The Havoc side of the Force

Мне была знакома эта сцена. Я видел ее довольно часто.

Я был чужаком. Чужаком, только что убившим одного из "своих". Все вокруг ожидали увидеть бездыханное тело на моем месте, и находились в безмолвном шоке, что я не оправдал их надежд. Наполнившая воздух тишина была хрупка, и не продержится долго. Даже если бы все вокруг питали искреннее отвращение к мертвому людоящеру — я все же был тем, кто вмешался не в свое дело и обязан заплатить за убийство. Если побегу — они нападут. Если промедлю — то же самое. В любом случае — я труп.

Это если судить по канонным представлениям о подобных ситуациях. Но я? Я никогда не вписывался в ни в какой стандартный сюжет. Есть куча способов отвлечь внимание толпы, и найболее эффективный — внезапно исчезнуть в денежном дожде, благо людоящер, похоже, играл на деньги...

Все еще держа в руке оружие инопланетянина, я взмахом ноги подбросил стол за столешницу. Незаметные чары левитации, сопровожденные изгоняющими чарами, отправили его в полет так, чтобы все выглядело как обычный пинок. Многочисленные блестяшки, диски, карточки и пыль еще только взметнулись в воздух, а на полу уже появились борозды от загребущих лап страждущих разжиться ценностями.

В связи с внезапной потерей интереса к моей скромной персоне, я сделал свой ход — вывернул оружие из мертвой хватки, а самого ящера откинул как бесполезный мешок с потрохами, которым он и являлся. Развернувшись, я двинулся через волнующуюся толпу, локтями прокладывая себе дорогу. Краткое слово активировало набор защитных глифов на моей одежде. Они были способны остановить одну-две пули из мелкокалиберного оружия, надеюсь они и здесь будут хоть частично эффективны.

Пространство между моими ключицами треважно зазудело, пока я плыл против течения. Несколько других разумных также прокладывали себе путь от давки в центре.

Я был на полпути к выходу, перед тем как услышал шум, заставивший меня действительно встревожиться. Крики ярости обернулись воплями ужаса, а звуки выстрелов перекрыли ударную музыку. Без замедления я обернулся, готовый в любую секунду бить или бежать.

Ни то, ни другое не понадобилось. Оружия были разряжены в потолок, оставляя на нем выжженые пятна и дробя светильники. Дюжины инопланетян, храбрясь, продолжали скрести пол в центре громадной толпы. Врядли кто-то смотрел в мою сторону. За исключением другого людоящера, уставившегося на меня с приоткрытой пастью. Оно могло смотреть с удивлением, могло и со злостью. Полагаю, это могла быть даже похоть, насколько я мог понять выражение его взгляда. Но учитывая размеры его пасти — это было очень выразительное выражение.

Я удвоил усилия, отчаянно пытаясь убраться подальше от развернувшейся сцены.

Я не выучил ни единого слова из местного жаргона, но, наверное, уже успел заслужить один-два смертных приговора. Так держать, Поттер!

Мне не привыкать, что жизнь в любой момент может отвесить мне пендаля, так что я не терял времени на осуждение решения, что привело меня в это место, сосредоточившись на процессе унесения своей тушки. Это оказалось на удивление легко из-за широкого спектра проживающих здесь рас. Я мог спрятаться за широким боком гигантского слизня, пока он раздвигал толпу перед собой, и быть совершенно незаметным для большей части окружающего народу. Чем искать популярные места, я решил пойти другим путем и найти уединенное место. Сказать легче, чем сделать, когда стоишь посреди, очевидно, самого большого мегаполиса, которыя я видел в своей жизни, но пару раз я замечал парки и площади.

Час спустя, или около того, я заметил брешь между двумя статуями, имеющими меньшее количество стоящих вокруг инопланетян. Несколько легких стежков моей палочкой заставили их вспомнить пару важных дел, которые срочно не помешало бы решить, оставив меня более-менее уединенным в городе, населенном многими миллионами.

Мне была необходима инфромация, и я имел особенно эффективный источник.

Я вытащил Воскрешающий Камень. Без ужасной трещины посередине он работал значительно лучше, чем старый козел когда-либо мечтал. Я никогда не мог понять — почему Дамблдор никогда не пытался починить его Старшей Палочкой? Его тень всегда избегала ответа на этот вопрос, а я не желал оскорблять столь ценный источник информации давлением. Вполне возможно, что это не сработало бы ни у кого, кроме Мастера Смерти. Также отдаленно возможно, что Дамблдор просто не подумал об этом. Даже гении иногда могут не увидеть слишком очевидное решение.

Я надел кольцо на мизинец и позвал свой любимый источник информации, — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Домблдор из Дома Дамблдоров.

Ничего не произошло, не было клубящихся теней, сливающихся в знакомую форму снисходительного старого негодяя.

Я ощутил, как в груди забилось сердце, а на лбу выступила капелька пота. Тень Дамблдора раньше всегда отвечала на мой вызов, даже с охотой. Старый маг всегда рад был узнать — насколько изменился мир, а лишний раз удариться в поучения доставляло ему еще больше удовольствия. Обычной темой его поучений было выражение разочарования моими карьерными решениями. Не дождавшись ответа от полупрозрачного, вечно опекающего гения, я выбрал следующий вариант. Менее полезный в плане знаний, но всегда гарантированно поднимающий настроение.

