Ласурские хорьки

— Что? — тихо спросил Йож.

— Эй, до переправы немного осталось, чего встали? — подходя, поинтересовался Фарки.

После произошедшего ночью, он вёл себя с Витой также, как и с другими.

— Рай, проверь лодки, — не оборачиваясь, сказал Яго. — Только очень осторожно, ты понял?

Барс обогнул его и скрылся в кустах.

— Отдохните, — приказал вожак. Сел, где стоял, скрестив ноги и будто в изваяние превратился.

— Выпей! — Йожевиж протянул Вите флягу с водой.

Она поклонилась, прежде чем её принять.

— Вы очень красиво кланяетесь! — вдруг прошептал Виньо и спрятался за Йожа. И уже оттуда добавил: — При дворе Его Величества Крамполтота Первого были бы рады такой изящной гостье!

— Ты бывал при дворе, Виньо? — удивилась Вита. Отдавая флягу Йожу заметила, как помрачнел гном, повёл могучими плечами, словно одежда стала ему тесна.

— Ох, прости, Виньо! — тут же извинилась она, догадываясь о причине дурного настроения его старшего товарища. — Это не моё дело! Но таких красивых комплиментов мне ещё никто не делал!

— Правда? — рыжий застенчиво выглянул из-за плеча облегчённо улыбнувшегося Йожевижа.

— Правда! — кивнула Вита.

Из кустов бесшумно вышел Дикрай в человеческом обличье. Яго, будто пружиной подброшенный, вскочил на ноги.

— Старые кости, ты опять прав! — прорычал оборотень — его клыки ещё торчали изо рта, а уши на глазах принимали обычный размер. — Там засада. У первой переправы человек двадцать, у второй тоже есть. Но я не могу определить по запаху — сколько их!

— Стражники? — уточнил Ягорай. Засаде, он, кажется, вовсе не удивился. — Для погранцов вроде бы рано?

— Не стража, нет! Вооружены и одеты по-разному. Больше похожи на наёмников!

— Вот те хусним! — подошёл к ним Йожевиж. — Похоже, нас сдали вместе с маршрутом. Так, Яго?

— Получается так! — вместо него ответил Дикрай.

— Но мы ходим здесь не в первый раз! — воскликнул Фарки. — И всё было нормально! Неужели кто-то расколол Томиса?

Остальные переглянулись.

— Цена товара — цена вопроса! — проворчал Йож. — Наверняка это кто-то из конкурентов: или...

— Ш-ш-ш! — Яго взглядом указал на Виту, которая всеми силами пыталась показать, что не слушает.

— И как двинемся? — уточнил Фарки. — Какие варианты?

— До переправы на западе далеко идти, — покачал головой старший гном. — Панцирная славится буйным нравом — если бы её было так просто переплыть!

— Зоя, — вдруг сказал Ягорай, — дай мне свою карту.

Вита с готовностью протянула футляр.

— Вот, — развернув пергамент, вожак ткнул пальцем в один из мостов в восточном направлении. — Дорога не торная, но тролля под мостом нет. Карта новая, с последними данными.

— Небось, мост разрушен, вот и не торная! — хмыкнул Фарки.

— Другого пути у нас нет, — кивнул Йож. — Если мост и вправду разрушен — пойдём дальше, к Восточному Стражу.

— И опоздаем на пару недель, — Фарки недовольно скривился. — А каждый день просрочки денег стоит!

— Жизнь тоже кое-чего стоит, — покачал головой Йожевиж и, подобрав мешок с земли, закинул на плечи. — Руфус и Торус, чего ждём? Погнали!

К реке вышли, когда близился рассвет вторых суток. Этой ночью Яго не позволил встать лагерем, желая оказаться как можно дальше от засад.

Мост, едва видимый сквозь густой туман, поднимавшейся от воды, на первый взгляд казался неповреждённым.

— Я гляну на него, как солнце встанет? — предложил Йожевиж вожаку. — А пока, может, поспим?

— Только костра не разводите! — кивнул Ягорай, и они с Дикраем разошлись в разные стороны от стоянки, чтобы проверить лес.

