| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лорд Кейр еще с полминуты сверлил собеседника глазами, словно ожидал от него оправданий или объяснений. Но сэр Ирем, разумеется, молчал.
— Никогда не понимал, что, Хегг возьми, творится в твоей голове, — с досадой сказал бывший сюзерен — и, круто развернувшись, направился к выходу из кухни. Даже его колыхающийся плащ, казалось, выражал предельное негодование.
Ирем вздохнул и опустился на скамью. Он по-прежнему чувствовал себя голодным, но кусок не лез в горло, и Ирем смотрел на стоявшую перед ним тарелку с отвращением.
Дяде все-таки удалось испортить ему аппетит — и настроение.
Наверное, гораздо проще было бы вовсе не заводить друзей. Мужчине, в общем-то, вполне довольно побратимов и соратников.
Взять хоть того же Наорикса. У него была толпа приятелей и боевых товарищей. Он легко находил общий язык хоть с лордами, хоть с горожанами, и обладал особым даром внушать преданность к себе. У него было множество любовниц, а поклонницы, мечтавшие привлечь его внимание, просто не поддавалась исчислению. Сильному и талантливому человеку нет нужды расплачиваться своим сердцем за возможность не страдать от одиночества. Ни с кем, по-видимому, не сходясь по-настоящему, Наин был постоянно окружён людьми, готовыми идти за ним в огонь и в воду. Что ещё нужно для счастья?..
Ирем открыл глаза — и осознал, что он по-прежнему стоит в обсерватории Саккрониса. Внизу, вокруг и прямо перед ним была Адель — не груда покореженных развалин, но, пожалуй, и не та Адель, какой она была до появления пробуждения Истока. Новый вид отличался от прежнего так же, как только что вымытое стекло — от того, которое не чистили с прошлого года. Столица казалась непривычно яркой, как будто сверкающей на солнце.
Отсутствие хоть каких-либо следов недавнего землетрясения говорило само за себя, но Ирем все равно не удержался — перегнулся через парапет и посмотрел на Книгохранилище. Библиотека выглядела так, как будто бы пожар, загнавший их на башню, привиделся Ирему в кошмарном сне — нигде не было видно ни выбитых окон, ни пятнышка копоти.
Раньше подобное преображение заставило бы Ирема засомневаться в надежности своего рассудка, но события последних дней заставили его пересмотреть прежние представления о невозможном.
"Так вот что такое "Истинная магия"!.." — пронеслось в голове у ошарашенного коадъютора. Криксу, должно быть, приходилось нелегко. Не так-то просто иметь дело с силой, которая знает тебя лучше, чем ты сам...
Нельзя сказать, чтобы он часто вспоминал о Яррене после того, как вассалы отца забрали его из такийской крепости. Думать, по его убеждению, здесь было просто не о чем. Мир тесен; рано или поздно они обязательно встретятся снова. Тогда и настанет время вспомнить об этой истории, а заодно — напомнить о ней Яррену.
Наемник был очень хорошим, может статься, даже выдающимся бойцом — но Ирем даже в детстве знал, что, когда они снова встретятся, он победит. Он побеждал всегда. Ему было всего семнадцать лет, когда при дворе Альто Кейра не осталось ни одного рыцаря, не говоря уже об оруженосцах, кого Ирем не одолел бы на мечах — хоть на турнире, хоть в серьезной схватке. В глубине души Ирем нескромно полагал, что он побил бы даже Наина Воителя — и не сейчас, а в те года, когда тот был в расцвете своих сил.
Когда Ирем увидел бывшего наставника среди такийцев, захваченных в плен солдатами из Западного форта, Ирему было двадцать шесть. Наемник сильно изменился — пополнел и погрузнел, и даже обзавелся первой проседью в каштановых волосах, но Ирем все равно узнал его с первого взгляда. Со дня их последний встречи прошло много лет — считай, целая жизнь, — и все-таки это лицо Ирем не спутал бы ни с каким другим.
