Чёрный пёс Элчестера. Часть первая.

Граф, пошатываясь, ушёл, поддерживаемый королём и Ричардом...

...— Да, ситуация крайне неприятна. Кто бы мог предположить в столь дивном юноше такое собрание пороков?.. И, однако, письмо неопровержимо доказывает... А никто не мог подделать почерк лорда Фрэнсиса, Эдмунд?..

Король, прищурившись, смотрел на пламя свечи в канделябре на столе. Рядом, за чашей вина, сидели лорды Элчестера, отец и сын.

Эдмунд покачал головой:

— Увы, сир. Будь письмо всего лишь подделкой, разве поднял бы Фрэнсис меч на собственного брата?..

— Да... Порой диву даёшься, насколько шутит с нами судьба. Законный наследник, который должен бы благодарить Небеса за благосклонность, так неумерен в своей алчности, а скромный, обездоленный юноша, вынужденный всю жизнь нести на себе клеймо позора из-за греха родителей, готов пойти на смерть, лишь бы не запятнать своё доброе имя и имя своего отца... Вот и верь после этого в слухи о подлости бастардов! — Король покачал головой. — Что ж...надеюсь, вы понимаете, что Фрэнсис предал не только вас, Эдмунд, но и совершил государственную измену?..

— Да, — глухо ответил граф.

— Мне неприятно говорить это, дружище, но ты ведь должен понимать, что простить такое я не могу? И если предательство родного отца есть грех против Бога, и воздаяние за него он получит не от меня...ибо всю глубину этого преступления я не могу и осмыслить...то предательство своего господина в моём скромном разумении, и наказание за него — смерть?

— Да.

— Но, батюшка... Ваше величество... — начал было Дик.

— Мой юный рыцарь, я понимаю ваши чувства, но ваш брат преступник! — отрезал король. — Ваше невинное доброе сердце подсказывает вам вступиться за родственника, я уважаю вас за это и понимаю, но... Нет!

— Кстати, Дик, теперь вы единственный наследник сэра Эдмунда, я с удовольствием передам все титулы и права вашего негодного брата вам, в награду за вашу преданность и честность!

— Я, ваше величество...

— Ни слова больше! Отныне Фрэнсис никто, он разбойник, и на него будут охотиться мои люди, как на дикого зверя. А вы, мой молодой друг — наследник графства Элчестер...

Ричард опустил голову с заалевшими щеками.

Эдмунд резко отвернулся, пряча слёзы на глазах.

— Да будет так! — глухо сказал он.

— Жаль, пропала свадьба... — вздохнул король, глядя в угол, где столпились тени.

И сэр Эдмунд внезапно резко стукнул по столу ладонью:

— Нет, чёрт возьми! Нет! Свадьба будет! Если Дик согласится взять в жены Фредерику, и её родные не воспротивятся...

— Её родных я беру на себя! — рассмеялся Генрих. — Вы же хотели получить долины Уэлчерста, Эдмунд?..

— Благодарю, сир. Дик, что скажешь ты?..

— Для меня, батюшка, есть одно удовольствие: служить вам и королю, — с поклоном ответил юноша. — Если вы прикажете, я женюсь на леди Фредерике. Надеюсь, она будет столь же покладиста.

— Спрашивать девиц означает обрекать себя на сплошные недоразумения! — хохотнул король. — Решено! Свадьба состоится в положенный срок. А пока можете идти, господа. Завтра глашатаи объявят в окрестных городах и сёлах о награде за поимку Фрэнсиса. Ступайте, господа, я устал! Доброй ночи...

Отец и сын поклонились и оставили короля.

...В сон ворвалось холодное дуновение: бисер звучных капель по ткани забытья. Шум распорол шёлк видений: по коридору кто-то пробежал, лязгнуло о камень оружие... Девушка в замешательстве села на постели, прислушиваясь.

Тишина.

Лишь слабо горит светец на столе да алые блики камина танцуют на тяжёлой роскоши балдахина, мерцают на золоте кистей...

И бьёт в ставни буря.

— Мэри! Мэри, пойди сюда! — окликнула девушка прислугу. — Мэри, узнай, что там за шум?

