| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А, я знаю! Первый вопрос — это "Кто такой Мистерион?"
— Офигеть, Баттерс. Ну вот просто совсем офигеть.
— А второй вопрос "Кто такой Енот?"
— Беру свои слова назад. Раньше — это было не совсем офигеть. А вот сейчас — офигеть именно совсем.
— Первый вопрос "Кто виноват?". Какие будут мнения?
— Да, из-за кого мы сюда попали?
— И кто из вас ответит за это?
— "Кто виноват?" — это хороший вопрос. Ребята, мы все друг друга хорошо знаем. Все мы белые и пушистые, однако среди нас есть некая чёрная овечка. Среди нас завелась тёмная лошадка! Подсказка — его имя заканчивается на "-окен".
— Картман, на кого это ты намекаешь?
— Да, говори прямо!
— Называй фамилию и место работы!
— Блин, ну и сложная задачка! Нам её никогда не решить! Мы так и не узнаем, кто во всём виноват!
— У меня много друзей-дебилов, но ты, Баттерс, из них лучший.
— Ладно, отложим этот вопрос до лучших времён.
— То есть до ужина? Отлично!
— Только один вопрос, Картман: почему ты считаешь чёрных во всём виноватыми?
— Почему же во всём? Не во всём. Потому что во многих бедах виноваты не чёрные, а евреи...
— Это стереотип!
— Но с чего ты взял, что виноват именно негр, а не Кайл, скажем?
— Это же очевидно! Сложи два плюс два. Как только негритянка стала госсекретарём — так весь мир возненавидел Америку. Как только чёрный стал президентом — так сразу экономика оказалась в заднице. Как только в нашу команду попал негр — так сразу мы оказались неведомо где! Разве ты не видишь между этими событиями связи?!
— Какой связи?
— Хоро-о-о-шей...
— Не смей, Картман!
— Хорошо-о-о-о...
— Я предупреждаю тебя, Картман!
Сколько ни будет съедено
Не забуду до смертного часа
Утренний тёплый гамбургер
Со вкусом парного мяса!
Руки долги, да мысли коротки
Кушать хочется, да вот хренушки!
Да повсюду чёрные головы
Сожравшие весь мой хлебушек,
Да проевшие все мои доллары!
Эх, собрать бы те баксы в пригоршни
Да кинуть их Ку-Клукс-Клановцам,
Да крикнуть "Спасайте, ребятушки,
Отмойте Обаму набело,
Да побрейте Обаму наголо,
И забрейте Обаму в армию -
Пускай поживёт в казарме он..."
Что ж негры такие наглые?
И белые - вовсе не ангелы?..
Кто над вами не рыдал,
Полумёртвый средний класс?
Кризис деньги отобрал
И Обама - педераст,
Это горе без ума,
Эти выборы до слёз,
Против вас - меньшинства тьма,
С вами - Картман и Христос!
— Картман, ты — просто ходячий несчастный случай!
— Да, очень похоже.
— А мне этот чёрный юмор уже надоел. Хватит рассиживаться! Идёмте!
— Куда?
— А не всё ли равно? Куда-нибудь да выйдем, а сидеть здесь всё равно бессмысленно. И почему мы сразу не двинулись?
— Это Картман всех запутал своей болтовнёй!
— Да!
— Я хотел, чтобы всё демократично было! Просто так встать и пойти — это неправильно. Нужно сначала посоветоваться, желательно — с народом, потом всё обсудить и согласовать, потом провести выборы, потом попилить откаты и занести денег... Ой, что-то я увлёкся.
— Демократия временно отменяется. Сейчас у нас будет авторитаризм во главе со мною! А ну быстро разбились по парам и двинулись... ну хотя бы вот сюда, — Вэнди махнула рукой в первом попавшемся направлении.
— Блин! Пацаны, па-ца-ны! Да что ж это такое, мне опять придётся быть в паре с Баттерсом?!
— Конечно, Картман. Во-первых, никто больше не согласится идти с тобой в паре. Во-вторых...
— Достаточно и "во-первых", — проворчал Картман. — Эй, чего же мы ждём? Чем раньше мы двинемся — тем раньше я отделаюсь от Баттерса. Вперёд!
— Эрик, подбодри нас перед походом! Как-нибудь по-нашему, по-американски!
— Вперёд, грязные ублюдки! Или вы собрались жить вечно?! Шевелите задницами!
Вдохновлённый приказами двух капитанов — формального и фактического, отряд бодро зашагал сквозь лес. Картман вскоре воспрянул духом и всё время косился на Баттерса, сосредоточенно пытаясь вспомнить, кого напоминает ему навязанный попутчик. На кого же был похож Баттерс — этот голубоглазый блондин, словно сошедший с рекламных плакатов 3-го Рейха? Кроме того, парень был замечательно туп и послушен — как и подобает молодому европейцу... например, немцу. Теперь даже бритый затылок не мешал ассоциациям: рядом с Картманом вышагивал не четвероклассник Баттерс, а рядовой вермахта Фриц Баттерсбург! Ещё вчера он ел сосиски и ходил в кирху, а сегодня фюрер сказал: "Россия", и Фриц пришел в Россию. Фриц взял с собой любимую губную гармошку, надел тёмно-зелёную форму от Хьюго Босса и пришел в Россию. Демократия есть демократия. Фюрер имеет право сказать все, что хочет. Сказал: "Франция", и мы идем по Парижу. Сказал "Польша", и мы гоняемся за разбегающимися шляхтичами. А теперь сказано: "Россия", и мы шагаем по этому лесу, полному коммунистов, не желающих европейской и евро-атлантической интеграции!
