Вернее всего меня выдадут собственные острые уши, а не владение всеобщим языком. Откуда, как не из Старого Света, прибыть эльфу? Мои сородичи на этом материке редкие гости. Так что срочно нужно разжиться амулетом иллюзии. Качественно зачарованный камень решит все вопросы и уберет нежелательное внимание. Подумаешь, какой-то мужик в борделе ошивается? Очередной клиент.

— Мне нужна аптека, лавка артефактора и оружейная. А еще ювелирный, где без вопросов возьмут несколько мелочей и дадут честные деньги.

Для начала я хотел только присмотреться: предложить на оценку пару безделиц, с которых ничего крупного не выручишь. Так, составить впечатление и понять, что к чему. И пока в мыслях выстраивалась неплохая картина. Я даже робко понадеялся, что вырву у судьбы шанс жить, не боясь каждого шороха, и так, как хочется, а не как приказала Владычица. И пусть я не разобрался в собственных желаниях, уверен, что что-нибудь обязательно придумаю.

— Я дам адреса и нарисую схему. — Костанцо на минуту задумалась, затем вытащила чистый пергамент и мелким убористым почерком записала контакты и имена продавцов, после чего внизу листа стрелками изобразила, куда двигаться от борделя, чтобы не заблудиться.

Наклонившись рядом, я попытался разобрать знакомые буквы всеобщего, выведенные с сильным наклоном влево.

— Что-то непонятно? — уточнила мадам, заметив, что с местным вариантом языка у меня есть проблемы.

Я помялся, не желая выглядеть безграмотным, но все-таки ткнул в одну из закорючек в имени аптекаря.

— Как это читается?

— Этот знак смягчает предыдущую букву. И поспеши, лучше обойти лавки до полудня. Потом станет слишком жарко. Не думаю, что ты уже готов испытать на себе прелести нашего климата. Не все коренные жители города рискуют выходить в солнцепек на улицу.

О, заодно я узнал, как следует писать собственное имя. Настоящее. Если я, конечно, когда-нибудь воспользуюсь им. А то и вовсе забуду, прикипев к поддельной личности.

Услышав про жару, мысленно содрогнулся. Попасть в самый зной, как вчера, я категорически не хотел и, оценив нарисованный маршрут, прикинул, что, если не произойдет ничего экстренного, успею завершить дела и вернуться в 'Женский дом' до того, как солнце поднимется в зенит.

— Что ж, мадам, откланиваюсь.

— Когда вернешься, воспользуйся задней дверью. Лизи оставит ее открытой, — донеслось мне в спину.

Я махнул рукой, показывая, что услышал, и, выйдя на улицу, накинул на голову капюшон. Надеюсь, что скрытое лицо привлечет к себе чуть меньше внимания, чем выставленные напоказ длинные уши и исхудавшая эльфийская физиономия.

Начать, безусловно, следовало с артефактора. Торопливым шагом спускаясь вниз по улочке, я даже жмурился от нетерпения. Чем скорее куплю и настрою амулет, тем быстрее перестану тревожиться из-за каждого взгляда.

Хотя признаюсь — вначале мне было противно пользоваться иллюзиями. Что за жизнь, когда ты вечно играешь роль, лжешь и никому не можешь открыться и показать настоящего себя? Не жизнь это — существование. Впрочем, в моем случае я вряд ли смогу быть откровенным хоть с кем-то в городе. Все тайны и правда остались в Первоземье...

И поскольку альтернативой амулету иллюзии была смерть, выбирать не приходилось.

Утренний город оказался еще красивее, чем дневной. Со стороны океана тянуло свежестью. К запаху йода примешивались цветочные ноты: на подоконниках цвели фуксии и гардении, по фасадам расползался клематис, а из внутренних дворов доносился запах жасмина и померанцев.

Несмотря на то, что шел я через небогатый квартал, все вокруг было чисто. Мостовая подметена, трещины и сколы на стенах замазаны, и я не заметил ни одного бродяги, просящего милостыню.

