"Колобок" представляет

Девушки бросили в него уничтожающий взгляд, один на троих, и зарыдали с новой силой.

— Мясо, — сказал Кусака. — Еда. Есть. Нет, мыться.

Рыжик подошел к стене и несколько раз стукнулся об нее лбом. Покончив с этим странным занятием, он сообщил:

— Чего-то мне хочется.

— И — и мне, — всхлипнула Катя.

Мадина внезапно просохла и совершенно спокойно произнесла:

— Надо у этого пентюха спросить, — она кивнула на впавшего в ступор Диму. Поглядела на него внимательнее и уточнила, — Попозже. Когда у него крыша вернется из евротура.

— Кстати, у Рыжика какая-то штуковина к ремню присобачена, — заметила Ленуся.

Рыжик, отвесив нижнюю губу, сосредоточился на белой коробке, притороченной к нему.

— Это радио, — сообщил он.

— Поздравляю, — язвительно сказала Мадина, — А на фига оно нам?

— Тут и розетка для него, — ошеломленно произнес Рыжик, показывая на ремень.

— Включи-ка, — попросила Ленуся.

Рыжик взял в правую руку штепсель и, зажмурив глаза, решительно воткнул его в розетку на ремне.

— "Он взял нож длиной в четыре сяку и сделал себе сеппуку", — процитировала Ленуся.

Из включенного радио донеслись хрипы и сипы, которые сменились на бравурную музыку, и бодрый голос возвестил:

— Начинаем утреннюю зарядку! Разминка! Исходное положение — руки на поясе!

Мадина истерично вскрикнула, обнаружив самостоятельность своих рук.

— Шагом марш! Раз-два, раз-два!..

Дима мигнул ожившими глазами и зафиксировал взгляд на марширующих на месте пришельцев. Под ногами у них путался черный зверь, оказавшийся банальным котом, но, отчего-то стоящим на задних лапах и, честное слово, пытающийся делать разминочные упражнения. Не очень у него получалось. Выдержать это оказалось совершенно невозможно, и Дима снова отключился, на этот раз просто брякнувшись в обморок головой на нары.

Единственной из всей компании, кому физзарядка даже понравилась, была Ленуся. Она всегда мечтала о стройности и много раз пыталась сесть на диету и регулярно заниматься спортом. Теперь ее мечта сбылась. А вот для Мадины потеря двух-трех килограмм равнялась дистрофии.

— Выключи это... радио! — завопила она.

— Не могу, — с удовольствием сказал Рыжик, — руки заняты. А ты очень сексапильна сейчас.

— Скотина! — прошипела сквозь зубы Мадина.

— Следующее упражнение выполняется лежа, — объявил голос, — Опуститесь на живот, вытяните руки и ноги, напрягите их, и постарайтесь на счет "раз" одновременно поднять их вверх.

Кусака негромко застонал. На котов это упражнение было, явно, не рассчитано.

— Над животным то зачем издеваться? — возмутилась Катя, — он в нашем деле не участвовал.

— Котом, — сказал Кусака, — снова мыться.

Невидимые силы вняли просьбе и освободили Кусаку. Он упал на четыре лапы и немедленно принялся облизывать бок.

— Какая ... за нами наблюдает, — злобно поинтересовалась Мадина.

— Это я, — робко сказал окончательно очнувшийся Дима.

— Хотела бы я знать, где мы оказались, — пропыхтела Катя.

— В тюрьме, — бесхитростно ответил Дима.

— М-м-м, — протянула Мадина, — а ты, значит, заключенный. "Голуби летят над нашей зоной, голубям преграды в небе нет", — пропела она не в такт музыке и вдруг, резко оборвав себя, спросила, — А за что сидишь?

— За убийство, — вздохнул Дима и опустил голову, — только я не убивал. И очень хочу, чтобы следователь это понял.

— Наклоны, — донеслось из радио, — исходное положенье!

— Так-так, — мрачно буркнул Рыжик слева, — я тему-то просек, — сказал он справа, — Колдун-то что сказал? — он наклонился влево, — что мы теперь желанья исполнять должны, — наклон вправо, — Радуйся, пацан, — наклон вправо, — ты напоролся на джиннов.

Мадина хищно посмотрела на Рыжика.

