Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната

Глупости какие, конечно он настоящий! Она ведь слышит его только в часовне, а не повсюду. Следовательно, он существует не только у нее в голове. Правда, однажды в душевой Кристина услышала странное пение, но когда протерла глаза от мыла, то оказалось, что это Мег напевала что-то из "Арии" и одновременно полоскала горло.

Ангел Музыки существует, он наверняка существует, а если бы он не существовал, то...?

"Нет, это неправда, он есть, он есть", — повторила она любимую мантру, но с каждым "есть" нарастал саркастический голос здравого смысла, уверявшего ее в обратном...

Кристина Метелкина с опущенными плечами подошла к вешалке и потянулась за самой симпатичной футболкой.

— Значит, суши, — знакомый голос, полный праведного гнева, раскатился по раздевалке.

* * *

Девушка подскочила на месте и от неожиданности издала вопль перепуганной баньши, но Ангел Музыки продолжил таким ледяным тоном, что им можно было охлаждать шампанское.

— Да, благородство нынче не в почете. В прежние дни наш общий друг считал бы себя счастливейшим человеком, если бы ты лишь благосклонно взглянула в его сторону, приняла от него букет цветов, позволила ему поднять твою перчатку. Но хорошие манеры канули в Лету, и теперь юный Шаньин уверен, что ты прыгнешь ему на шею за порцию суши. Так, Кристина?

— Нет! Я ведь сказала ему, что не пойду в ресторан, вы сами слышали, — запинаясь, ответила девушка.

— Вот и славно. Потому что ты уже ангажирована на этот вечер.

Все таки Ангел Музыки не был продуктом ее вялотекущей шизофрении, иначе он не изъяснялся бы такими мудреными словами как "ангажирована". Чуть повеселев, Метелкина попросила:

— Не сердитесь на меня, о Ангел Музыки! Мы знакомы уже почти семь лет, но я еще не разу не видела вас. Тут поневоле начнешь задумываться...

— Блажен кто не видел, но уверовал, — не без ехидства отозвался голос. — Впрочем, я понимаю, что ты чувствуешь, дитя. Сегодня ты увидишь своего Ангела Музыки и прикоснешься к его миру, о котором ты не помышляла даже в самых дерзких мечтах. Погляди в зеркало, Кристина.

Огромное зеркало, доставшееся школе в наследство от "бывших," засияло, словно расплавленное серебро. Сначала Кристина увидело свое перепуганное лицо, а потом, вопреки всем законам природы, ее отражение померкло, и в зеркале проступил чей-то темный силуэт. Он поманил девушку. И когда голос вновь заговорил с ней, в его словах уже не было холодной ярости.

— Приди ко мне, Кристина.

— Я бы с удовольствием, но как это сделать...эээ... с технической точки зрения?

— Ты должна пройти сквозь зеркало.

Кристина подумала, что завтра будет красоваться с синячищем во весь лоб, а вслух сказала:

— Ангел, а вы уверены, что нет другого способа проникнуть в ваш мир? Менее болезненного?

— Хммм, — задумался голос, — вообще-то, есть еще парочка секретных входов, но там, пожалуй, следует провести хорошую уборку. Так что остановимся на этом варианте. Не бойся, Кристина, ты пройдешь сквозь зеркало безо всякого вреда. Ты должна доверять мне. Приди ко мне. Доверься мне.

"Скажу, что с лестницы упала. Впотьмах. Спьяну", — решила Метелкина и шагнула было к мерцающему стеклу, как вдруг за ее спиной раздался грохот. Она обернулась и заметила, что ручка двери ходит ходуном. В раздевалку ломился Рауль.

— Криииис! Ты что, не одна?!

Девушка в замешательстве переводила глаза от зеркала к двери и обратно, пытаясь придумать какую-нибудь подходящую ложь.

— Нехорошо держать молодого человека в неведении, — мягко упрекнул голос, — объясни ему, Кристина.

— Рауль, видишь ли, ко мне в гости зашел Ангел Музыки и этим вечером мы с ним идем...

Она вопросительно подняла бровь.

— Да уж не суши есть. Ненавижу суши. Я ненавижу их, — голос мысленно подсчитал, — уже почти десять минут.