В те дни, когда Ирем повсюду следовал за Ярреном, в глазах наемника читалось упоение самим собой — и вызов всему миру. Теперь, попав в плен к своим врагам, он был похож на волка, который яростно скалится на подошедшего охотника из волчьей ямы. На Ирема он смотрел с той же злостью, как на остальных имперцев. Он не узнавал его. Что и немудрено — в отличие от Яррена, Ирем ничуть не походил на самого себя, каким он был семнадцать лет назад.
Случись эта встреча лет на десять раньше, Ирем бы его убил. Ну а теперь их разделяло слишком многое, и месть теряла всякий смысл. Фехтовальщику, который побеждал лучших бойцов Легелиона, драться с кем-то вроде Яррена? Смешно даже вообразить. Можно было сказать солдатам одно слово, и Яррена тут же вздернули бы, как предателя и конокрада — но Ирем почувствовал, что эта мысль больше не вызывает у него энтузиазма.
Так что он просто развернулся и ушел — не останавливаясь и не оборачиваясь, чтобы не поддаться искушению заговорить с наемником. Ему мучительно хотелось обратиться к Яррену и дать ему понять, кто он такой. Чтобы тот никогда уже не смог забыть о том, что Ирем держал его жизнь в своих руках, и просто-напросто побрезговал воспользоваться этим шансом.
Удержало Ирема отнюдь не сострадание, а раздражающее осознание того, что Яррен, случись ему пощадить своего давнего врага, именно так и поступил бы. И даже смотрелся бы при этом совершенно точно так же. Вздумай Ирем угостить наемника своей обычной победительной, насмешливой улыбкой, Яррен — единственный среди всех — сразу узнал бы это выражение лица.
Они действительно были похожи.
И, скорее всего, были бы похожи еще больше — если бы не император.
Подумав о Валлариксе, Ирем перевел взгляд на присевшего на парапет Вальдера. Он подумал, что давно уже не видел своего лучшего друга таким откровенно, лучезарно, вызывающе счастливым. На лице Валларикса читалось разом удивление — и торжество. Ирем внезапно вспомнил, что он уже видел это выражение лица — так выглядел Кэлрин Отт, когда очнулся после покушения.
Ирем задумался, как сейчас должен выглядеть он сам.
— Здорово, правда?.. Даже лучше, чем я представлял! — сказал Вальдер звенящим от восторга голосом. Конечно, это вполне могло относиться к открывавшемуся внизу виду, но Ирему показалось, что Валларикс говорит о Тайной магии.
Рыцарю стало любопытно, что мог видеть его друг — но Ирем точно знал, что он не станет спрашивать.
— Значит, у Крикса получилось... Он и правда уничтожил Темные истоки, — сказал коадъютор — и покачал головой, как будто удивляясь собственным словам. — Знать бы еще, что с ним произошло потом и где теперь его искать...
— Мы по-прежнему здесь — а значит, лорд дан-Энрикс тоже должен находиться там же, где он был, когда все кончилось, — сказал Саккронис. Только посмотрев на архивариуса, Ирем понял, что изменилась не только Адель, но и они сами. Валларикс, правда, тоже нисколько не походил на того поседевшего мужчину с резкими морщинами на лбу, каким он был последние несколько лет, но эта перемена как-то не бросилась Ирему в глаза. Возможно, дело было в том, что он знал императора всю жизнь и отлично помнил его молодым. А вот Саккрониса он видел только стариком — даже в то время, когда Ирем только познакомился с наследником, преподававший принцу землеописание, историю Легелиона и тарнийский архивариус уже был очень стар. Поэтому вид молодого и цветущего Саккрониса помог Ирему осознать масштабы произошедшей с ними перемены.
Удивительнее всего в этом было то, что, если бы он, скажем, чудом попал в прошлое и встретился с Саккронисом, каким тот был лет пятьдесят назад, Ирем, скорее всего, его просто не узнал бы — для него это был бы совершенно другой человек. Но сейчас Ирем узнал архивариуса сразу, с первого же взгляда. Ирем перевел взгляд на Валларикса — и подумал, что, пожалуй, император тоже не "помолодел" в обычном смысле слова. Произошедшая с ним перемена была глубже и гораздо тоньше. В лице императора как будто бы соединилось все то лучшее, что было в нем в двенадцать, двадцать пять и сорок лет: смеющийся, открытый взгляд и четкие, лишенные юношеской неопределенности черты, свойственные Вальдеру рассудительность и мягкость — и кипучая энергия.
