— Мне же пора, у меня же срочная работа не доделана! — я быстро вскакиваю и бегу на работу, где остаток дня настойчиво игнорирую всякие умоляюще-вопрошающие взгляды.

У моей детской выходки двойной результат — остаток дня пролетел незаметно и никому не придется потом объяснять, что я делала вечером в обществе племянника Бориса Сергеевича.

Когда стукнуло пять, я дождалась пока все уйдут домой, для чего пришлось прятаться в туалете. Кирилл ждал меня на улице прямо у выхода. Он был одет примерно как вчера, мужчинам вообще всегда проще в плане выбора одежды — натянул джинсы, футболку почище и вперед.

— Здравствуйте, Федора, — тепло улыбнулся племянник шефа и сходу предложил. — Давайте сразу на ты?

Я молча кивнула. Горло сжалось и я не знала, как можно разговаривать с человеком, не смотря при этом ему в глаза. Но придется попробовать, я не собираюсь позволять никакому чужаку вот так вот запросто влезать в свою жизнь и всячески ею распоряжаться!

— Вы... ты в порядке?

Я опять кивнула, вышло не очень уверено.

— Зайдем для начала выпить кофе? — предложил Кирилл. — Где это у вас тут принято делать?

Единственное кафе с милым названием "Цветочная поляна", в котором подавали нормальный кофе, находилось в нескольких минутах ходьбы к центру. Там столики стояли прямо на улице, под навесом и были окружены высоким плетеным забором из лозы. Я быстро пошла в нужном направлении, представляя какая неприятные там сейчас тень и духота.

— Федора, — вдруг раздался за спиной голос Кирилла. Я оглянулась и увидела, что он растеряно мнется на месте.

— Если вы не хотите тратить на меня свое время, скажите сразу, я не обижусь. Разве что немного расстроюсь... Очень не хочется, чтобы вы чувствовали себя обязанной меня сопровождать только потому что Борис Сергеевич попросил, — заговорил он.

Интересное какое предложение... Что он имеет в виду? Не хотите? Я вдруг взглянула на ситуацию со стороны — вышла из здания такая крайне зажатая и настороженная девушка, молчит, глаза отводит, да и вообще старается держаться подальше. И правда можно подумать, что хочет побыстрее от тебя отделаться.

Внезапно я поняла, что наоборот, хочу быть рядом и даже готова идти с ним куда угодно! Пить кофе, сидеть до полуночи в парке или гулять кругами по нашему не очень большому городу. Хочу этого настолько, что мне даже безразлично, о чем подумают все, кто увидят нас вместе. Хочу говорить с ним, слушать его голос и видеть его глаза. Прямо сейчас!

Я рискнула. Подняла взгляд от дороги и посмотрела в его растерянное лицо. Странные глаза словно светились и немного завораживали, но ничего похожего на вчерашнее безумие. Может потому, что он далеко стоит?

— С удовольствием покажу вам город, — искренне ответила я. — Но у меня есть условие.

— Какое? — очень серьезно спросил он.

— Вы... Ты не будешь паниковать, когда я закажу себе кофе, а не микстуру от кашля или таблетки от сердца.

На его лице промелькнула улыбка и тут же бесследно исчезла.

— Торжественно клянусь! — так же серьезно ответил Кирилл.

Потом он шагнул ко мне и пошел рядом.

Это был один из самых приятных вечеров за последние пару лет моей не очень-то интересной жизни. В основном мы говорили о Волжанске и Кирилл сообщил, что собирается тут обосноваться, помогать дяде и перенимать его бесценный опыт по управлению предприятием.

По возрасту он был всего на два года старше меня, но институт уже закончил.

— Так получилось, — уклонился Кирилл от ответа на вопрос, как же ему это удалось, а потом перевел разговор прямо противоположно и старательно попытался разузнать о моей учебе. Я из вредности тоже ничего рассказывать не стала, но его интерес был приятен и даже настойчивые вопросы совершенно не раздражали. Когда он понял, что никакой информации из меня не вытянет, только разочаровано вздохнул и улыбнулся. Совсем не обиделся, ведь как иногда бывает: люди видят тебя в первый раз, но считают, что они выглядят достаточно надежно, чтобы ты тут же бросилась изливать перед ними душу. А если ты что-то утаиваешь, или еще хуже, вовсе молчишь — значит, не доверяешь, что воспринимается чуть ли не как личное оскорбление.

— У вас очень симпатичный городок, — сказал Кирилл на прощанье. — Я вернусь через неделю и тогда, надеюсь, мы с тобой снова встретимся.

И я с радостью кивнула. Как ни странно, больше не воспринимала его как чужака, вторгшегося на мою территорию, и не горела решимостью вступать в драку. Наоборот, все, что он делал сегодня, каждая интонация, жест, слово — все было как-то очень правильно, ничего такого, чтобы меня напрягло или оттолкнуло, не знаю, как так у него получилось. Сколько помню случаев, когда я знакомилась с каким-нибудь парнем, и он казался симпатичным и интересным, но вдруг... какая-то одна вполне безобидная фраза, или резкий жест, или глупая шутка — и меня отворачивает от него раз и навсегда. С Кириллом наоборот, каждая минута, проведенная вместе, только подтверждала мою уверенность, что он всегда и все делает основательно и так, как нужно. Рядом с ним было очень спокойно, так спокойно, как не бывало уже давно. А точнее, с самого дня моего восемнадцатилетия. Уже полтора года. С того самого дня... Нет, не буду портить настроение, вспоминая прошлое.

Я настояла на том, чтобы мы расстались у здания банка. У меня было малообъяснимое желание спрятать Кирилла от болтовни любопытных соседей. Хотя вряд ли это поможет, максимум завтра мама уже будет знать, где и с кем я провела вечер.

Прекрасное настроение вдруг стало моим обычным состоянием. В воскресенье я написала Илье, что мы очень по нему скучаем. То есть окончательно пошла на примирение — с тех пор, как несколько лет назад он сорвался и уехал на ПМЖ в Канаду, я с ним разговаривала только в случае крайней необходимости, да и то строго официальными фразами. Не могла его простить. А тут вдруг подумала — главное ведь, чтоб он был счастлив, пусть и далеко от нас!

В понедельник на работе меня уже поджидали изнывающие от любопытства подруги, так что пришлось подробно рассказать о том, где мы с Кириллом были и что делали. Рассказ, естественно, сильно отличался от действительности, поэтому теперь все думали, что меня обязали показать Кириллу город, а я не стала уточнять, что и сама была не против.

Теперь каждый день я стойко обедала с Машей и Светой, терпеливо снося изучающие взгляды последней. Ничего, вон Маша же привыкла к ним и даже глазом не ведет.

Разговоры разнообразием не отличались. Сестра все еще не теряла надежды обратить на себя внимание Бориса Сергеевича. Света очень сомневалась, что у нее что-нибудь выйдет, да и мне, честно говоря, было Машу немного жаль.

Вначале я пыталась вытянуть у сестры какую-нибудь новую информацию о Кирилле, но она только плечами пожимала, все знали, что он племянник Бориса Сергеевича, но больше никаких подробностей не имелось. Мне тоже приходилось непросто — Машу интересовало все связанное с Борисом Сергеевичем, а так как она принадлежала к людям, которые делятся со всеми окружающими каждым, даже самым незначительным событием своей жизни, то и в ответ настойчиво требовала от меня в этом деле полной отдачи. Однажды даже стало любопытно — что было бы, если бы я вдруг сказала ей про Кирилла что-то типа: "Маша, когда я смотрю в его глаза, то совсем себя теряю"? О, это было бы нечто! Стоило представить, в каком виде испорченный телефон донесет подобные слова до мамы, как меня передернуло. Нет уж, никаких поводов для сплетен я не дам!

В пятницу после работы мы с девчонками решили отметить конец рабочей недели в кафе у парка — я не любила там бывать, потому что в нем всегда набивалось слишком много народу, но зато столики стояли на веранде, окруженной деревьями, и музыку там включали не очень громко.

— У меня такая новость! — сверкнула глазами Маша. — Только никому!

Я улыбнулась, слово "никому" не имеет смысла в таком городке, как наш. Мы заняли столик возле перил, так что ветки елок лежали чуть ли не на голове и дружно заказали блюдо дня.

— Сегодня утром по факсу пришли документы для Бориса Сергеевича. Я конечно их просмотрела, мало ли для чего они нужны, — заговорщицки склонив голову к нам и вынуждая придвинуться ближе, заговорила Маша. — Это про Кирилла Чернова.

Мой интерес вдруг стал горячим и неподдельным.

— Вы знаете, что наша фирма на самом деле принадлежит ему? — Машу переполнял восторг, да и было отчего. Такую новость откопала, не каждому везет! Насладившись выражением наших лиц (на мое так точно стоило посмотреть), она продолжила.

— Он очень богат. А Борис Сергеевич тут просто всем управляет, он был дружен с отцом Кирилла и тот ему полностью доверял. И еще, я слышала разговор шефа по телефону, — продолжила она еще тише. — Борис Сергеевич кого-то очень благодарил за то, что Кирилла не рассматривали при составлении рейтинга самых видных женихов страны.

Такую новость и правда надо говорить шепотом. А то охотниц за деньгами налетит, как комаров в тайге — несметные полчища. Вон даже у Светки глаза заблестели, а она вроде как давно уже встречается с Игорем из автомастерской.

У меня в горле пересохло.

— И что ему тут делать, в нашей дыре, непонятно, — рассеяно закончила Маша.

Потрясающий вопрос! И правда, что человеку, который может круглогодично висеть в гамаке на Гавайях, делать в нашем невзрачном городишке? И... со мной?

Хорошее настроение как рукой сняло. Появилось ощущение, будто меня сильно обманули. Хотя, ничего же не было — просто вместе выпили кофе да по улицам немножко прошлись. А если я почувствовала что-то другое — это только мои проблемы. А я ведь и правда почувствовала! Мне показалось, что он очень чем-то на меня похож, очень чем-то близок, очень... но теперь это не имело никакого значения.

Ужасно захотелось домой, спрятаться в комнате и никого не видеть. Наврав, что у меня вдруг жутко разболелся живот, я ушла под удивленными взглядами девчонок, даже не дождавшись еды.

Я провела весь вечер дома, уживаясь с новым для меня ощущением какой-то нелепой потери. Сначала долго пила чай с мамой на кухне и слушала какие-то веселые истории из того времени, когда она еще работала. Потом сидела рядом с ней, пока по телевизору показывали какой-то фильм, вроде бы комедию. Я была рассеяна и за сюжетом не следила.

Выходные выдались дождливые. Это явилось прекрасным поводом оставаться дома, не объясняя маме каждые десять минут, почему я не тусуюсь, как вся нормальная молодежь, на пляже или в парке.

Утром понедельника дождь продолжался. Я шла под зонтом, глаза резало мокрой зеленью. Главное преимущество всех маленьких городов — в них много мест, покрытых растениями. Пахло мокрым асфальтом. С детства обожаю этот запах и шум дождя, шуршащий за окном — под него так легко спиться.

Рабочий день заполнили обычные дела — нужно было подготовить документы на отправку товара и я полностью погрузилась в работу. Громкий смех так неожиданно вторгся в мою сосредоточенность, что я вздрогнула. Прямо у моего стола стоял Кирилл. Его волосы были мокрыми, видимо, он только что пришел с улицы.

— И в третий раз... — веселился он. — Здравствуй, Федора.

Я отвела взгляд.

— Здравствуйте.

Судя по оглушительной тишине вокруг, остальные сотрудники с интересом прислушивались к нашему разговору.

— Ты так увлеклась этими бумажками, что у меня не сразу получилось привлечь твое внимание. Скажи быстрее, что ты делаешь сегодня вечером? — радостно улыбаясь, спросил Кирилл.

Я представила лицо Ларисы Николаевны, что сидела прямо по соседству. Кирилл метнул взгляд на перегородку и видимо сделал правильные выводы, так как молча поманил меня пальцем и вышел за дверь. Я пошла за ним.

Он очень хорошо улыбался сегодня. Как будто на улице нет мокрого дождя. Он наклонялся надо мной, но вдруг замер, что-то прочитав в моих глазах.

Я чувствовала необъяснимую злость на него. Как будто он пообещал мне что-то важное, и вдруг выяснилось, что соврал. Жутко хотелось накричать на него, а может даже и ударить. Никогда не думала, что во мне столько злости!

— Вы, вероятно, мой... начальник? — спросила я, напирая на Вы.

Он растерялся.

— Ты знаешь? — только и сказал в ответ.

Потом Кирилл задумался, я прямо видела, как что-то напряжено мелькает в его глазах. Через минуту он вдруг упрямо сказал:

— Нет! Твой начальник — Борис Сергеевич.

— А его... начальник... кто? — я не дала сбить себя с толку.

— Никто, — убежденно ответил Кирилл, наклоняя голову набок. Наверное, он так делает когда врет, вдруг поняла я! Мгновенно по коже бегут пузырьки и становиться так тепло, так приятно оттого, что я разгадала тайный смыл одного из его движений.

— Хорошо, — аккуратно продолжаю, — но я не понимаю, что ты делаешь в нашем городе.

— Перенимаю дядин опыт, — так же склонив голову, медленно отвечает Кирилл, старательно смотря мимо меня.

— А... — хотелось спросить, какие у него планы относительно моей персоны, но я испугалась — вдруг он объяснит, так же наклонив голову к плечу.

Теперь он смотрел на меня, не отрываясь, словно старался понять, о чем я думаю. Потом, что-то решив, наклонился ближе.

— Не бойся меня, — тихо и очень серьезно сказал Кирилл. — Не слушай никого. Я — последний, кого нужно бояться.

Я молчала, просто не знала, что мне делать. Вдруг раздался телефонный звонок, Кирилл отвлекся и, воспользовавшись передышкой, я ушла.

Больше в тот день он не появлялся.

На ужин мама приготовила рыбу, так как я люблю — со сливочным соусом. Аппетита не было, но я съела всю порцию, не хотелось ее расстраивать. Потом она налила мне чай.

— Федора, — вдруг спросила и я поразилась, насколько грустный у нее голос. — Ты... счастлива?

— Почему ты спрашиваешь? — насторожилась я.

— Ты выглядишь... несчастной. Твой... папа, он говорил, ты никогда не сможешь быть счастливой. Он очень извинялся перед тобой за это. В последнее время перед уходом все время брал тебя на руки и повторял — прости, прости...

Я молчала, боясь спугнуть маму. Она очень редко вспоминала об отце, а если начать расспросы, так вообще замкнется и ни слова больше не вытянешь! Сложно ее в этом винить, учитывая, что он оставил маму, когда мне было всего два года. Оставил и маму, и меня, поправила я мысленно. С тех пор мы ничего об отце не слышали.

— Я вполне... довольна своей жизнью, — подумав, ответила я.

— Но, не... счастлива?

— Но и не несчастна, — уклоняюсь.

Мама тут же повеселела.

— Это потому что у тебя пока нет молодого человека, — тут же воодушевилась она. — Возможно, нужно познакомить тебя с...

Тут уж я быстро вскочила и сбежала в свою комнату, не давая маме никаких шансов немедленно заняться моей личной жизнью.

Я включила музыку, один из первых альбомов "Океан Эльзы", упала на кровать и, уставившись в потолок, стала думать о Кирилле. Я представила, какие девушки его, должно быть, окружали раньше. Оптимизма полученное зрелище вереницы шикарных красавиц не прибавляло. Но не давало покоя другое — я знала, что прояви он минимальную настойчивость, я не смогу перед ним устоять. Перед глазами болотного цвета, перед его немного сутулой крепкой фигурой и растрепанными светлыми волосами. Кстати, всегда считала, что самые красивые мужчины — смуглые черноглазые брюнеты. А тут...