Гарри открыл глаза и уставился в потолок — ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать, где он находится. Из всех последних событий ЭТО пока что занимало первое место по своей необъяснимости. Таких реальных и в то же время невероятных снов Гарри ещё не видел. Он не видел места, где проходил разговор, вернее монолог, он не видел говорившего, вернее дававшего нотацию, он не слышал голоса, произносившего нечто бессмысленное и в то же время глубокое по содержанию, непонятное и в то же время очевидное, противоположное и одновременно безукоризненно логичное. Учитель (говоривший более всего напоминал Гарри какого-то строгого преподавателя) пытался соединить две противостоящие друг другу идеи, аргументировал, утверждал что-то, и, всякий раз, когда Гарри собирался возразить, с удивительной лёгкостью, как бы не замечая этого, читал и озвучивал его мысли. Самым странным было то, что Гарри смог бы от начала и до конца пересказать весь монолог, но тогда, во сне, Гарри понимал всё, или почти всё то, что ему говорили, а сейчас он даже не мог уложить в голове основных тезисов, не говоря уже об остальном. "Преподаватель" внушал Гарри, что он победит в противостоянии с Волан-де-Мортом, но в то же время утверждал, что Гарри не в состоянии его остановить. Нелогично. Вероятно, это намёк на вмешательство каких-то новых сил, не уступающих Волан-де-Морту. Откуда им взяться?

Гарри решил начать осмотр с самого интересного — с кабинета Дамблдора, и поэтому, наскоро позавтракав, он устремился к каменной горгулье, "охранявшей" вход на лестницу, ведущую в кабинет директора. Но, пробегая мимо кабинета Защиты от Тёмных Искусств, он заметил нечто странное — табличка у двери гласила: "Профессор Сандро". Гарри начал лихорадочно вспоминать. Он совсем недавно начал читать "Магические легенды", книгу, присланную Гермионой, но это имя, кажется, встречалось именно там.

"Магические легенды" — книга, приобретшая невообразимую популярность в волшебном мире этим летом. Широкую известность книга приобрела, очевидно, благодаря удивительной оригинальности идеи, а имя автора, ничем доселе не выделявшегося мага, стало более на слуху, чем имя самого Златопуста Локонса. Однако, в отличие от вышеупомянутого волшебника, автор нисколько не "сходил с ума" от популярности и скромно заявлял, что идея написать о вышестоящих существах ему пришла уже очень давно, и всё это время он просто работал над выражением своих мыслей в должной форме. В любом случае, "Магические легенды" показались Гарри (и не ему одному) гораздо интереснее локонсовских книжек.

Бегом вернувшись в Большой зал, Гарри извлёк из чемодана том "легенд", и принялся перелистывать страницы первой главы. Где же, где же.... Вот оно!

"Слово взял экс-глава Гильдии Ужаса, считающийся (и являющийся!) не только одним из сильнейших её магов, но и почётным членом Совета Тени, принимавшим наиболее мудрые и правильные, а также справедливые и милосердные решения, что не свойственно Гильдии".

Гарри усмехнулся — это надо же такое придумать! Вдруг он кое-что вспомнил: вернувшись ко входу в кабинет, он с удовольствием отметил, что слово "Сандро" явно написано позже остальных. Гарри достал всё, что осталось от записки Сириуса, и сверил букву "д" в слове "будьте" с буквой "д" в слове "Сандро". Сомнений быть не могло — эти слова написаны одной рукой. "Голос во сне говорил больше думать и не верить слишком очевидному", — неожиданно подумал Гарри. "Но не в данном случае. И вообще, кто он такой, чтобы указывать мне, что хорошо и что плохо. Это написал, скорее всего, Люпин. Только непонятно, почему он не сознался, что именно он вскрыл письмо Сириуса. Очень милая шутка. Ну ладно, теперь посмотрим, что же профессор Сандро хранит у себя в кабинете".

