Битвы с самим собой (пока...)

— Необязательно?!

— Тише, тише... Не злись. Ты же знаешь, я всегда говорю правду, — Малкираз подвёл меня к креслу и усадил почти силой. — Ты слышал когда-нибудь о теории Обратности?

Я покачал головой. Малк уселся напротив.

— Теория о силах близнецов. А именно — тройняшек. Так вот, младший обычно на-много сильнее старших в магическом плане, а остальные двое впитывают ту силу, кото-рая не досталась ему... Правда, эта теория действительна исключительно для близнецов одного пола. Объяснение рождения самого сильного близнеца последним в том, что ему необходимо дольше быть в утробе матери, чтобы впитать большую силу. Так вот, твои братья родились с промежутком в пять минут, а ты — через час. Из этого следует, что твоя сила должна быть просто огромна...— Малк слегка покраснел. — На самом деле я тоже родился третьим, и через полчаса. Мои братья — с интервалом в десять минут. Самый старший был вообще почти без магии. И вскоре умер. Карвум был силён в магическом плане, а я считался вообще самым лучшим магом... Но ты можешь уничтожить меня одной нечаянной мыслью...

Я усмехнулся.

— Значит, есть зависимость между магией и временем рождения?.. Любопытно.

— И вообще тройка издавна считалась магическим числом наравне с семью и девя-тью...— Малкираз улыбнулся. — Теперь моя очередь задать свой вопрос. Ты же знаком с Артаирэ Н'Артрум?

Я кивнул.

— Он весьма своеобразен... Единственный Тёмный-полукровка.

— И при этом — единственный наследник Альхэйи Н'Артрум, Лунной Волчицы...

— Кого? — уверен, сейчас в моей физиономии интеллекта гораздо меньше, чем на самом деле.

— Альхэйя — мой лучший друг. Её герб — волчья морда на фоне луны. Её единственная слабость — Тёмные Эльфы. И Артаирэ. Он — её единственный ребёнок, и — полукровка...

Я кивнул.

— Всё понятно. Было бы, наверно, интересно познакомиться с Альхэйей...

— Заранее предупреждаю: станете делать комплименты в вашем стиле, поручик, и я вам поломаю все кости ноги вплоть до лучевой!

— А... Лучевая это ж вроде кость руки...— я почесал в затылке.

— Тем более! Хоть один косой взгляд, и...— Малк выразительно показал мне малень-кий кулачок. Если не знать, сколько в его тоненьких лапках силы, можно даже засмеять-ся...

* * *

Альхэйя, возлюбленная Малкираза, оказалась златовласой и зеленоглазой ехидной особой, на две головы выше её невысокого поклонника. Ну, то, что Артаирэ — её единственный ребёнок — явно миф... Как и то, что у Малкираза нет детей. Есть, есть... Рыжий такой. А глаза полностью исключают возможность ошибки...

— Ну что ты так на меня смотришь?! — возмутился Малк.

— Как?

— Ну... Ехидно!

Я фыркнул.

— И кто мне врал, что у него семьи нету?

Малкираз густо покраснел и что-то невразумительно заблеял.

— Позволь, я отвечу, — усмехнулась Альхэйя. — Просто-напросто Малк категорически отказался на мне жениться. Дескать, засмеют — его любимая жёнушка выше, чем он сам... Вот и пришлось мне нашего чучелёнка в одиночестве воспитывать. Так что он не Малков, он общественный.

'Чучелёнок' обиженно фыркнул, однако в диспут с данной язвительной особой вступать не стал.

— А представиться не желаешь, Чучел Малкиразович? — усмехнулся я.

— Аэрташ, — буркнул 'чучел'.

— О! Прямо по курсу приколист! — рассмеялась Альхэйя.

— Где приколист?! Здесь?! Странно, я этим пока что не болел...— улыбнулся я.

— Ты не болел, ты всё ещё болеешь, — констатировала моя собеседница.

Через полчаса Альхэйя (точнее, для меня, как для друга, уже Аль) рассказывала исто-рии из своей жизни. Я ржал, как конь, обиженный на всю голову.

— ...И вот тогда я сказала этому идиоту: 'Хей, парниша, нервные клетки не восста-навливаются!' А он — пальцы веером, крутость на всю морду, охрану свою кликнул... Ну и понеслись клочки по закоулочкам, ибо только кретин может надеяться на то, что можно безнаказанно обижать моих друзей! — вывела мораль очередной истории Аль.

