Охотник на ведьм

никакого отношения не имеет. Так что эффектный инквизитор в кожаном плаще и шляпе не более чем плод больного воображения фантастов нашего времени. Однако это увлечение дело свое сделало, несколько фактов о реальной инквизиции я запомнил. "Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium" — Произнес я по памяти. Кажется, так они именовались в иерархической цепочке церкви, и пусть здесь они явно занимаются не только расследованиями, но название примерно то же, и почему все подобные организации предпочитают называть себя просто отделом? Ладно, присоединиться к этой организации было бы довольно неплохо, что бы не писали доморощенные историки, но инквизиторов не только боялись, их считали защитой и как следствие, те ни в чем особо не нуждались. В любом случае сейчас мне нужно немного подождать и надеется на то, что

судьба будет ко мне благосклонна, а может даже и подсунет что-нибудь, что поможет

вернуться домой...

* * *

Бутылочка холодного пива приятно холодила ладонь под мерное жужжание системника. Извечный шум большого города, мягкое кресло под задницей — вот оно счастье и никакого средневековья. Несколько мгновений я недоуменно смотрел на бутылку пива и пытался вспомнить каким это образом я оказался в своей берлоге, если уснул в какой то келье? Мелькнуло воспоминание о неуютном средневековье и безумной схватке, которую

монахи отчего назвали тренировочной, или это я сам ее назвал?

-"А, не важно!" — Появилась уютная до безобразия мысль, и я залпом осушил, чуть ли не половину бутылки. Наваждение схлынуло... Облегченный вздох сам собой вырвался из груди, и только одна мысль изрядно портила кайф. — 'Как я тут очутился и почему один, да я вообще должен в больнице лежать, а не дома пиво пить в одиночестве. Это вообще для меня не характерно'.

Не стоило мне об этом думать, поскольку комнату мгновенно заволокла какая то серая дрянь, в которой немедленно растворилась такая родная обстановка моей квартиры. Немедленно захотелось закрыть лицо, чтобы эта мерзкая хмарь не попала в глаза.

— Проснись! — Недвусмысленный приказ заставил меня убрать руки. Лучше бы я этого не делал, поскольку стоило открыть глаза как оказалось, что я смотрю в низкий потолок нищенской кельи.

— Держись за реальность, иначе пропадешь. — Посоветовал тот же голос, повернув в его сторону голову я наткнулся на жесткий взгляд серых глаз Аврелия. В руках монаха-инквизитора тускло блестел серебром пистоль и судя по тому как тот его держал устрашающее оружие было заряжено. Для кого предназначалась пуля, было понятно без слов.

— Что это значит? — Спросил я, косясь на пистоль. Фитиля нет, значит запал, скорее всего, кремниевый, а это значит что предупреждений не будет.

— У меня есть к тебе предложение. — Равнодушно продолжил инквизитор, проигнорировав мой вопрос. Спорить с тем, у кого есть пистолет? Нет уж, увольте.

— Слушаю. — Ответил я как можно спокойней, а что еще остается, если это единственный шанс выжить. Сомневаюсь, что Аврелий исповедует принцип о сверхценности человеческой жизни.

— Тебе не место в этой обители, настоятель считает, что ты Angelus, но я не столь наивен. — "Обрадовал" меня инквизитор. Мда, точно костер. Может лучше в драку кинуться, пуля в лоб все же милосердней, хотя нет, ничто не помешает ему прострелить мне конечность, а уже потом сжечь на костре. Может даже еще и попытают перед этим.

— И кто же я, по-твоему? — Спросил я под впечатлением картины нарисованной воображением.

— Что я думаю ты узнаешь, если примешь мое предложение. — Отрезал Аврелий, я же зачарованно следил за застывшим в неподвижности дулом.

— А если откажусь? — Взыграла во мне гордость.