Гарри толкнул дверь и невольно на секунду закрыл глаза от неизвестно откуда взявшегося яркого света. Постепенно привыкнув, Гарри приоткрыл глаза и обнаружил, что стены класса выкрашены в ослепительно-белый цвет, и солнечные лучи, проникающие из двух больших окон, отражаются от них и создают то самое свечение. Вообще, в кабинете Защиты постоянно находились какие-нибудь хитроумные приспособления для борьбы с Тёмными силами или что-то в этом роде. А сейчас не было даже парт. Гарри пожал плечами и вошёл внутрь. Впоследствии он жалел, что сделал этот шаг.

Как только Гарри вошёл внутрь, дверь за ним захлопнулась, окна исчезли, стены разъехались в разные стороны, стало темно, и Гарри очутился в каком-то подземном зале или широком коридоре. Чувство нереальности места Гарри ощутил сразу, оно было ему хорошо знакомо. Вокруг него стояли какие-то люди с волшебными палочками наготове. Гарри поспешно отошёл в сторону, чтобы рассмотреть своих провожатых, и на его место тут же встал какой-то человек. Гарри испытал шок, подобный тому, когда он и Гермиона переместились в прошлое с помощью Маховика Времени. На его месте стоял он сам в школьной мантии. А рядом... Рональд Уизли, Гермиона Грэйнджер и Чжоу Чанг. Впереди угадывались силуэты двух взрослых волшебников. Гарри вгляделся и с удивлением узнал Сириуса Блэка и Альбуса Дамблдора. Вся группа медленно и осторожно продвигалась по мрачному коридору. Но так продолжалось не долго. Внезапно вокруг странников зажёгся круг факелов (Гарри стоял за ним). Они оказались в простой, но страшной ловушке. Раздался грохот, подземелье на несколько секунд осветилось ядовито-зелёным светом, и Гарри, на этот раз почему-то не ощутив ослепляющей боли, увидел около двадцати чёрных балахонов с палочками в руках. Свет рассеялся, и Гарри с ужасом увидел, что из шестерых волшебников стоит на ногах только он сам. Остальные, даже Дамблдор, неподвижно лежат на полу. В круг вошёл один из убийц, Гарри с быстротой молнии направил на него палочку, что-то произнёс, но красный луч, вырвавшийся из неё, не принёс нападавшему никакого вреда. Фигура в мантии медленно подняла руку и указала длинным тонким пальцем на выход из туннеля. И Гарри повиновался — он развернулся и побрёл прочь, оставшись без друзей, без помощи, без надежды...

Гарри стоял на входе в кошмарный кабинет и бессмысленным взглядом смотрел на дверную ручку. Он чувствовал себя даже хуже, чем после схватке с Тёмным Лордом два месяца назад. "Как будто всех друзей вычеркнули из списка живых". Но это слишком страшно для очередной шутки. Пора начинать думать. Но как же можно рассуждать, анализировать, когда тебя и твоих друзей уничтожают на твоих же глазах? Как можно делать выводы, когда совершенно несопоставимые факты объединяются в несуразную и нелогичную последовательность. Сцена смерти всех, кого Гарри по-настоящему любил, не так "катастрофично" подействовала на Гарри, как это можно было предполагать, и чувство безысходности, безвыходности подействовало только в первые минуты, так как Гарри понял, что всё происходящее — только предупреждение или предостережение. "Никому не верьте", — неожиданно вспомнил Гарри. Но если не верить друзьям, Дамблдору, то....

"Всё же очень хотелось бы понять, при чём тут Ветринус Сандро", — размышлял Гарри, поднимаясь по самодвижущейся лестнице, — "если принять во внимание ещё и одинаковый почерк с запиской крёстного, то ситуация получается просто замечательная". Беспрепятственно пройдя в кабинет директора, в котором, слава Богу, было всё в порядке, Гарри с любопытством огляделся. Пустовала жёрдочка феникса, но всё остальное, кажется, было на месте. Модель Вселенной рядом с чем-то серебряным и непонятным так же неторопливо кружилась, издавая тихое жужжание. На огромном столе лежала книга большого формата, инкрустированная молочно-белым кварцем.

В Особой секции школьной библиотеки Гарри интересовался томами с необычным фолиантом, не без оснований предполагая, что они таят в себе весьма интересную информацию. Магия не ограничивается школьным курсом и, читая дополнительные материалы, можно узнать много нового и полезного для себя. С этим мнением Гермионы Гарри в данный момент соглашался, психологически оправдывая для самого себя неправедный поступок.