Йож поделил одну утку на троих, однако, когда обернулся, чтобы пригласить спутников к 'столу', Вита и Виньо, измученные дорогой, уже спали, трогательно прижавшись друг к другу спинами и накрывшись широким походным плащом волшебницы.

— Вот и славно! — обрадовался Фарки, садясь на землю и потирая ладони: — Нам больше достанется!

— Даже не думай! — пригрозил гном, выдавая ему одну из частей невинно убиенной птицы.

Ягорай выскользнул из таящихся под лесным пологом сумерек.

— Ты, давай, поспи! Я посторожу! — заявил ему Йож, и тон его указывал, что возражений он не примет. — И так вторую ночь на ногах уже! Мы-то хоть поспали!

В тумане над рекой чудились пугающие тени. Панцирная шумела, будто сердилась на тех, кто собирался завтра потревожить её покой.

* * *

Вита проснулась через пару часов от простого человеческого желания сбегать 'в кустики'. Осмотрелась, заприметила у берега Йожевижа, умывающегося холодной водой, чтобы прогнать сон, тихонько выскользнула из-под плаща и нырнула в заросли осоки, обильно росшей вдоль берегов. Слава богам, остальные продолжали спать. Ещё не хватало, чтобы за ней увязался кто-то вроде Фарки с его уязвлённым её отказом мужским самолюбием.

Идя вдоль берега, Вита грустно раздумывала над тем, что красота, доставшаяся от матери, пока не принесла ей ничего, кроме неприятностей. Как вдруг осока кончилась, и девушка оказалась на каменистом склоне, ведущим к мосту. Ледник, о котором она так уверенно рассказывала Ягораю, здесь, видимо, выкидывал особо длинный 'язык', полный прихваченных в горах камней и осколков скал, потому что склон был весь усыпан огромными валунами, среди которых вилась бледная тень прежней дороги, нынче заросшая подорожником и ковылём.

Туман постепенно рассеивался. Высокий берег открывал прекрасную возможность полюбоваться рекой, поблёскивающей в лучах восходящего солнца золотыми искорками, будто чешуйками, разглядеть ту сторону. Вита присела на один из валунов, стоящих огромным каменным креслом, обращённым к реке. Распустила шнуровку ворота, морщась, потёрла кожу под Ожерельем. Первое время у неё было страшное раздражение от этого куска металла, которое проходило постепенно, возобновляясь лишь, когда становилось очень жарко. А нынче летнее солнце припекало, да и скачки на барсах особой свежести кожи не способствовали.

— Плати! — вдруг сказал кто-то над её ухом.

Голос был медленный и скрипучий, однако обладал глубиной, присущей лишь существам с большим объёмом грудной клетки.

Вита взвизгнула и попыталась вскочить, но не тут-то было — каменная 'лоза' обвила ноги, не давая пошевелиться. Девушка с опаской подняла голову на источник звука и взвизгнула повторно: над ней нависала, ухмыляясь, грубая, в морщинах и трещинах морда. Глаза яркого янтарного цвета, живо горящие из-под тяжёлых бровей, напоминающих коньки крыши, оглядывали Виту с каким-то двусмысленным интересом.

— Ты пришла... — констатировал камень с глазами. — Села... Смотришь... Мост! — неожиданно докончил он и слегка потряс Витины ноги, отчего девушку замотало по 'сиденью' из стороны в сторону.

— Пр-е-е-е-кра-а-а-ти-и! — стуча зубами и пытаясь не прикусить язык, потребовала она. Сосредоточилась, наколдовала водяную каплю размером с собачью голову и пульнула ею прямо в глаз существа.

Камень гукнул, моргнул и перестал трясти Виту, вздёрнув её в воздух вниз головой и держа у своего лица. Внутри гранитовой щели рта она разглядела плоские менгиры зубов — толстых, крепких и кривоватых. И, наконец, сообразила, кого видит перед собой!

— Я — Вителья Таркан ан Денец, волшебница, требую уважения к себе, тролль под мостом! — закричала она прежде, чем сообразила, что делает. — Назови своё имя!

— У? — удивился тот. — Сказала истину! У?

— Отвечай! — потребовала Вита, у которой он неудобного положения начинала побаливать голова. — Истина на истину — таков закон!

