Тетрадь 106

Женщина перестала плакать, вытерла лицо и убрала платок, откашлялась, прочищая горло.

— Долго ещё?

— Не очень, — ответил Тим и, бросив короткий взгляд на карту, уточнил: — Меньше, чем проехали.

— Хорошо. В аэропорт, пожалуйста.

Тим молча кивнул: про аэропорт она уже говорила, так что могла и не повторять.

С этой стороны заезжать к Соснякам удобнее: как раз через аэропорт. Вот уже и поле видно, и самолёты. Женщина снова открыла свою сумочку и завозилась в ней. Она что, деньги ищет? Хреново, если так, но будем надеяться на лучшее.

Тим подрулил к самому входу и мягко затормозил.

— Приехали.

— Да, спасибо, — перегнувшись через спинку переднего сиденья, она протянула ему деньги. — Сдачи не надо.

— Спасибо.

Тим взял деньги, щёлкнул выключателем замка багажника и вышел достать чемоданы. У машины уже стоял наготове со своей тележкой носильщик. Тим достал из багажника чемоданы, захлопнул крышку и снова сел за руль. Его работа закончена, и эта женщина с её проблемами его никак и никаким боком не касается. Он отъехал к стоянке междугороднего такси.

Машин здесь было немного. Две из Ижорска и одна местная, Тим оказался четвёртым. Подошёл диспетчер в лётчицкой куртке и армейской фуражке с кокардой гражданской авиации.

— А, Чернов. Как доехал?

— Привет, Капитан, — Тим уже хорошо знал, что этот на прозвище откликается охотней, чем на имя. — Караси есть?

— Через полчаса рейс из Печенги, может и подгребут.

— Из Печенги не караси, — хохотнул подошедший к ним ижорец. — Белорыбица северная в полтонны весом.

Тим вышел из машины и охотно поддержал шутку.

— Лишь бы рессоры выдержали, а белорыбицу не упустим.

Подошли и остальные шофёры. Одного из ижорцев — рыжеусого мМксима — Тим встречал и раньше, у них явно совпадали смены. Второго ижорца звали Романом, а местного — пожилого, если не сказать старого — Иванычем.

— Загорье? — переспросил он, когда Тим назвался. — Знаю, возил туда, не ах дорога.

Тим кивнул, но возразил:

— На Чернушку хуже.

— Сравнил! — хмыкнул роман. — То вообще просёлок, пока не промёрзнет, не проедешь.

Не спеша, всей компанией подошли городские — человек десять. Разговор стал общим. Тим держался со спокойной уверенностью. В первый раз он приехал в Сосняки с Анисычем. Анисыч работал на такси уже десятый год, знал всё и всех, и за его спиной Тим и вошёл в круг. Покосились, конечно: ещё один водила — на одного клиента меньше, но промолчали, он же не сам по себе, не городской фраер на подработке, а от хозяина, а хозяйство загорское на всю округу знаменито, оценили и его умение молча слушать, и знание машины — это-то сразу видно, как подъехал и на стоянку зарулил, так свой класс и показал.

Футбол, политика, погода, всякие местные происшествия... Тим охотно поддерживал общий разговор: он читал те же газеты, что и все, ходил, как все, в кино, да и всё у него, как у всех, как и положено.

Рейс из Печенги белорыбицу не привёз, но караси были. Хватило и городским, и двум первым на их стоянке: Иванычу и Роману. Максим, а за ним Тим сдвинули свои машины, сейчас начнут подъезжать к рейсу на Белогорск и можно будет перехватить обратку. И как в воду смотрели! К крыльцу дружно подкатило сразу пять машин. Но двое — не такси, привезли своих и пошли внутрь провожать. Из такси один тут же уехал, видно, смена уже вышла, ещё один подрулил к городским, а пятый...

— Чайник? — угрожающе спросил Максим.

Помедлив, Тим кивнул. Да, "чайник" — ни патента, ни лицензии, ни по найму, сам по себе перехватывает по маленькой, цену сбивает. Шакал! Тим, а за ним Максим молча вышли и встали рядом перед своими машинами. Так же сделали и остальные. И "чайник" понял, что здесь не отломится, а схлопотать вполне можно, и тих, словно крадучись, уехал.

Тим удовлетворённо кивнул и посмотрел на часы. Скоро рейс из Скопина, может, и пофартит.

Женя перевела дыхание, оглядела стол и скомандовала:

— Всё, теперь одеваться. Эркин, я тебе всё приготовила, Андрей...

— Слышу, Женя, — Андрей был сама кротость. — Уже иду.

В спальне на половине кровати Эркина лежали его нарядные брюки, новые рубашка, жилет и галстук, носки, на полу стояли его полуботинки. Эркин оглянулся на дверь спальни, но решил, что Женя как раз сейчас Алису переодевает, так что можно и не запираться. Он быстро расстегнул и скинул ковбойку и джинсы, после секундного размышления переодел и трусы. Рубашка, носки, брюки, полуботинки, теперь повязать галстук и уже тогда заправить рубашку в брюки — вроде, его когда-то учили именно в такой последовательности одевать беляков и беляшек, что под мужчин выделываются, но это было очень давно. С галстуком он справился легко: малец толково показал и научил. Так, теперь жилет...

Стукнув костяшками по косяку, в спальню вошёл Андрей, одетый по-праздничному: хорошие брюки и блестящие ботинки, белая рубашка и нарядный полосатый жилет, — в руках пакет с галстуком.

— Слушай, — Андрей смущённо улыбнулся. — Ты знаешь, как с этой хренотенью обращаться?

— Давай, — взял у него пакет Эркин. — Голову подними.

Андрей послушно задрал подбородок. Эркин поднял ему воротник рубашки, достал из пакета галстук и взялся за работу.

Дверь Андрей оставил открытой, и Бурлаков, как раз шедший из ванной — он решил ещё раз побриться — остановился в коридоре и молча смотрел, как стоит навытяжку, высоко подняв, даже чуть запрокинув голову, Серёжа и Эркин завязывает ему галстук. Володька тогда собирался на выпускной, галстуки тот не признавал, но Римма настаивала, и после небольшой перепалки Володька сдался, и он пришёл как раз к концу, когда римма завязывала Володьке галстук, а тот терпел с видом несправедливо приговорённого.

Андрей почувствовал его взгляд и повернул голову. Бурлаков вздрогнул и отошёл, а Эркин сердито — он не был уверен, что делает всё правильно — сказал по-английски:

— Не трепыхайся.

В спальню вбежала Женя.

— Эркин, Андрюша, вы готовы? Тогда идите, я сейчас.

— Да, Женя, — Эркин опустил руки и оглядел Андрея. — Ты как?

Андрей сглотнул.

— Дышу пока. Я думал, ты меня совсем удушишь.

— Идите-идите, — почти вытолкала их Женя. — Мне переодеться надо.

— Как скажешь, Женя, — склонился в полупоклоне андрей. — Пошли, брат.

Эркин кивнул.

— Мы будем в гостиной, женя.

— Хорошо, идите-идите, — нетерпеливо отмахнулась Женя.

И когда они вышли, заперла за ними дверь.

В гостиной на диване сидела Алиса в новом ярко-голубом — под цвет глаз — платье. Увидев Эркин, она соскочила на пол.

— Эрик, посмотри, я красивая, да?

И закрутилась перед ним, демонстрируя пышную юбочку, белый кружевной воротник во все плечи, локоны с белыми бантами у висков, лаковые белые туфельки, а на рукавах манжеты с блестящими пуговками, а лок5оны мама завила, вот так,называется спиральками,

— Я красивая, Эрик?

— Красивая, — улыбнулся Эркин.

— Ты тоже красивый, правда-правда.

— Спасибо, — улыбаясь, но очень серьёзно поблагодарил Эркин.

— А мне показаться не хочешь? — ухмыльнулся Андрей.

— Ты дразниться станешь, — ответила Алиса и круто повернулась на месте, раздув юбочку. -Дедушка, я красивая?

— Лучше всех, — ответил, входя в гостиную, бурлаков.

Увидев его, Андрей так и замер с открытым ртом: вместо обычного галстука бабочка, тёмная, почти чёрная, блестящая с яркими тёмно-красными, рубиновыми — вдруг вспомнилось, словно само по себе всплыло в памяти нужное слово — отблесками. Эркин удивлённо переводил взгляд с него на Бурлакова и обратно. Замолчала и Алиса, тоже ничего не понимая.