Гарри, глубоко вздохнув, сел в директорское кресло и, протянув руку за книгой, с неудовольствием почувствовал, что его кресло начинает с лёгким скрипом опускаться вниз. "Сколько можно?", — подумал он и посмотрел вниз. Картина была прелюбопытная. Кресло висело в воздухе и, ускоряясь, опускалось в огромную дыру, появившуюся в полу. То место, куда опускался Гарри, казалось ему странно знакомым, но, вскоре (через пару секунд) выяснилось, что ничего странного в этом нет: Гарри провалился не куда-нибудь, а в Большой Зал.

Приземлившись, Гарри первым делом вытаращил глаза, хотя следовало бы привыкнуть к сумасшедшим приключениям последних двух дней. Но, события были настолько непредсказуемыми (если вообще существует степень непредсказуемости), что воспринимать их как должное было выше человеческого терпения.

Большой зал был полон. Все ученики сидели на своих местах. Гарри не мог поверить в то, что он видел. "Думай, думай...", — зудел внутренний голос. Все явления имеют объяснение. Что бы это могло значить? Гарри увидел за когтевранским столом Чжоу Чанг. Подошёл поближе. Неуверенно сказал: "Привет". Чжоу, как и все остальные, сидели неестественно прямо и молча смотрели в одну точку. Гарри пожал плечами и хотел уже отойти к своему столу. Внезапно Чжоу открыла рот и начала монотонно говорить: "Чжоу Кэролайн Чанг. Родители: Кэролайн Глория Чанг и Уильям Ларри Чанг. Мать — волшебница. Отец — магл, погиб 24 июля

* * *

года при невыясненных обстоятельствах. Я родилась 2 февраля

* * *

года в деревне Оттбери в Уэльсе. Воспитывалась в Лондоне в отсутствие матери, так как она разошлась с отцом, после того как узнала от предсказательницы, что я стану заклятым врагом добрых волшебников, когда вырасту, чем-то вроде Волан-де-Морта. Впервые мой волшебный талант обнаружился за день до прибытия письма из Хогвартса, когда уже мой отец был уверен, что я — не волшебник. В тот день мои одноклассницы дразнили меня из-за того, что я лучше всех играла во все игры, и к тому же была одной из лучших учениц. Они завидовали и поэтому смеялись надо мной чуть ли не с ожесточением. Одна из них толкнула меня, и я упала, другая стукнула по затылку. Я подумала: "Чтоб вы все провалились". И через секунду они действительно провалились прямо сквозь землю. После этого их никто не видел, их родители также исчезли, их дома оказались заброшенными, какие-либо документы — исчезли. После этого я и получила зелёный конверт, однако сейчас о происшедшем ничего не помню, так как профессор Дамблдор предпочел скрыть этот факт. В данный момент времени я перешла на шестой курс. Являюсь капитаном сборной Когтеврана по квиддичу".

"Положение", — подумал Гарри и внимательно посмотрел на Чжоу. Но та явно не собиралась больше ничего говорить. "Значит, мне нра... она ближайший преемник Тёмного Лорда? Любопытно. Но Дамблдор точно не верит в это, иначе...". Гарри сглотнул — от стремительно развивающихся и притом совершенно безрадостных событий его начинало тошнить. Он даже не успевал осмыслить их, а уже всячески переплетались и даже взаимоисключали друг друга. Вначале ему показывают (Гарри давно начало казаться, что калейдоскопом фактов управляет чья-то воля) смерть Чжоу от рук лорда Волан-де-Морта, а затем она же сама, или её двойник, или вообще неизвестно кто заявляет, что она станет Тёмным магом, врагом всего положительного. Правда, голос во сне предупреждал, что на посторонние события не следует обращать внимание. Может, он именно это имел в виду? Но, этот же говорящий загадками голос утверждал, что Гарри в состоянии изменить что-либо, кроме главнейших событий. Даже Дамблдор говорил, что предсказание — самая неточная наука, и что... Внезапно в голове у Гарри сложилась чёткая формулировка: видеть будущее могут лишь единицы, но предвидеть и предугадывать может каждый.

