Ритуал2

Но сегодня его одиночество было нарушено. Странный прохожий бродил у ворот академии, то и дело по-волчьи вглядываясь в ее окна. Полы его черного незастегнутого пальто при ходьбе раздраженно развевались в стороны, но похоже парню холодно не было. Свет отражался в его голубых, как утреннее небо, глазах резкими голодными серебристыми вспышками. В незнакомце с виду не было ничего опасного. Высокий светловолосый парень, изящно сложенный, даже излишне смазливый, но помощник магистра, сам не зная почему, медленно сполз со стула, чтобы блондин его не заметил и не подошел. Это был какой-то иррациональный беспричинный страх. Он незнакомца даже амулетами проверил, и колдовать тот был не способен, да и ничего опасного на нем не висело. Парень лишь один раз глянул в его сторону, но этот мимолетный взгляд полоснул его, как раскаленным железом. Пусть с ним кто-нибудь другой разбирается.

Шхэн, все-таки заметил. Незнакомец направился в его сторону. Вален быстро принял подобающее положение и в смущении прокашлялся. Да, он просто уронил книгу. Парень постучал в окошко, заглянул внутрь.

-Могу я спросить, уважаемый? — мягко, обаятельно улыбнулся он. Голос у него был бархатистый, обволакивающий, и Вален мысленно обозвал себя малодушным идиотом. Первое впечатление оказалось обманчивым. Этот человек, возможно, кого-то просто поджидал, и из-за этого казался раздраженным. Даже дико взбешенным, поправился Вален, но сейчас на лице незнакомца не было и следа прежней злости, и он засомневался, не показалось ли ему.

-Да? Что-то нужно? Это академия магического искусства, посторонним вход воспрещен, если у них нет предварительной договоренности о встрече.

-У меня нет. — продолжил мягко улыбаться парень, но в глубине его глаз снова мелькнул тот серебристый настораживающий огонек. Как сталь на солнце, подумал Вален, обожающий поэтические сравнения в книгах. — Но видите ли, у меня небольшая проблема. Я условился встретиться с адепткой из академии, ничего такого, уважаемый, просто по делу. Ее матушка просила передать ей письмо из дома. Уже долго жду, но Тайнери не пришла. Я могу узнать, когда у них заканчиваются занятия, или вы можете попросить ее выйти? — человек обаятельно, слегка виновато улыбнулся. Вален почувствовал, что желание отказать, переломилось, как сухая веточка в пламени костра. Если человек хороший, почему бы не помочь?

-О занятиях говорить не имею права, а сообщение могу передать через наставника. Как ее зовут?

-Тайнери Эллери. Драконолог.

-Драконолог, надо же. Их у нас на факультете мало. В этом году со всех курсов едва два десятка наберется. Я попытаюсь найти ее по спискам, но что-то я такой не помню. — размышлял вслух Вален. — В прошлом году, помню, была. Кажется, она этой весной из академии выпустилась. Еще представление такое красивое на прощание устраивали. — сказал он и осекся.

Огонек в глазах парня уже не был серебристым. В них мерцало настоящее желтоватое пламя. Он слышал такое бывает у магов, когда они теряют самоконтроль. Или вот-вот потеряют. Парень моргнул и снова обаятельно улыбнулся.

-Не может быть. А кто-нибудь знает, где она сейчас?

-Я-а поз-зову архимагистра-а. — проблеял Вален, отодвигаясь от мага дальше. Как он раньше не понял, что он маг?! Проклятые амулеты. И что ему нужно?

-Это угроза? — усмехнулся незнакомец. — Извините, если напугал. Шучу, просто шучу. Столько времени провести на холоде, а это оказалось всего лишь обидной шуткой. Любой из себя выйдет.

-Да, да... я бы тоже взбесился. — с готовностью поддакнул Вален. Сейчас он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы пугающий парень поскорее убрался.

-Что ж, тогда вернусь обратно в гостиницу. Надо мной похоже посмеялись. — продолжил улыбаться маг ровной благожелательной улыбкой. И глаза его были спокойными, безмятежно голубыми. Помощнику архимагистра стало совсем не по себе.

