Одинокий волшебник

Иван покушал в столовой и всё-таки решил посетить "разбойный" адрес, взяв в столовой пирожки с мясом. Он прошелся по квартире и нашел Протасову на кухне, она заканчивала заполнять протокол осмотра места происшествия.

— Ты голодная с утра — я тебе пирожки с мясом принес.

— Иван Николаевич, ну какие тут пирожки, — упрекнула она его, — подожди меня в машине: я скоро освобожусь.

Морозов кивнул головой и вышел из квартиры. Если кто-то заинтересуется его неофициальным появлением здесь, то он голодной подруге приносил пирожки покушать. А своё дело он сделал: место происшествия осмотрел. На всякий случай, чтобы потом не возвращаться сюда, если потребуется, если его к делу подключат официально. Он словно посмотрел видео — электромагнитные волны от стен, потолка, пола, сейфа и других предметов беспристрастно поведали ему о совершенном событии. Разве он виноват в том, что другие люди эти волны не видят, не чувствуют и не умеют читать? И он давно понял, что лучше об этом не говорить никому и никогда: посчитают ненормальным. Хорошо, если просто посчитают, а то и на обследование в дурку могут отправить. Он же не экстрасенс. Хотя кто такие эти экстрасенсы? Они видят определенные электромагнитные волны, называя их аурой...

Морозов переключился на другое. Скоро у него будет много денег и хотелось бы купить машину Нине. Себе он точно купит, а она его не поймет, если он купит и ей. Извечный вопрос — откуда деньги? От верблюда! Но как объяснить или преподнести этого верблюда? Надо подумать и позже осторожно переговорить с Ниной, выяснить, как она отнесется к такому подарку. Радостно и без вопросов или все-таки заинтересуется происхождением денег? Не задает же она вопросы нашему генералу, у которого зарплаты хватит только на крыльцо его виллы.

Протасова села к нему в машину.

— Ты совсем чокнулся, Иван, извини, там разбойное нападение, хозяина дома увезли в больницу с черепно-мозговой травмой, а я жрать рассядусь...

— Не подумал, хотел сделать, как лучше.

— Ладно, пирожки — это хорошо. Но ты меня домой завези, там пообедаю, а вечером даже не вздумай увильнуть: ужинаем у родителей, там и ночевать останемся.

Морозов вернулся в отдел и там его сразу же разыскал Лаптев.

— Сегодня произошло разбойное нападение на квартиру Саргсяна, ты слышал о нём? — спросил полковник.

— Слышал, дорожное строительство, рестораны и прочее. Требуется помощь в латании дыр на вновь уложенном асфальте?

— Не юродствуй, он сейчас в больнице с ЧМТ (черепно-мозговая травма), но вроде бы ничего серьезного, через несколько дней выпишут. Как смог, сразу же позвонил мне.

— Что похитили? — решил сразу же перейти к делу Морозов.

— Денежки, вестимо, денежки, — ответил Лаптев, — но он откажется от заявления.

— Нажиты непосильно-честным трудом, — усмехнулся Морозов. — Сколько и в какой валюте?

— Об этом он сам скажет. Посетишь его в больнице вечером, сейчас к нему поехал лейтенант Белоусов. Кстати, я определяю его к тебе в напарники: вроде бы толковый опер, и парень неплохой.

— Я всегда работаю один, и вы это знаете, Юрий Карлович. И работать в паре меня не заставит даже министр обороны, вернее внутренних дел. Вам показатели нужны, и я их делаю. Пусть этот мальчик по бумагам числится хоть Колей Басковым, хоть Аллой Пугачевой: мне всё равно. А вот проверять меня на вшивость не надо, не получится, господин полковник.

— Не понял, это ты о чем, капитан? — сердито спросил Лаптев.

— Сумму похищенного Саргсян вам сказал, и вы решили меня проверить: а именно сколько отломится вам? Нормально отстегну или маленький кусок брошу. Не стоит, полковник, я же могу и в другой отдел перейти. Со мной лучше дружить и на кровати спать дома, а не на шконке. Я работаю и делюсь щедро, поэтому не стоит дергать удава за хвост.