Людей и нелюдей в ранний час было много. Миновав первый перекресток и оказавшись рядом с несколькими торговыми лавками, я даже угодил в толчею. Очевидно, не мне одному хотелось закончить с планами до полудня, чтобы потом на пару часов спрятаться от палящего солнца.

Мой потрепанный плащ не привлекал внимание, к тому же ни ростом, ни шириной плеч в толпе я не выделялся. Правда, лиц под капюшонами прохожие не прятали, но я все-таки заметил несколько личностей, не желающих светить физиономиями, и никто их пристально не рассматривал. Неблагополучные районы, что поделать. Любопытство здесь чревато последующим нахождением чего-нибудь колюще-режущего между своих ребер.

Торговые лавки только открывались, впуская первых покупателей. Кто-то выставлял небольшие столики прямо на брусчатку, раскладывая товар под носом снующих горожан, превращая и без того узкие улочки в полосу препятствий. Сообразив, что никто не собирается заглядывать мне под капюшон, я успокоился. Даже если погоня прибыла за мной в порт Старого Света с отставанием на день-два и сразу проявила чудеса догадливости, то следующий рейс к этим берегам был через пять дней после моего отплытия. Так что сегодня можно сделать необходимый минимум и наконец-то дать себе небольшую передышку.

Выбравшись на свободный пятачок, я сверился со схемой, которую нарисовала мадам, и растерянно почесал в затылке. Так-то ближе и удобнее было бы начать с аптеки. Если сначала пойти к артефактору, потом придется делать бессмысленный крюк.

Подняв взгляд от схемы, я проследил за движением светила по небосводу. Сейчас еще чувствовалась ночная свежесть, бриз со стороны океана оставлял на губах соль, но воздух стремительно нагревался. Вынужденно укрывшись плащом, я остро ощущал это.

Я вздохнул, решая, что выбрать: сделать личину и получить с непривычки еще один тепловой удар или все-таки помаячить перед аптекарем в своем настоящем облике. В конце концов, из этого получится интересный ложный след. Пусть погоня подумает, было ли что-то с моим здоровьем, раз я первым делом купил лекарства, или, польстившись на легкие деньги, я прощупывал почву для демонстрации целительских навыков.

Толпа, продолжающая уплотняться, пестрела не только смертными. Всего за несколько минут я заметил представителей самых разных рас и даже не мог с уверенностью сказать, кого в ней было больше. Я увидел и орков, и сильфов, и молодых гномов, и стража-оборотня, который позевывая, беседовал с пожилой гоблиншей. Над толпой мелькнуло несколько фей — один из гномов, неудачно вдохнув ссыпавшуюся с крыльев пыльцу, закашлялся на всю улицу.

Решено, иду в аптеку!

Я мысленно обозвал себя слабаком, испугавшимся жары, и в этот момент уловил восхитительный аромат свежайшей выпечки, яблок и корицы. Рот тут же наполнился слюной, и будто под заклинанием подчинения я направился в сторону пекарни, расположившейся на стыке двух улиц. Все-таки овощи и фрукты полезны и даже вкусны, но как же мне сейчас хотелось вредного, сладкого и мучного! Желательно, чтобы там еще и шоколад был.

Ладно, сегодня могу себе позволить!

— Ой, Триада! — засмотревшись на пекарню, я врезался в чье-то крепкое плечо и вдобавок, чуть не упав, наступил незнакомцу на ногу.

— А извиниться? — потребовали у меня.

— Можете начинать! — Никому нельзя вставать между мной и булочками!

Сначала я ощутил терпкое сочетание розового дерева и горького апельсина, и только затем посмотрел, на кого же имел неосторожность налететь...

На меня сверху вниз недобро уставился странный тип. Таких я раньше не видел и даже не смог быстро понять, к какому народу он относится. По чертам лица — человек, но очень бледный, будто вампир, беловолосый, с белесыми ресницами и бровями, но при этом неестественно темными провалами глаз, в которых нельзя было различить, где радужка, а где зрачок. Как необычно!

