Танцуй в огне

— Простите, дорогая, — смахнула она влагу со лба. — Урус уважаем и весьма умен. Я бы сказала, он очень умный, лекарь от богини, многих из лап Темного вырвал. Но, видно, от большого ума с ним иногда случается такое. Стопорится над чем-то, приходится выключать. Его сиятельство в курсе, но пока не нашел ему замену, терпит.

Меня все еще потряхивало, но я мужественно кивнула. С подозрением покосилась на храпящего лекаря и решила-таки одеться.

— Присмотрите за ним, леди, — виновато улыбнулась Клотильда, когда я закуталась в халат. — Я мигом, людей приведу, унесут несчастного в спальню.

Я испуганно замотала головой.

— Не бойтесь, проснется он в своем уме и пробудет таковым некоторое время. Или вам нужна эта храпящая туша в комнате?

— Хорошо, — была вынуждена согласиться я. — Только прошу, вернитесь скорее.

— Конечно, дорогая моя леди.

Несмотря на опасения, Клотильда возвратилась быстро, а еще привела двоих из замковой обслуги. Мужчины на меня не смотрели, только покосились на лежащего лекаря да безропотно подхватили его под руки-ноги и уволокли. Я с шумом выдохнула от облегчения. С безумными лекарями встречаться мне еще не доводилось.

— А теперь леди, нам нужно поторопиться, — едва за ушедшими закрылась дверь, возвестила Клотильда. — Ужин вот-вот начнется, а у нас ничего не готово.

Затем лекарка и по совместительству компаньонка дернула за шнур, висевший на стене возле кровати. Меня же пригласила сесть на стул возле зеркала. Пока Клотильда расчесывала волосы, я расслабилась и успокоилась. На женщину зла не держала, наоборот, если бы не лекарка, мне пришлось терпеть ненормального мистера Уруса. Что могло прийти в его голову, только Темный и знал.

Не прошло и нескольких минут, дверь вновь отворилась. На этот раз в комнату вошла неугомонная Виви. Увидела смятое платье и схватилась за голову. Запричитала, да Клотильда тут же ее окрикнула, пришлось служанке браться за дело.

Успели вовремя. В четыре руки женщины привели меня в порядок даже раньше, чем предполагалось. Струящееся изумрудное платье, высокая пышная прическа, грамм новомодной элайской краски для лица, капля духов из столицы. Смотрясь в зеркало, я нашла себя настоящей красавицей, тем грустнее стало.

К тому моменту как за мной должен был зайти ненавистный жених, я сидела в креслице и волновалась. Помощницы ушли, оставив в комнате одну, а потому никто не мешал думать, анализировать.

Провела в замке все ничего, а уже столько приключилось. Пренеприятный разговор с графом и виконтом, блуждание по коридорам, сумасшедший лекарь и унизительный осмотр. Единственный лучик в беспросветном отчаянии — знакомство с бароном Ольдо, но и в этом я видела лишь расстройство. После свадьбы и такая радость как разговоры с ним может быть для меня потеряна.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Айя Майлини

Время летело, маленькая стрелка часов уже показывала на семь, а за мной никто так и не пришел. Неужели забыли? Мне уже давно надоело сидеть в кресле, а потому я поднялась и подошла к окну. Окна комнат выходили во двор, ничего примечательного видно не было. Лишь крыши рабочих построек, да часть фонтана, ныне не работавшего. Погода портилась, солнце спряталось за серыми облаками, завывал ветер. Ночью, а, может, завтра с утра наверняка пойдет дождь. Природа грустила, как и я.

Стук в дверь отвлек от созерцания. Приготовившись к малоприятной встрече с женихом, была приятно удивлена, увидев за порогом Ольдо.

— Барон! Не ожидала встречи.

— Леди Айя, безмерно рад вас вновь увидеть, — мужчина склонил голову в поклоне. — Вы позволите сопровождать вас?

Я, конечно же, позволила и без промедления приняла его руку.

— Понимаете, мой кузен, к сожалению, заболел, сопровождать вас не может, как и присутствовать на ужине. А потому я имел смелость предложить графу свои услуги. Надеюсь, вы не сильно расстроились?