Но если Вален больше его не увидит, то какое ему до всего этого дело. На ее счастье, Тайнери уже закончила Академию. А приставать к драконологу это дело для типичных самоубийц.

* * *

Каи-ши был в бешенстве. Для того, чтобы прорваться в этот мир, он потратил слишком много времени. Теперь зверьков здесь нет. Но если они думают, что это его остановит, козявки ошибаются. Главное, что ОН теперь здесь. И в них все еще течет капля его собственной крови. Он найдет их. Кровь к крови, плоть к плоти. Нет ничего вернее.

Делхассе раздраженно мотнул головой и ушел, краем уха услышав, как с облегчением вздохнул смотритель. Ничего, он еще вернется, и убьет здесь всех. Только это будет чуть позже. А пока стоило разжиться деньгами.

Он отошел от академии на несколько кварталов и ласково хлопнул наиболее хорошо одетого прохожего по плечу, заглянул в глаза и затащил в ближайший переулок. Зверек вначале пытался сопротивляться, но любые попытки его были смешны. Теперь стоял перед ним и дрожал. В ноздри бил кисловатый резкий запах его страха, оставляя такой же прокисший привкус во рту. Не то. Каи-ши таких либо убивал сразу, либо уходил, не играя. Так унизительно обычно пахли рабы. Самые слабые, самые трусливые, самые никчемные.

-Ну? — спросил делхассе, ухмыляясь. Понятливый зверек отдал кошелек без единого слова, а потом бросился прочь. Каи-ши не стал догонять. Все-таки странное у них отношение к собственности.

* * *

Засыпал Ильдар долго. Полночи ворочался, то натягивал, то опять сбрасывал одеяло, не мог разобраться жарко ему или холодно. Несколько раз вставал попить воды и смотрел в кухонное окно на жалкий серп луны, застывший на небе. Где-то выли волки. Ильдар жил в небольшом доме у крепостной стены, почти у самых въездных ворот. Сразу видно — цивилизация, — подумал он.

Его отец после болезни так и не вернулся к практике. Если бы вернулся, Ильдар желал бы работать с ним, а так уехал из родного города. Ему все равно никогда не сравнится с отцом. Не хотел вечно находится в его тени. К тому же, везде одно и то же. Мутное инспектирование могил, да редкие призывы к покойным мужьям и женам. Некромант безутешных супругов ненавидел. Ну что им за радость тревожить освободившихся от них и счастливо пребывающих в загробном мире духов. Так нет, обязательно надо достать и на том свете. Ильдар, насмотревшись на полные обрюзгшие рожи вторых половин, наслушавшись их визгливых вопросов — куда ты деньги дел, куда завещание спрятал и изменял ли ты мне? — понял, что любви не существует и свою жену он придушит собственными руками. В одиночестве Ильдару было хорошо. Уютно. Он не умел разговаривать с людьми. Но в отличие от магистра темной магии Саторски, не умел их запугивать тоже. Внешность имел совсем не некромантскую. Белобрысый, сутулый, невысокий. С невыразительным бесцветным лицом. Поэтому все и относились к нему так свысока, почти презрительно. Никто его не уважал.

В жизни надо было что-то менять. Ильдар это понял недавно, когда обычный мясник обращался с ним, как с собственным мальчиком на побегушках, а он долго придумывал ответную фразу, которая бы поставила проклятого толстяка на место. Так и не придумал. И это оказалось последней каплей. Последнюю неделю Ильдар прятался от клиентов. Ему надоели эти бесконечные жалобы, просьбы, эти глупые людишки. Но и отказать им напрямую он не мог. Поэтому трусливо скрывался от желающих нанять его. Сны демона, так напугавшие вначале, пришли долгожданным спасением. Если ему это действительно приснилось.

Ильдар вздохнул, допил ледяную воду и пошел спать. Если повторится и сегодня... Он накрылся клетчатым шерстяным одеялом и уставился в потолок. По комнате гуляли сквозняки, но ему нравился этот холод. Ильдар Маранэ закрыл глаза.