Лаптев весь пылал гневом и был готов разорвать этого наглого капитана на куски, но всегда отличался разумностью в определенной мере. Лучше сейчас промолчать и в дальнейшем сгноить этого капитана на шконке, как он сам выразился.

— Свободен, — приказал полковник, — сам решишь этот вопрос.

Да, согласен, вопрос необходимо решать, задумался Морозов. Уж если Лаптев начал проверку из-за желания иметь больше, то это ничем хорошим не закончится. И вопрос необходимо решать хирургически. Дурачок Лаптев, мысленно усмехнулся Морозов, получал от меня не менее сотки в месяц, ничего не делая, а теперь ему мало стало, посчитал, что я ему мизер отдаю. А что: всё справедливо — я беру десять процентов с неофициально возвращенных сумм и ему десять отдаю. Он же не знает, где и как я эти денежки беру и, видимо, хочет пятьдесят или даже семьдесят процентов иметь. А зад не треснет? Вот и придется послать тебя в зад, жадный полковничек. Преобразовали милицию в полицию и превратили её в закрытое акционерное общество закрытого типа, где показатели стряпаются, а деньги делаются. Впрочем, не в названии дело. Сейчас в уставе любой фирмы указана цель — получение прибыли. А чем менты хуже? Да, полицейскому запрещена подработка законом, кроме писательской, преподавательской и научной деятельности. Так Морозов ничего и не делает, он просто возвращает деньги владельцу, за что и получает свой процент. Ну да, есть небольшой косячок: должен государству деньги вернуть, а он отдает хозяину. Так дойдут ли они до государства, вот в чем вопрос? Конечно, дойдут, ответит обыватель, а кто-то скажет: "Ха-ха". Может быть, те же десять процентов и дойдут. Просто потеряется нолик в бумагах и всё тут, никакого хищения. Нолик — это же ничего. Вот вам и ха-ха!

* * *

Вечером в больницу к Саргсяну, как советовал Лаптев, Морозов не поехал. После разговора он перестал полковнику верить, считая, что тот непременно подставит его. Как же, оскорбили начальничка... Он поехал к родителям Протасовой.

Знакомились... Папа Протасов Сергей Павлович, бизнесмен, арендовал бутики и продавал в них одежду и обувь. Продавали, конечно, продавцы, а он занимался поставками. Мама, Анна Юрьевна, врач-хирург в городской больнице. Обычная среднестатистическая семья, которая желала бы видеть свою дочь адвокатом или юрисконсультом в фирме, но никак уж не следователем. Но приходилось мириться с выбором дочери, а уж видеть кандидата в мужья оперативника никак не желала.

Морозов еще подлил масла в огонь:

— Сергей Павлович, Анна Юрьевна, мы с Ниной служим в одном отделе и часто приходится работать в выходные дни, в неурочное время, если можно так выразиться. Ночами дергают, в праздники... Поэтому женщины чаще стараются полицейских в мужья не выбирать: зарплата не миллионная, а проблем с ней много. Но мы друг друга понимаем и нас всё устраивает: дома вместе, в отделе вместе, на кражах и убийствах вместе. Вас тоже, Анна Юрьевна, частенько в выходные на работу дергают: то подстрелили кого, то зарезали.

— Да, это так, — согласилась Протасова старшая, — но в меня не стреляют и ножи не мечут. Палками или кулаками не бьют.

— Согласен, — ответил Морозов, — бывает, что и нападают на полицейских, но не так часто, как показывают в кино. А когда мы вместе, то я уж точно смогу защитить Нину от любых подонков. Но всё это слова, уважаемые родители, а вот вам и факты: как часто, Анна Юрьевна, к вам привозят травмированных полицейских?

— Совсем не часто, гражданские в основном поступают с разными ранениями и травмами.

— Вот вам и ответ на ваши сомнения, уважаемые родители, — улыбнулся Морозов.

— Каждые отец и мать желают своему ребенку лучшей доли, — со вздохом произнес Протасов, — вы, Иван, выбор дочери и нелюбимого мы ей не желаем. Живите и будьте счастливы. Но почему не у нас, места же хватит?