— Что вы, конечно, нет! — слишком радостно воскликнула я, правда, тут же сделала постное выражение лица, добавив:

— Надеюсь, ничего серьезного, и виконт быстро поправиться?

— Уверен, с ним будет все в порядке, — заверил барон.

Дорога до пиршественного зала закончилась слишком быстро. Ольдо оказался еще более приятным собеседником, чем думала: начитанным, знающим, тактичным. А еще я моментально начала ему доверять. И от этого чувства идти рядом было еще приятнее.

За столом собрались гости, незнакомые мне господа: чопорные и высокомерные, как индюки и индюшки с деревенского двора. И во главе граф Маркус Нарвано, едва мазнувший по мне взглядом, но тут же недовольно сжавший в одну полосу и без того узкие губы.

— Леди Айя Майлини, — проговорил он, едва мы с бароном приблизились к столу. — Невеста моего сына виконта Нарвано. Прошу любить и жаловать.

Долгую минуту все присутствующие не сводили с меня глаз, а после как-то разом потеряли интерес. Будто девица Майлини внезапно превратилась в невидимку. Впрочем, мне это пошло только на пользу, я вдохнула и сумела унять дрожь в руках.

Пустующими оказались лишь три места: по правую руку от графа, скорей всего предназначалась для Луи. Следующее за ним — для меня. И третье — как раз напротив моего места, куда с довольной улыбкой уселся Ольдо после того как помог мне устроиться.

Ужин длился невыносимо долго. Пока гости вкушали пищу, беседовали на важные темы, перебрасывались остротами, я не знала чем себя занять. От волнения не могла проглотить и крошки, сидела прямо, будто проглотила кол, смотрела ровно себе в тарелку, на которой остывала ароматная птица.

— Леди Айя, — услышала срывающийся шепот. — Вижу, вы совсем не кушаете. Вы больны?

Сосед слева — граф Грос, член совета и приятель моего будущего свекра — отличался крупным телосложением и ел, будто не в себя, а еще часто прикладывался к вину. Бедный слуга едва-едва успевал наполнять бокал.

— Нет, ваша...

— Что вы, дорогая, для вас я просто Ганзель.

Меня передернуло. От соседа буквально разило похотью, а еще остро пахло чесноком. До того сильно, что меня начало подташнивать. Впрочем, сосед не видел моего недовольства, заботливо подкладывая мне в тарелку яства. Тем самым, вроде бы не нарочно, но прикасаясь то к руке, то к плечу. Я пыталась отодвинуться, но стулья, казалось, были прибиты к полу, не сдвинуть.

Наконец, гости поели, и граф Нарвано объявил о завершении ужина. Но и тогда приставучий сосед не отстал, вился огромным мотылем, не давал прохода. Как назло барона отвлек его светлость, Ольдо выглядел растерянным, то и дело бросал на меня сочувствующие взгляды, но подойти не мог.

Спас меня не кто иной, а будущий муж, хотя лучше бы я терпела внимание приставучего соседа. Луи ввалился в пиршественный зал, едва стоя на ногах. Обвел мутными глазами присутствующих, остановился на мне. Нехорошо улыбнулся и прошипел:

— Смотрю, устроилась неплохо, до-ро-гая. Впечатлен.

Пока я пыталась собраться и понять, в чем меня, собственно, обвиняют, виконт, пошатываясь, подошел ближе. Бесцеремонно схватил за подбородок, вынуждая задрать голову.

— Я не потерплю, чтобы ты флиртовала с кем ни попадя, — заявил Луи во всеуслышание. — Невестушка.

Он замахнулся второй рукой, я вся сжалась, ожидая удара, да вмешался граф Нарвано.

— Прочь, — прошипел он не хуже сыночка. — Поговорим позже.

Луи огрызнулся, но руки от лица убрал, а после и вовсе удалился, напоследок от души хлопнув дверью.

— Виконт болен, — на удивленные взгляды гостей, Нарвано только пожал плечами. — Смена погоды весьма негативно влияет на моего сына. Впрочем, ничего страшного, уже завтра он будет в форме. Нет нужды переживать.