"Черные, черные воды текут неспешно, неторопливо. Выжжено-белый, будто стеклянный песок гоняет ветер. Если взять его в руки неосторожно, резко, он пропорет острыми гранями ладонь. Ильдар не знает, откуда ему известно это. Просто чувствует. Жара опаляет, давит, накрывает огромными крыльями. Смертельная жара. Но он не чувствует неудобства, так, только слегка разогревается чешуя, выступившая на его теле. Он смотрит на свои предплечья. Серая кожа с вкраплениями полупрозрачных чешуек. Делхассе изменчивы. На огромных руках, подчиняясь его воле, выступают когти. Демон ждет и улыбается. Он находит непередаваемое удовольствие в том, чтобы наблюдать за переливом темной мертвой воды реки и светлым песком у ее берегов. Демона завораживает игра контраста черного и белого, искрящаяся необычная красота. В этих местах он впервые и кого-то ждет, но пока их нет, он наслаждается глубоким иссиня-черным, отравленной рекой, и стеклянным белым песком у ее берегов. Их цвета тонут в его глазах, запоминаются навечно. А над всем этим колышется лиловое переменчивое небо. Демон выращивает на спине крылья и улыбается. Ему хорошо. Он уже любит эти края.

Из-под земли вырываются острые прозрачные лезвия. Демон отталкивается и взлетает. Удачная задумка, но слишком медленно, чтобы убить его. Вихри стеклянных острых песчинок взметаются вверх, набрасываются на скрывающихся верре, как стаи саранчи. Ему нравится, как визжит, заходится в смертельном завывании ураганный вихрь. Демон широко разводит в стороны руки и поднимает лицо к небу. Он чувствует, как просыпается сила, обхватывает, обнимает весь небосвод.

На головы непокорных падает горячий обжигающий огонь, демон творит дождь. Ему нравиться наблюдать за этим. Красное на лиловом. Все полыхает, сплавляется. Извивающаяся желто-красная змея на белом песке. Атака непокорных захлебывается. Демон ныряет вниз, туда, где он чувствует, находятся восставшие верре. Он любит убивать. Ломкий хруст костей под его пальцами. Он улыбается, смотря, как течет по когтям их голубоватая кровь. Первого он достает сразу, немудрено разрывает ему горло, переламывает шейные позвонки. А потом снова смотрит в небо и хохочет. С неба льются волны огня. Делхассе это нравится. Красиво."

Ильдар проснулся в холодном поту, несмотря на то, что во сне ему было адски жарко. Он все еще чувствовал, как от стремительного движения его пальцев сломались кости того огромного шестирукого гиганта. Демон здесь, подумал он. Но после пережитого эта мысль уже не казалась ему увлекающей. И он нас всех убьет. С его адской силой он запросто сотрет несколько городов с лица земли. Превратит их в выжженную пустыню. И будет наслаждаться красотой пожаров.

Слава богам, он помнил, где живет магистр Саторски. Если заслуженный темный маг еще не переехал. Магистру Саторски не впервой бороться с демонами. Если бы дело касалось только его, Ильдар предпочел бы собрать вещи и скрыться. Пока он будет переезжать с места на место, эта тварь не найдет его. Но одно дело клыки и когти, а другое — полыхающие небеса, только по одному желанию демона. Но если он здесь, тогда почему еще не начал убивать?

Ильдар задумался. Возможно, это просто отголосок старых кошмаров. Магистр предупреждал его об этом, что превращение не пройдет для него бесследно. Боги, пусть это будет так.

Чем больше проходило времени, тем сильнее сомневался Ильдар. Возможно, это просто кошмар. Но магистра все-таки следует предупредить. Некромант с тоской посмотрел на сбитую, слипшуюся от пота постель, вздохнул и пошел собирать вещи.

Глава третья. Встреча.

Риалис Феолески неприязненно смотрела на сидящего напротив эльфа, не мигая уже больше минуты. Опять притащился. Когда же он наконец отцепится от них с Алли? Нудная старая сволочь. Сколько ни говори, что его услуги им и даром не нужны, сколько ни посылай... к предкам, каждое утро, сволочь, возвращается. Феолески матерые, старые, вскормленные на вере в собственное величие Перворожденные бесили до дрожи. Древнее поколение. Тупорожие они, а не перворожденные. А этот бесил особенно. Сидит, делает вид, что не замечает, как она его ненавидит.