— Не радуйся, — проворчала она, — Мы не настоящие джинны, мы колдовать не умеем.

— Проверим, — пропыхтела Катя, — закончим зарядку, и проверим.

— Я уверена, что зарядкой колдун не ограничится, — заявила Ленуся, держа ритм и экономя дыхание, — предчувствие у меня такое.

— Есть, — вставил Кусака, — Мясо?

— Сомневаюсь, — ответила Ленуся, — что нас мясом кормить будут.

— Я тоже кушать хочу, — тихо произнес Дима, — я как пива днем выпил, так и голодный.

— Рыжий тебе наколдует, — глядя на Рыжика процедила Мадина, — Сейчас он от моей задницы оторвется, и сразу колдовать начнет.

— Было бы на что смотреть, — презрительно отозвался Рыжик, — На твои синюшные палки?

— Хватит собачиться, а, — попробовала их урезонить Катя.

— Шпалоукладчица! -гавкнул Рыжик на Мадину.

— От такого слышу, — огрызнулась та.

— Погодите, — перебила их Катя, — это же сон...

— Ну да, — подтвердила Ленуся, — Нудный сон о шпалах. Мы в полном составе их через пустыню укладывали.

— Мура, — простонала Мадина.

— Мыши, — сказал Кусака.

— Тебя там не было, — уточнила Ленуся.

— Бегать, ловить, — пояснил Кусака, — Мыши, много!

— Последнее упражнение, — сообщило радио.

— Слава богу, — выдохнула Мадина, — я у меня ноги отваливаются.

— Не фиг на каблуках скакать, — резонно заметил Рыжик.

— Сам бы попробовал, — снова разозлилась остывшая, было, Мадина.

— Ах, — с притворным сожалением сказал Рыжик, — хотел ведь шпильки надеть, да забыл. Подумал — вдруг много ходить придется... И не надел.

— Зарядка окончена! — провозгласил голос. Ленуся от неожиданности потеряла равновесие и упала на спину. При этом что-то громко затрещало. Катя и Мадина кинулись к ней, подняли на ноги; Ленуся ощупала себя и обнаружила рюкзак, пристегнутый к ее пальто.

— Что там? — нетерпеливо спросила Катя.

— Сейчас...

Ленуся выудила из рюкзака плоский цветной пакетик.

— Лапша, девочки, — сообщила она, — Откуда бы?

— Китайская, что ли? — Мадина взяла пакетик в руки, — Точно. 276 калорий. Не утолстеешь.

— Не буду я лапшу есть, — неожиданно связно сказал Кусака.

— Не ешь, — машинально отозвалась Ленуся. Мадина пересчитала пакеты и протянула один Диме.

— Будешь? Кусака отказался.

Дима молча кивнул. Ленуся пошарила в рюкзаке и обнаружила термос с кипятком.

— Хотела бы я знать, из чего мы будем есть, — пробормотала она, — тарелки не предусмотрены. Ложки то же. Руками что ли?

— Китайскими палочками, — фыркнула Катя.

— Ага, кишечными. Здесь их, наверное, море.

— Давай милицию позовем, — хихикнула Катя, — может, поделятся инструментом?

Через несколько минут все сидели на нарах и грызли лапшу, передавая друг другу крышку от термоса, куда был налит кипяток. Кусака обнюхивал углы камеры, тихо бормоча что-то свое. Дима нерешительно улыбался половиной рта. Ему все еще было не по себе.

— Радуйся, Рыжик, — сказала Мадина, — Ты, небось, всю жизнь мечтал в компьютерную игрушку попасть. Попал ведь.

— Да хватит уже цапаться! — возмутилась Катя, — надо думать, как выбраться из тюрьмы.

— А я? — спросил Дима, — Вы меня тоже вытащите?

— Если мы его не вытащим, колдун на нас еще год повесит, озабоченно произнесла Мадина, — но побег не подходит.

— Не подходит, — согласился Дима.

— Тогда рассказывай, как дело было, — со вздохом предложила Мадина. Остальные расселись на нарах и, подперев головы ладонями, приготовились слушать невеселую Димину повесть о российском произволе.