Рауль Шаньин резко оттолкнул ручку двери, словно он сам был вампиром, а ручка — слитком серебра. Юноша побледнел. Ему представилось, как Кристина Метелкина сидит перед зеркалом и ведет диалог на два голоса — сначала говорит нормальным, девичьим, а потом отвечает себе же приятным бархатистым баритоном. Статья про "воображаемых друзей" ни словом не упоминала такое поведение. Хотя нельзя сказать, что Рауль был с ним совсем незнаком.

Оставался лишь один вопрос — где она могла припрятать бутылку? И самое главное — когда успела допиться до белой горячки? Он ведь отлучался всего-то на несколько минут. Да, есть еще женщины в русских селениях! И не перевелась горилка в самогонных аппаратах городка Калиновка!

Если это, конечно, не трава. Ускоренного действия.

— Кристиночка! — ласково позвал Рауль, снова принимаясь таранить дверь. — Открой дверь, солнышко, а то я начинаю за тебя волноваться. Ты не думай, я ни капельки не сержусь. Наоборот, если с тобой такое часто случается, это лишь означает, что ты вольешься в тусовку поп-звезд безо всяких проблем. А сейчас открой, пожалуйста, будь хорошей девочкой.

За дверью произошло небольшое аутосовещание.

— Что мне делать?

— Ты можешь открыть дверь и уйти с ним, но тогда ты не получишь ответов на свои вопросы. Голос Ангела Музыки будет медленно угасать, пока наконец тебе не покажется, что это были лишь детские фантазии, — ответила альтернативная личность Кристины Метелкиной. — Или же ты можешь пройти через зеркало и увидеть Ангела Музыки таким, какой он есть на самом деле.

— Я ждала этот момент очень долго, — тихо, но твердо ответила себе девушка. — Я иду к вам.

— Тогда закрой глаза, протяни мне руку, и я приведу тебя в мир, где царствует музыка.

Рауль подождал некоторое время, но в раздевалке было тихо. Наверняка, Кристина сползла под стол и мирно посапывала там, свернувшись клубочком. Разговаривать с ней в таком состоянии будет потерей времени. Юный Шаньин сплюнул с досады и поплелся в гостиницу, думая, что следует порасспросить воспитанников о психотропных средствах, популярных в их среде. Вещество, после которого мгновенно начинаешь разговаривать с гномиками, станет украшением любой вечеринки.

* * *

Нет, Кристина не разбила лоб, отделавшись лишь незначительными повреждениями нервной системы. Зажмурившись и крепко ухватив учителя за руку, она прошла сквозь зеркало и очутилась, судя по всему, в каком-то подвале. Было холодно, сыро, а в воздухе витал тонкий аромат проросшей картошки. Когда девушка, наконец, открыла глаза и узрела Ангела Музыки, то ее нижняя челюсть невольно поползла вниз.

"Да, пап", — подумала Кристина, — "В чувстве юмора тебе не откажешь".

Ангел Музыки оказался мужчиной. Взрослым мужчиной. Он был напрочь лишен крыльев, а тусклый свет в коридоре исходил не от нимба — ибо его тоже не было на месте, — а от дымящегося факела, который он сжимал в руке, затянутой в кожаную перчатку. На незнакомце был темный костюм странного покроя, за плечами развевался черный плащ (это не фигура речи — его плащ не свисал, а именно развевался, ибо сквозняк здесь достигал 10 узлов). Кристина обратила внимание и на его белоснежные манжеты, и на темно-синий шейный платок, заколотый серебряной булавкой в виде черепа. За всю свою жизнь Метелкина ни разу не видела людей, одетых подобным образом. Напрашивались два вывода: или незнакомец был одет старомодно, и такие костюмы больше не носили, или же наоборот — его вещи были последним писком моды, но в Калиновку модная одежда доходила лишь тогда, когда в Париже ее начинали продавать в антикварных магазинах.