Феолески хотелось впечатать кулак в эту высокомерную старую рожу. Впрочем, стоило признать, троюродный дядюшка Алли старым совсем не выглядел. Как и все эти гребаные эльфы. Просто это их эльфийское благородство, эта нудная чопорность у него из ушей уже перла. К тому же, недавно она спросила у Алли, сколько ему лет. Хех. Старикашка.

Дядюшка таскался к ним постоянно с тех пор, как Алли вернули имя. Вечно предлагал свои советы и услуги. Пытался подмазаться, влезть во все дела и что-то разнюхать, настырно продолжая возвращаться в их неприветливый дом. Хотя, Феолески закрывает каждый день дверь за ним лично, со всей силы, стараясь попасть по его костлявой благородной заднице. Пока не попадала. У всех гребаных эльфов такая реакция, закачаешься.

-Каэрим не может спуститься к вам, аэлле Сетаим. Можете идти домой. Он занят, как и вчера, и позавчера, и завтра, и послезавтра. И следующие несколько тысячелетий. — неотрывно пялясь ему в глаза, сообщила она.

-Я все же подожду. Вдруг у моего племянника найдется для меня время.

Какой он тебе племянник, сволочь? Седьмая вода на киселе, а туда же. Только почуяли возможность наживы, как сбежались, как крысы на кусок мяса. Шхэновы эльфы.

Никто не знал, как Алли сумел добиться того, что артефакты оказались у него, как провернул ловкую месть, и это ушастых интриговало. Неожиданно они поняли, что недооценивали младшего из рода, и теперь кровь из их перворожденных носов, как хотели заполучить его в союзники или хотя бы разузнать, как ему это удалось. Алли сказал, что постепенно все они отвянут. И только этот гребаный дядюшка все еще держался. Самый упертый. Медаль ему дать надо. Медалью по морде.

-Раз моего племянника нет рядом, я хотел бы поговорить с тобой, Риалис.

Говорил на человеческом наречии эльф волне сносно. Выдавала только излишняя растянутость звуков, он был слишком стар, чтобы выучиться произносить слова правильно.

-Когда это мы переходили на ты?

-Вы с племянником объявили о своем решении быть... вместе, а значит, ты тоже становишься моей семьей, Риалис.

-Как же, как же. Порадовали, дядюшка.

-И по-родственному, я хочу тебе сказать — уезжай отсюда. Уезжай либо одна, либо с моим племянником. В людских землях вы сможете жить. Здесь сможет только он.

Феолески скрипела зубами. Уродский эльф. Теперь выжить ее отсюда хочет.

-С чего это ты решил, "дядюшка"?

-Тебя никогда не примут как равную. А со временем и Каэрим станет относиться к тебе также. Ты лишь человек. Жалкий, глупый, несовершенный. Связь с людьми мимолетна, как полет бабочки. Ее стоит оборвать прежде, чем полет оборвется. Без лишних упреков и сожалений.

Феолески сама не заметила, когда встала и замахнулась набить ему морду. Остановил только его взгляд. Трудно ввязываться в драку с кем-то настолько спокойным.

-Хочешь ударить меня? — он дернул бровью. Она опустила руку.

-Не бью пожилых.

По его лицу, по выражению, на секунду пробившемуся сквозь невозмутимую маску, Феолески поняла, что все-таки ударила его этой фразой ниже пояса. Хоть говорят, эльфы лет не считают, этот все-таки считал.

-Я, конечно, понимаю, что после столь долгих лет, что прожили вы, Каэрим кажется вам слишком юным эльфом, у которого все впереди. Во сколько раз вы его старше. Раз в десять? Но не сомневайтесь, Каэрим и сам разберется, дядюшка. Старики всегда считают себя умнее и опытнее других, но вспомните себя в его возрасте. О нет, я не заставляю вас напрягаться, если сможете, конечно. И будьте снисходительны, дядюшка.