— Как прикажете, миледи, — молоденькая девчушка, совсем недавно приставленная к леди Фредерике, присела в коротеньком поклоне и, наскоро нырнув в платье, шмыгнула за дверь.

Юная гостья замка осталась одна...

Тишина, вплетённая в речитатив урагана...

Сердце внезапно тревожно застучало, удары глухими толчками запульсировали в висках. Нарастало чувство тревоги...

Фредерика сжала ладонь и прикусила костяшки пальцев, пытаясь успокоиться.

"Мама, мамочка, мне страшно..."

Эта мысль вспугнутой белкой суматошно крутилась в голове.

Мэри не возвращалась...

Наконец Фредерика не выдержала и встала, набросив поверх ночной сорочки тяжёлый синий плащ с меховым воротником.

Присесть перед узорчатой каминной решёткой...поворошить алые угли... Пробудившееся пламя робко потянулось к закопчённому своду. Подбадривая огонь, она подложила в утробу камина ещё дров.

Комната ярко осветилась.

Девушка плеснула в кубок подогретого красного вина и бросила туда веточку мяты.

Пригубить...

Не помогло.

— Да где же эта Мэри, наконец?! — не сдержавшись, фыркнула она, неведомо к кому обращаясь.

Кубок со звоном опустился на стол, вино плеснуло.

— Я попросил её не возвращаться, миледи.

Вздрогнув, Фредерика обернулась.

В дверях стоял Ричард.

Бледное лицо юноши слегка осунулось, а глаза покраснели. Льняные пряди расплескались по шёлку светлой нижней рубашки, а предплечье туго перетянула набрякшая от крови повязка.

— Прошу простить за неподобающий вид и позднее время визита, леди Фредерика, но нам надо поговорить, — без обиняков заявил нежданный гость, запирая за собой дверь. — Видите ли, сударыня, я встретил вашу служанку в коридоре и решил не откладывать беседу, коль скоро вы не спите...

Невеста Фрэнсиса поднесла руку к горлу и сжала пряжку ворота, невольно попятившись под этим пристальным холодным взглядом. Казалось, его обладателю чувства были так же неведомы, как воде омута, вечно спокойной и мёртвой.

Как сравнить этот каменный взор с мягкими, полными тёплого огня и жизни, глазами её жениха?..

— Дик, вы меня пугаете... Вы ранены? Что случилось?

— Сожалею, миледи, если испугал вас. Рана — пустяк, царапина! Но, прошу прощенья, для вас я не Дик, а лорд Ричард, — невозмутимо поправил молодой человек. — Хотя бы потому, что я на два года старше вас, миледи, и пока мы не состоим ни в родственных, ни, тем более, в дружеских отношениях. Так что я не вижу ничего, что давало бы вам право на такую фамильярность, моя леди.

— О боже, милорд, простите меня... — запинаясь, вытолкнула из себя Фредерика. — Я не хотела быть неучтивой, напротив, полагала, что, раз вы мой будущий деверь, мы подружимся...

— Всему своё время, моя госпожа, всему своё время, — усмехнулся Ричард, прохаживаясь по комнате. — Я думаю, мы ещё сможем стать друзьями. А пока, собственно, к делу. Вынужден вас огорчить, графиня: ваша свадьба с Фрэнсисом не состоится.

— Почему?.. Боже, с Фрэнки что-то случилось?!

— Да, случилось. — Дик, не обращая внимания на побелевшую собеседницу, небрежно плюхнулся в кресло и развязно перекинул ногу через подлокотник. — В его комнате найдено письмо, неопровержимо уличающее моего брата в государственной измене и преступных замыслах против короля. Только что он бежал из замка, а с зарёй его будут искать.

— Нет, — с безумной улыбкой вымолвила девушка. — Да нет же, всё это просто глупости... Фрэнки не мог... Фрэнки никогда не думал...

— Успокойтесь и придите в себя! Надеюсь, вы помните, что через неделю ваша свадьба?..

— Да-да, конечно, Фрэнки простят... — отчаянно закивала она.

— Да при чём здесь этот убийца? Рану нанёс мне именно он! Женюсь на вас я, поскольку нашим родителям угодно слить поместья! Ну же, моя крошка, будьте умницей...

— Вы?.. — Фредерика истерически расхохоталась и, мотая головой, попятилась. — За вас?.. Лорд Ричард, вы... Это жестокая шутка.

— Я никогда не шучу, миледи, — холодно хлестнул размеренный голос.

- Ни за что!!! — крикнула девушка, бросаясь к ставням, за которыми выла буря. Чёрный ветер запутался в волосах, глубоко во взвихренной бездне билось исхлёстанное молниями море.

Дик перехватил её в последний момент, она выла и царапалась, словно рассудок оставил её, и кричала, что скорее покончит с собой, чем выйдет замуж за кого-то, кроме Фрэнки.

Молодой человек сначала пытался уговаривать обезумевшую графиню Уэлчерстскую, а потом, не выдержав, отшвырнул в кресло. Запер ставни и, резко развернувшись, наотмашь ударил Фредерику по лицу.

— Хватит тут играть в легенды! — рявкнул он. — Сказка о Чёрном Псе, конечно, красивая история, но вы не леди Эдгит! Так что держитесь подальше от окон и прекратите истерику, — тише, но по-прежнему жёстко выговаривал юный лорд. — Я приставлю к вам двух служанок, чтобы присматривали за вами, а не вашу дуру Мэри. И не советую, если вы хотите со мной подружиться, глядеть на меня исподлобья и такими злыми глазами! Леди Фредерика... — мягче вымолвил Дик, — у Фрэнки нашли письмо. Я видел ваш почерк... Наверное, стать моей женой и принести мне часть плодородных земель лучше, чем обнаружить у себя такое же... и окончить свои дни на эшафоте. Вы поняли меня? — Он улыбнулся. — Ну?..

— Негодяй... — выдохнула Фредерика. И закричала: — Низкий негодяй! Я выцарапаю тебе твои бесстыжие глаза, ублюдок! — взвизгнула бедняжка, фурией набрасываясь на Ричарда.

Он легко увернулся и вновь хлестнул девушку по лицу.

И этот поступок так странно сочетался с невозмутимым видом молодого человека, с его ровным голосом...

Только глаза заблестели яростно и злобно, как у взбешённого хищника...

— О да, леди. Ублюдок. Вы совершенно верно выразились, — как ни в чём не бывало, спокойно ответил он. — Поэтому мне и пришлось поступить так со своим законным братцем. Ничего личного. Скажи спасибо нашим справедливым законам, лишившим меня всего от рождения!

Впервые на бесстрастное лицо Дика прорвались эмоции. Щёки его вспыхнули лихорадочным румянцем, на скулах заходили желваки.

— Ричард, у тебя был шанс добиться и положения, и богатства в свите короля, без подлости. Неужели тебе не жаль своего брата? Мы придумаем что-нибудь, — мягче произнесла девушка, — и всё встанет на свои места. Я сохраню твою тайну...

— Я не отменяю своих решений. И тем более не принимаю милостыню! Даже духовную... Советую запомнить это, моя леди, — вновь став невозмутимым, как древний дольмен, обронил Ричард.

— Я всё расскажу... — прошептала она.

— А кто вам поверит? Девица в отчаянии, пытается спасти своего жениха и сочиняет невесть что, — хмыкнул Дик. — Не мечтайте перемудрить меня, сударыня, а, напротив, оцените по заслугам моё доверие... И, кстати, советую не забывать о возможности обнаружить и у себя некое письмо.

— Я лучше пойду на казнь, чем всю жизнь буду мучиться с вами! — запальчиво выкрикнула влюблённая девушка.

— Ну-ну, — снова хмыкнул Дик. — Вы сейчас слишком взбудоражены, моя леди. Я бы не советовал принимать скоропалительные решения. Даю вам три дня, пока разыскивают преступника и идут приготовления к нашей свадьбе. Если же ваше решение останется неизменным, с прискорбием выполню ваше пожелание. — И, увидев безумный, полный надежды взгляд Фредерики, счёл нужным пояснить: — Устрою вам прогулку на эшафот! Доброй ночи, миледи.

И, поклонившись, вышел, прикрыв за собой дверь.