В конце концов, будущему свекру удалось отвлечь гостей, в том числе и от тщательного разглядывания меня. Я еще некоторое время постояла в зале, а потом поспешила к выходу. Злость смешалась с обидой и требовала выхода или хотя бы возможности остыть. Сомнений не было, лучше относиться ко мне уже никто не будет. Так есть ли смысл стараться угодить графу? Нет.

Возле самой двери меня остановил барон. Ольдо выглядел ужасно расстроенным.

— Леди, прошу прощения, — сжал он ладонь. — Не думал, что кузен поведет себя таким образом.

— Не стоит, барон, здесь нет вашей вины, — я грустно вздохнула. — А сейчас позвольте, хочу уйти к себе. Сегодня ужасно длинный день.

— Наименьшее что могу, госпожа, — он вновь запечатлел на моем запястье поцелуй. — Предложить проводить вас до покоев. Иначе боюсь не смогу спокойно спать, зная, что где-то рядом с вами бродит мой пья... приболевший кузен.

— Спасибо, — от души поблагодарила я.

Обратный путь до комнат проделали в тишине. Меня глодали тяжелые мысли и обида. Обида на судьбу, богов, давших в женихи злобное чудовище, способное лишь унижать. Ну почему, почему Луи не такой, как Ольдо?

Барон тоже молчал, лишь легонько поглаживал мои пальцы, и от этих прикосновений маленькое солнышко загоралось в груди. Мне вдруг подумалось, что увидеть такое Луи, нам с Ольдо пришлось бы туго. Мысль была такой четкой, а чувства яркими и болезненными, что я тут же выдернула руку. Не смогу допустить, чтобы из-за моей неосмотрительности страдали другие.

— Спасибо, барон, дальше я сама, — пробормотала, не глядя на него. — Прошу, возвращайтесь в зал к графу. Уверена, он уже потерял вас.

И не дожидаясь ответа, нарушая все нормы этикета, побежала вперед. Пусть уж лучше Ольдо посчитает меня невоспитанной деревенщиной, затаит обиду, перестанет разговаривать, замечать, по крайней мере, я отведу от него удар. Интуиция шептала, в гневе мой жених способен на многое.

Вскоре показалась дверь покоев. Лишь оказавшись внутри, я перестала ощущать пристальный взгляд барона. Силы тут же покинули меня, и я безвольно сползла по двери на пол.

— Леди, вы уже вернулись? А мы с Виви... Леди... Айя, дорогая, что с вами?

Мисс Клотильда упала на колени рядом, приобняла за плечи, потормошила.

— Что случилось? Вас кто-то обидел?

Я подняла голову, увидела неприкрытую заботу и не сумела сдержаться: в горле запершило, грудь сдавило, будто тисками, глаза зажгло, а потом из них градом потекли слезы.

Где-то далеко причитала Виви, задавала вопросы Клотильда, я не могла разобрать фраз, слова женщин казались фоном. Плакала, давая волю чувствам, смывая обиду и разочарование слезами. Ощущала только, как кто-то гладил по волосам и спине точно так же, как то делала нянюшка. От этого становилось еще горче.

Проснулась поздно. За окном и в комнате было темно, только горела свеча на столе, ее неровное пламя колыхалось на сквозняке. Я лежала в кровати, укутанная с ног до головы в теплое одеяло, будто гусеница в коконе. Платья на мне не оказалось, лишь тонкая сорочка. Возле кровати на кресле спала Виви, свернулась, будто кошка, и тихонько посапывала.

Жутко хотелось пить. Надо было разбудить служанку, но я не стала, пожалела девчонку. А потому выпуталась из одеяла и на цыпочках прокралась в соседнюю комнату, на столике, помнится, видела графин. В гостиной горел один магический светильник, освещая дремавшую на диване Клотильду. Едва под моими ногами скрипнула половица, женщина тут же открыла глаза. Заморгала, заозиралась, испуганно прижимая к груди плед. Лишь полностью проснувшись, заметила меня и проговорила сиплым ото сна голосом:

— Леди, куда же вы?

