми задачами, которые фронт отвел армии товарища Черняховского.

— Да, его армию предполагается использовать для поддержки наступления на Севск, как отвлекающий врага маневр.

— А у нас он будет наступать на Миргород, в тыл Полтавской группировки немцев — тотчас откликнулся Рокоссовский.

— Вы уже обращались по поводу генерала Черняховского в Ставку?

— Нет, — честно признался комфронтом. — Из-за непростой ситуации, возникшей в результате спора генерала с Представителем Ставки, я решил сначала переговорить с Вами и узнать Ваше мнение поэтому непростому вопросу.

— Вам так нужен этот генерал, что вы занялись столь несвойственным для себя делом ходатая? — жестко уточнил Мехлис

— Я считаю, что у меня он сможет сделать больше, чем, если будет действовать на второстепенном направлении.

В разговоре возникла напряженная пауза, за время которой у Рокоссовского вспотел лоб. Мехлис точно упрекнул его в несвойственном для него деле ходатайства. Ради дела, генерал был готов просить кого угодно, но в этот раз получалось, что он просил за Черняховского ради собственных полководческих амбиций.

Мельчайшие капельки пота стали предательски сливаться в одну большую каплю, когда Мехлис нарушил затянувшееся молчание.

— Хорошо. Подавайте нужные для перевода документы в Ставку. Я постараюсь Вам помочь в этом вопросе, но ничего конкретного не обещаю — сразу предупредил комфронта Лев Захарович.

— Большое спасибо, товарищ Мехлис, — поблагодарил "мучителя" Рокоссовский и облегченно вздохнул, повесив трубку, — в следующий раз будите сами разговаривать с Мехлисом, Михаил Сергеевич. За все время разговора, он ни разу не высказал в Ваш адрес ни одного упрека.

Первый комиссар Красной Армии никогда не бросал слов на ветер и действительно помог Рокоссовскому, сказав свое веское слово в защиту Черняховского, чем, естественно, вызвал бурную реакцию со стороны маршала Жукова.

— Ты, что творишь, Костя!!? — рокотала праведным гневом телефонная трубка. — Берешь под свое крыло эту выскочку! Собираешься дать ему армию, тогда как у него потолок дивизия! Немедленно отзови свое требование о его переводе, пока дело еще можно исправить!!

— На армию ставил его не я, а Ставка, им там виднее, кого и куда ставить, — дипломатично указал собеседнику Рокоссовский. — А забирать свое требование я не буду. Это не сиюминутное решение личного характера, а коллективное. Мы принимали его вместе с начальником штаба, и менять его я не намерен.

— Опять упрямишься!? Опять идешь против моего мнения. Ведь я тебя предупреждал, что ты завязнешь с Коневым и оказался прав. Так и с Черняховским. Напорет он горячки, наломает дров, а отвечать будешь ты лично — зловеще предупредил Жуков, но комфронта не испугался. Человека прошедшего "ежовские застенки" трудно испугать неприятностями в карьерном росте. Генерал точно знал, что дальше Кушки не пошлю, меньше взвода не дадут и потому, он делал, что нужно было для дела, и ничего не ожидал взамен.

— Я всегда готов отвечать за свои поступки и принятые решения, товарищ маршал — отчеканил Рокоссовский.

— Смотри, Костя пожалеешь, а потом поздно будет каяться — продолжал нажимать Жуков, но результат оказался прежним.

— Спасибо за заботу, Георгий Константинович, но нет. Заявку на Черняховского я не отзову.

— Ну и черт с тобой! — обозлился в сердцах маршал, — когда обо...сь не плачьте. Спросим по полной.

— Служу Советскому Союзу — с гордостью ответил генерал и разговор прекратился.

— Нам сильно досталось на орехи, от маршала, — со свойственной ему деликатностью сказал Рокоссовский, обращаясь к Малинину. — В сложившейся ситуации нам может помочь только успех. Причем очень крупный успех.

— Я верю, что генерал Черняховский его добьется — заверил командующего начштаба, но тот в ответ покачал головой.

— Мне не нужна луна с неба. Мне нужно, чтобы Черняховский сделал все, что будет нужно для выполнения поставленной перед ним боевой задачи и приложил для этого весь свой талант, не дожидаясь приказа сверху и только. И для этого, нужно в первую очередь поговорить с самим Иваном Даниловичем, — командующий посмотрел на часы. — А пока его нет, займемся текущими делами. Что Казаков? Обещанная им плотность огня на участке прорыва будет достигнута?

— Да, Константин Константинович. Казаков уверяет, что через два дня плотность артиллерийских стволов будет составлять триста двадцать стволов на километр, а количество боеприпасов две единицы на орудие.

— Хорошо, — кивнул Рокоссовский, — тогда главный наш вопрос, что с Катуковым? Как быстро он сможет восстановить численность своих войск к началу наступления, а главное когда сможет перебросить танки к месту прорыва.

— По заключению генерала Орла, для штатного восстановления 1-й танковой армии генерала Катукова, потребуется не меньше месяца. Мехкорпуса понесли большие потери в боях с немцами, но к счастью, они восполнимы. Ремонтные мастерские армии и фронта работают в полную мощность, проводя восстановление поврежденных машин, но к началу наступления мехкорпуса восстановят свою мощь на 72-75%

— Да, прямо скажем, не густо — вздохнул командующий.

— Люди работают на износ, Константин Константинович. Если мы хотим полного восстановления армии Катукова, то тогда начало наступления следует перенести на начало сентября.