— Мы этот вопрос обсуждали с Ниной. Иногда хочется и в трусах походить, извините. Когда родит — точно к вам переедем. Не возражаете?

— Нет, конечно, — ответила Анна Юрьевна, — уже есть наметки?

— Пока нет, мама, — ответила, покраснев, Нина.

— Вы, детки, приезжайте почаще — на обед, в выходные, — предложила Анна Юрьевна, — и не только вместе, можешь один, Иван, приезжать — примем и накормим, как сына.

— Спасибо вам, родители, большое спасибо, — ответил он.

Утром следующего дня Иван завез Нину в отдел, а сам поехал в больницу к Саргсяну. Но заходить в палату не стал, а заглянул тихонечко в дверную щёлку — в палате находились сотрудники отдела собственной безопасности. Сдал, значит, меня гестаповцам Лаптев. Ну-ну... это прекрасно! Дальнейший сценарий был понятен — повезу ему денежки, а меня и прихватят с ними.

Он покинул больницу и срочно направился к дому разбойника, похитившего деньги и нанесшего травму Саргсяну. Слава богу ничего устанавливать и искать не пришлось — электромагнитные волны выдавали полную картину преступления.

Одиннадцать часов и подъезд в это время оставался относительно свободным. Работающие уже ушли, а гуляки ещё отдыхали в своих постельках. Надев противогаз, Морозов вставил тонкий шланг в замочную скважину и пустил газ. Услышав звук падающего тела, от открыл отмычкой замок и подошел к сейфу. Около него стояла полная сумка с деньгами, но он все равно открыл его. Там тоже были деньги и пистолет "Гюрза" в заводской смазке, две обоймы к нему и пять пачек патронов. Уложив деньги в другую сумку и бросив в неё же пистолет с патронами, он посмотрел на спящего на полу мужчину. Один из подручных Черепахи, но где он взял пистолет, который ещё называют "Вектором" или СПС. Новое оружие только недавно поступило на вооружение, а в райотделах его даже не видели ещё. Но бог с ним, надо уходить быстро, с оружием потом разберемся.

Дома в своей двухкомнатной квартире Морозов переделал один встроенный шкаф под сейф, закрыв метровый проем в стене металлическим листом. Плотно подогнал дверку и сверку наклеил обои. Кто не знаком с планировкой такой квартиры, тот не увидит здесь ничего. Обычная стена, как стена. Он сложил в сейф обе сумки, предварительно пересчитав деньги. В сумке, как он понял от Саргсяна, оказалось десять миллионов рублей, и в другой сумке пять миллионов. Неплохой улов. Шестерка Черепахи очнется, а денежки уплыли даже из сейфа, который никто не взламывал. Цифровой замок и код к нему подсказали стены — надо только уметь читать электромагнитные волны.

Морозов взял из сумки только сто тысяч рублей: двадцать купюр по пять тысяч — их номера успел переписать Саргсян и о них теперь уже знают гестаповцы. Так называют между собой службу собственной безопасности полицейские.

Дело шло к финишу и оставалось немного важных моментов. Вскрыть машину Лаптева, положить в бардачок переписанные купюры и связаться с самим хозяином автомобиля. Он не стал заходить, а позвонил ему. Но позвонил не со своего номера и сделал так, что звонок сорвался. Лаптеву пришлось перезванивать самому. Морозов объяснил ему:

— Юрий Карлович, я закончил работу и жду вас через полчаса на пустыре около релейного завода: с подарком в отдел ехать неудобно.

— У меня люди, — ответил Лаптев, — через час, раньше не смогу подъехать.

— Добро, жду.

Морозов понимал, что полковник врет и не собирается ехать на пустырь. Он выигрывал немного времени, чтобы отправить на встречу гестаповцев. Пусть не получит денег, но накажет ослушника, престиж начальника важнее. То же мне... пахан нашелся, ухмыльнулся мысленно Иван, но ничего, я подготовлюсь к встрече.