Гарри внезапно вспомнил: Уильям Чанг умер буквально через несколько недель после смерти Седрика Диггори. Выходит, не одного его по жизни преследуют неприятности. При невыясненных обстоятельствах... Страшное совпадение: гибель двух близких людей. А совпадение ли? Гарри пробрала дрожь. Да, чтобы там не говорил голос, с делом отца Чжоу следует разобраться поподробнее, несмотря на то, что самой Чжоу также ничего не известно.

На протяжении всей жизни у Гарри всегда было больше вопросов, чем ответов, никогда ничто не выяснялось до конца. Но в последние два дня возникло столько вопросов, что Гарри даже немного растерялся, а ответы вообще полностью отсутствовали, так же как и те, кто мог бы их дать. Люпин и Снегг только усилили туман вокруг происходящего. Гарри чувствовал, что если события будут продолжаться с такой же скоростью, то у него попросту треснет голова, а то и случится что-нибудь похуже. "Лучше бы я никуда не выходил из Большого Зала, спокойно дождался бы провожатых, и в настоящем Хогвартсе, а не в этой проклятой фальшивке, узнал хотя бы некоторые ответы. Есть двери, которые нельзя открывать не потому, что за ними ловушка, а потому, что они таят опасность для разума".

Гарри огляделся: за время, пока он рассуждал с самим собой, в Зале не произошло никаких изменений. Ну а что можно сказать по поводу самого помещения? Его, по-видимому, придумал и сотворил сам Дамблдор. Но с какой целью? Тут Гарри вспомнил, что в магловской школе ему однажды угрожающим тоном обещали за его поведение сделать "соответствующую запись в личном деле". Личное дело... Гарри нахмурился, стараясь соображать побыстрее. В личном деле содержится вся информация об учащемся. Может быть... Вместо того, чтобы хранить огромное количество пыльных папок, Дамблдор завёл живые постоянно обновляющиеся "личные дела"! Гениальная идея! Но тогда, наверное, можно посмотреть личные дела всех учеников Хогвартса, во всяком случае, тех, которые учились во время директорства Дамблдора, а то и раньше. Гарри побежал к выходу из зала, надеясь найти какой-нибудь указатель. Вот бы послушать историю жизни мистера Уизли, или Снегга, или... папы! И вдруг в голове зазвенела потрясающая мысль: так как "личное дело" постоянно обновляется, можно узнать месторасположение Волан-де-Морта! Однако на выходе из зала Гарри ждало жестокое разочарование — на двери висел огромный замок, на котором чем-то острым было выцарапано: "Закрыто". Прочитав, Гарри невесело усмехнулся — ему всё сильнее казалось, что в замке кроме него есть ещё кто-то живой и очень могущественный. "Себя пойти послушать что ли?", — подумал Гарри и пошёл к столу гриффиндорцев. Посмотрев мельком на своих товарищей по команде — Анжелину Джонсон, Кэти Белл и Алисию Спинет, Гарри увидел близнецов Фреда и Джорджа Уизли; неподалёку сидели Рон и Гермиона. Между ними никого не было.

Несколько секунд Гарри смотрел на друзей, став таким же неподвижным, как они, потом очнулся и ещё раз внимательно осмотрел всех сидящих за гриффиндорским столом. Сомнений быть не могло: его самого в зале не было. "Это не лезет ни в какие ворота. Всё можно понять, только не это". Гарри на всякий случай прослушал истории Рона и Гермионы, но интересным было только первое волшебство Гермионы (огромный грузовик с мороженым из воздуха появился около ее дома, и никто никакими средствами не мог его убрать — пришлось на этом месте делать что-то вроде магазина на колесах). Больше делать в зале было нечего. Послушав Драко Малфоя, не упомянувшего о жизни и деятельности своего отца, Гарри убедился, что он — единственный ребёнок богатой семьи, и жизнь его проходила без каких-либо потрясений, не считая острой ненависти к Гарри Поттеру, в чём Драко откровенно признался. Гарри пожал плечами и, сев в кресло, поднялся наверх, и, повинуясь внутреннему голосу, пришёл в гриффиндорскую гостиную, сел в кресло и закрыл глаза.