Охрана резалась в карты. Сигаретный дым обволакивал плохо вентилируемую конуру почти как знаменитый лондонский туман берега Темзы. Все остальное очень мало напоминало Лондон, гораздо больше милицейский участок в глубинке необъятной России. Вероятно потому, что это он и был.

В дыму мелькали взлетающие и опускающиеся руки, с азартом шлепающие потрепанными картами по столу. В углу что-то бормотал забытый телевизор с крошечным черно-белым экраном. На столе, кроме карт, натюрмортом располагались стаканы с вымоченными пакетиками одноразовой заварки, обрамляя голову спящего Иванихина.

— Ты че, офонарел, умный? — рявкнул Вовик 1, большой как стол, и такой же сообразительный, тебя, блин-компот, в Полицейской академии учили с козырей ходить?

— Ша! — в дыму возникла растопыренная ладонь Вовика 2, тощего, как спица. Он попал в милицию прямиком с подводной лодки, где целыми днями сидел в наушниках и слушал "песни китов". Называлась эта блатная должность: гидроакустик. У Вовика 2 был абсолютный слух. — Слышите?

— Вроде кот надрывается, — неуверенно предположил Вовик 1.

— С улицы забрался, — определил второй Вовик и махнул рукой, — отбился? Ходи.

— Стой, — первый Вовик привстал, развел дым руками и напряженно прислушался, — У нас ведь матюгальник еще в прошлом месяце загнулся, так?

— Ну, так, — Вовик 2 тоже привстал, предварительно перевернув свои карты "рубашками" вниз. — Блин, а ведь, в натуре, радио. И, вроде баба какая-то, ревет.

Первый Вовик пожал плечами, проверил наличие на бедре пистолета и выкатился в длинный, плохо освещенный коридор. Вовик 2 секунду помедлил, приподнял карты партнера, быстро глянул и вышел следом. Иванихин продолжал мирно спать.

Жалобное мяуканье и судорожный женский плач доносились из-за третьей двери справа, из КПЗ, именуемой в народе "сушилкой".

Вовик 1 приложился к глазку и присвистнул:

— От-та! Ну, девуля... С такой бы вечерком, попозже, провести... разъяснительную работу о вреде беспорядочных отношений.

Вовик 2 деликатно отстранил напарника, отпер двери и, изобразив на лице максимум мужского обаяния, переступил порог "сушилки".

— О чем грустим, барышня? — ласково спросил он.

— О несовершенстве мира, — ответил Рыжик, осторожно опуская тощего Вовика на пол.

— Эй, вы тут че, в натуре? — круглая физиономия Вовика 1 просунулась в щель.

— Дык, елы-палы, — ответил Рыжик и коротко припечатал ребром ладони по основанию шеи.

— Этого берем? — спросила Мадина, стрельнув глазами в сторону растерянного клиента.

— Лапшу на пятерых выдают, включая Кусаку, — напомнила Катя.

— Ты с нами, или как? — спросила Ленуся.

Дима от ее простого вопроса слегка вздрогнул и даже, вроде бы, попятился, потом опомнился и решительно помотал головой:

— Не, вы уж того, как-нибудь сами. Я нечистой силы с детства боюсь.

— У тебя здоровые инстинкты, — "одобрила" Мадина, презрительно улыбаясь, и вся компания выкатилась наружу.

Дима посмотрел на распахнутую дверь, распростертые тела обоих Вовиков, зажмурился и влез на нары.

— Эй, мужик, — расслышал он сквозь неясный гул в ушах, — а где телки? И кошак?

— Никого не было, — решительно соврал Дима, — я один здесь. Честное слово.

— Это что, здесь мы буде жить? — Катя повертела головой, — мальчики направо, девочки налево?

В огромной комнате, навскидку — больше 30 квадратов, с высоченным потолком, из мебели была одна дверь и четыре полосатых матраца "стопочкой". Однако, именно сюда привезло их неизвестно откуда возникшее такси, и то, что парень в коричневом пиджаке и кожаной кепке на вопрос о деньгах буркнул: "оплачено", лучше всего остального доказывало, что бунт — бесполезен.

— А белье? — сварливо спросила Мадина, — а одеяла?

— А кофе в постель? — Рыжик скорчил рожу и презрительно встряхнул пальцами. Вышло так похоже, что все захихикали, а Мадина зашипела, как испорченный сифон.