Если мрачноватый выбор одежды можно было объяснить наличием в раю неформальной субкультуры, то его лицо вызвало у юной певицы недоумение. Оно было расколото надвое. Левая сторона принадлежала мужчине лет тридцати-сорока (Кристина еще не научилась определять мужской возраст на глаз), с иссиня-черными волосами, тонкими губами, и глазами неуловимого цвета. Правая же была скрыта белой, как алебастр, маской. Неверный свет факела бросал нервные, дерганые тени на маску, и казалось, что она то хмурится, то криво ухмыляется.

Кристина Метелкина слыла особой скорее романтичного, чем практичного склада ума, но и с ней время от времени случались припадки рационализма, которые могли длится целых десять минут. Сейчас на окоеме ее сознания забрезжил такой приступ. Еще ни на одной картине, фреске, иконе, или иллюстрации к детской Библии она не видела Ангела в полумаске. Зато, согласно горячим уверениям Ведеркина, полумаска была неотъемлемым атрибутом Призрака Интерната. В зависимости от концентрации алкоголя в крови завхоза, к портрету Призрака добавлялись и новые штрихи — то полуметровые клыки, то чешуя на ушах, то ласты. Впрочем, его рассказы принимали с долей осторожности, ведь тот же самый джентльмен утверждал, что после смерти Сталина мир захватили инопланетяне, а Карлыгаш Гуидичелевна их тайный агент. Но как бы то ни было, про маску Призрака знали все, даже те, кто не верил в само его существование.

Итак, перед ней стоял Призрак Интерната, это был неоспоримый факт. Так же Кристина была абсолютно уверена, что они не пойдут в ресторан, потому что Призрак поманил ее в совершенно противоположном направлении. Он звал ее вглубь тоннеля, в подвалы.

В подвалах школы им. Глюка ютились хозяйственные подсобки, запасники, кладовки, овощехранилище. Малоподходящее помещение для празднования ее бенефиса... Девушка вдруг похолодела внутри, а через мгновение сердце уже щекотало ей пятки. Ничего не скажешь, оригинальный способ расплатиться за семилетние уроки вокала! Но все сходилось один к одному — обитатели школы-интерната спускались в подвалы ночью парами только с одной целью. Не то чтобы это занятие было совсем чуждым юной певице. Отнюдь, она уже пару раз проворачивала этот трюк с Мег, а один раз — даже Антониной Жири. Это был полезный жизненный опыт. В любой другой день девушка не восприняла бы подобное приглашение в штыки, но ведь сегодня такая особенная ночь!

— Анг... то-есть, Эрик, а может как-нибудь в другой раз, а? — заныла ученица. — Все ж таки, это мой дебют.

— О чем ты говоришь, Кристина? Сейчас самое лучшее время.

— Насчет этого не спорю, момент выдался лучше некуда. Банкет наверняка уже переместился в вытрезвитель, так что в школе нет никого из администрации, и никто нас не застукает. Но я так устала...

— Когда мы прибудем по месту назначения, ты сможешь вволю отдохнуть, — нежно заверил ее Призрак, в свободное время подрабатывавший Ангелом Музыки.

— Да уж, — буркнула Метелкина, — если это отдых, так что же тогда труд?

Тем не менее, она покорно поплелась за знакомым незнакомцем, который предупредительно освещал ей путь, то и дело оглядываясь дабы удостоверится, что у нее все в порядке. Или что она еще не сбежала. А перед глазами у Кристины то и дело всплывала тарелочка с дымящимися суши... ну или какие они там должны быть...

Неверными шагами девушка шла по темному затхлому тоннелю, то и дело запинаясь о собственные юбки. Теперь ей стало ясно, почему в 19м веке женщины не участвовали в политической жизни. Разве можно беспокоиться о гражданских свободах, если все мысли лишь о том, как бы не наступить себе на подол и не расквасить нос? Она решительно подтянула платье чуть выше, причем в тот самый момент, когда Эрик оглянулся чтобы осведомиться о ее самочувствии. При виде голых лодыжек, нежно белеющих во мраке, он испытал сильное волнение. Отводя глаза, Призрак расстегнул плащ и накинул его на плечи своей спутнице — чтобы защитить ее от пневмонии или себя от сердечного приступа.