— Ну а если мой подчиненный — это Фриц Баттерсбург, то я, разумеется, никакой не толстяк и даже не Эрик Картман, а оберст-лейтенант Эрих Хартманн, третий год службы в Люфтваффе, спортсмен, семьянин, истинный ариец, беспощаден к врагам демократии, — размечтался Картман. — Я злой и несправедливый. Я постоянно ору на подчиненных и всегда посылаю их, в том числе и на верную смерть. В детстве мне пожал руку Геринг, и с тех пор я хочу стать похожим на Толстого Германа. Втайне я люблю кошек и считаю себя клёвым, но стесняюсь говорить об этом. Потому что я — солдат самой большой демократии в мире и мои круглые очки интересно смотрятся на моей мужественной арийской физиономии.
— Хальт, ма-ан! — Втянувшись в роль, Картман протяжно и вызывающе окликнул молодого блондина-новобранца, неловко тащившего свой и картмановский рюкзаки на взмокшей от пота спине. — Donnerwetter!
Баттерс сбился с верной поступи и испуганно посмотрел на оберст-лейтенанта. Наверное, он так сильно уважал своего командира, что от усердия не понял ни слова.
— Как твоё щенячье имя? — перевел Картман собственный вопрос тем знаменито-гнусавым голосом, которым Леонид Володарский озвучивает фильмы. — Я спросил, как твоё чертово имя, рядовой?
— Ба-ба... Баттерс, — недоуменно выдавил рядовой.
— Шайзе! — взревел Картман и тут же перевёл: — Чёрт побери! Как ты отвечаешь, рядовой?! Ты должен говорить мне "сэр"! Ты должен отвечать: "Моё дерьмовое имя — рядовой Баттерсбург, сэр"! Повтори!
— Баттерсбург, сэр! — Судя по лицу рядового, он очень сожалел, что так поздно узнал, как правильно обращаться к любимому начальству, и старался впредь вести себя намного умнее.
— Вот так лучше! — Картман выпятил нижнюю губу и презрительно посмотрел на почти лысый череп Фрица Баттерсбурга. — Итак, тебя определили в мою роту. Это скверно, потому что ты дерьмовый солдат. Ты никто. Понял?
Фриц-Баттерс кивнул.
— Dummkopf! В переводе — да чёрт же тебя побери, рядовой! — Баттерсбург присел от страха и старался не смотреть на выкатившиеся глаза оберст-лейтенанта, который аж немного похудел от бешенства. — Что это за грёбаный ответ? Ты должен отвечать мне только "Йоу, сэр!"!
— Йоу, сэр! — гаркнул Фриц Баттерсбург, жмурясь от страха.
— Вынь жвачку изо рта! — У Баттерса не было жвачки, но он умудрился ее вынуть. — Теперь слушай приказ. Пока мы доберёмся до какой-нибудь туземной дыры, я хочу узнать определенные детали. Отвечай на вопросы быстро и не сутулясь. Ты солдат демократии, а не кусок бычьего дерьма! Что ты думаешь по поводу твоего командира, то есть меня?
— Йоу, сэр! — проорал Баттерсбург, радуясь, что отвечает по уставу.
— Рядовой, ты что, идиот?
— Йоу, сэр!
— Так я и думал. Теперь главный вопрос! Где есть предводитель местных коммунистов, которые хотят провалить свободные демократические выборы в этой стране? — спросил Хартманн, чувствуя, как в его сознании немецко-фашистская история органично сочетается с англо-саксонской современностью.
— Йоу, сэр!
— Я за него! — перед мечтательным взором Картмана возникла нахмуренная Вэнди.
— Йоу, мэм!
— Картман, хватит тупить! Разве ты не понимаешь, чем отличаются 3-й Рейх и нынешние США?!
— Конечно, понимаю. Практически ничем.
— А-а-а!
— Именно поэтому я трепетно люблю обе эти страны. Хотя Германия, конечно, была честнее: она прямо говорила "вы недочеловеки" вместо "у вас недостаточно демократии"...
— Йоу, сэр!
— Вижу движение впереди!
— Тут парочка каких-то пацанов.
— Они что-то курят и глупо хихикают!
— А, знаю. Это хиппи. Они обычно колониями живут.
— Надо у них спросить, где мы!
— Бессмысленно, — авторитетно заявил Картман.
— Почему это? Они должны знать, как добраться до ближайшего города!
— Это же хиппи — они ничего не знают!
— Ребята, эй, ребята...
