Прочерк

Даже отрепетировали несколько раз — прямо как в настоящей армии.

А вот чего не предвидели — что тепловизор не различает уже остывших.

И потому сначала пулеметчик заметил четверых повешенных на мощной ветке поперек дороги, и только потом Егор начал материться, разобрав картинку на планшете. Командир же выругался один раз, ядовито и длинно — распознав среди повешенных толстого старосту Медового Оврага.

— Ну что… — неспешно проговорил Степан, опуская бронезаслонку на лобовое стекло, — вот они, мать его, и приключения.

Геолог Кириллыч и в этот раз по распорядку спал на полке, а потому и не высказывался. Поразмыслив, командир не стал его будить. Судя по тепловизору, тела остыли — значит, бой прокатился давно. Если удастся проехать село без стрельбы, то на ночевку в машине будет хотя бы один выспавшийся часовой. А начнется стрельба, Кириллыч все равно проснется. К полке он хорошо пристегнут, не вскинется и мешаться не станет.

Ансельм двинулся было выйти — поискать на пепелище выживших — но командир, конечно, двери открывать не позволил. Сам же полез в кунг и вытащил коробку со вторым беспилотником. Медовый Овраг кормился от леса: охотниками да пчеловодами. Расчищенных полей вокруг селения не было, и единственная сколько-нибудь проходимая дорога вела сквозь начисто сожженную деревню. Вдоль дороги пустили коптер, наметили проезд. Радист и пулеметчик выставили перед собой уже не трубки светозвуковых, а нащупали в разгрузках рубчатые тела боевых гранат. Двинулись осторожно, вертя головами, гоняя беспилотник по расходящейся спирали.

И только отъехав от бывшего Медового Оврага, нашли причину. На неширокой полянке рядом с Трактом чернели полтора десятка кострищ; поодаль в кустах ров для отхожего места, там и сям торчали шесты шалашиком — палатки войско, видимо, унесло с собой.

Беспилотник снова не заметил ничего. По расчету времени получалось, что нападение на деревню произошло то ли вчера вечером, то ли ночью; но уж никак не утром — костры и тела успели остыть. Успеть убраться за радиус действия беспилотника могло только конное войско, а из этого следовало, что напал на селение тот самый барон-диссидент, встречаться с которым не советовал толстый староста Медового Оврага. Конная шайка разбойников такой величины, чтобы вырезать село, не могла бы найти травы для лошадей в лесу, а двигаться по Тракту им бы помешали Стражи Леса. К бандитам высшие и лесные фиари относились одинаково плохо, и уж если брали пошлину за брод и Тракт, то и стерегли свой кусок на совесть. А вот в спор барона с вольным поселением фиари вмешиваться не станут — не Имперскую деревню они защищать не присягали.

Все это Ансельм растолковал ошеломленному экипажу. Сам он удивлялся иному: мастера звезд — и так переживают из-за обычной междуусобицы.

— Это еще что! — сказал он совершенно искренне. — Одно село, тьфу. Вот весной приходит Орда — тут дым до неба встает, как вокруг вашей звезды в степи.

* * *

В степи просторно, и земля почти везде ровная. Косогоры, промоинки — но конь степной пройдет не глядя, потому как бегает здесь от малолетства до смерти. Нет ни коварных сучьев, ни волчьих ям, которыми лесовики пытаются защищаться от удалого весеннего половодья, когда по первой зеленой траве Орда идет возмещать убытки от зимней бескормицы.

Верховный вождь поднимает копье со священным полосатым хвостом зверя Рум. Копье оживает: гудит над головой вождя, режет небо восьмерками, кругами, переходами; наконечник свистит на палец от земли, косит стебли живые, зеленые; ломает стебли серые, мертвые; к небу подбрасывает листья палые, желтые…

Вождь замирает, крутнув кисти навстречу друг другу, как выжимают мокрое. Копье замирает как влитое; и все, смотрящие вдоль копья, отныне — впервые за последнюю тысячу лет — повернуты спиной к лесу.

Ближайший набег Орды направляется на побережье. Веками Орда продавала рабов на верфи Теплого Берега, на рубку зарослей, на разработку цинка с медью в термитниках Островов… Теперь часть богатств Берега вернется в руки настоящих людей. Которые не торгуются, как слабые — а берут все, что пожелают, как сильные.

Сильные — пожелали звезду с неба. Забрали ее как собственную потерянную монету, закатили ее в диковинную повозку — и исчезли в своем зеленом океане, где не разогнать коня и не выстрелить из лука далее пятидесяти шагов — даже из наилучшего лука, даже зачарованной стрелой. Не видно в лесу дальше пятидесяти шагов, не слышно в лесу дальше двадцати шагов. Нет в лесу ни строя, ни команды, ни порядка. В лесу Орда распадается на одиночек; одиночек же вместо честного равного боя, подобающего храброму, тычут копьями в бок и спину, заманивают в топи, загоняют на колья ловушек. Трудно ходить в лес за невольниками. И что с них, нищих, прибыли? И не может ведь священное копье соврать.

Лучше уж — Теплый Берег.

А то ведь… сегодня — звезда...

Завтра — сто звезд?

Послезавтра — все звезды?

* * *

Звезды качаются над кунгом. Машина плывет сквозь ночь, рассчитывая утром подойти к воротам Базы. С каждым километром война в Пограничье отдаляется, и экипаж понемногу оттаивает. Командир, правда, не разрешает пока убирать гранаты; ну да есть очень большая разница между гранатой, лежащей под рукой на всякий случай — и гранатой, место падения которой уже выбрано. Знает командир, что экипаж уже не так насторожен и внимателен, как на пепелище Медового Оврага; но еще на пару часов людей хватит. Как раз к Базе подъехать — и ночевать дома. Риск ночной дороги все же меньше, чем риск ночевки в лесу, полагает командир. Особенно в лесу Пограничья, где с какого-то перепугу началась война. Барон ли не утерпел примучить вольное поселение; вольные ли поселенцы оправдали поговорку: «Чуб козачий, та норов собачий» — никто уже не узнает.

А есть же и эльфы на Бычьем Броду. И уж они-то подкрасться к остановившейся машине смогут легко; и один часовой в люке даже с тепловизором и беспилотником не выглядит против них надежной защитой.

Движение — жизнь, полагает командир. Поначалу, правда, выходило шумновато. Но в итоге приборный отсек спутника они подобрали и везут обратно. И никого не убили по пути. И вообще, вряд ли кто из местных обратил внимание на их суматошный пробег по краю карты, по глухому лесному тракту.

И не оформить ли, в самом деле, охранную фирму для работы за периметром? Геолог, радист, водитель, пулеметчик у них есть; Ансельма местным консультантом записать, вообще хорошо получится. Можно ездить, например, воду искать. Или геологоразведку вести без особой спешки — зато основательную, вон у Кириллыча вроде аналитик знакомый. Старый уже — так это и хорошо, советской еще выделки академик.

Нет, конечно, со спецназом или даже с разведкой мотострелков им не тягаться. Ну так они не армия и не дипломаты. Снабжать их новинками снаряжения и оружия не будут — зато и в строй не погонят.

Командир не замечает, как начинает размышлять вслух.

— И вытаскивать нас не станут, — хрипит динамик голосом Сергея. — Не армия, не разведка промышленников, и не дипломаты — кто мы?

Командир пожимает плечами:

— Сам же говорил, мы по их учетам не проходим, — вынимает карту из откидного столика и захлопывает планшет:

— Если только по строке «прочие».

(с) КоТ Гомель

16.07 — 28.07.2015