— Сириус Орион Блэк, из Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк.

Опять ничего.

Я закусил губу, внезапно сильно разволновавшись. Несмотря на постоянные, монотонные родительские речи, которые я выслушивал, вызывая ее, я позвал: — Лили Поттер, из Дома Поттер.

Все еще ничего.

— Джеймс Поттер, из Дома Поттер. Дерьмо! Ремус Джон Люпин. Нимфодора Люпин из Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк. Давай же, Тонкс! Ты же всегда ненавидела это имя. Где ты?

Я внезапно ощутил сокрушающее чувство безнадежности. Я что, оказался так далеко в будущем, что духи тех, кого я знал в жизни больше не возвращались? Тень Дамблдора и я имели несколько занятных бесед о теоретических границах возможностей Камня. Неужели однажды произнесенная им фраза "Мы продолжаем существовать, пока остались те, кто помнят нас" на самом деле имела буквальное значение? Что тень человека могла быть призвана так долго, пока живы знающие ее люди.

Я поморщился. Что ж, я только что опроверг данную гипотезу. Я прекрасно помнил старика, но не мог вызвать и жалкого облачка пара.

Я глубоко вздохнул и зарычал, заставив нескольких инопланетян с хорошим слухом дать деру даже быстрее, чем раньше. Погружаться в пучину уныния — не мой выбор. Теперь. Надо прекращать жалеть себя, и брать ситуацию в свои руки. Мне было необходимо сделать что-нибудь полезное, что-то продуктивное. Я пробежался пальцами по двойной линии из восемнадцати выпираний на поясе. Каждый бугорок содержал неразрушимый контейнер с зельем — обычно одноразовый. С момента последнего обновления пояса я использовал четыре зелья, три из которых во время выслеживания Беллатрикс в Шотландии, и лечащее зелье для головы полчаса назад.

Я мысленно перебирал названия, пока пальцы проходили часть пути по тридцати двум оставшимся фиалам. Я специально выбирал каждое зелье за их долговременность и полезность во время миссии. Если в моем времени их было относительно легко (хоть и дорого) заменить, то здесь, в будущем, я понятия не имел чем заменить даже простейшее из них.

Первой в порядке важности была информация. Мне было необходимо знать свое месторасположение, и нынешний год. Надеюсь, когда я выясню ответы на первый и второй вопрос — смогу начать формулировать ответ на третий и четвертый — как я сюда попал, и как, черт возьми, мне вернуться обратно.

Но природа моих вопросов была некорректна, у меня не было способа их задать. Воскрешающий Камень не вызывал духов мертвых, так что эта дорога была для меня закрыта. Первейшее, что мне требовалось — способность общения с местными. Мне нужен переводчик. Я мог пойти обратно в тот большой храм с людьми в робах и надеяться, что они одолжат мне своего робота, или я мог приобрести себе собственного. Второй вариант лучше — все же я не знал сколько времени займет обучение робота Английскому.

Я сделал мысленную заметку найти кого-то способного меня понимать. Высвободил из кожанного кармашка зелье цвета расплавленного золота и крепко задумался о необходимости его использования — все же его было практически невозможно сварить, отличалось редкостью и дороговизной, что проще было купить ручную нунду.

Но если ты очнулся в незнакомом городе, в незнакомый период будущего, где никто не говорит по-английски, и не считаешь это экстренной ситуацией, то, возможно, моя дальнейшая судьба и гроша ломанного не стоит. Я тяжко рызмышлял о переводчике — кто (или что, беря во внимание факт наличия роботов) может мне помочь? Я поднес зелье к своему рту и сделал глоток.

Феликс Фелицис вступил в действие.

Я немедленно ощутил оновленное чувство цели, чувство, которое подняло мой дух как поплавок из глубин. Я точно знал в каком направлении мне нужно идти.

С зельем, направляющим мои ноги, я обошел два строения и спустился по лестнице на отчетливо отличающийся уровень города. Похоже, здесь располагалось сосредоточие транспортной системы, напомнившей чем-то автобусные остановки на вершине тубусных станций Хаммерсмит (Hammersmith tube station) в Лондоне, если бы летающие поезда были также обыденны как лондонские автобусы. Что действительно зацепило мой взгляд, однако, было то, что небоскребы на этом ярусе истончались, позволяя впервые охватить взглядом горизонт.

Трахните меня если это не бетон, стекло и сталь простирались от горизонта до горизонта в городе, по сравнению с которым Токио был просто кучкой домишек из грязи.

В любой другой ситуации, я бы выкроил время на остановку и любование открывшимися пейзажами, но пока меня ведет выпитое зелье удачи — я имел длительный, но не бесконечный лимит во времени. Я стремглав пробежал сверху вниз несколько платформ в поисках поезда, который ощущал правильным.