— Саккронис прав — Крикс должен быть где-то во дворце. Пошли за ним! — решительно сказал он Ирему, вставая на ноги.
Правда, им все-таки пришлось немного подождать. Cлова Саккрониса сработали, как заклинание, и люди, находившиеся вместе с ними на вершине башни, разом бросились в сторону лестницы. Наверное, у каждого из них нашлось, кого искать.
Глядя на давку у двери, сэр Ирем снова вспомнил, как сидел на кухне Альто Кейра — и повторял себе, что совершенно не расстроится, если окажется, что дядя прав, и Валларикс даже не помнит о его существовании. Теперь-то было очевидно, что все эти "здравые" соображения на самом деле диктовались не рассудком, а обыкновенным страхом. Что обиднее всего — даже не страхом снова обмануться в чьей-то дружбе, а всего лишь страхом выглядеть смешным.
Когда дорога, наконец, освободилась, и Вальдер шагнул к дверям, Ирем придержал Вальдера за рукав.
— Прежде, чем мы туда пойдем... Я бы хотел сказать тебе — спасибо.
Император удивленно обернулся.
— За что?..
Ирем неловко усмехнулся.
— В общем-то, за все. Но главным образом — за то, что ты всегда был моим другом.
Валларикс непонимающе нахмурился.
— Что значит "был"? Был, есть и буду. Навсегда. Это же Мир Былого и Грядущего. Так ты идешь?..
— Иду, — с усмешкой подтвердил сэр Ирем.
И они пошли.
Саккронис не ошибся — Крикса нашли в тронном зале. Те, кто его обнаружил, говорили, что он был без сознания и лежал на полу ничком. Но к тому моменту, как Ирем с Валлариксом оказались во дворце, Крикса уже перенесли в одну из комнат и уложили на кровать.
На первый взгляд казалось, что он цел и невредим, но его странный обморок, пожалуй, напугал бы их, если бы Рам Ашад, послушав его пульс и внимательно осмотрев бесчувственного Эвеллира, не объявил со всей определенностью, что с Криксом все в порядке.
Без шрамов и клейма лицо дан-Энрикса как будто сделалось моложе, и со стороны казалось, что он просто спит глубоким сном. Грудь чуть заметно поднималась в такт дыханию.
А между тем, людей вокруг все время прибывало — желающих посмотреть на Эвеллира оказалось куда больше, чем могла вместить даже та просторная комната, в которую его перенесли. Лейде, которой пришлось добираться до дворца из гавани, пришлось протискиваться через плотную толпу. Скорее всего, ей бы вовсе не удалось попасть в комнату, если бы ее не узнали и не постарались освободить ей дорогу.
Услышав, что дан-Энрикс жив и, кажется, даже совсем здоров, но почему-то пока не пришел в себя, Лейда уткнулась лбом в подушку и заплакала — то ли от жалости, то ли от облегчения. Ирем неловко отвел взгляд, жалея, что не может деликатно отойти и не стоять у Лейды над душой — для этого ему пришлось бы расталкивать напирающих со всех сторон людей локтями.
— Мы можем как-нибудь привести его в чувство?.. — спросил рыцарь Рам-Ашада. — Что у вас, врачей, принято делать в таких случаях — давать ароматическую соль, смачивать виски уксусом?..
— Я предпочел бы ничего не делать, пока мы не поймем, что с ним такое, — рассудительно ответил Рам Ашад. — С виду он цел и невредим, но мы не знаем, каким образом он уничтожил Темные Истоки. Дело вряд ли обошлось без ворлокства.
— Нет, ворлокство тут ни при чем, — твердо сказал мэтр Викар. — Я еще никогда не видел ничего подобного, но состояние лорда дан-Энрикса меньше всего похоже на последствия ворлочьей магии.
