Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

'Идиократия' (англ. Idiocracy)— американский фильм 2006 года, режиссёра и сценариста Майка Джаджа, кинокомедия. Основная идея фильма об обстоятельствах поглупения человечества и анабиоз главного героя повторяет идеи известного рассказа Сирила Корнблата 1951 года 'Идиоты на марше'.

Часть 1. Принцесса-ведьма.

Глава 1. Новорожденная.

'Циник— разочарованный жизнью и людьми романтик!'— из размышлений лунатика.

Эта ночь была необычной, эта ночь была ночью родов любимой наложницы Великого Афенти всего Ханджара на острове Аспида (ασπίδα-Щит)— главном острова архипелага на пути между континентом То-Ликно (το λίκνο— Колыбель) и Воскотопо (Βοσκότοπο— Пастбище), форпостом государств, сопротивляющихся гонениям на магов, государств, еще предпочитающих доверять власть одаренным лицам мужеского полу. Мужчины на островах особенно почитали детей— мальчиков, настолько, что и рабыня-наложница, родившая мальчика, могла рассчитывать на повышение своей роли в доме, вплоть до получения статуса жены, если законная была бесплодна или рожала только девочек. Сам же ребенок— мальчик, признавался законным наследником, благородного происхождения, увы, девочки наследовали рабский статус матери. Причиной таких традиций было то, что острова были населены потомками пиратов, оседлавших кратчайшие торговые маршруты между северным и юго-восточным континентом, хотя сегодня это вполне цивилизованное государство, ремесло предков не забыто, но обросло своеобразными условностями, обычаями и традициями, впитанными в кровь любого моряка. Встретив купца— ханджарца, можешь быть уверен, что перед тобой пират, не стеснявшийся нападать на более слабого коллегу, особенно если риск быть уличенным будет минимальным, а корабль-жертва принадлежит чужакам.

Потому, стареющая супруга афенти Андроника IX, Ия, решила позаботиться о благополучии своих дочерей, подкупив акушерку, ассистирующую целителю Ефимию— старому магу, ослабшему телом, но не умом и магической силой. Жадная женщина сдалась уговорам и отравила питье, понижающее боль и жар, по коварному замыслу, в кровь матери и ребенка должно было попасть вещество, должное убить обоих, среагировав на конструкт целебного заклинания.

— Ничего не понимаю!— воскликнул старик, утирая пот.— Что то, ни снадобья, ни заклинания не помогают!— всплеснул он руками, наклоняясь над роженицей, впавшей в болезненное забытье.— Придется резать, хоть дитя спасу!— пробормотал старик.— Клеоника, готовь горячую воду и инструмент!— повернулся он к отравительнице.

— Слушаюсь господин!— поклонилась кривоногая, старуха с редкими рыжими прядями, собранными в пучок. — Эй, вы, бездельники, тащите воду и чистые тряпки! Шевелитесь, собаки!— отвесила она пощечины молодым помощницам.— Давай, воскури благовония, дурак!— толкнула она к жаровне молодого паренька-горбуна. Когда все было готово, старик сделал разрез и извлек из чрева умирающей ребенка, издавшего лишь слабый писк.

— Слабенькая девочка, жалко...— наморщил лоб старик передовая на руки помощницы младенца.

— Ахххх!— резко вздохнула роженица, дернулась и... умерла.

— Мда, господин будет огорчен.— пробормотал старик, закрывая глаза мертвой женщине.— Что с ребенком?— спросил он у Клеоники, на скоро зашивая и сращивая мертвую плоть, что бы погребение было пристойнее.

— Мертв!— ответила женщина, отмывшая младенца от крови, и незаметно передавившая путь крови и кислорода младенцу, отчего тот, ослабленный ядом, стал угасать от такого легкого вмешательства.— Почти мертв!

— Как?— вскинулся старик и вскочил, подбежав к столу с младенцем.— Харх, еще одна ошибка, пора мне идти на покой!— покачал седой головой старец, поправляя зеленую мантию целителя.