— Пить захотелось. Помниться, здесь был графин с водой.

Я извиняющее улыбнулась. Губы тотчас засаднило, будто они потрескались от лихорадки. Да и в целом чувствовала себя не особо хорошо: в теле слабость, голова тяжелая.

— Дорогая моя, давайте-ка, обратно в постель, — поднялась Клотильда. — Могли бы и Виви разбудить, это ее обязанность. А вам отдыхать нужно, церемония скоро, а вы похожи на умертвие.

Я мстительно подумала, что ради удовольствия женишка готова предстать и в виде несвежего зомби, вслух, конечно же, ничего не сказала. Незачем лишаться расположения человека, относящегося ко мне хорошо. Одного уже оттолкнула.

— Держите, леди, — Клотильда подала стакан, доверху напененный водой. — А после бегите спать, ночь в самом разгаре. Завтра у вас первая примерка.

Выпив всю воду, я вернула стакан.

— Раз уж вы пришли в себя, я, пожалуй, пойду к себе? — глубоко вздохнула женщина. — Надеюсь, вы больше не будете заливать гостиную слезами, и мне удастся хоть немного поспать?

Она поправила прядку, выбившуюся из моей косы и, подмигнув, поспешила к выходу. Однако возле самой двери развернулась, грозно сдвинула брови и приказным тоном сказала:

— Леди, в постель.

Я хихикнула, будто маленькая девочка, и побежала в спальню. Юркнула в кровать, завернулась с головой в одеяло и закрыла глаза. Сон пришел моментально.

А во сне ко мне явился барон. Ольдо сжимал в объятьях, шептал на ухо нежности, целовал губы...

Проснулась с тяжелым сердцем, слишком сладко и одновременно несбыточно было то, что я видела. Следовало бы забыть, но то и дело мысли возвращались к Ольдо. А грусть, казалось, навечно поселилась в душе.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ольдо Нарвано

Дядюшка находился в прескверном расположении духа. Уж кто-кто, а Ольдо давно научился это определять: руки за спиной, давящий тяжелый взгляд, губы сжаты в одну линию, меж кустистых бровей залегла складка.

Впрочем, ему и самому в последнее время было нерадостно. А задумка графа и вовсе выбила почву из-под ног.

— Ты должен подписать, сынок, — с нажимом произнес Маркус. — Ради памяти своего отца.

Ольдо отвел взгляд. Некоторое время всматривался в строчки, размышлял, крутил мысль и так и эдак. Потом заговорил:

— Дядя, вы понимаете, что этим спровоцируете Луи? В гневе он безумен. Не уверен, что ваш шаг — правильный. Не сделаем ли мы хуже?

— С Луи я поговорю сам, и только тогда когда пойму, что он готов меня выслушать. А там и Айя понесет, уверен, как только сын увидит младенца, он остепенится.

Ольдо кивнул, хотя мысленно ответил другое: братец никогда не остепенится, будет все таким же самовлюбленным идиотом.

— Ты окажешь мне услугу, Ольдо? — сказал граф.

— Только ради вас, дядя. Но знайте, щадить самолюбие Луи я не стану и объясняться тоже. А за удар ударю в ответ.

— Я тебя понял, племянник, — ответил Марус, подавая перо.

Ольдо принял его, будто ядовитую змею. Но бумаги все же подписал, становясь наследником всего состояния дядюшки. Вместо его кровного сына.

— Вот и все, — облегченно улыбнулся граф. — Останешься на свадьбу?

Ольдо пожал плечами. Хотелось уехать сразу же, спрятаться в собственном имении, залить тоску вином и больше не вспоминать испуганные глаза чужой невесты.

— Останься, — не приказал, попросил Маркус. — Присмотри за братом. Я, боюсь, буду слишком занят, чтобы успеть реагировать на каждый его чих. Волнительно мне, Ольдо.

Нежелание остаться и уважение к человеку, который заменил отца, боролись в Ольдо. Уважение победило. Барон отрывисто кивнул, а после пожелал графу спокойной ночи и ушел к себе.