Фредерика осталась стоять, глядя вслед этому изысканному чудовищу, сжимая рукой пряжку плаща под горлом, и губы юной леди дрожали...

"Спаси меня, Фрэнки... Спаси меня!"

Только эта мысль, как молитва, билась в висках, замирая на сухих губах солёной горечью...

Глава V

Небо очистилось после грозы, и розовые лучи утра робкими поцелуями скользили по облакам, лаская и баюкая истерзанную ночной бурей землю. Ища примирения, небеса щедро рассыпали рекам и морю бутоны бликов, а смущённые волны шёпотом бормотали оправдания, и скалы вторили им глуховатым рокочущим басом. От полей и лугов, колыхаясь, поднимались ввысь туманы, неся букеты земных ароматов, чтобы вплести их в облака: запахи мокрых трав и листьев, медовую сладость цветов, терпкость отсыревшей древесной коры...

Семейная сцена стихий счастливо завершилась.

И городок, приютившийся в трёх милях от замка Элчестер, неуверенно и робко открывал миру свои ставни, распахивал двери, будто пробуя прочность тишины, как хрупкий ненадёжный лёд...

И тишина раскололась.

Её нарушил камнепадом ударивший перестук копыт по булыжным мостовым городка.

Графские герольды мчались по узеньким улочкам, будя эхо, только-только прикорнувшее после ночных издевательств грома, и во всю мочь скликали "добрых жителей города на главную площадь".

Вскоре туда начал стягиваться любопытный народ.

Два всадника на прекрасных конях ожидали в центре площади. Герольд самого короля и младший сын графа Элчестерского, лорд Ричард.

В чёрной бархатной тунике, украшенной золотой цепью, он восседал на вороном красавце-скакуне, и солнце дробилось и играло в драгоценных камнях со вкусом подобранных перстней, отделке пояса и рукояти меча, увенчанной большим изумрудом.

Герольд поднёс к губам трубу, и золотой звук распорол тишину, взрезал, как охотничий нож.

Призвав к вниманию, глашатай громко заговорил:

— Добрые подданные его величества, короля Генриха! Да будет вам известно, что Фрэнсис, наследный граф Элчестерский, отныне объявляется вне закона и считается государственным преступником! За гнусные замыслы против короля, а также своего отца и господина, графа Элчестерского, он лишается всех своих титулов, владений, поместий и прав и приговаривается к смертной казни! Отныне всякий, кто встретит негодяя, невозбранно может убить его своей рукой и получить награду, принеся голову преступника в замок Элчестер! А тому, кто приведёт Фрэнсиса, бывшего графа Элчестерского, живым — причитается двойная награда! Король же представляет вам нового наследника вашего милорда, истинного дворянина, доброго подданного и верного рыцаря, лорда Ричарда, графа Элчестерского! Чтите в нём своего будущего господина и повелителя и готовьтесь к свадьбе между лордом Ричардом и леди Фредерикой! Охотники, спешите везти в замок дичь; хозяйки, везите сметану, масло и иные продукты! И графский казначей щедро вознаградит вас!

— А это задаток, — вдруг ровно проговорил юный граф, развязывая кошелёк и швыряя в толпу пригоршни золотых монет. И презрительно усмехался, наблюдая за давкой в толпе... — Ищите, ищите негодяя, добрые подданные короля и графа Элчестерского!

С этими словами лорд развернул коня и ускакал с площади.

И лишь один человек проводил его пристальным взором.

Взором, в котором, казалось, нашла приют минувшая безжалостная ночь.

Ледяное пламя этих глаз, похоже, выжгло всё в душе их обладателя в пепел. И способно было, как клинок, пронзить любого неосторожного, напоровшегося на этот взгляд.

Молодой человек стоял у дальней стены и молча смотрел на сутолоку на площади...

Одежда его являла собой жалкое зрелище: вода и грязь ланд превратили некогда изысканный костюм в изодранные лохмотья неопределённого цвета, роскошные чёрные волосы, склеенные мутной взвесью глинистых луж, спутались и сосульками спадали на лоб и плечи.

А по двум драгоценным перстням на пальцах да мечу на поясе можно было принять этого бродягу за разбойника с большой дороги, но никак не за лорда...