Я всхлипнул от смеха и поднял большой палец.

— А это что, всё правда?

Альхэйя внезапно погрустнела.

— Не совсем. Всё было куда как прозаичнее... Я просто добавляю некоторые комические детали, для того, чтобы мне самой забыть всё это... Из всей нашей славной компании остались только я и Малк. Я просто стараюсь исключить из всех этих историй своих друзей... Как будто их и не было...

Малкираз тяжело вздохнул.

— Нас ведь было не двое... С нами всегда были Азраил, Клевер и Элтаэрх.

— Кто они?

— Азраил нашёл Аль, когда она уже отчаялась найти друзей. Он помогал ей, после — познакомил со мной, и мы уже втроём искали приключений на свою голову. Белый Клевер был менестрелем. Один раз он пел в трактире Нижнего Города и завяз в драке. К счастью, мы с Альхэйей и Азраилом оказались там вовремя и сумели помочь Клеверу...— Малк горько улыбнулся.

— А Элтаэрх?

Аль сжала кулаки.

— Он был моим братом. Братом-близнецом... Его смерть мне было тяжело пере-жить. Даже тяжелее, чем смерть Азраила...

— Они все... Мертвы?..

Малкираз кивнул.

— Увы...

Аль посмотрела мне в глаза.

— Александр... Скажи, тебе бы хотелось приключений?

— А кому не хочется?!

— Кто ищет, тот всегда найдёт. Помни об этом...— Альхэйя вздохнула и вышла из комнаты.

Глава III

Как хорошо, что есть друззя...

— Та-ак... Это что за бунт в курятнике?! Живо спать! — рыкнул я на Элшаара.

Ребёнок посмотрел на меня печальным взором, наткнулся на мою сердитую физиомордию и, тяжело вздохнув, забрался под одеяло.

— Спокойной ночи, — грустно произнёс он, стараясь заныкать книгу под подушку.

Я усмехнулся и выловил из-под подушки... Гхм... 'Камасутру'... Что заставило мою челюсть подчиниться земному притяжению...

— Блин! — констатировало восьмилетнее чудо, забираясь под кровать.

— Та-а-ак... Не буду говорить о том, что оно тебе не по возрасту... Но почему меня не позвал, жулик мелкотравчатый?!! — я 'рыбкой' юркнул под кровать и, рыча, стал искать там своего мелкого.

Мне удалось ухватить Элшаара за пятку и я уж было задним ходом стал буксировать его из-под кровати, когда вдруг дверь открылась и в комнату всунулся отец.

— Александр! Что здесь происходит?! — строго спросил он.

Я поднял с пола 'яблоко раздора' (опа, почти в рифму!) и протянул отцу. Он пожал пле-чами и открыл книгу... После первого же взгляда Мэтр Варансуни Ранасшанс стал иде-ально синего цвета и вполне одобрил то, что я стал снимать ремень, стягивающий тунику на талии и даже предложил помочь в благородном деле воспитания малолетних.

— Что, решил запомнить на будущее? А то смотри, какой я у тебя вредный вырос! — подколол его я.

Отец улыбнулся.

— Алекс! Не говори так, пожалуйста. Я надеюсь, что Элшаар больше так не будет...

Я тяжело вздохнул, глянув на этого неисправимого идеалиста. Ага, больше не будет... Надейся, папаня! Малыш весь в меня...

— Па-ап... А оно так надо? — Элшаар жалобно посмотрел на меня. — Я больше не бу-ду...

Я посмотрел на орудие пытки в своей руке, опять вздохнул и надел ремень обратно. Эх, батя, батя... Ну вот зачем я так похож на тебя?! Элшик улыбнулся и посмотрел на меня с некоторой ехидцей. Ну добрый я, добрый, весь в моего батю... А он — вредный! Весь в меня...

— Ладно, ребёнку уже пора спать, а не рассматривать картинки в познавательной литературе, — поучительно сказал я своему Элшику.

— Па-ап... А расскажешь историю? — его чёрные глаза смотрели на меня умоляюще.

Я вздохнул и присел на кровать. Элшаар пристроился у меня на коленях. Отец удалился, прихватив с собой 'познавательную литературу'. Мда... Изучать детально пошёл, что ли? Мы ж, Эльфы, создания любопытные...