Тролль задумался.

Вита, действительно, любила древнюю историю. Старый мир был жесток и прямолинеен, но ей казался правдивее и красивее нынешнего. Существа, жившие в те времена, таящиеся под пологом длинных зим и полярных ночей, вызывали у неё жгучий интерес, заставляя в свободное от учёбы время читать не рыцарские романы и сказания о похождениях неунывающих менестрелей, а книги по мифологии, морфологии и коммуникации с различными видами тварей из прошлого. Правда, окажись Вита в том времени и даже имей магический опыт лет на сто старше нынешнего, она всё равно не прожила бы и часа. Но существовало несколько непреложных правил, нарушить которые твари из прошлого не могли, и самым главным из них было правило Истины. На правду следовало отвечать правдой, на истинное имя — называть своё. Кушать же того, кто знает твоё истинное имя, считалось неприличным.

— Отвечай! — отчаянно прошептала девушка, чувствуя, что теряет сознание от прилива крови к голове.

И в ту же секунду больно треснулась о землю всем телом.

— Дробуш Вырвиглот, — неохотно признался тролль.

Повёл туловом, выдирая себя из земли, с кряхтением поднялся, вызвав осыпь мелких острых камней, присыпавших Виту сверху. Видимо, он так давно не шевелился, что врос в склон. И по этой же причине не попал на карту маленьким красным крестиком у реки!

— Иду... под мост! — сообщил он. И добавил, почесав в затылке каменной дланью: — Плати!

— Стой, стой, стой! — девушка с трудом поднялась на ноги.

В её голове пели неустановленные птички.

— За что я должна платить?

— Мост! — пояснил Дробуш, величественным жестом указывая на реку. Подмышкой у него росли вьюнки, цветущие трогательными голубыми патефончиками. — Ты пойдёшь? Плати!

— Ах, вот оно что!

Вита сердито отряхивалась и вытаскивала из волос, из-за шиворота и из отворотов куртки каменную крошку.

— И что ты хочешь за возможность перейти на ту сторону?

Увидев, что закон Истины сработал, она успокоилась и даже разозлилась на неуклюжее существо, умудрившееся её одновременно и ушибить, и испачкать!

— Беру золотом по курсу Центральной Драгобужской биржи! — без запинки произнёс тролль, заставив Виту подавиться воздухом от негодования.

— Каким золотом? — она даже ногой топнула. — Где ты видишь у меня золото?

— Ошейник! У! — обрадованно сообщил Дробуш и ткнул её в шею пальцем так, что она опять упала.

— Пресвятые тапочки! — девушка припомнила любое мамино восклицание и на всякий случай осталась сидеть.

— Красивая золотушка! — заметил тролль, устраиваясь напротив. В его глазах плясало веселье, такое заразительное, что Вита совсем перестала бояться: — Поторгуемся?

— Нельзя торговаться за то, что снять невозможно! — грустно сказала волшебница. — Ожерелье заколдовано.

— Дык... Вижу! — сообщил Дробуш. — Но хочу золотушку!

— И что будем делать? — пригорюнилась Вита.

— Голову оторвать? Тогда снимем! — обрадовался Вырвиглот.

— Не выйдет, — покачала головой она, — потому что уговор не состоится! Как я по мосту пройду с оторванной головой?

— Беда! — заметил тролль.

— Беда, — согласилась Вита и грустно добавила: — Веришь, Дробуш, я бы тебе эту золотушку сама бы отдала! Только не могу снять!

— Имя сказала? — восхитился тот. — Повтори!

— Дробуш, — ласково повторила девушка. — Дро-о-обушек!

— У-у-у! — жалобно подвыл тролль. — Красиво поёшь! Может, съесть тебя?

— Уговор! — строго напомнила Вителья.

— Уговор! — на этот раз пригорюнился Дробуш. — Дай потрогать?

— Чего? — не поняла Вита.

— Золотушку. Надо трогать — тогда понять, как снять!

Конечно, у девушки мелькнуло подозрение, что тролль может обмануть. Но с другой стороны, она и так в его власти. Давай трогать, не давай — одно движение длинной длани, и ей снова висеть головой вниз перед его пастью... а может быть даже — над ней!