Кусака деловито обнюхивал углы.

— Все тебе будет. И кофе. И ванна. И какава с чаем* ("Бриллиантовая рука" х/ф), — Ленуся наклонилась и подобрала с пола потрепанную детскую книжку "раскраску".— На вот, кстати, почитай на ночь.

— "Колобок", — прочла Катя и неожиданно развеселилась, — И от дедушки ушел, и от бабушки ушел... А от милиции не уйдешь! Сколько у нас времени,Рыжик?

— Московское время восемь часов, пятнадцать минут, — немедленно ответило радио, — Полученное заданье относится к девятой категории сложности. Срок исполнения — 72 часа. Время пошло.

Динь-дон.

— Кто там?

— Извините, вы сегодня ночью ничего подозрительного не видели?

— А вы кто?

— Мы из частного агентства...

— Какого агентства?

"Джинны поневоле", — устало подумала Катя и обвела маркером число 32 в тетрадке. К концу подходил третий час, а она все еще не могла закончить с первым подъездом. И если бы от этого был хоть какой-то толк! Мало того, что никто нгичего не смог припомнить, но за прошедшие два с половиной часа Катя наслушалась столько всего нового и интересного о своих умственных способностях и моральных устоях, чего и не предполагала, при всей своей самокритичности.

Динь-динь.

— Простите, вы не могли бы мне помочь...

— Нищим не подаем.

Хлоп дверью перед носом! Катя едва успела отпрянуть.

— Вы не поняли, женщина!

— Я сейчас милицию вызову! Шляются тут всякие, а потом вещи пропадают.

Катя, как оплеванная, вылетела с лестничной площадки и разрыдалась, обняв трубу мусоропровода.

— Если это — девятая категория, то что же входит в первую? — Бледная Ленуся опустила голову, разглядывая облупившиеся носы демисезонных туфлей, — Не знаю, что хуже: так позориться, или еще год шпалы укладывать.

— Попадись мне этот Черный Мент, — сощурилась Мадина, — я ж ему его поганую башку откручу и в трусы запихаю.

— Че, коза, давно статуей не была? — ехидно осведомилось радио.

Рыжик с увлеченным видом разглядывал картинки во всемирно-известной саге о невезучем колобке.

Сжав кулаки, Мадина подскочила, сорвала с его пояса белую коробочку, Рыжик едва успел подхватить сползающие джинсы, и, с перекошенным лицом выплюнула, надо полагать, в ухо Менту много отменно-нехороших вещей.

Катя побледнела. Ленуся вцепилась в край матраца, от волнения едва не опрокинув крышку с лапшой.

Ничего не произошло.

— Ну, что молчишь? Правда глаза колет!? — взвизгнула Мадина.

— Он тебя не слышит, — отозвался Рыжик и повалился на матрац, — уходя, гасите свет, миледи.

Только сейчас все заметили, что приемник выдернут из розетки.

— Может, подорвать когти, пока не поздно? — спросила Мадина, глядя в потолок, три минуты спустя.

— Раньше надо было рвать, как только старик бабки приволок, — Катя шмыгнула носом, завистливо косясь на безмятежно дремлющего Кусаку, — А теперь поздно, Маша, пить "боржом", когда почки отвалились. Старик тебя и в Африке найдет, даже если крокодилом прикинешься.

— Колобок, колобок... И от дедушки убег... А с чего мы, вообще, решили, что этот Дима невиновен? Может он мужичка-то того... А потом сопли распустил: я, мол, не я и лошадь не моя. — Мадина вскинула лохматую голову с едва заметными следами укладки и обвела всю компанию ультрамариновыми глазами.

— Молодец, — одобрил Рыжик, перелистнул страницу и демонстративно посмотрел на часы, — четыре пятьдесят две. Неплохо.

— Ты о чем? — сощурилась Мадина, — какие 4. 52?

— Засек, чтобы проверить, когда же тебя, наконец, осенит, догадливая ты наша.

— Но если ты об этом подумал с самого начала, почему не сказал, — расстроилась Ленуся, — это не по-товарищески, Рыжик.

Парень крякнул и повернулся к ней.

— Ну вот, я сказал. И что ты с этим дальше будешь делать, леди Агата?