Вот он. Я запрыгнул на парящий поезд, уселся и стал ожидать начала движения. Как только я расположил свою задницу на отвратительно липком (до магической чистки) сидении, я позволил себе расслабиться и повосхищаться видами. Если большинство людей и нелюдей в поезде с трудом отворачивали свой взгляд от экранов своих ручных компьютеров, то мой взор не мог оторваться от монструозного города. Он был прекрасен.

Стерильный, бессердечный и чужой, без сомнений, но он все равно прекрасный.

Спустя несколько минут поезд тронулся, несясь по густым городским джунглям на скорости, которую я счел бы тревожной, не будь опытным летуном.

Согласно маггловским часам (старомодные швейцарские, работающие на одних гайках да пружинах, а не батареях — бесконечно легче зачаровать простой механизм чем электронику), я проехал на поезде свыше трех часов перед тем как почувствовал порыв сойти. За это время город не потерял в плотности. Качество, размер, стиль и чистота зданий убывала и прибывала, но город везде оставался городом.

Насколько же огромно это место? Оно имеет край? — мой разум рассматривал вероятности, насколько большим может вырости город без ограничений использования ресурсов? Может ли целая страна быть покрыта бетоном и сталью? Или целый континент?

Или планета?

Как земля (если это вообще имеет какой-то смысл, так как я не видел ни пятнышка грязи с самого прибытия) может прокормить всех этих людей?

Я сошел на станции, имеющей намного более потрепанный вид чем та, на которой я сел, и присоединился к толпе в большом элеваторе. Мы понеслись к основанию города.

Тридцать с лишним этажей спустя, я вышел на самом нижнем этаже, чувствуя ощущение близости к цели — что-то вроде глухого, давящего возбуждения (dull, pressing excitement). Я нашел другую лестницу и проделал путь дальше вниз, в глубины города. Чем ниже я спускался, тем меньше людей там было, хотя общее количество тел оставалось более-менее постоянным. Сущее многообразие форм жизни меня поразило, и это говорит тот, кто встречался и разговаривал со змеями, гоблинами, кентаврами, эльфами, дварфами и акромантулами до пубертатного возраста.

Моя упрямая решительность поколебалась, пока я проходил мимо ошеломлящей, подтянутой зеленокожной женщины (по крайней мере я отнес ее к женскому роду — высокая грудь была прозрачным намеком в формировании этой теории), чей затылок закрывал тканевый головной убор, спускающийся за спиной в два пухлых остроконечных щупальца. Ее наряд был явно обрезан для демонстрации впечатляющих достоинств, а манера отражала отсутствие сомнений в способности испытать самоконтроль любого мужчины.

Зелье в моих венах заставило вернуть свое внимание на положенное место, направляя к чему-то похожему на очень маленький и узкий магазин. Без запинки, я направился к входной двери и толчком открыл.

В момент, когда я вошел, меня встретил звучный грохот через весь магазин, заставивший напрячься от порыва хлынувшего на меня ветра.

Я за мгновение окинул взглядом планировку магазина — вместо обычного способа (ну, обычного человеческого способа), расположения товара в удобных, упорядоченных рядах, этот магазин был обставлен вертикально. Я не мог различить потолок узкого здания — с моей перспективы стены сливались вместе далеко вверху. Массивные полки были набиты металлическими, керамическими и пластиковыми запчастями и деталями: некоторые выглядели блестящими и новыми, но большинство — наоборот. Безумный набор частей, трубок, балок, компьютеров, целых и разобранных роботов, витков кабелей и других неописуемых вещей устилал окружающие полки под завязку.

Но мое внимание поймал не тот факт, что магазин был вертикальным. Это был тот факт, что свыше дюжины существ в данный момент карабкались по полкам, сортируя и перебирая различные товары.

Существа были удивительно похожи на акромантулов.

Вернее не совсем. Спайдермен, в данный момент пребывающий на дежурстве, стоял за стойкой на своей задней паре ног, и был одет, за неимением лучшего слова, в одежду. Каждая нога (рука?) заканчивалась тремя трехпалыми отростками. Заведующий магазином в данный момент держал металлический стержень в одной из своих шести свобоных рук. Он что-то сердито чирикнул и замахнулся своим стержнем, как дубиной, на одного из многих спайдерменов, прыгающих между далекими полками.

Грохот при моем появлении издал во время приземления большой полупрозрачный ящик, полный роботячьих голов. Он рухнул с огромной силой прямо позади создания, которое я принял за владельца. Я, вероятно, разделял бы его чувства, если бы один из моих рабочих просто раздавил бы меня как... ну, как насекомое.

Пришпоренный эффектом зелья, я шагнул вперед и спросил: — У вас случайно нет чего-либо, способного послужить мне переводчиком?

Существо обратило свое лицо ко мне и я почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом — вместо обычных восьми глаз, оно имело шесть, они были красными вместо черных, а два из них значительно превышали по размеру остальных четырех. Рот существа был сформирован парой здоровенных, нагоняющих жуть, жвал. Оно махнуло волосатой рукой в сторону и произнесло что-то чередой шипений и кликов. Другой тощий, гуманоидный робот с овальной головой и руками, закрученными под углом, вышел вперед и заговорил человеческим голосом. Но слова все еще не несли для меня никакого смысла.