— А если откажешься, то будешь прозябать в этом медвежьем углу до конца своих дней и питаться той бурдой что тебя днем попотчевали. — Совершенно серьезно заявил инквизитор, разряжая пистоль, но меня отчего— то преследовало ощущение, что надо мной посмеялись. Оба варианта что называется "не айс", но тот, что с прозябанием явно тупиковый, прожить в этой убогой келье всю свою жизнь — вообще не вариант.

— Я согласен. — Кивнул я, приняв окончательное решение. Что бы не предложил инквизитор, это явно лучше того, что ждет меня здесь.

— Имя! — Требовательно спросил Аврелий.

— Дмитрий, — Ляпнул, я не подумав. Не знаю, почему но назвать свое собственное не вызывала у меня особого восторга.

Помниться один мой знакомый шутил на эту тему говоря: "в этой стране никто никогда не называет своего имени из средневековых суеверий".

— Так вот, Дмитрий. — Изогнул левую бровь инквизитор. — Оставлять человека с такими навыками в этой глуши большая глупость, поэтому я отправил прошение на принятие тебя в "Официум". — Ну да, ну да, от великой доброты и из чистого прагматизма. Конечно, так я и поверил, скорее уж столь подозрительная организация не желает выпускать меня из

виду. Как там: держи друзей рядом, а врагов еще ближе? Или не так, а, не важно! Суть то от этого не меняется.

— И? — Моя очередь удивленно выгибать бровь.

— И тебя определят в дознаватели без присвоения чина. — Нахмурившись, сообщил Аврелий, моя ирония ему явно не понравилась.

— Обязанности? — Спросил я быстро, еще в глубокой юности я выработал у себя привычку, если тебе предлагают незнакомую должность — спроси обязанности, иначе велик риск клюнуть на красивое слово, и стать посудомойкой.

— Поиск сведений о колдунах и ведьмах, а так же их устранение своими силами, если есть такая возможность. — Пояснил инквизитор, сунув разряженный пистоль в ременную петлю. Мгновение, и его одеяние вновь точь-в-точь повторило робу монаха. Могу поспорить, что при необходимости края робы можно скрепить, чтобы маскировка стала

абсолютной.

— Понятно. — Кивнул я, испытывая стойкое ощущение, что на меня навесили куда больше, чем полагается дознавателю.

— Так что там было обо мне? — Спросил я, испытывая весьма противоречивые чувства, отчего то хотелось, чтобы этот мрачно-сосредоточенный человек сказал мне, что он знает о том, что я из другого мира и что есть способ выбраться.

— Ты проклят, Дмитрий... — Произнес инквизитор, а я ощутил, как осколки моих надежд стеклянными брызгами разлетелись по комнате.

* * *

Епископ Освальд де Лагуэ являлся счастливым обладателем не только одного из высших постов в церковной иерархии, но и весьма приличных размеров особняка больше тянувшего на небольшой дворец чем на обитель скромного слуги господа. И сколько бы пуритане не пытались отнять у него непонятным образом нажитое имущество ничего из этого не выходило. Причиной столь необычайной неуязвимости служило то, что внушительных размеров марка, за которой следил этот служитель церкви давала весьма впечатляющий доход в казну церкви, и это при том что более неспокойного места чем эти земли во всем старом свете было не найти. Второй причиной льготного положения епископа был его протекторат над 'Ordo Purgandum'. Именно этот орден и поставлял церкви легендарных охотников на ведьм, колдунов и прочих грешников способных дать отпор, так что любой интриган рискнувший выступить против епископа гарантированно отправится в лучший мир получив клинком по горлу. В этом успели убедиться все, кто хоть раз пытался оспорить власть у настоящего владыки этих земель. Подобным образом например умер старый Маркграф которому очень не нравилось стремительно растущее влияние молодого епископа. Наследники престарелого маркграфа рисковать своими жизнями в погоне за властью не спешили и вот уже на протяжении двадцати лет всей маркой неофициально правил епископ, а не ее законный владелец.

— Так что там с Коперхилом? — Потребовал отчета епископ, откинувшись в обшитом бархатом кресле. Небольшой столик стоящий перед скромным слугой господа ломился от всяческих яств от одного вида которых его собеседник фигурально выражаясь глотал слюни.

