Теперь, когда я более-менее определился с приорететами, изучение своих клеток, а также геномов клеток, строения тел животных и людей стали просто необходимыми. В самопознании был чисто военный смысл. Я однозначно убедился на примере эксперта, что моя кажущаяся неузявимость, — временное явление. И "Буратино" с его термобарическими зарядами был отнюдь не единственной опасностью. В конце концов, я мог зарыться в землю, мог разбросать свои клетки по тысячам мест, чем кстати, сейчас и занимался, — орёл, который продолжал лететь в направлении, куда улетел самолёт эксперта, периодически устраивал "бомбометания" в подходящие водоёмы и просто лесостепные особенности по пути своего движения.

Но я ничего не мог пока поделать с изобретательностью учёных, подобных эксперту! Они УЖЕ нашли на меня первую удавку, — разработали вакцину. Что это такое, я даже не догадывался — ибо клетки погибли прежде чем сумели классифицировать угрозу. Если немного "пофантазировать" и поанализировать сложившуюся ситуацию, возможно у меня считанные дни, в лучшем случае, недели, до тех пор, когда появятся мои аналоги. И с этого времени мой статус становится тем чем и был в мою бытность среди обычных людей, за тем исключением, что мне обязательно попытаюстся отомстить, — это в природе тех типов, с которыми я схлестнулся в спецНИИ, — прочувствовать это я успел. На свой счёт я не обольщался, — мне ещё расти и расти до реальной величины. Прежде всего в политическом плане. Конечно, я отдавал себе отчёт, что возможно не использую свои способности как следует, но в отличии от досужих "рассужденцев", плохо представляющих себе что это такое, — быть существом подобным мне, я им как раз был. И проблем хватало.

Например, неустойчивость психики при значительном увеличении моей биомассы в одной точке и вовлечении большей его части в "мыслительный процесс". Я несколько раз подходил к опасной черте, когда ощущал, что у мне может "сорвать крышу". И другие проблемы, связанные хотя бы даже с применением наработанных мной знаний. Их нужно было как-то упорядочить.

Наконец, проблема "вакцины". Очевидно нужно было как-то научить свои клетки избегать её действия. Мне нужны были образцы. Поэтому сейчас орёл усиленно махал крыльями, летя примерно в том направлении, куда улетел тот самолёт.

Закончив размышлять, я покатил мопед в сарай, где некогда содержалась домашняя живность, а теперь было пусто. Запах, впрочем, несмотря на значительное истекшее с момента когда здесь обреталось последнее живое существо, время, сохранялся. Закатив в угол мопед, я вышел наружу, посмотрел на Виталия и снова вернулся в сарай. Завалив мопед охапкой старых, потерявших всю листву берёзовых веников, валявшихся в углу, и закрывшись ими сам, я переместился в орла.

Сей птыц усиленно махал крыльями, борясь с безветрием и удерживая высоту полёта. Я помог птице со снабжением её мышц питательными веществами, организовав их подачу и конверсию мышечных метаболитов своими клетками. Поэтому классический паритель беркут превратился в того орлёнка из анекдота про полёт орлов "на блядки", махая крылями как заведённый.

На горизонте появилось нечто более интересное, чем унылая монотонная степь, что тянулась под орлом уже много часов.

Орёл явно устал, даже с моей помощью птице уже нехватало "топлива". Попытка поохотится на сусликов окончилась неудачей. Тогда я просто посадил орла на землю и вырастив "гифы грибницы" из его ног, — благо лишайники на берегах горного озера меня этому хорошо обучили, насытил его тело питательными веществами, которые синтезировал прямо из веществ травы и почвы. "Заправив" орла, я несмотря на его потуги ещё посидеть, поднял его в воздух и направил к заинтересовавшим меня объектам на горизонте. Подлетев поближе, я увидел при свете заходящего солнца ракетную пусковую установку. Присмотревшись, понял, что это космический старт, очевидно где-то в Капустином Яру или на Байконуре. Рельсы, ведущие от стартовой позиции, заканчивались в здоровенном ангаре, где кипела работа. Осторожно посадив орла на крышу здания, я заглянул через стеклопанели внутрь. Там шла оживлённая работа — монтажники присоединяли к ракете груз. Я прочитал надпись на ракете — Фобос-Грунт.