Учитель и ученица продвигались по лабиринту подвалов, как первые христиане по римским катакомбам, пока наконец до их слуха не донеслось тихое ржание. Сквозь несколько слоев тьмы девушка разглядела лошадь, привязанную к какой-то арматурине. Из груди Кристины невольно вырвался вздох восхищения. Без сомнений, Призрак подошел к поставленной задаче очень основательно...

— Но это же Цезарь! — вдруг воскликнула она и, оставив позади своего проводника, ринулась к лошади. — Вот так встреча! Цезарь... Цезарь, выплюнь немедленно!... Но Эрик, откуда вы знали?!

Цезарь был добротной крестьянской лошадкой, с круглыми белесыми боками, спутанной гривой, и яркой индивидуальностью. Кристина Метелкина познакомилась с ним прошлой осенью, когда старшеклассников направили в село Большие Хляби совмещать неприятное с бесполезным — иными словами, помогать с уборкой урожая. Поскольку у единственного на все село грузовика неожиданно исчез движок, а у тракториста Семенчука столь же неожиданно появились лишние деньги, урожай приходилось грузить по старинке на телегу. Цезарь же был той самой лошадиной силой, благодаря которой эта телега, скрипя и роняя огурцы, двигалась с места. Юная Метелкина время о времени таскала ему сахар с кухни и мечтала как она, верхом на горячем колхозном скакуне, будет рассекать пшеничные поля... Но никто бы ей не позволил. Большехлябинцы относились к лошадям с позиции утилитаризма, а верховую езду считали барством.

— Я счастлив, что тебе нравится мой сюрприз, — ответил Эрик, затаив улыбку. — Это только начало, тебя ожидает еще много сюрпризов.

Девушка сглотнула и опасливо посмотрела на своего учителя.

— О да, я очень рада! Но как вы...

— Ничего сложного, конюх даже ухом не повел, когда я выводил Цезаря из стойла.

— Вам нужно было заплести остальным лошадям гривы в косички, — предложила Кристина, чуть было не добавив "для пущей инфернальности".

— Неплохая мысль. — усмехнулся ее попутчик. — Я, пожалуй, так и поступлю когда буду его возвращать. Надо будет еще вплести им в косички черные ленты...

Кристина улыбнулась. Пусть даже их отношения вышли на качественно новый уровень, он все равно оставался ее музыкально одаренным ангелом-хранителем.

— Спасибо большое, Эрик. Я и вправду очень счастлива. Наверное, так себя чувствуют люди когда находят под елкой подарки, — спускаясь с небес на грешную землю, девушка добавила. — Кроме того, мы сможем погрузить на лошадь много овощей.

— Каких овощей? — недоуменно спросил Призрак, вступая в борьбу с животным миром за ограниченные ресурсы, то есть с Цезарем за свой манжет, который конь принялся жевать под сурдинку.

— Это вы меня спрашиваете?! — Кристина умудрилась выделить каждой слово вопросительной интонацией. — Ну там морковь, картошку, свеклу, патиссоны! Я не знаю, за какими именно овощами мы идем в подвал.

Эрик не без труда вернул на место манжет, уже изрядно подпорченный, и посмотрел на ученицу так, словно не мог решить, хмуриться ему или смеяться.

— Кристина Метелкина, ты подумала, что в ночь нашего триумфа мы пойдем нарушать восьмую заповедь в школьном овощехранилище? Тебя я поставлю на стражу, а сам буду грузить дары природы на коня?

Ученица кивнула, отметив про себя, что в его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Неужели обида? Или сочувствие? Или что, черт возьми?! Общение с Призраком было сродни хождению по канату — никогда не знаешь, в какой момент сорвешься и как долго пролежишь в гипсе.

— O tempora, o mores! Дружба с очаровательной малюткой Жири начинает сказываться на тебе! Я, конечно, пользуюсь определенной репутацией, но чтобы пасть так низко! — Призрак Интерната возвел очи к потолку, но не найдя его достойным внимания, вновь взглянул на свою спутницу. — Нет, воспари душой, отринь мысли о том, что ты знала раньше — особенно об овощехранилище — ибо я поведу тебя в храм муз... Эмм, Кристина? Эта лошадь правда ест все, что попадается на глаза?