— Магистрат перестал платить налоги, даже десятина выплачивается в сильно уменьшенном объеме. — Доложил невысокого роста монах в простой серой рясе.

— И что они говорят в свое оправдание? — Почесал объемистый живот епископ.

— Что в шахте завелись демоны. — Хихикнул монах, прикрывающий его лицо глубокий капюшон, слетел, открыв побитое оспой лицо.

— Пошли кого-нибудь из братьев-воинов, пусть разберутся на месте, — махнул рукой епископ, — что-то еще? — поинтересовался Освальд, заметив, что его помощник не спешит исполнять поручение.

— Брат Аврелий прекрасно подойдет, — Со вздохом начал костлявый монах, — к тому же он находится неподалеку.

— Это ведь не все? Договаривай! — Буркнул епископ поерзав в кресле.

— Вчера от него пришло крайне любопытное послание, — Оветил монах, спустя мгновенье из широких рукавов его рясы вынырнула костлявая рука с узловатыми суставами. Протянув епископу, аккуратно распечатанный конверт монах замер в ожидании. Пробежавшись глазами по посланию, епископ вздрогнул, когда его взгляд наткнулся на имя одного из самых известных охотников на ведьм.

— Экций, — пробормотал имя охотника епископ.

— Да, Аврелий говорит, что нашел его, в монастыре святого Элма, — Кивнул монах.

— Вижу, — буркнул Освальд, пробежавшись взглядом по последним строчкам послания. — Значит, он ничего не помнит. — Проговорил епископ, скомкав письмо в руках, должно быть Жнец, оказался ему не по зубам.

— Отправь Аврелия в Коперхил и передай ему, чтобы он присмотрел за Экцием, или как он там себя теперь называет. Нужно убедиться, что он на нашей стороне. — Распорядился Освальд, прикрыв веки. Коротко поклонившись, костлявый монах бегом бросился выполнять приказ, а епископ погрузился в здоровый послеобеденный сон. В этот же момент находящаяся личность на другом конце континента о послеобеденном сне и не помышляла, и дело было вовсе не в разнице во времени. Причина крылась в том, что данная личность давно уже распрощалась с такими человеческими слабостями как сон или еда, во всяком случае в привычном понимании этих слов. Более того применительно к этой сущности понятие 'находилась' не слишком верное, поскольку разные части ее тела находились в разных географических точках. И как и тело, сознание этого существа так же было дробным, или быть может многоплановым, а может многозадачным, или вовсе дискретным — не важно! Важно, что в тот самый момент когда епископ готовился отойти ко сну все части на миг собрались в единую целостность. Сложно описать мыслительный процесс получившегося сознания, однако если постараться то можно. Представьте себе хор в котором каждый хорист в одно мгновенье пропел свои слова хоть и связанные с тем что исполняют остальные но при этом все же отличные. Если бы было кому протоколировать это необычное событие то он после небольшого размышления расположил бы услышанные мысли в таком порядке. 'Они здесь', 'Ученик, ищейка, кладезь', 'Найти их', 'Это требует Эсенции', 'Много', 'В хранилище недостаточно', 'Требуется больше, много больше', 'Жатва привлечет внимание', 'Риск оправдан'.

Глава 2.

— "На самом деле все могло оказаться еще хуже!" — Эта спасительна мысль крутилась в моей голове последние несколько часов. Седалищный нерв был передавлен еще пару дней назад, так что особых неудобств от непривычной для меня поездки на лошади я уже не испытывал, однако стоило слезть на землю как стертое седлом седалище напоминало о себе. Впрочем до привала еще далеко так что пока можно насладиться сомнительным удовольствием созерцать мир поверх лошадиной гривы. Я бы с удовольствием посмотрел в другую сторону но сильно сомневался что это не приведет к печальным последствиям, в седле я держался как типичный горожанин, то есть исключительно за счет того что лошадка попалась смирная а растущий по обе стороны от тропинки деревья защищают от ветра.