— Что вы, что, вы! Вы лучший целитель, просто, эта девка оказалась с изъяном, недостойной семени истинного правителя!— ответила, угодливо кланяясь, помощница.

— Ты слишком груба, но...., возможно..., хотя, она была дочерью одного из потомственных вождей северян, там то же сильна старая кровь, магов там рождается много, оттого они хорошо противостоят 'поджигателям' и 'крестителям'..., не понимаю, что же стало причиной, ведь все было нормально...— задумчиво протянул он, доставая из складок мантии трубку с гоблинской травкой. — Я, это, пойду, подумаю..., эм, закончите тут без меня!— добавил он, разворачиваясь к выходу.

— Конечно, конечно, ступайте, ваше мудрейшество!— ответила Клеоника, заворачивая ребенка в погребальную тряпку, дело в том, что младенца до года не считали за полноценного человека, соответственно, умершие дети не успокаивались в семейных склепах и кладбищах, а сжигались, дети рабынь или чужаков, вовсе, могли быть проданы повитухами и родителями алхимикам и некромантам, как сырье для ритуалов, под эти правила подпадал и этот ребенок (такой вот приработок). Но этого женщине было мало, и она надела на, еще живого, малыша амулет умершей матери, в виде распускающегося лотоса из белого металла, с брильянтовым росинками, на тонкой цепочке, рассчитывая, его выгодно продать. Амулет лежал на столике в изголовье кровати, среди других украшений, и одежды, снятых на время родов, потому, пропажа была не заметна сразу, а потом можно было свалить вину на помощников и слуг, или потерю. — 'Отлично, я теперь богата!'— подумала женщина, прижимая ребенка к себе.

— Пик!— вслипнул младенец и последовал за матерью...

— 'Умер, наконец то, мерзкое отродье!'— подумала она, делая шаг, следом за старым магом. Вдруг, воздух вокруг женщины и свертка сгустился, и алые молнии поразили старуху в грудь, охватывая ее коконом.

— Что происходит!?— воскликнул старик, обернувшись на крик дикой боли. Он увидел, как охваченная неизвестным заклятьем женщина превращается в иссушенную мумию.— Защитный или проклятый артефакт?— удивленно спросил старик, как и остальные в комнате, растерянно топчась на месте, а далее, было поздно... От оседающего на пол тела выстрелили алые жгуты и поразили всех, до кого дотянулись, включая мага, чьи защитные амулеты просто сгорели и оплавились.

— Аааааа!— дикие крики привлекли внимание стражников, кинувшихся спасать бедняг от неизвестных нападающих, то же, попавших под буйство магии. Первого воина плотно охватило молниями, так как маг и остальные уже упали на пол, второго же отбросило в коридор, задев лишь краешком. Вся эта энергия исходила из амулета, вливавшего украденные силы в плачущего младенца, когда буйство стихии прекратилось, на куче тряпья и пепла, оставшегося от старухи, лежал крупный младенец со шрамом на груди в виде амулета— распускающего лотоса, вокруг странного малыша лежали высушенные тела слуг, мага и охранника, резко контрастирующие с прекрасно сохранившимся телом женщины, лежащим на кровати.

— О, милостивые боги, что произошло?— воскликнул, шокированный увиденным, Андроник IX.— Глафира! О нет!— закричал он, кинувшись к телу.— Мммм..., мое солнышко!— прошептал он, трясущейся темной рукой проводя по светлокожему лику, обрамленному золотыми волосами.— Нет, нет, нееееет!— провыл он, обнимая мертвое тело и прижимая к груди.— Нет, нет, это сон, сон!

— Повелитель, ребенок, ребенок жив!— попытался растормошить правителя, прикоснувшись к плечу, начальник его гвардии.

— А? Что? Ребенок?— спросил Андроник.

— Да, ребенок выжил и здоров!— ответил Григорий.

— Хм, что-то ты сообщаешь это радостное событие слишком... своеобразно, с улыбкой на лице и страхом в глазах, что с ней не так?— спросил Андроник, кладя тело на место.

— Эм, это... девочка..., более того, источником всего этого безобразия...— обвел он рукой помещение.— ...была она!— выкрикнул он последние слова, округлив глаза.

— Что? Ты в своем уме? Как?— спросил правитель, вцепившись тому в плечи. Высок и силен был Андроник, оттого его товарища, то же не слабого бойца, шатало как тростинку.— Как?

— Не кшни, не мой то ум, со слов чужих говорю!— оттолкнул его Григорий.— Выжил стражник, которого в коридоре нашли, краешком проклятье прошло, до старости высушило! Как наш старец-маг стал выглядеть в тридцать годов, то!— поднял он толстый, заскорузлый от наук воинских, палец вверх.

— И, не томи, холера!— воскликнул Андроник, тряся черной, но с частой проседью, гривой волос.

— В общем, услышали они крики и открыли двери, а тут молния алая ветвиться, из дитя исходя! Молнии ударили в них, иссушивая, и отнимая силы, лютую боль причиняя! Во, как!— оскалился он.— Таковы слова этого сказителя, да только действительно он стал седым и сухим, как старик! Черное семя в ней, али проклятье наложил кто! Слухи гасить придется, да только тебе решать, что делать с ней!

— Хм, взглянуть надобно! Веди!— ответил Андроник, теребя бороду.

— Пошли, пошли, взглянуть на то надобно!— потянул господина старый воин в соседнюю комнату. Там, на широкой кровати лежал, дрыгая руками и ногами младенец, девочка с медной кожей и золотым волосом.

— Аааааа! Аааааа! Бббуууууу!— поприветствовала вошедших крупненькая девочка.Правитель решительным шагом подошел к ребенку.

— Дааа, делаааа!— наклонился над кроватью Андроник, рассматривая ожег, оставленный на животе и груди малышки. Ожег сей подозрительно был похож на амулет ее матери, одну из вещей, что было при ней, во время лихого набега Андроника на прибрежный город соседнего государства, где северяне чинили после шторма свой корабль, вот и оказалась дочь севера в плену, а в последствии в наложницах, правителя.— Ее вещь, что, разве была амулетом?— удивился он, трогая ужасный рубец.

— Нет, проверяли же, маг старый и проверял!— ответил воин.

— Проверял, твою мать, проверяльщик, Анзуд ему в седалище, да с товарищами!— проворчал Андроник.— Где он теперь, а? — схватил он за кольчужный ворот своего боевого друга и начальника гвардии.— А? Я скажу тебе, где— валяется кучкой обгорелых костей! Что это был за амулет? Какова его была задача? Что могло случиться с нами, при таком небрежении? Как мыслишь?

— Согласен, стар он стал!— поник головой Григорий.

— Стааар, стал, тьфу!— сплюнул на пол правитель, отталкивая товарища и садясь на кровать.— Что это за маг, когда ему возраст начинает мешать думать, он хуже бочонка гнумьего горлодера и одной шлюхи в худой лодке, полной новобранцев! Этот старый сморчок был стар еще тогда, когда родился мой дед, а наш род магией не обделен!

— Не справедлив ты к покойному то, выходит, мы все питьевую бочку с поганым ведром перепутали! Все же смотрели, и артефактор корабельный не признал за этой висюлькой ничего особого!— ответил Григорий.

— Ха, ты помнишь, как он зенками сверкал, когда за эту безделушку торговался, а? Не спроста, ведь?— ткнул пальцем в пузо товарища Андроник.

— Да, аж позеленел весь, всю долю готов был выложить, судя по упорству торга, да только ты положил глаз на хозяйку этой безделушки и решил вернуть его ей, аж меча гнумьего мастера не пожалел! Чарованного! — усмехнувшись, ответил воин.

— Чарованного, видать, эта вещь, была то же, весьма, чарована! Как мыслишь, что это было?— спросил он.— И как оказался на ребенке, понимаю на матери, она носила его как величайшую драгоценность, но что он делал на ребенке, замотанном в мертвячие полотно?— спросил Андроник.

— Хм, сложно сказать, мыслю, этот амулет, как и младенца, решили схитить!— задумчиво протянул Григорий.— Зачем, не ведомо, девчонка же, может, приказ старухе, что помогала магу, был дан украсть ребенка, несмотря на пол, или, они были убеждены в том, что это будет мальчик!? Тогда они бы могли припрятать наследника трона до поры, что бы потом поднять мятеж с его именем! А, возможно, стоит проверить ее колдовской дар?

— Да, расчет на сильного наследника был и у меня, но вновь я получил девку!— стукнул по колену афенти.— Хм, при высокой силе, и она может претендовать на престол, вступив в достойное замужество, однако, хоть законом сие предусмотрено, придется признавать ее специальным указом, а этого я не хочу, по— крайней мере, пока не буду убежден, что законного мальчика-наследника у меня не получиться, а до этого, минимум, еще лет двадцать у меня будет!— похлопал он себя промеж ног.

— И, каково твое решение?— спросил Григорий.

— Тащи суда нашего книжного червя, пусть сделает замер сил малышки, тогда и видно будет!— ответил он.

— Слушаюсь!— кивнул воин и вышел. Вскоре, явился еще один старичок, кутавшийся в серую мантию, выглядящую неказисто, но пошитую из паучьего шелка, одну из лучших тканей для зачарованных вещей.

— Вызывали, господин?— подслеповато щурясь, спросил старик, прижимая к груди объемный сверток.

— Да, Зераббабэль, нужен твой талант в обращении с древними артефактами!— ответил афенти.— Проверь дитя на силу!— кивнул он на ребенка.

— Слушаюсь!— поклонился старик и подошел к кровати, развернув ткань, он извлек из нее... прозрачный шар, желтого камня, на серебярнной подставке в виде пары костлявых четырехпалых рук, на деревянном ящике.— Эм, положите руки дитя на шар, господин, мне не стоит касаться ее своими старческими дланями.

— Хм, хорошо!— ответил афенти и посадил дитя себе на колени, приложив руки девочки к шару, он, как и все в комнате, стал наблюдать за дикой пляской света, внутри шара, скоро все прекратилось и старик извлек из нутра подставки лист специальной бумаги, с каждым мгновением, его руки тряслись все сильнее, а глаза становились больше.

— Что?— в один голос воскликнули мужчины.

— Невероятно, показатель архимага у младенца!— воскликнул старик, доставая серебряную фляжку, и трясущимися пальцами, хватая пробку.— Это надо сбрызнуть! Кхаа, кха!— закашлялся он, хлебнув поспешно крепкого напитка.

— Не пил бы ты старик!— укорил его воин.

— Тогда я вообще не здохну!— ворчливо ответил тот.— Ух, хорошо!— протянул он блаженно, отхлебнув очередную порцию зелья.

— Так что?— спросил правитель.— Какое твое мнение? Что это было?

— Хм, когда я услышал краткий пересказ происшедшего, я думал, что это работа атакующего заклинания, отраженного сильным, но некачественным артефактом, теперь, я склонен думать, что это, либо собственный, интуитивный защитный выброс магии против похитителей, либо...— сделал паузу старик, пожимая плечами.

— Что? Что, либо, не тяни пустую сеть!— рявкнул Андроник.

— Воскрешающий амулет, в древних летописях и легендах говорилось о том, что героям, воюющим в войне богов на стороне Отца, были дарованы артефакты, вытягивающие души из небытия, однако, они считались утерянными, либо плодом вымысла! Некромантские амулеты— творение вдохновленных этими легендами идиотов, ставших безумными живыми мертвецами, да пожрет их души Червь!— сделал очищающий круг старик и остальные повторили.

— Хорошо, что нам ждать в последнем случае?— спросил правитель.

— Воспитывать дитя, учить магии и прочим премудростям, ох и великой ведьмой будет! Однако, внутри может оказаться древний дух, и как он отнесется к ныне живущим...— развел руками старик.— ... мне неведомо! От себя..., готов принять на себя грамоту, естественные и магические науки!