Это что? — наконец смог выговорить Андрей. — Та самая?!

— Что ты, — грустно удивился Бурлаков. — Откуда? Это я сейчас купил, перед поездкой, — успокаивающе улыбнулся Алисе. — Чтобы быть при полном параде.

— Правильно, — согласилась Алиса, разряжая обстановку.

И уже бурлаков оглядел Алису, Андрея и Эркина, выразив полное удовлетворение их видом и даже восторг.

Что делать, теперь никто не знал, и они просто сели на диван и стали ждать Женю.

На скопинский рейс Тим особо не рассчитывал, ну, не больше, чем на любой другой. И, когда увидел бегущего к ним через площадь диспетчера, подмигнул Максиму.

— Кажись, таки-да, — пробормотал максим и уже распахнул свою дверцу, но...

— Чернов! — выдохнул диспетчер. — Давай...!

— Чего?! — возмутился максим. — Мой черёд!

— С той стороны, — диспетчер перевёл дыхание. — По-нашему ни бум-бум. И на Загорье им.

— Тогда понятно, — согласился Максим. — А что, Капитан, хороши караси?

— акулы цельные, — отмахнулся диспетчер.

— Садись, — распахнул перед ним дверцу Тим. — Подброшу. Да, а акулы -это кто?

— Давай-давай, мне вон завал разгребать, — и Капитан пошёл к спорящим с городскими таксистами трём мужчинам в полушубках и лисьих ушанках, бросив через плечо: — Рыбы такие, человека пополам перекусывают.

Разворачиваясь и подъезжая к дверям аэропорта, Тим всё пытался вспомнить, как эти... эта... akula зовутся по-английски, вроде читал про них, но из дверей уже вышли двое, одетых явно не по-здешнему, а носильщик вывез на своей тележке две упакованные по-магазинному коробки. Ну, всё побоку, работаем.

Все аэропорты, как и вокзалы, одинаковы. В принципе, полёт проходил нормально, немного смешила и раздражала уверенность ковбоя, но тот и в самом деле уже проехался по этому маршруту, и не раз, так что всё понятно и оправданно.

В Скопине они привели себя в порядок — Фредди сказал, что потом времени на это уже не будет — и Джонатан вынужденно, но с невольным удовлетворением признал, что всё идёт по плану без отклонений от графика. Фредди кивнул, но не съязвил, а продолжал помалкивать, улыбаясь с насмешливым благодушием.

Кофе в буфете аэропорта напоминал нормальный только своим названием, да ещё — очень отдалённо — цветом.

— Как ты можешь это пить?

— Костровое под конец перегона ещё хуже, а ты можешь взять себе чай, — благодушно огрызнулся Фредди.

Джонатан подозрительно оглядел блестящее сооружение в углу стойки с экзотическим названием: samovar — Фредди его уже просветил — и покачал головой.

— Обойдусь.

— Как?! — удивился Фредди и перешёл на ковбойский говор: — Лорды, они ж без чаю никуды, кажный день с пяти часов наливаются.

Не меняя голоса и улыбки, Джонатан так же по-ковбойски ответил, куда Фредди может засунуть лордов с их пятичасовым чаепитием.

— А-а, — понимающе протянул Фредди. — Так ты не лорд, а подпасок. Тогда лопай, что дают, и не вякай.

Пришлось проглотить вместе с кофе: ковбой любит, чтоб последнее слово было за ним, так не будем ему противоречить в таком пустяке.

Последний перелёт был совсем коротким — по местным масштабам — и неутомительным. Облака поредели, открыв белую равнину.

— Здесь и впрямь зима, Фредди.

— Ну, нас же предупреждали.

Джонатан кивнул. Предупреждён — уже вооружён. Это он ещё от деда — светлая ему память — слышал, и потом не раз убеждался в правоте старой мудрости. Подготовились они согласно предупреждению и, значит, вооружены.

Посадка, выгрузка, объяснения с диспетчером по поводу такси — объяснялся Фредди, и, к изумлению Джонатана, его, похоже, понимали.