— С ними надо построже! Эй, хиппи! Отвечать на вопросы, быстро!
— Э, чувак, хватит меня бить, чувак! Ты вообще кто такой?
— Я твоя эротическая галлюцинация.
— Я так и знал — этот Рэнди разбодяжил кокс аспирином! И теперь мне вместо обычных подростков мерещится жирный пацан, который меня лупит.
— Да, чувак, похоже ты стал садомазером...
— Извините пожалуйста, вы не подскажете, где мы находимся?
— По-о-дскажем. Вы находитесь в нашем... и-ик... воображении.
— Так я снова попал в Воображляндию? Круто!
— Хорошо... А где вы находитесь?
— Я — факел в руке статуи Свободы...
— Так мы в Нью-Йорке? Круто!
— А я — плевательница в Бомбейском общественном туалете...
— Так мы в Индии? Круто!
— Баттерс, ещё одно "круто", и я превращу твою репу в тыкву!
— Так ты мичуринец? Круто!
— Держите меня, пацаны! А то я сейчас настучу ему в бубен!
— Так ты шаман? Вообще круто!!!
— А-а-а!!!
— Картман прав — они только хихикают и бессмысленно таращатся на нас.
— Разумной жизни мы пока не обнаружили, — задумчиво пробормотал Картман. — Это меня беспокоит...
— Ух ты, впереди дорога!
— И рекламный щит на обочине!
— Люди! Цивилизация!
— Обед!
— Давайте посмотрим на рекламный щит — он поможет нам сориентироваться во времени!
Рекламный щит впечатлял. На нём была изображена здоровенная бабища неопределённого возраста, похотливо взирающая на детей. Надпись на плакате ясности тоже не добавляла: "Мне 40 лет, но с новой помадой от Fucks-factor я выгляжу на все 100!"
— Она на себя наговаривает. Ей больше 98-ми сроду не дашь! — вступился за бабищу Баттерс.
— Похоже, в этом времени красивые девчонки в дефиците...
— Так это всегда так, — вздохнул Стэн.
— Что-о-о?!
— В смысле "ты одна такая на свете!"
— Ой, а на следующем рекламном щите девушка куда симпатичнее!
— А это не мамаша Картмана?
— Точно, это же мамка Картмана!
— А что там написано?
— "Приглашаю всех-всех-всех на 12-й Ежегодный Вечер Пьяного Амбарного Танца. Обещаю — все останетесь довольны. Лиэн Картман."
— Эрик, это же тот праздник, где тебя зачали! Помнишь, ты мне так много об этом рассказывал, и даже обещал кое-что показать...
— Я убью тебя, Баттерс!
— Пацаны! — торжественно провозгласил Кайл. — Пацаны, кроме Картмана! Мы снова в деле! У нас появился шанс изменить историю в лучшую сторону!
— Кайл прав! У нас появился шанс наконец-то пожрать. Вперёд! — выкрикнул Картман.
И ребята наперегонки понеслись к виднеющимся вдалеке домам тихого горного городка.
Который за 10 лет до старта морского похода выглядел точно так же.
Глава 3.
Был обычный серый питерский вечер, с небольшим, правда, уточнением — дело было в Южном Парке, а вовсе не в Питере. Туман спускался на горный городок, умытый осенними ливнями, в тёмных оврагах нежно шуршала вода. Пахло свежестью, лесом, медом и размятым в руках листом дуба. Россыпь огней, величественная и прекрасная, бросала отблеск на высокие горные вершины. Загадочный, сказочный, волшебный, чарующий и в то же время кровавый, страшный и жуткий Южный Парк! Сколько легенд, сколько мифов, сколько бесконечных историй, загадок и тайн пряталось под крышами домиков горного городка? Сколько прекрасных, диковинных, опасных и безумных людей бродило по узким горным улочкам? Кто знает?
Одна из таких компаний как раз и приближалась к центру городка. Представьте себе наводящего ужас своей непредсказуемостью молодого панка с бритым черепом (кроме макушки), обдолбанного чёрного репера при всём параде (кроме бас-гитары), здоровенного нациста, ненавидящего всё живое (кроме кошек), группу гопников, злых на весь свет (кроме себя) и влюблённую парочку, готовую на всё (кроме секса). Представили? Так вот, все они мигом бы бросились наутёк, едва увидев Картмана и его друзей.
Большинством голосов (против был только Баттерс) было принято решение искать ужин и ночлег именно в городе — все хорошо понимали, что закусочных и гостиниц в лесу нет. Кроме того, любой ночной шушере детишки, расположившиеся на ночлег на природе, достались бы легче, чем Зверев Моисееву.
— Эрик, а куда мы идём?
— За мной!
— Это не ответ, Картман!
— Конечно, не ответ. Это приказ! За мной! Как говорила небезызвестная Жанна, "все, кто любит меня — за мной!"
— То есть её любовники всегда были сзади неё? Шалунья...
— Но мы не можем идти куда глаза глядят!
— Большинство людей ходит именно так. Впрочем, можешь закрыть глаза, если тебе от этого легче станет.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
