| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пьетро с детства смотрел на герцога Сильвурсонни как нечто необычное — потому что к нему совершенно по-особому относился отец. Иногда, когда волчонок пообвыкся, даже бывало обидно, что старший барон Моунт ночи проводит не с ним, а с другими. Став чуть постарше, тогда еще баронет осознал, почему его величество Фернандо I, барон Кристиан Моунт и герцог Луис Сильвурсонни живут вместе, и это стало одним из самых странных открытий в его жизни, изменивших сознание. Но белокурый юноша всегда был чем-то сродни помазаннику божьему, королю Вестготии, второму возлюбленному отца, поэтому после смерти Фернандо Луис единолично занимал пьедестал некоего светила. К примеру, есть солнце — оно не зависит от тебя. Оно просто есть — где-то далеко и высоко, и без него не прожить и обижаться или желать чего-то от него бесполезно. В сознании и подсознании Пьетро его сюзерен и был таким "солнцем".
Аккуратно расправляя мышцы милорда, сжатые болью от долгой дороги, юный барон пытался понять, что же ему делать, а потом плюнул на все и решил поступать так, как он делал бы обычно.
— Вот за это? — поинтересовался Пьетро и теплый поцелуй лег между лопаток Сильвурсонни.
Мужчина, который уже некоторое время ждал ответа, пока пальцы продолжали его разминать и приносить в тело расслабление, внутренне вздрогнул, когда бесстыдные губы оставили на коже влажный поцелуй.
Пьетро сделал это так естественно, что Луис в первое мгновение растерялся.
— Да, за это, — сказал он сдержанно, опасаясь, что не контролирует ситуацию.
— Тогда я не понимаю за что, — юноша вернулся к оставленному занятию, только движения стали более жесткими — чтобы промять глубокие мышцы. — Мне понравилось.
Понравилось? Луис понял, что его щеки заливает невольное смущение от таких простых и естественных откровений.
— Ты мне как сын, я поступил дурно. Я обещал твоему отцу, что буду тебя беречь, — попытался вывернуть Сильвурсонни разговор в нужное русло. — Произошедшее не должно изменить наших отношений. Мне бы не хотелось этого. Ты еще очень молод, мне хотелось бы, чтобы ты был счастлив, хотелось бы сделать все, чтобы я не был должен перед бароном Моунт, когда окажусь на небесах.
Пьетро почувствовал привкус наставлений отца в прозвучавшей минорной, почти надгробной речи, и не смог сдержать ехидства:
— Ваша милость, вы меня в десять лет отродили, я так понимаю?
Шея привычно попыталась заболеть — рука у Кристиана была тяжелая, но только когда сын его доводил, что, впрочем, он делал частенько, особенно когда стал подростком. В последнее время перед смертью отца особенно часто, заглушая этим страх перед неминуемым, и не понимая, какую боль на самом деле причиняет. Правда одного воспитательного разговора с его величеством Фернандо хватило, чтобы поставить мозги баронету на место, но исправить характер был никто не в силах.
Руки Пьетро переместились поглаживаниями на талию герцога.
— Я не в том смысле, который вложил ты, — ровно поправил Луис. — Я ответственен за тебя, — он вздохнул, чувствуя, как Пьетро нашел точку сильного дискомфорта в спине и даже вздрогнул от боли, когда позвонки встали на место.
Мальчишка всегда был дерзким, но характер, как видно не исправить, ибо в генах заложена дерзость и прямолинейность Легрэ.
— Позволю вам напомнить, — пальцы юноши еще раз прошлись вдоль позвоночника сюзерена, проверяя все ли в порядке, — мне восемнадцать лет. И вашим оруженосцем я стал не просто так, а выиграв устроенный вами турнир, — слова сопровождались тяжелым давлением ладонями, что перемещались сверху вниз по спине короля. — Как-то поздновато нести за меня ответственность. Тем более, — руки мягким расслабляющим танцем заскользили по коже, — на вас ответственность за страну и незачем брать на себя лишний груз.
— Нисколько не сомневаюсь в том, что достаточно получил навыков и образован, Пьетро, — вновь этот мальчишка проявлял своеволие и характер, с которым мог справляться только Легрэ. — Но ты еще слишком мало имеешь опыта, ты не сознаешь многих своих деяний, тогда как мне положено поступать сообразно своей совести. И если я сказал, что извиняюсь, значит, извиняюсь, — приятные ощущения от массажа компенсировали все. Луис расслабился окончательно, прикрывая глаза от удовольствия.
"Бу-бу-бу, — комментировал про себя речь милорда Пьетро. — Бу-бу-бу ... Ой, горе мне, горе! Ой го... Что, закончилась? Ага, закончилась". И юноша задумался, чтобы еще сделать, чтобы его перестали считать мальчишкой, продолжая аккуратно оглаживать спину герцога уже просто так — мышцы давно пришли в норму. Почему-то очень чесался нос, и барон, убрав досадную помеху, отвлекающую от размышлений, машинально пробежался пальцами по пояснице короля — так, как нравилось одному из его любовников.
Сильвурсонни довольно выдохнул: рождающееся тепло стало невероятно приятным, хотелось лежать и чувствовать, как руки скользят по коже, слышать треск горящих поленьев и не слушать за окнами ветра разгулявшегося предзимья.
В дверь постучали и Эдвин шагнул через порог. Сделав пару шагов он уставился на Луиса и короля, потом осмотрел комнату, в которой их расположили; дом новый, но потолки низковаты, все время приходилось нагибаться в дверях, чтобы не задеть балку теменем.
— Посты в порядке, ваша милость, — доложил Алонсо, прикрывая дверь. — Местное население рады приезду короля и спрашивают позволения устроить праздник в вашу честь
— Конечно, если так положено, то я не против, — Сильвурсонни не хотелось прерывать массажа, но он и так достаточно расслабился и даже испытывал странное возбуждение, которое следовало сбросить. Мужчина поднялся и сел на кровати, потянулся за рубахой. — Ты ведь хочешь наверняка повеселиться, Пьетро. Иди, я сегодня могу и один побыть, почитаю бумаги и подумаю.
Юноша кивнул и, быстро одев пелиссон и перевязь, исчез за дверью. Там, проверив на всякий случай, стоят ли караулы, задумался чтобы учинить вечером. Усталость конечно была и бедро ныло, чтобы он не говорил, но ведь это не повод, чтобы не поразвлекаться?
— Что это с ним? — спросил Алонсо, изумленно моргнув. — Он что-то часто начал убегать.
— Не знаю, — рассеянно пожал плечами Луис, — я хотел лишь, чтобы он не чувствовал себя неловко, может, сказал что-то не так, — поднявшись и покрутив головой, король прошел мимо военачальника и взял суму с бумагами. — Если хотите развлечься, то можете тоже идти, — сказал он, доставая карту. — Тяжелый день. Вам тоже следует развеяться, Эдвин. А я и один справлюсь.
— Я не люблю праздники, вы же знаете. — Алонсо вздохнул. — Хотя, за Пьетро лучше приглядеть. Как бы не натворил чего.
— Приглядите, потому что он всякое может натворить, — согласился Луис, забираясь на сооруженную кровать с ногами и раскрывая карту. — Потом приходите греться. Ночь будет холодная. Можно шкуры постелить и здесь.
— Я, пожалуй, лягу в коридоре, — ответил осторожно Алонсо, отводя взгляд. Он всегда отводил взгляд, если его что-то сильно смущало. Его мысли о глазах и губах герцога спали много лет под слоем эмоционального льда, но вчерашняя ночь обожгла и лед дал трещину. Теперь Эдвин опасался, как бы все, что он под ним прятал, всем громадным скопом не выплеснулось наружу. Он не знал, любовь это или навязчивая идея, но определенно, ничем хорошим подобный прорыв не кончится. "Надо переждать, — подумал про себя военачальник. — Со временем все уляжется". Он улыбнулся королю. Из общей кучи документов один лист упал на пол — и Алонсо поспешно подняв его, протянул Луису.
— Вы в порядке, мой король?
— Конечно, — ласково отозвался Сильвурсонни. Присутствие Алонсо умиротворяло, с ним можно расслабиться и ему можно доверять. — Вам удается то, что сам бы я никогда не сумел организовать, — Луис посмотрел на военачальника, оторвавшись от бумаг и забирая протянутую. Случайно коснулся руки Эдвина — горячей и шершавой, обветренной ужасно. — Дать вам оливкового масла? Руки от мороза потрескаются, будет больно, — поспешно поднявшись, сюзерен достал из мешка небольшой флакон и откупорил зубами. — Давайте я помогу.
"Ну, зачем он так?.. Сейчас..." — что-то звонко задрожало в груди Эдвина и едва не разбилось. Протягивая Луису руку, он даже не заметил, как шумно выдохнул — чуть дольше, чем обычно.
— В такие моменты, — сказал Алонсо со слегка печальной улыбкой, безропотно позволяя Сильвурсонни касаться своих рук, — я совсем забываю, что вы король. Я очень ценю вашу дружбу и расположение, ваше величество... К тому же, я обещал Кристиану, что никому не позволю причинить вам вред, но если бы он даже не просил меня об этом, я бы никогда не стал служить никому другому, кроме вас. Вы совсем не должны заботиться обо мне лично.
— Какие глупости, Эдвин, — нежные пальцы Сильвурсонни снимали раздражение с кожи военачальника, проходились от подушечек до ладоней и вмассировали масло, которое принесет успокоение и разгладит кожу. — Сейчас принесут горячую воду. Я предлагаю вам умыться и отдохнуть. Нам еще несколько дней ехать по мерзлоте. Не помешает отдохнуть. И спать в холодном коридоре не следует, — Луис взял вторую руку и провел и по ней масляными ласковыми движениями. — Вы мой друг, я считаю, что вы достойны того, чтобы руководить армией Вестготии. Лучшей замены я бы и не нашел.
— Я счастлив вашей дружбой, — искренне признался Алонсо, ощущая как от прикосновений короля к рукам, вдоль позвоночника бегут мурашки — и так приятно. Эдвин невольно поднял глаза на Луиса. — Я готов доказывать вам свою преданность во всем, даже приглядывая за Пьетро. Я немного беспокоюсь о нем.
— Он взрослый мальчик и сам найдет дорогу в теплый дом или в постель к простолюдинке, — спокойно отозвался король, растирая масло по ладони Эдвина, который от чего-то смущался — даже в его лице появилось легкое напряжение. — Вам лучше устроиться в комнате, я приглушу свет. Проспите до утра после умывания. Светлые глаза тоже поднялись и посмотрели в лицо Алонсо. Всегда готовый прийти на выручку, он был важен теперь для Луиса, который изредка, но вспоминал странные слова Легрэ, вот и теперь всплыло откровение про то, что они будут близки. Глупость, конечно...
— Хорошо, — согласился Алонсо, — я принесу шкуры и лягу у камина, чтобы приглядывать за огнем. Прикажу кому-нибудь присмотреть за мальчиком.
Эдвин благодарно улыбнулся Луису. Он хотел отнять руку — уже было пора, и вдруг понял, что не может, не получается, что они с Луисом словно срослись кожей. Пальцы Алонсо дрогнули, задев нежным касанием запястье короля.
— Пьетро для меня как младший брат. Я привык к нему, — Эдвин улыбнулся, — и к его выходкам тоже. Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь он стал серьезнее — и тогда я буду совершенно спокоен за него.
— Он пока слишком юный. Похож на отца, — пальцы Алонсо ответной лаской отозвались на движения короля, и тот не придал бы этому раньше никакого значения, если бы теперь не вспоминал некоторые разговоры о видениях. — Знаете, старший Моунт мне рассказывал, что в каком-то сне увидел вас не только моим другом, но и любовником. Мне кажется, он не понимал, насколько оказался близок — действительно, я не желаю большего друга, чем вы, Эдвин.
Алонсо, умевший смотреть смерти в лицо и врагам в любом бою, побледнел и в горле у него что-то перехватило. Руки отяжелели и стали точно каменные — бездвижные и напряженные, не то, что минуту назад. Эдвин не мигая, смотрел в глаза короля, а сердце в груди частило, точно от испуга. Он струсил. Алонсо сейчас сильно струсил — испугался того, что Луис может прочесть в его глазах, в его прикосновениях.
— У Кристиана Легрэ было отменное чувство юмора, — глухо проговорил он и быстро изобразил улыбку. — Наверное, он сказал это из ревности, или чтобы подразнить вас. Но так или иначе, я вам друг и им останусь, — "потому что моя любовь выше постели..." — не договорил он. Только одного Эдвин не понимал, убеждая себя в этом, почему сейчас хочется сорваться и прижаться губами к его губам, наплевав на все.
— Я знаю, вы в этот год спасали меня столько раз от ошибок, — Сильвурсонни вспоминал первые месяцы правления, когда разбирался в бумагах Фернандо, когда вынужден был принимать послов и общаться с дальними державами, когда опускались руки. Алонсо помогал — во внутренних делах, сдерживал беспорядки, подкреплял казну деньгами. А теперь побледнел еще сильнее.
Луису стало стыдно. Наверное, он обидел военачальника этими словами, задел его самолюбие и оскорбил.
— Простите меня, Эдвин, это всего лишь действительно выдумки Кристиана.
Кажется, ты совсем с ума сошел от одиночества, раз говоришь вслух такие интимные вещи, — пожурил себя Луис, отпуская руку Алонсо.
"Почему же ты..." — подумал Эдвин отчаянно, а вслух закончил:
— Вам одиноко. Вы скучаете по ним, да?
— Я справлюсь. Важнее сейчас все сделать правильно, — улыбнулся мягко Луис, пытаясь не показать, как смущен сказанным. — Вы можете уже умыться, — он облегченно вздохнул, потому что принесли воду и поставили в соседней комнате. — Слуги помогут. Только сперва я, не против? — выскользнув прочь, Сильвурсонни позволил себе обтереться горячей водой и смыть дорожную усталость. В столь небольших домах не думают о том, что оголенность постыдна, и Луис просто наслаждался тем, что вновь чувствует себя чистым. Он вернулся к Алонсо в свежей рубахе и отправил того тоже привести в порядок, а затем приказал принести еще шкур для того, чтобы можно было ночевать в одном помещении.
Плеск воды, Эдвин за полуотдернутой тканью, которому помогают тоже обмыться — Луис со стыдом признал, что разглядывает Алонсо и подумал о том, что по возвращении в замок найдет себе любовника, иначе можно сорваться.
Алонсо отчего-то казалось, что он чувствует на себе взгляд короля — какой-то особенный взгляд. Безусловно, они и раньше видели друг друга без одежды, когда выезжая за пределы замка летом купались в реке или озере, но сейчас стало по-другому. Эдвин порою замирал от этого странного чувства — будто на него смотрят, на его сильное гибкое тело без единого шрама, на его отточенный профиль, похожий на греческую скульптуру Антония, молодого любовника императора Адриана, на густые волосы, ниспадающие на плечи. Алонсо так и не решился убедиться в правдивости этого чувства. И без того сегодня был странный вечер. Пока короля омывали — он сам смотрел. Нечего сказать, хорош. Эдвин оделся в чистую коту и вернулся в спальню.
— Если вам прохладно, ваше величество, я могу подкинуть в камин дров, — он проводил взглядом слуг, что забрав ушат с водой и ароматные масла, спешили убраться прочь, потом закрыл дверь.
— Да, если можно, — вслушиваясь в завывание ветра, Луис забрался в шкуры и поспешил скрыться от того, чтобы Алонсо увидел его возбуждение. Как же тяжело. Сильвурсонни понял, что не способен ни на что сегодня вечером, что его мысли заняты совсем не невинными утехами, и зарылся в теплые покрывала. Красивый Эдвин, наверняка, имеет успех у благородных дам. Пользуется и обезоруживает без меча.
Алонсо кивнул, потом присел у камина, неторопливо кладя в огонь сосновые поленья, аромат которых наполнял комнату. И, черт возьми, он спиной чувствовал этот взгляд. В конце концов, Эдвин не выдержал — он медленно повернулся в вполоборота и взглядом встретил пристальный взгляд короля. Алонсо неторопливо выпрямился и точно во сне, пошел к постели, осторожно присел рядом. Еще немного и он готов был кинуться Луису на шею.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