Он прибыл на пустырь в указанное время и сразу же был жёстко задержан омоновцами. Подошедший мужчина в гражданском представился:

— Майор Озеров, отдел собственной безопасности. Вы, гражданин Морозов, подозреваетесь в получении взятки от гражданина Саргсяна. Прошу добровольно выдать незаконно полученные денежные средства.

Морозов усмехнулся.

— Я не оказывал никакого сопротивления, но меня бросили на землю, изваляли в грязи, скрутили и заломили руки, надели наручники. На каком основании ко мне были применены спецсредства?

— Вы сотрудник полиции и могли оказать вооруженное сопротивление, — ответил Озеров.

— А-а, это конечно, ты, как мужчина, тоже мог поиметь жену начальника. Значит, он должен тебе орхиэктомию сделать?

— Чего-о? — не понял Озеров.

— Яички удалить или ты не мужик вовсе? Но можно и наручники на яйца...

— Ты мне зубы не заговаривай, — возмутился Озеров, — выдашь денежки добровольно?

— Если я скажу, что не брал никакой взятки и отдавать мне нечего, ты же всё равно не поверишь?

— Не поверю, у меня другая информация, — ответил Озеров.

— Тогда скажи мне, майор Озеров, почему ты своему стукачу голословно веришь, а мне нет? Кто-то решил меня подставить, а ты этому рад? Ты же должен был эту информацию проверить, — возмутился Морозов.

— Вот мы её сейчас и проверим. Кармашки вывернуть и лапки к верху, — зло огрызнулся Озеров.

— Понятые где? Обыск будет незаконным, — возразил Морозов.

— Законы, значит, соблюдаешь, Морозов, а взятки вовсю берешь. Понятые позже распишутся и всё будет в порядке, хрен обратное докажешь, сволочь.

— И деньги мне подкинешь, не жалко? — усмехнулся Морозов.

— Деньги у тебя в кармане или в машине, — уверенно ответил Озеров, — ничего подкидывать не придется.

— Может быть, тогда наручники снимешь, я же не оказываю сопротивление? — попросил Морозов.

— В камере снимут, — огрызнулся Озеров и начал обыск.

Через полчаса удручённый, он присел на корточки: деньги не нашлись.

— Снимите с него наручники, — приказал Озеров омоновцам, — успел спрятать деньги, сука, но ничего, это ещё не конец, всё равно я тебя посажу, сволочь.

— Ты уже считаешь себя выше всех, майор Озеров, выше министра и суда? Проводишь необоснованное задержание с применением спецсредств, незаконный обыск без понятых и считаешь себя правильным.

— Да, я правильный полицейский, — гордо ответил Озеров. — Не взял я тебя сегодня — возьму завтра, всё равно попадешься, ты же оборотень в погонах. А пока можешь валить отсюда, урод, никто тебя не задерживал и не обыскивал: хрен что докажешь.

— Скажи всё-таки Озеров напоследок — я тебе лично неприятен или ты взяточников не любишь? Чем я тебе насолить мог, если мы даже знакомы не были раньше?

— Ты взятку взял, Морозов, у Саргсяна, при чём здесь личное?

— Мозги надо включать, Озеров, мозги. Проверять необходимо информацию, а не просто слушать барабанную дробь стукачей. Ты мог легко установить, что с Саргсяном я никогда не встречался, но знаю, что на него дома совершено разбойное нападение. Знаю я это от своего начальника полковника Лаптева, которого хорошо знает Саргсян, и он же просил полковника найти похищенные деньги в сумме десяти миллионов рублей. Лаптев поручил розыск мне, но я сразу же отказался, так как Саргсян о незаконно полученных деньгах официально заявлять не желал. Ты даже не подумал, Озеров, что я делаю здесь на пустыре с якобы деньгами? Если я взял деньги — зачем мне этот пустырь? Но если бы ты пробил телефон Лаптева, то легко мог установить, что именно он позвонил мне и приказал прибыть сюда для встречи с ним. Но приехал ты, Озеров, а Лаптев сейчас наверняка рвет когти с десятью миллионами куда-нибудь подальше от этого города. Ты в доле с полковников Лаптевым, Озеров, или просто дурачок обыкновенный?