— Фобос? Кажется это один из спутников Марса, — всплыли в сознании усвоенные некогда на уроках астрономии и литературы знания. Собственно я и запомнил-то названия марсианских спутников из-за того, что меня поразил тот факт, озвученный учителями астрономии и литературы, что англичанин Джонатан Свифт предсказал "две луны Марса" задолго до их открытия. Проверенный фактами случай ясновидения!

Ну, а раз аппарат посылают к спутнику Марса, то почему бы и не быть на нём спускаемому аппарату, десантируемому на поверхность самой планеты?! Я неоднократно слышал, что американцы на протяжении первого десятилетия текущего столетия это уже несколько раз делали. Вот и Россия сподобилась. Ну, а раз решили лететь на Марс, то и посадочный аппарат обязан был быть! Недаром же в названии миссии есть слово "Грунт"!

Вот и решение моих страхов и проблем, — а почему бы не сесть на этот аппарат зайцем? Я-то нечеловек! Мне система жизнеобеспечения не нужна. Правда я не знал, каково это будет — находится в вакууме, но сообразить простую мегаспору со своими клетками и запасом питательных веществ своим нынешним багажом практических знаний смогу! Попытка не пытка, — меня столько раз уже жгли и травили, что потеря ещё пары килограмм массы не слишком меня беспокоила.

Зато если авантюра удасться! О! Получить целую планету в единоличное пользование! Это уже серьёзно!

— Решено! Вперёд, на Марс!

Небольшая проблема нарисовалась сразу же, — как проникнуть на аппарат, что сейчас монтировался на ракету, незаметно для собирающих станцию техников?

Подумав, я нашёл простое решение — использовать мушек-дрозофил как транспорт, они маленькие и если будут избегать летать вблизи людей, то спокойно могут проникнуть куда угодно. В моей обширной генетической памяти были складированы знания о том, как из моих клеток слепить аналог такой мушки. Поэтому я не откладывая дела в долгий ящик, приступил.

Из ног орла выросли "спороносы", шарики на вершинах которых стали превращаться в мушек, по одной отрывающейся и летящей в монтажный корпус. Зрение исходных мушек было неахти, и я решил его улучшить. Наиболее подходящим кандидатом посчитал того самого рака-богомола, которого я навестил в зоомагазине Города. Теперь подошла его очередь делиться генетическими особенностями.

Я изменил строение глаза мушки, слепо копируя омматидий рака и когда активировал его, на несколько мгновений впал в ступор. Зрение этого рака было что-то с чем-то!

В своём новом теле, что я воссоздал по памяти о своём прежнем, зрение было скопировано с орлиного. Как видит мир человек, я благодаря Тане не забыл. Так вот, птичье зрение не только острее, но и богаче красками! Если обычный человек видет 3!=6 основных спектральных цветов, синий и голубой это один и тот же цвет разного оттенка, так что видят люди не семь, а шесть спектральных цветов, то беркут видел аж двадцать четыре спектральных цвета! Причём большую часть этих цветов я даже описать не могу, — задача аналогична тому, как объяснить дальтонику, что такое красный цвет, так, чтобы он его увидел в своём воображении.

Те цвета, аналоги которые были в человеческом зрении, у орла имели несколько другие оттенки. НО! Орёл видел ультрафиолет — совершенно ни на что не похожий цвет, фиолетовый даже близко нельзя сравнить.

У рака же оказались миллионы!!! спектральных цветов. Вдобавок судя по всему, цветовая гамма перекрывала весь диапазон излучения от ближнего инфракрасного до ближнего ультрафиолета! Местность так заиграла красками, что я впал в ступор. Пришлось потратить час на освоение нового чувства, и я наконец-то смог, корректируя полёт мушек зрением орла, загнать их вглубь монтируемого аппарата. Набрав несколько тысяч мушек, превратил их в шар, приклееный в глубине к одному из корпусов блоков составляющих межпланетную станцию. Оставшиеся мушки заразили несколько техников, а также главного инженера, руководившего сборкой. Остальные заняли разные места, давая мне обзор, как выражались техники, МИК-а.

* * *

Потеряв два килограмма биомассы, орёл заскучал. Плохое самочувствие птицы ощутил и я, и чтобы сохранить беркута, заставил его из последних сил взлететь и спланировать в степь, подальше от дорог и построек. На пару часов я отвлёкся от происходящего в МИК-е, занявшись своей птицей. Снова "подкачал" орла питательными веществами. Взлететь орёл не смог — сказалось истощение и насыщенность метаболитами мышц крыльев. Но мало-мальски оклемался, задышал ровнее, и... заснул прямо на земле.

Я решил провести "техосмотр и техобслуживание" своего юнита, нужно ведь набираться опыта. Тщательно анализируя память и "нечеловеческие" чувства, сумел привести в относительный порядок свои наработки и находки. Просканировал орла. Птица была переутомлена, но при моей помощи вполне могла восстановится. Кроме внутреннего состояния, нужно было привести в порядок и внешнее. Я обнаружил у своего орла паразитов — пухоедов и прочих птичьих блох. Непорядок! Тем более, что вещества, которые они впрыскивали орлу в кровь при её сосании, общее физическое состояние того не улучшали, а скорее наоборот.

Подумав, я превратил часть пуховых перьев птицы в "хищный пух" — пухоподобные выросты, которые подобно озёрной мшанке были способны захватывать мелких в данном случае паразитов и переваривать их. Как росянка, даже лучше — от пухоедов даже шкурки не оставалось. И правильно — нечего захламлять перьевой покров моего питомца! Пополнив массу беркута на грамм-другой экспроприированной у паразитов биомассой, я занялся его перьевым покровом — проверил каждое перо, как "изнутри", своими амёбоподобными клетками, так и "снаружи" — с помощью мушек-дрозофил с "рачьими" глазами. Они, кстати, неплохо видели при свете Луны. Но я всё-таки ещё их улучшил — сделал на брюшке "фонарик", сымитировав световой орган светлячка, что попался мне ещё в окружающем "Мухосранск" лесу. Подсвечивая одной мушкой другой контролировал качество перьевого покрова. После окончания "техобслуживания" мой орёл выглядел молодцом — ни одного сломанного или поеденного пухоедами пера. Всю "некондицию" я переработал обратно в исходные питательные биомолекулы и вернул в организм питомца.

Закончив труд, я с гордостью ещё раз осмотрел дело своих... м-да, нет тут корректного и точного термина, пусть уж будет "рук", и оставив орла смотреть свои птичьи сны, вернулся в МИК. Работы шли полным ходом. Мои "рукоделия" не заметили, как я втайне опасался. Из разговоров техников между собой я понял, что следующей ночью будет пуск. Вновь осматривать пристыкованный к носителю аппарат никто не будет.

Тем не менее, помня о существовании миниатюрных видеокамер, которые я неоднократно видел на сотовых телефонах и коммуникаторах, вполне резонно опасался, что подобное может быть и на этой межпланетной станции, хотя бы для контроля её целостности и внешнего осмотра блоков. Постарался замаскировать свои споры. Вместо громадной мегаспоры, которую я начал было делать сперва, в процессе подачи "биомодулей" изменил своё решение и разделил первоначальную "мегаспору" на несколько десятков спор поменьше. С их устройством я также повозился. Несколько раз менял его, вспоминая всё новые и новые подробности не только из своего нынешнего опыта, но и из своего "счастливого советского детства", краешек которого я успел-таки захватить. Эх, какие поделки изготавливали ребята из кружка моделистов! Проекты межпланетных кораблей, тех же АМС, и лунных вездеходов! Припомнив разговор-лекцию как-то раз на излёте восмидесятых посетившего наш кружок разработчика космической техники, я вспомнил о необходимости термоизоляции. В космосе, вообще-то в отсутствии прямой солнечной радиации, холодно! А на Солнце может быть самое настоящее пекло! Ну и о герметичности забывать не стоит. Подумав, я остановился в конце концов на такой конструкции спор:

Многослойный шар из хитина, с очень плотно уложенными молекулами, можно сказать, "кристаллического". Слои-шары были изолированы друг от друга хитиновыми нитями, соединяющими их по радиусу и таким образом предотвращающими непосредственный контакт. Образовывали сферу, внутри которой находился основной массив моих клеток + питание для них. Специальные клапаны, приводившиеся в движение этими же нитями должны были спустить газ из нескольких крайних снаружи слоёв, для обеспечения термоизоляции. Споры размещались так, что бы оказаться в тени, создаваемой блоками АМС, при любой её ориентации, поскольку я вспомнил пояснения того инженера, что в космосе отдача тепла возможна только излучением и нагреть предмет в общем-то проще, чем охладить. Разместив споры на аппарате, я немного изменил конструкцию каждой их них, внося пришедие мне в голову модификации, с целью повышения надёжности. Ещё подумав, я связал хитиновыми нитями все споры. Нити задавали направление для перемещения разнообразных объектов, которыми могло потребоваться обменяться между спорами, а также могли передавать простейшие сообщения. Оказалось, что после небольшой модернизации, мой "телефон", что я встроил своим людям, можно и здесь применить. Хитиновая нить позволяла в вакууме держать контакт между всеми спорами непосредственно. Так на всякий случай. Мало ли чего в космосе может произойти.

Ещё подумав, отыскал нечто похожее, по моим школьным воспоминаниям, на баки и трубопроводы двигательной установки и на всякий случай протянул к "подозрительным" точкам двигательной установки АМС "инструментальные щупальца". Которыми можно было в случае необходимости вскрыть тот или иной блок. Потренировавшись в "прогрызании" металла, я убедился что это мне под силу. Затем я задал себе резонный вопрос, после реплики одного из техников о сроках миссии: — А чем я собственно буду питаться в полёте? А? Ежели он продлится как говорят, три года?

Пришлось снова заняться экспериментами. На всякий случай я решил использовать два источника внешней энергии — электрический или световой, и попробовать топлива АМС. Я помнил, что это в общем-то безобидные углеводороды, вроде бы керосин. Но в чём он будет гореть в вакууме? Значит есть и окислитель. Подумав, я посмотрел глазами техников, благо что к десятку их включая главного инженера я подсоединился, и обнаружил одного просматривающего документацию. Посмотрев на то, где расположены и чем заправлены баки, я убедился, что тороид, к которому было присоединено одно из "щупалец" спор и есть бак горючего и окислителя. Их названия НМДГ и АТ мне ничего не сказали, и я пробуравил баки, аккуратно сделав дырочки микронной толщины, и "попробовал" содержимое отсеков топлива и окислителя.

Б-фф-ее!!! Ну и гадость! Окислитель явно имел отношение к кислотам — и вкус характерный и жжётся. Топливо же было непередаваемым по ощущению д...мом. Загубив несколько сот тыщ клеток-исследователей я, "полузрячим" методом "дарвиновский анализ и подбор" + школьные знания по химии, что ещё сохранялись в моей бестолковке, сумел установить состав топлива и окислителя. Если я правильно разобрался в своих чувствах, то окислитель — скорее всего какой-то оксид азота, а топливо — аминоуглеводород. Ничё так, можно после ускоренной эволюции использовать для пополнения своей биомассы. Сделав "врезки" в бак, я получил "химический генератор", фактически СЖО для такого красивого меня. Было беспокойство насчёт надёжности "врезок", но они были мной сделаны на совесть — прочность на уровне материала бака, химическая стойкость к окислителю и топливу. Добился я последнего "позаимствовав" чуть-чуть материала со внутренней стороны бака-тора.