Элшаар уснул у меня на коленях, уткнувшись носом в мою тунику. Я осторожно уло-жил его в кровать, укрыл одеялом и поцеловал в лобик. На мгновение я даже залюбовался своим ребёнком... Элшаар чем-то похож на меня. Нет, не цветом волос... Хотя и этим тоже. В его лице есть что-то неуловимое, какая-то черта, по которой его сразу можно определить, как моего сына. Он очень умён, горд и остроумен. Он непохож на обычных восьмилетних мальчишек. И по сути своей он — одиночка. Никогда ещё я не видел, чтобы он играл с другими ребятами во дворе. Просто пристроится где-нибудь, и думает о чём-то своём, иногда рассеянно улыбаясь. Элшик унаследовал мои способности к Некромагии, и я стараюсь обучать его... Ох, не знаю, что ещё сказать. Он — самый лучший ребёнок во всех Мирах и я его очень люблю!

— Как он? — отец встретил меня у дверей.

— Заснул, — я улыбнулся.

Отец кивнул и подвёл меня к диванчику в гостиной.

— Присядь...

— В чём дело? — я заглянул ему в глаза, подозрительно серьёзные.

— Скажи... Ты ведь знаешь демографическую ситуацию у Крумов?

Я почесал в затылке, стимулируя память.

— Примерно... Отношение мужчин к женщинам — десять к одному... Так ведь?

Отец кивнул и взял меня за руку.

— У Металлических Крумов — ещё хуже... Пятнадцать к одному.

— К чему всё это? — я глянул на него исподлобья.

— Прошу, не волнуйся... Но Ильнея ушла к Серебряным Крумам. Её приняли, что, впрочем, и неудивительно...

— Ильнея... Ушла?! — я нервно рассмеялся. — Отец, не шути так!

Он обнял меня.

— Прости, но я не шучу. Александр... Прекрати!!!

Кажется, у меня началась истерика... Так! Дражайший Мэтр Александр Ранасшанс!!! Смех без причины — признак дурачины! А здесь причин смеяться нет — есть причины плакать!!! Блин... Не могу остановиться...

Наконец истерика закончилась. Я отдышался и стал обдумывать ситуацию... Просто чудесно! Остался один, с очень любопытным созданием под боком... И что делать?..

— Не волнуйся, эльфёнок. Мы с Карлави поможем тебе...— отец обнял меня.

Он так давно не называл меня эльфёнком... Я уже успел соскучиться по этому прозви-щу...

— Спасибо...— я прижался к нему.

Отец вздохнул.

— Иди спать, хорошо? Тебе нужен отдых.

Я кивнул. Отец отпустил меня, и я пошёл в комнату моего Элшика...

* * *

Когда я проснулся, Элшаар уже не спал и изумлённо рассматривал мою немаленькую тушку, привалившуюся к нему.

— Почему ты здесь? — спросил Элшик, заглянув мне в глаза.

— Не пугайся только... И не волнуйся. Просто... Мы с тобой остались одни, — я вздохнул и погладил его по щеке.

— А мама? — тихо спросил Элшаар.

— Она ушла.

— А как же я?! — маленький всхлипнул.

— Прости, дорогой мой... Но в тебе даже не две крови, а три. Если бы в тебе было две крови — она бы взяла тебя с собой... Впрочем, маловероятно...

— Почему? — Элшик вновь посмотрел мне в глаза.

— Пойми... В Мирах и двукровок не слишком-то любят... А ты...

— Не надо. Не плачь...

— Элшаар... Я не плачу...— тогда почему перед глазами всё расплывается?

Элшик прижался ко мне. Я обнял своего ребёнка. Да, я плакал. Мы оба плакали...

— Скажи... Что будет теперь? — Элшаар доверчиво посмотрел на меня.

— Ты хотел бы путешествовать?

Маленький кивнул.

— Наверно, да... А это не опасно?

— Я постараюсь, чтобы не было, — я улыбнулся и поцеловал его в лобик. — Вот толь-ко... Запомни, что твой папаня, Александр Ранасшанс, отличается несколько нестан-дартным чувством юмора... И это может отражаться на его репутации.

Элшаар улыбнулся.

— Понимаю... Но я уже привык к твоим шуткам и без них мне будет скучно.

Я усмехнулся и поднялся с кровати.

— Собирайся. А я пойду к себе...

* * *

— Та-а-ак?! Это кто ко мне ломится?! Если это опять ты, Вельзевул, то пусть у тебя рожа треснет! — проорал Люцифум из-за двери своего кабинета.