Аврелий неторопливо ехал немного впереди меня и вид у него был хмурый даже со спины. Кроны незнакомых деревьев, а они все для меня незнакомые кроме разве что берез и сосен смыкались над нами. Лишь узкая тропинка не давала заблудится здесь окончательно. Разговаривать с инквизитором не хотелось. За последние дни я узнал от него очень и очень многое, правда каждое слово приходилось тянуть из него чуть ли не клещами. Однако учитывая жизненную важность полученных сведений я особо не сожалел о потраченных усилиях и времени. Аврелий рассказал мне о местных правителях а так же о такой крайне важной вещи как местная религия. Однако как ни крути но общение с ним инквизитором приятным не назовешь.

К счастью легенда о том что я проклят и поэтому все забыл оказалась куда удобней чем та с небесным ангелом. Думаю, останься я монастыре случился бы нехилый конфуз, когда оказалось что я даже основ веры не знаю. Впрочем, ничего столь уж особого здешняя вера из себя не представляла во всяком случае, забавно но вера в Пилона заступника почти ничем от старого доброго христианства не отличалась. Их сын божий точно так же почил на кресте, а вот дальше появляются некоторые отличия. Во первых Пилон судя по мини версии жизнеописания был тем еще индивидом. Во всяком случае когда за ним пришли он с легкостью раскидал десяток солдат и ушел бы невредимым если бы не предательский выстрел одного из учеников-апостолов. Собственно Отчасти это объясняет, отчего здешние монахи и клирики так лихо машут колюще-режущими железяками и не считают зазорным проливать кровь. Впрочем, самым забавным оказалось то как Аврелий объяснил мне мое появление в этом мире. По мнению инквизитора я могу быть одним из его неудачливых коллег попавших под раздачу особенно сильной ведьмы. Отсюда и моя выборочная амнезия и навыки опытного дуэлянта. Необычность моей одежды и все остальные странности инквизитор легко списал на последствия волшбы. Но как бы то ни было у всего этого есть один жирный плюс — меня никто не тащит на костер как колдуна а как бы совсем наоборот. Хотя, что более вероятно инквизитор попросту не хочет оставлять меня без присмотра. Эти мысли в купе с неразговорчивостью и вечной мрачностью Аврелия нешуточно меня раздражали. Но как ни печально это признавать от него мне никуда не деться, инквизитор единственная ниточка связывающая меня с законной частью этого мира. Если с ним что случиться то я по факту останусь один на один с здешним миром. Нет к людям я конечно выйду и даже может договориться с ними смогу, и если повезет то меня не пришибут ради шмоток и оружия, только вот на этом моя история скорее всего и закончиться поскольку все время и силы будут уходить просто на то чтобы заработать себе на хлеб, а значит о поисках дороги домой стоит забыть. Однако и с инквизицией все выглядело отнюдь не радостно. Я с ужасом думал о том, что ждет меня в дальнейшем. Легкий ветерок просачивающийся сквозь кроны бесследно исчез и меня вновь окутал мерзкий запах! Мазь от насекомых, которых в этих лесах было как грязи, была просто нереально пахучей смесью. Такой не то, что комара, такой человека убить можно! А Аврелий намазался ею с ног до головы, еще и меня заставил.

Ну да ладно, что-то я раскис. Все не так уж плохо! Жизнь в условиях отсутствии пищевой промышленности имеет свою прелесть, в этом я убедился во время непродолжительных стоянок. Жареное на костре мясо птиц, которых Аврелий настрелял в третий день нашего путешествия по этому лесу, было просто великолепно во всяком случае о колбасе или синюшных бройлерах не первой свежести даже вспоминать не хотелось. Хотя может все дело в голоде? В общем не знаю, главное что мясо я сожрал с диким удовольствием особенно порадовало что у Аврелия нашлась соль помниться в средние века это было скорее роскошью чем предметом повседневности!