Холодный злой ветер ударил им в лицо, как только они вышли из дверей аэропорта на просторную и, не сказать, чтобы забитую людьми и машинами, площадь.

— Здесь всегда так?

— По-всякому, — ответил Фредди. — Ага, это к нам.

Перед ними развернулась и застыла, припечатавшись к заснеженному асфальту, ярко-жёлтая машина с полосой в чёрную шашечку вдоль борта. Щёлкнул замок багажника, и из машины вышел высокий... негр. В меховой русской шапке, но... куртка, ботинки, брюки... как у Чака, полная форма. Совсем интересно. Их ждали, или случайное совпадение? Ковбой явно не в курсе.

Что перед ним и в самом деле... зубастые рыбы, Тим понял сразу, даже нужное слово выскочило в памяти: sharks — и картинка соответствующая. И дело не в одежде, хоть она и дорогая, а... а в них самих, в их хозяйской, господской уверенности, особенно у того, что стоит впереди, а за ним... телохранитель? Белый телохранитель?! Это ж какие деньги надо иметь, чтоб так шиковать? Багажник уже открыт, и носильщик укладывает коробки. Тим вежливо улыбнулся.

— Добрый день, джентльмены, прошу вас, — и распахнул обе дверцы.

Если их и ждали... отказываться нет повода, вещи уже в багажнике, Фредди расплачивается с носильщиком, отступать поздно. Джонатан сел сзади, а Фредди впереди.

Тим захлопнул дверцы, быстро обежал машину и сел на своё место, положил руки на руль, ожидая приказа.

— Загорье, — сказал Фредди и после недолгой паузы, так как негр не двигался, продолжил: — Цветочная, тридцать один.

— Загорье, Цветочная, тридцать один, — рефлекторно повторил Тим, с трудом осознавая адрес. За ним? Старый Хозяин нашёл его и прислал... этих... зачем? Ну... ну... — А какая квартира, сэр?

— Это имеет значение? — см мягкой насмешкой спросил Джонатан.

Тим, стараясь сохранить спокойствие, судорожно придумывал правдоподобный ответ.

— Там несколько подъездов, сэр.

Фредди кивнул: ему ещё тогда парни говорили, что дом большой, за что и прозван "Кораблём" — и ответил:

— Семьдесят седьмая.

Тим незаметно перевёл дыхание: не к нему, уже легче — и повторил:

— Да, сэр, семьдесят седьмая, — и стронул машину.

Мягкий плавный ход машины поставил всё на место, что так оно и есть, и Джонатан рискнул начать игру.

— Гриновский?

Если откажется, значит — ловушка, они вляпались и надо соображать, во что, и как выбираться, а если подтвердит... Но ответили вопросом.

— Это имеет значение, сэр?

К удивлению Тима, сидевший рядом с ним телохранитель негромко рассмеялся, а задний улыбнулся и ответил совсем неожиданно.

— У нас работает один такой. Из последней десятки, — Джонатан сделал паузу, ожидая вопроса, но негр молчал, а в зеркальце он видел его напряжённо ожидающие глаза и потому сделал следующий шаг, назвав имя: — Чак.

Лицо негра оставалось спокойным, но Фредди чувствовал, что разговор берёт парня за живое, и подыграл мягким, почти добродушным:

— Помнишь его?

— И кем он работает, сэр? — напряжённо спросил Тим.

— Шофёр и автомеханик, — ответил Джонатан.

— Чак согласился на шофёра?! — вырвалось у Тима.

И опять пассажиры удивили его.

Джонатан с удовольствием рассмеялся: такое изумление было в голосе водителя, а Фредди, усмехнувшись, ответил:

— Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться.

Фраза показалась Тиму знакомой, но где он её слышал или даже читал... не вспомнишь вот так с ходу.

За разговором они выехали из города, и теперь их окружала заснеженная, чуть голубеющая в ранних сумерках равнина.

Фредди с интересом рассматривал распахивающийся за лобовым окном пейзаж: столько снега он ещё не видел. Нет, и в Аризоне снег бывает, да только не лежит дольше двух-трёх дней, а здесь... осень ещё, октябрь, а как в январе.