— А поточнее?.. — мрачно спросил Ирем.
Маг вздохнул.
— Поточнее вы не поймете, вы не ворлок. Объясню примерно. Сознание человека всегда находится в движении, как море или как река. Глубокий сон без сновидений похож на спокойное озеро — на первый взгляд, оно не движется, но это заблуждение — на самом деле, даже в самом тихом озере вода тоже находится в движении — рябь на поверхности, теплые и холодные течения, ключи со дна. Если продолжить эту аналогию, то обморок будет похож на глыбу льда. Вода не движется и, в некотором смысле, вообще перестает быть водой, переходит в иное качество. Но мысли Крикса в настоящую минуту похожи не на лед, а на водопад. Он выпал из реальности не потому, что его сознание не работает, а потому, что оно работает слишком активно.
— Как тогда, когда он пытался наблюдать за Олваргом?.. — уточнил Ирем, ощутив противный холодок под ложечкой.
— Нет, — мягко возразил Викар. — Совсем не так... Не беспокойтесь за него. Я не чувствую ни страдания, ни постороннего вмешательства в его сознание. Можно сказать, что лорд дан-Энрикс просто очень, очень сильно занят. Слишком занят, чтобы отвлекаться на реальный мир.
Ирем припомнил удивительно реалистичное видение, увиденное им в обсерватории Саккрониса, и промолчал. Судя по тому, что лица остальных собравшихся приобрели задумчивое выражение, у них тоже нашлось, что вспомнить. Как бы там ни было, пытаться силой разбудить дан-Энрикса никто больше не предлагал.
Решив, что Крикс нуждается в покое, они кое-как сумели вытолкать из комнаты всех любопытных, кроме Лейды, но помогло это ненадолго. Во дворец прибывали все новые и новые люди, которые желали во что бы то ни стало видеть Эвеллира, и если всех посторонних император сразу выпроваживал, то отказать другим у Валларикса просто не хватало духа, так что у дан-Энрикса перебывала целая толпа людей — Браэнн c Тиренном, леди Эренс, Юлиан и Льюберт, Аденор, Юлиус Хорн, папаша Пенф и мастер Хлорд, и поток посетителей явно не собирался иссякать. А остальные, вроде Ингритт, Олриса и еще дюжины людей, торчали в коридоре, пользуясь любой возможностью заглянуть сквозь открывшуюся дверь. Ирем бы с удовольствием велел им разойтись, но понимал, что тогда придется подать другим пример и перестать торчать у двери, привалившись к косяку плечом — а уходить Ирему совершенно не хотелось.
Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы не внезапное, ошеломительное появление десятка Альдов во главе с Князем, а точнее — кто бы мог подумать! — с Энриксом из Леда. Побеседовав с Вальдером, Князь сказал, что все они ведут себя, как дети, а дан-Энриксу необходим покой.
— Я забираю Крикса в Леривалль, — непререкаемо заявил он. — Там, по крайней мере, никто не будет постоянно торчать в его комнате.
"Кроме тебя" — подумал Ирем. Но ирония вышла достаточно ленивой. В общем-то он понимал, что Светлый прав. Мэтр Викар тоже считал, что Крикса следует оставить в одиночестве. Определенно, в Леривалле, среди Альдов, ему будет лучше, чем в Адели.
Князь пообещал, что сразу же пошлет кого-нибудь из Альдов сообщить о том, что Крикс пришел в себя, а потом привезет его в Адель. "Ждите нас вечером, после захода солнца" — сказал он на прощание.
Последовавшие за этим две недели были относительно спокойными. Пожалуй, самым удивительным в Мире Былого и Грядущего оказалось то, что, при всех своих чудесах, он был очень знакомым местом — тем же самым миром, в которым Ирем прожил всю свою жизнь. И даже люди в нем, по большей части, занимались тем же самым, что и раньше.
Откровенно говоря, проблемы, связанные с возвращения в Адель Алиры с ее свитой, волновали Ирема гораздо больше, чем преобразившееся мироздание.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