— Люци, это я! Друхх!

— Опс... Полная опа! — констатировал Люц. — Звиняй, друг ты мой ушастый! Обоз-намси мы! Заходи!

Я толкнул дверь кабинета. Всё как всегда... Люци развалился в кресле, маясь от безделья, а вокруг — завал из различных бумаг...

— А почему ты это никак не подпишешь? — полюбопытствовал я.

— Из прынципа! — назидательно поднял указательный палец Владыкус Адус. — Я вам хто? Я бумаженции не калякаю! Я вам не писарчук из канцелярии! Мне б поразмять кос-точки свои, поломать косточки чужие...

— Э-э... Ты что, пьяный?

— Не-е! Ты шо, гражданин начальник?! Просто надоело всё... Говорить по-обычному — особенно! — признался Люци и глянул на Элшика. — Э-э? Ты шо, завёл семейство?

Я усмехнулся.

— Я, в отличие от некоторых, не столь убеждённый холостяк!

— И что тогда ты не сидишь спокойно дома со своим семейством, а систематически прованиваешь мой холостяцкий кабинет своим женатым духом?!

Я вздохнул и устроился на стуле напротив Люци.

— Анекдот рассказать?

— Да наф оно мне сдалось... У меня вся жизнь — не жизнь, а один сплошной анекдот про дурдом! — махнул рукой Люц. — А впрочем... Давай! Грамотно рассказанный анекдот увеличивает жизнь на три минуты путём смеха... А у нашего народца три минуты — это знаешь сколько лет?!

— Жил-был Спирт... На вопрос о своём семейном положении отвечал просто: 'Разве-дён!'.

— Значит, таки решил не терпеть ужасы женатой жизни и фактор мифической тё-щи?! Уря-я!!! В нашем полку опять прибыло! За это надо выпить... Кстати, ребёнку тоже наливать? — Люци достал из-под стола 'ма-а-аленькую' бутылочку вина всего лишь где-то на пять литров.

— Только если чуть-чуть и разбавленного... Эй, не такой 'чуть-чуть'!

Люци посмотрел на полностью заполненный бокальчик где-то на пол-литра.

— А что? Нормуль!

— Нет, я, конечно, хотел бы сейчас упиться до появления зелёных чертей... (Люци, ты и в самом деле пьян — не надо звать их прям щас!) Но прокладывать путь к циррозу печени с восьми лет...

— У Крумов, кстати, это — совершеннолетие! А в твоём детёныше я явно ощущаю крумскую кровь...

Я тяжело вздохнул. Если дядю Горбатого исправит только могила, то дядьку Люци не исправит вообще ничего...

— Люцифум! Дай бокал... Не этот, а пустой! Сам налью... Во-от... Граммуля... А где тут у тебя вода? Желательно кипячёная... О, вот так... Держи, детёныш! — я про-тянул бокал с разбавленным вином Элшику.

— Так! Орлы! Высокогорные, крутоклювые... (не обращайте внимания, это так, меня понесло) Вот сидим мы в такой вот тёплой мужской компании... (Санёк! Помню я, помню, что ентому созданию восемь лет! Но он ведь не дэ-эвушка? Вот-вот...) Короче, сидим мы, сидим и никакие Вельзевулы с их тупыми бамажками нам не страшны! А всё почему? Потому, что мы ВМЕСТЕ! Предлагаю выпить за это...— торжественно произнёс Люци и одним махом выпил здоровенный бокал.

Вельзевул был лёгок на помине, и потому данное 'чудисче' заглянуло к нам. Однако, получив пустым бокалом в глаз, Люцин советник справедливо рассудил, что здесь он не особо нужен и пошёл залечивать виртуозно выполненный фонарь.

— Эх... Друззя вы мои! — проникновенно начал Люц. — Когда мы вместе, мы — сила! Но есть одна весчь, от которой нам никуда не деться... И это — бабы, чтоб их! (Нет, Саня, я не страдаю махровым мужским шовинизмом... Я им наслаждаюсь!) Каждая из них желает нас захомутать... А почему? А потому что мы — орлы! А они — стервы! Итак, я поднимаю этот бокал (да, Саня, это бокал, а не ведро, как ты ошибочно его назвал!) за своего лучшего друга и товарища, с которым когда-нить обязательно пойду в разведку — за Саню, сумевшего таки вырваться из сетей прелестной мымрочки Ильнеи! Гип-гип-ура, друган!!!