Одно долгое мгновение спустя я сообразил, что, во-первых, так и не убрал ногу с чужого сапога, а во-вторых, мужчина с таким же любопытством уставился на меня в ответ. Интересно, что он смог разглядеть под... Спохватившись, я с ужасом понял, что от столкновения капюшон сполз, и незнакомец жадно рассматривает мою типично эльфийскую физиономию.

— Триада! — Набросив капюшон, я как можно сильнее затянул завязки и почти бегом добрался до пекарни, скрывшись внутри. Мою ж мать, идиот! Расслабился, называется!

Приникнув к стеклу, я понаблюдал, как человек еще минуту смотрел мне вслед, потом покачал головой и слился с толпой. Хотя 'слился' — громко сказано. Неизвестный был выше большей части людей почти на голову и по росту больше напоминал орков. Мужчина словно разрезал утреннюю толчею, как нож — мягкое масло. Я успел только отметить недешевую одежду — классический темно-синий камзол, застегнутый под горло, после чего тип скрылся из вида. Надеяться, что незнакомец легко забудет нашу встречу, не приходилось. Событие, судя по его взгляду, вышло не из заурядных. Однако я готов был молиться и Триединому, и Триаде, чтобы человек покостерил неловкого эльфа, быть может, пересказал случившееся приятелям и выкинул инцидент из головы.

— Что высматриваете, господин?

Рядом раздался любопытный голос, и я повернулся к молодому пекарю, готовому услужить первому посетителю.

— Видел человека с белыми волосами? — Я очень надеялся, что просто какой-нибудь богач забрел туда, где ему не следовало бы находиться.

— Лорда Мертвеца? Конечно! Наверняка с очередной инспекцией направился... а что?

Мертвец? Какое неприятное прозвище! И явно дано за дело. А уж инспекция — так и подавно плохо. Знать бы еще, кого он инспектирует. Но больше мальчишку расспрашивать мне не хотелось. У него прямо на веснушчатой физиономии было написано, какое он трепло.

— На ногу ему наступил... — нехотя проворчал, рассматривая свежие булочки.

— Вот вы растяпа, господин! — бесхитростно выдал юноша. — Правой руке наместника и на ногу!

Я чуть не сел.

Но почему он один? Без свиты? Пешком? Разве так бывает, чтобы второй в городе человек не разъезжал в экипаже под бдительной охраной гвардии, а спокойно разгуливал по неблагополучному кварталу? Еще и с какой-то проверкой! Должно быть, очень страшный человек — лорд Мертвец...

Что ж, мироздание в ультимативной форме показало мне, что даже легкая расслабленность может губительно сказаться на моем дальнейшем выживании. Эту печальную новость я заел аж двумя булочками с корицей и шоколадом и запил странным горьким и очень бодрящим напитком черного цвета, который мне посоветовал мальчишка. Как он его назвал? Кахве? Непривычно, но пробирает!

В аптеке я надолго не задержался. Как уже стало понятно, хорошие целители в городе ценились на вес золота, поэтому в таких местах обитали и торговали те, кого назвать даже середнячками было затруднительно. Я разочарованно пригляделся к составам на полках и подумал, что с закрытыми глазами сварил бы зелья лучшего качества.

Но, увы, заниматься подобным мне было негде и некогда, а потому пришлось довольствовать тем, что было в наличии. Еще и по совершенно грабительским расценкам!

Поэтому я ограничился парой флаконов стандартного восстанавливающего зелья и одним маленьким пузырьком кроветворного — последний, взятый еще из дома, я израсходовал, вляпавшись в неприятную историю с работорговцами в порту. Посмотрев на снадобье, которое позволяло не спать около пяти дней подряд, я решил, что оно наверняка отвратительно сварено с несоблюдением пропорций, и пообещал себе позже найти пусть и более дорогой, зато качественный аналог. Однако напоследок сгорбленный аптекарь удивил меня.