Вита посильнее растянула шнуровку и свернула воротник, обнажая горло. И попросила, на всякий случай, прощаясь с жизнью:

— Дробушек, ты только аккуратнее. Я — очень хрупкая!

— Эх! — горестно вздохнул тролль и полез толстыми пальцами себе в рот. Нащупал там что-то, повернул и выпустил из-за щеки... кривой клык размером с хороший кинжал — жёлтый и острый.

— Фефли снифу — отфашь? Фофовор? — поинтересовался тролль у девушки, а она не ко времени вспомнила, как звучит его фамилия и отчаянно крикнула:

— Если отдам, пропустишь меня и моих спутников по мосту! Договор!

Дробуш навис, подставив одну руку ей под спину, давая опереться. Коснулся пальцем другой её ладони — подтверждая сделку. А затем низко наклонился и... зацепил клыком край ошейника.

От ужаса Вита закрыла глаза и перестала дышать. Впрочем, совсем скоро ей пришлось сделать вдох, и она напряглась, заранее опасаясь зловония. Однако от тролля не пахло неприятным — лишь камнем, нагретым на солнце, да немного влажной землёй и зеленью — как в университетской оранжерее. Он тихо скрипел зубами, перетирая металл, иногда принимаясь шипеть как Крейская кобра, которой наступили на капюшон. Со стороны, наверное, казалось, что тролль склонился над бездыханным телом, пытаясь понять, с какого конца начать его поедать.

— Эй, ты! — раздался холодный голос. — А ну-ка, отпусти её!

— Она уже мертва! — воскликнул второй. Вита узнала Фарки. — А нам надо уносить ноги!

Дробуш дёрнулся, золото издало жалобное треньканье и... Вителья ощутила себя свободной. Тролль разогнулся, спрятав за щекой клык и половинки ошейника.

— Завалим тварь! — проворчал Йожевиж, которого Вита увидела первым, едва открыла глаза. Гном поигрывал боевым молотом, перекидывая его с руки на руку. — Отомстим за волшебницу!

— Стойте! — закричала она, машинально затянула ворот и выскочила перед Вырвиглотом, ещё пошатываясь от пережитых потрясений, но стараясь крепко стоять на ногах. — Стойте! У нас договор! Он пустит нас через мост!

Не веря себе, она ощупывала руками шею через ткань рубашки — проклятого Ожерелья больше не было! Кожа дышала, но ещё сильнее дышала душа, ощущая себя птицей, парящей в полуденном небе!

— Яфык опшёк! — пожаловался тролль. — Оно шклось!

Яго подошёл ближе и потребовал:

— Зоя, подойди ко мне!

— Дай мне слово, что вы не нападёте на него! — ответила она. — У нас договор!

— А что ты ему отдала взамен? — съязвил Фарки. — Поцелуй?

— Не твоё дело! — в один голос сказали Вита и Йож.

Последний расслабленно закинул молот на плечо.

— Уговор — это хорошо, это по-дедовски! — заявил он. — Так мы можем идти?

Вита машинально поискала глазами рыжего гнома и увидела его, стоящим на верхушке одного из соседних камней с луком в руках. Даже отсюда было видно, с каким восхищением Виньо смотрит на волшебницу! Она собралась было махнуть ему, чтобы слезал, как вдруг из осоки выскочил барс, с лап до ушей покрытый кровью. Он и не обратил внимания на тролля, развернулся к зарослям, припадая к земле и скалясь.

— Они нас нашли! — закричал Ягорай, тут же оборачиваясь и вставая рядом со зверем. — Йож, забирай всех и уводи на ту сторону!

— Ну, вот ещё! — заворчал гном, подходя к ним ближе и помахивая молотом. — А эти так и будут нам на пятки наступать?

Яго бросил взгляд на оборотня.

— Их слишком много, иначе Дикрай справился бы один!

— Нас тоже немало! — звонко сказала Вителья. Волшебное ощущение свободы от ненавистного обязательства вскипятило её кровь до самого высокого градуса. Сейчас казалось возможным всё!

Она повернулась к троллю: