Прасковья. Будни сельских ведьм (часть 1)

— Вот держи, — сказала я запыхавшись и протянула ей сверток.

— Что это? — удивилась матушка.

— Разверни и посмотри, — лукаво сказала я.

Мама осторожно развернула упаковку, да так и замерла в восхищении. Ей на руки выпал небольшой деревянный кулон в виде кленового листа, с мелкой вязью рун по ободку. Он был необычайно теплым и солнечным, в дужку ушка был вдет кожаный шнурок.

— Боже, какая прелесть, — мама растроганно посмотрела на меня

— Клен это твое дерево, такое же теплое и светлое, я, когда увидела этот кулон у бабули в заготовках для оберегов, сразу подумала о тебе. Неделю его заговаривала под ее руководством.

— А во втором? — спросила она с любопытством.

— Сама посмотри, — улыбнулась я.

Мама бережно открыла второй подарок, там лежал кулон в виде листа дуба.

— А дуб то почему? — удивленно спросила она.

— Это дерево сильное и могучее, а отцу будут особенно нужны силы в скором времени, вы же мне братишку через восемь месяцев подарите.

— Откуда ты узнала? — ахнула она.

— Мам, ну ты так удивляешься, как будто у тебя мать и дочь не ведьмы, а просто погулять вышли. Я еще в прошлый раз заметила, что у тебя в области животика огонек появился, пока еще крошечный, но он растет. Бабуля мне объяснила, что мы так зарождение новой жизни видим. Причем это происходит еще до того как мы начинаем видеть ауры. Огонек настолько яркий, что не заметить невозможно, вот я и решила для вас обоих обереги сделать, — чуть смутилась я.

— И в кого ты у меня такая? — с удивлением спросила она.

— В себя! — сказала я, гордо задрав нос. — Я у тебя особо продвинутый акселерат!

— Ладно, балбеска, — маман отвесила мне легкий родительский подзатыльник, — поеду я. Отца твоего буду радовать. Да, совсем забыла, можно я у тебя в комнате спрячу подарок для бабули? А ты его тридцать первого под елку положишь.

— Конечно, а что ты там купила? — полюбопытствовала я.

— Сюрприз, вместе с бабулей посмотришь, — улыбнулась она чуть пакостливо.

— Ладно. Ты езжай поосторожнее и кулоны не снимайте ни ты, ни папа, — напутствовала я ее вслед.

Глава 3.

А тем временем наши старушки сидели как две мышки возле своих ноутов и тихо млели.

— Параска! Ты это видела? Какой красавец! И, главное, мне теперь никто не мешает, — Бабуля счастливо закатила глазки, поглаживая бока новой игрушки.

— А я могу спокойно с народом чатиться — радовалась Никитична.

Мне это понемногу стало надоедать, я попыталась воззвать к их совести.

— Эй, меня кто-то учить будет? — не помогло, совесть закопалась в песочнице и благополучно уснула, причем у обеих.

— Меня кто-нибудь слышит? — помахала я хвостом перед лицом у одной, не помогло. Прошлась по клаве у другой, помогло, но не так как я думала. Крик поднялся такой, что вопли вроде 'пожар — насилуют!' показался мне тихим шепотом и детским лепетом.

— Ты что поганка мелкая творишь? — кричала Никитична, — Страничка закрылась, как я своего Борюсика теперь найду? Ты мне всю личную жизнь порушила, хулюганка малолетняя!!

— Никитична, остынь! — гаркнула на нее бабуля. — Не первый твой бой-френд, и не последний, найдешь другого, а внучка у меня одна. И если ты взялась ее учить, то уж будь добра, доводи начатое до конца. Да и я малость расслабилась, через пару дней у нас новый год, а изба не метена, пироги не напечены, опять же отвары не готовы, а первого под дверями опять толпа страждущих соберется.

Никитична усадила меня читать Пушкина 'Барышню-крестьянку'. Чтобы не травмировать нежную психику соседей, расположила меня на печи, а сама под предлогом: 'а не пойти ли мне покормить Барсика', слиняла. После памятного случая с Капиталом, Никитична у нас буквально прописалась. Утром она могла появиться до восхода солнца, мотивируя тем, что деточка еще в людском облике и можно попробовать учить меня петь. А вечером могла уйти после заката. Периодически забегала домой на скорую руку что-то приготовить и покормить собаку. Бабуле это активно не нравилось, так как по селу уже начали гулять различные слухи, но поделать с этим она ничего не могла. Были разные версии поведения Никитичны: первая: она на старости лет тоже ведьмой заделалась и они с бабулей разные ритуалы ночами практикуют, вот поэтому черную кошку и завели, чтоб ритуалы у двух ведьм сильнее были. Вторая версия: бабуля ее лечит от какой-то редкой и противной болячки. Третья: бабуля Никитичну чем-то опоила и теперь использует по хозяйству, как бесплатную рабочую силу, а несчастная старушка не имеет возможности даже за псом нормально ухаживать. Были и другие версии происходящего, но вот только никому в голову и не могло прийти, что было на самом деле.

Отсутствовала Никитична до вечера, наверно совесть проснулась, и она вспомнила о бедном одиноком Барсике, мерзнувшем в будке. За это время мы с бабулей успели почитать, выучить два десятка новых глаголов по английскому, десяток новых выражений по латыни и напечь пирогов. В течение нескольких последних дней мы наряжали елку, убирали, готовили. Никитична в этом не принимала никакого участия. Она сидела в уголочке с ноутом и переписывалась с очередным поклонником.

Тридцать первого декабря вечером мы накрыли стол, в полночь под бой курантов каждая из нас загадала свое самое сокровенное желание. Мне так хотелось, чтобы в новом году с моими родными было все хорошо! Как-то совсем не думалось о собственных проблемах, хвосте, лапах, усах. Я оборотничество с самого начала воспринимала как веселое приключение, которое обязательно закончится хорошо. И если не в этом новом году, то в следующем обязательно.

— Настасья, а что ты загадала? — спросила любопытная Никитична.

— Не скажу, а то не сбудется, — буркнула бабуля.

— Да? А я рискну, очень хочу, что бы ты мне молодильный бальзам сварила, — старушка умильно посмотрела на бабулю. — Пожалуйста.

— Да с чего ты решила, что я умею-то? — удивилась она.

— Ты же на себя посмотри, кожа гладкая, волос еще темный, глаз ясный, явно же секрет какой знаешь, — подозрительно сказала старушка.

— Да ну тебя, старая, не дури. Никакого секрета нет. С молодости умываюсь холодной водой, волосы полощу ромашковым отваром, ну а глаза — наследственность у меня хорошая. Слышала про генетику? Вроде ж в школе работала, — отбрила ее бабуля.

— Ну вот, самое мое сокровенное желание порушила. Нет в тебе, Настасья, тонкой душевной организации. Один голый материализьм присутствует, — сказала Никитична расстроено.

— Бабуля, Никитична, новый год, а вы ругаетесь, вот лучше на мои подарки посмотрите, — я протянула каждой сверток и в ожидании замерла, было очень любопытно как они отнесутся к моему сюрпризу.

— О, внученька, покажи, что там у тебя? Чем решила меня порадовать? — спросила бабуля с умилением глядя на меня.

— Ба, ну что я могу тут придумать интересного почти не выходя из хаты? Вот для тебя и Никитичны обереги заговорила. Тебе пихту, а Никитичне ясеня. Я когда их зачаровывала, думала о том, чтобы исполнилось самое сокровенное желание носителя, — я хитро посмотрела на Никитичну.

Челюсть у старушки немного отвисла, и чувствовалось, что вот сейчас у нее происходит интенсивный мыслительный процесс, и до чего она додумается, одному богу известно.

— Надевайте, надевайте, чего замерли? — сказала я.

— Ой, внученька, есть и у меня для тебя подарок! — засуетилась бабуля. — Думала позже тебе его отдать, да видать время то пришло.

Она подошла к серванту и вынула из него небольшую расписную шкатулку.

— Вот держи, это тоже твое наследство. Перстень Устиньи. Она с ним до смерти не расставалась и, когда умирала, взяла с меня слово передать тебе его в назначенный час. Вот видимо время-то и пришло.

Я вынула из шкатулки перстень, нет, не так, Перстень! Представьте небольшую гемму из черного агата с изображением головы рычащего белого тигра. И все это в серебре. Работа была настолько тонкой и искусной, что тигр казался живым и когда долго смотришь на него, где-то там вдалеке чудился грозный рык. Я сидела и, глупо улыбаясь, гладила изображение тигра на перстне, все, никак не решаясь надеть.

— Надевай внученька, ну что же ты, — бабуля смотрела на меня с улыбкой. — Черный агат — это твой камень. У древних персов он символизировал власть над злом и отпугивал темные силы. Это мощный оберег, он силу колдовскую увеличивает и хранит свою хозяйку, так что надевай не раздумывая.

Кольцо сначала казалось несколько великовато, и я думала, что оно будет слетать с пальца. Да вот только прошла минута-другая, оно немного нагрелось, ужалось, да и стало мне впору. Я его покрутила на пальце, вроде хорошо село, попыталась снять, а оно не снимается!

— Бабуль! А чего оно не снимается? — спросила я растерянно.

— Эх, милая, снять ты его сможешь только перед смертью, когда силу колдовскую преемнице передавать будешь, — она посмотрела на меня печально и улыбнулась.

— А у тебя тоже такое кольцо есть? — удивилась я, оглядывая заинтересованным взглядом ее руки.

— Нет, у меня серьги. Когда-то давно был целый гарнитур: колье, браслет, серьги и кольцо, все из черного агата в серебре, выполненное в том же стиле, что и кольцо. Его одной из первых ведьм нашего рода подарил глава клана оборотней — белых тигров. Говорили, что он ее очень любил. М-да... — бабуля несколько минут сидела в задумчивости. — А еще говорят, что когда весь гарнитур собран вместе на одной ведьме, он становится очень мощным оберегом и сильным накопителем магической силы, даря своей хозяйке абсолютную защиту. Вот если бы он у нас был, наверно тебе было бы намного проще контролировать обороты. Возможно, даже ты не зависела бы так от рассветов и закатов, а смогла бы оборачиваться по желанию как обычный оборотень. Ох, да что теперь говорить. Все равно всех частей нет.

— Бабуль, подожди, — сказала я взволнованно, — не поняла, о каких оборотнях ты говоришь? Они, что существуют?

— Существуют, или ты думаешь, что среди людей живут только ведьмы, а сказки взялись на пустом месте? Нет, есть оборотни, есть лешие, кикиморы, домовые, водяные, русалки. Да мало ли нечисти по лесам до сих пор живет? Вот у нас в доме тоже домовик живет. Наверно пора вас познакомить, — бабуля хитро глянула на меня, — Степаныч, нечего от новой хозяйки прятаться, давай, показывайся.

За печью раздалось шебуршение, а потом появился маленький, размером с табуретку, мужичонка в лапоточках, с большой, окладистой бородой.

— Драсти, — сказало это чудо, утерев нос рукавом.

— Привет. А ты все время тут жил? А чего я тебя не видела? — зачастила я от удивления.

— Не велено было, — сказал он насупившись.

— Кем не велено? — не поняла я.

— Мною, — сказала бабуля, — тебе хватило потрясений и с оборотами. Да и не готова ты была правду принять.

— А что сейчас изменилось? Почему решила рассказать? — я сидела на стуле, насупившись чуть обиженная на бабулю за сокрытие такой важной и интересной информации. Это же нужно целый домовой у нас в хате, а я ни сном, ни духом. Теперь понятно, куда все время деваются мои, раскиданные по комнате носки. Это наверно хозяин дома так на меня злится за беспорядок. А еще я иногда просыпаюсь со спутанными волосами, чего раньше не случалось. Наверно это Степаныч шалил.

— С носками это твоя робота? — спросила я его подозрительно.

— Ага, — он опять шморгнул носом. — А неча их по всему дому раскидывать!

— Получишь ты у меня свою мисочку со сливками! — сказала я мстительно. — Жди, как же!

Домовой сбледнул с лица и с тоской посмотрел на бабулю.

— Не переживай Степаныч, — она ласково ему улыбнулась. — Это она сейчас сердится, а вот потом поймет, что ты мне первый помощник и успокоится.

Степаныч чуть выпрямил спинку, расправил плечи и гордо прошествовал в сторону печи, а я задумчиво сидела за столом, переваривая полученную информацию. А потом встрепенулась увидев, что будущая жертва моего террора практически скрылась за печью, только часть лаптя еще торчит.

— Эй, куда? — возопила я. — Мы же еще как следует, не познакомились.

— Не трогай его, для него это тоже стресс — лишний раз на людях показываться, — бабуля мотнула головой в сторону дремавшей Никитичны.

— А, ну тогда ладно. А что там с оборотнями? А где они живут? А они страшные? И, что, правда, в тигров превращаются? А какие они еще бывают? — зачастила я.

Бабуля не выдержала и рассмеялась.

— Давай по порядку: живут на землях своих кланов. Бывают не только тигры, а еще и волки, рыси и медведи. Это те, с которыми я знакома. Есть еще и другие, но их у нас в стране мало. Они еще делятся на клановых и диких оборотней. С клановыми и так все понятно. А вот дикие редко бывают в человеческой ипостаси, чаще это звери, но уж если им удастся хоть немного побороть свою звериную суть, то людьми они становятся на редкость жестокими. Не раз банды диких разоряли целые поселения. Кланы с ними борются, но безуспешно. Территории между кланами давно поделены. Города считаются нейтральной территорией, там свободно могут пересекаться оборотни даже враждующих кланов, а за стычки в городах оборотней могут очень жестоко наказать. Ну, вот примерно так. Я ответила на твои вопросы?

— А белые тигры, они кто? — не успокаивалась я.

— Ну, это сильнейший клан оборотней — менталистов у нас в стране, только малочисленный. Когда-то давно, они даже возглавляли совет кланов.

— А что и такие бывают? — удивилась я. — Так это получается, я выбрала кинжал кого-то из белых тигров?

— Да, как и Устинья. Вы вообще с ней очень похожи, — она задумчиво на меня посмотрела, как будто сравнивая ее и меня.

— Бабуль, а что там за любовная история была? Ты только начала рассказывать.

— А ты об этом. У нас в роду эта легенда передается от матери к дочери. Ну, слушай.

Было это очень давно, во времена Киевской Руси. В Европе тогда закончилась одна из кровопролитных клановых войн, в которой участвовали как маги, так и оборотни. Клан белого тигра был выбит почти подчистую. Кому понравится, если над его звериной сутью имеет власть кто-то другой. Вот они и пострадали. Уцелели только десяток женщин с маленькими детьми и небольшой отряд подростков, который возглавлял двадцатилетний сын главы клана Рогнар. Его оставили охранять самое дорогое, женщин и детей. С задачей он справился превосходно, все подопечные остались живы, вот только, что делать дальше было непонятно. Клана как такового не осталось, территории белых тигров поделили волки и медведи, помощи ждать было не откуда. Вот и решил молодой Рогнар уйти на север и увести с собой остатки клана. Им повезло в одном, в нужном им направлении со дня на день должен был отправляться торговый караван в Гардарику2 с пряностями, тканями и вином. Рогнару вместе с отрядом после долгих уговоров удалось наняться в охрану на ладьи купцов. В качестве платы оборотни попросили взять с собой женщин и детей. Пропитание по дороге они должны были добывать самостоятельно. Долго ли, коротко ли, но дорога подошла к концу. Наши герои покинули караван в устье реки Катынь, там, где она впадала в Днепр, и постарались максимально быстро затеряться в лесах.