Он, запаковывая позвякивающие флакончики, поинтересовался, сам ли я нашел его лавку или кто-то порекомендовал это место. Новое лицо, точнее, капюшон явно заинтересовал человека. Я спокойно сослался на хозяйку 'Женского дома'.

— В таком случае, господин, если вдруг вам понадобятся не исцеляющие настои, а иные, запрещенные и смертельные средства, буду рад помочь. — Старичок лукаво подмигнул и отвесил почтительный поклон.

Запрещенные и смертельные? А какое отношение к этому имеет мадам Костанцо? При упоминании 'Женского дома' я бы скорее подумал про какие-нибудь специальные зелья контрацепции или для прерывания нежелательной беременности... Но, судя по всему, аптекарь имел в виду яды. Я посмотрел на человека совсем другим взглядом. Что ж, хорошо, учтем.

Место я запомнил.

Следующей точкой на схеме мадам Костанцо был ювелирный. Им заведовал немолодой гоблин, хотя гораздо привычнее за стойкой было бы видеть представителя подгорного племени. Вот гномы отлично разбирались в драгоценных камнях и могли по достоинству оценить две заколки, за которые я рассчитывал получить сумму для нормального существования на ближайший месяц.

Я даже замер в дверях, разочаровавшись в этой рекомендации хозяйки борделя, но зеленокожий торговец, заметив мое смятение, не выразил огорчения, хотя должен был подскочить и уверить в желании угодить любому капризу клиента. Подумав о том, что координат других ювелирных у меня нет, и переступив с ноги на ногу, я решил начать с одной заколки.

Хрупкое украшение легло перед длинным гоблинским носом на специальную подушечку. Я подумал, что даже если цена не устроит, придется соглашаться. Без других рекомендаций сам не разберусь, в каких лавках не зададут лишних вопросов об истории продаваемых мной вещей.

Осмотр украшения не затянулся.

Я ожидал, что гоблин хотя бы вытащит лупу или какой-нибудь другой прибор, чтобы проверить подлинность трех некрупных адамантов редкой чистоты, однако тот несколько минут, не моргая, рассматривал заколку, после чего невозмутимо спросил:

— Крупными или с разменом?

— Пополам, — решил я, подумав, что часть суммы сразу отложу.

На всякий. А то споткнусь опять о кого-нибудь, и погони станет уже две.

Мне стало интересно, как гоблин оценил украшение с одного взгляда. Незаметно сложив пальцы в колдовской знак, я посмотрел на магический фон ювелира и понял, что столкнулся с редким явлением — видящим. Ему не требовались ни приборы, ни рекомендации. Если бы я снял заколку еще с неостывшего тела или принес подделку, гоблин узнал бы об этом тут же и просто указал бы мне на дверь. Или, приняв вещь, доложил бы, куда следует.

Ювелир скрылся в задней комнате, было слышно его кряхтение и приятный звон монет. Я же с любопытством изучил выставленный на витрине ассортимент. Он был настолько неоднороден, сочетая разные детали комплектов, камней и металлов, что даже незнающий человек сразу бы понял, что здесь сбывают вещи с темным прошлым. От нескольких медальонов явно фонило недавно снятыми проклятиями.

Что ж, еще один реверанс для мадам Костанцо.

Однако удачно я присел на ступени борделя!

Гоблин вернулся и положил на стойку два кошеля. В одном лежали пятнадцать золотых. Пересчитывая их, я отметил, что сплав, из которого делали местные деньги, был лучшего качества, чем тот, к которому я привык в Старом Свете. Второй кошель, гораздо больше и тяжелее, оказался набит серебряными и медными монетками. Последние меня позабавили: они были значительно меньше по размеру и отличались самой разной формой, будто бы их чеканили, вообще не заморачиваясь на стандарте.

Золото я тут же убрал на дно ранца, как раз рядом с футляром, в котором хранились мои инструменты. Часть серебряных и медных монет я разложил по карманам, чтобы каждый раз не лазить в кошелек.