Морской Волк (Мв-1)

-Нет Сан-Саныч, это мы сюда.

-Как сюда, куда сюда, я что-то не пойму

-А вот так. Как в книжке твоей — только всерьез. Сегодня 3 июля 1942 года.

-Ну не ху.. себе, девки пляшут.

— Вот— вот и у нас такое мнение. Давай Сан-Саныч, порасспроси это немца, нам надо знать, где именно мы вынырнули.

Штурман, начал расспрашивать немца, а мичман переводить. Узнали наконец, последнее место и время, когда он определялся, а также примерное место столкновения.

-Командир теперь мы знаем примерную точку нашего нахождения с погрешностью в полмили. В 15-и милях восточнее Бостона, в заливе Массачусетс. Я предлагаю, осторожно спустится южнее на 6-ь миль, там есть очень приметный мыс с маяком, и вот тогда у нас будут точные координаты.

-Давай спустимся, посмотрим, правда это, или нет, что мы тут очутились. А то я до сих пор не верю что такое, может быть.

Я до последнего не верил, всё надеялся, что это ошибка. Нет — мы находились на расстоянии видимости с тем самым мысом. Да это Атлантика и вот оно побережье США. В какой-то паре миль от нас, прошел, коптя небо угольным дымом, старинный пароход. Это для нас старинный, а для этого времени, может и нет. Я наблюдал в перископ — и все не мог поверить, что все это правда. Но надо было — верить, решать, жить — и делать свое дело. В чем это дело теперь заключается? А вот сейчас и решим!

Эт верно, что командир, а особенно в автономке — царь и бог. Его слово, его воля — закон для подчиненных. Но и отвечает он, в случае чего — тоже, один за всех.

Вот только перед кем и за что сейчас отвечать?

-Товарищи офицеры!

Все смотрели на меня. Петрович, Сан Саныч, командиры всех БЧ, Князь, Сидорчук, а также Большаков — все, кто знал. Прочие конечно, активно обсуждают — после такого-то, да и верхняя вахта, видевшая теплое солнце, и берег вдали, и "спасение утопающего" — не станет молчать — но вот точную информацию, что именно случилось, не имел никто — кроме присутствующих здесь.

Еще конечно немец — сейчас запертый в изоляторе, у двери которого был поставлен кто-то из ребят Большакова, с категорическим приказом, никого не пущать! И дежурный радист — который сейчас ловил на перископную антенну все, что удавалось выловить из эфира — также со строжайшим приказом, ничему не удивляться, молчать как рыба, и доложить после лично мне или старпому.

-Примем как данность: сегодня 3 июля 1942 года. У кого-нибудь есть соображения — по поводу, как мы сюда провалились, и можем ли вернуться обратно?

Если не знаешь, что делать — действуй по уставу и инструкции. Если нет инструкции — делай, что учили. Хуже нет, чем метаться без плана, попав в переплет — огребешь гарантированно, по-полной, причем со всех сторон. А потому, надо выработать план — которому неукоснительно следовать.

-А что тут может быть? — подал наконец голос Петрович — да что угодно! Умники на коллайдере могли чего-то запустить — а мы, побочным результатом. Или умники из какого-нибудь тридцатого века, на своем коллайдере, что там у них, доигрались! Или вообще, какая-то природная аномалия. Мы ж выходит, в Бермудском треугольнике, ну почти — а что если и те.. Гадать можно — до бесконечности.

-Что-то на массу завязанное — добавил Сан Саныч — отчего мы в немцев так "удачно" въехали. Это — ну как молния бьет, в самое высокое — так это, может самую массу захватить. Наши двадцать тыщ тонн — а в этом времени, лишь немец подвернулся.

Остальные — все молчали. Но видно было — что они полностью согласны.

-Тогда принимаю решение — говорю я — оставаться здесь, в надежде что нас выкинет обратно — нет смысла. Во-первых, ждать можно до ишачьей пасхи — а во-вторых, где гарантия, что повторно нас не бросит куда-то в палеозой? Мы — остаемся здесь. В смысле — в этом времени.

Смотрю на Сидорчука. Принять у него доклад — а впрочем, зачем? Я не хуже него знаю, что у нас принято на борт. А так как наш поход лишь начался — то почти все должно и остаться. На четыре месяца, штатно — а если растянуть, так и на полгода хватит.

Так же как и полный боекомплект. Включая шесть ядерных боеголовок в Гранитах. И две такие же торпеды.

-Надеюсь, у нас не будет разных мнений — к какой стороне присоединиться?

-Обижаешь, командир — говорит Сан Саныч — а что, у нас есть выбор? К фашистам что ли — или к тем, кто через десять лет будет, план Дропшот, атомные бомбы на Москву? Даже хотели бы в какую-нибудь аргентину, или на экзотические острова — так ведь и там достанут! Отечество, какое-никакое — но одно: не нам его менять!

-Вот только как бы не в гулаг — буркнул под нос Триэс (командир БЧ-2, кап-3 Скворцов Сергей Степанович)

-А кто у нас Сталина больше всех ругал? — вскинулся Саныч — новодворская и прочие "правозащитники". Ты их словам веришь — или напомнить, что это за публика? Что они там, про Россию и русских говорили? Ну а если это все вранье, так значит..

-И впрямь, командир — поддерживает Петрович — это ж было, "принял разоренную страну с сохой, оставил сверхдержаву с ядрен батоном", одним самодурством такое не сделаешь. Крут был мужик, к врагам беспощаден — но все ж, человек серьезный, вполне адекватный и вменяемый. С таким — можно дело иметь. Ну, если только не под горячую руку..

-Присоединяюсь — сказал Большаков — Саныч, ты вот мне книжку дал, "Красный монарх". Я Бушкова уважаю — про Пиранью он здорово написал! Если хоть половина того, что он про Сталина написал — правда.. То он и Лаврентий Палыч — и впрямь, Вожди, нашим дерьмократам, строителям капитализма, не чета! Вдруг и в самом деле, историю переиграем? Что бы стоило социализму, еще двадцать лет продержаться — до кризиса, когда вся их система, в штопор? Хотя там они нас в девяностые здорово ограбили — а так, свалились бы раньше..

-Погоди, а как же будущее? — спросил Бурый (Кап-3 Буров Сергей Константинович, командир БЧ-3) — или ты считаешь, что это параллельный мир?

-А какая разница — повернулся к нему Большаков — наш это мир, если мы сейчас здесь! А параллельный он, или перпендикулярный — мне это, по барабану! Посмотрю — как он под нас, гнуться будет.

Я подвожу итог.

-Со вторым вопросом решили. Теперь конкретика. Куда и как?

-Ну, тут выбора нет! — отвечает Петрович — черноморские проливы для нас закрыты. Балтика — тоже: тяжело с нашим размером, по мелководью. И мин там, "суп с клецками".

-И гогландский противолодочный рубеж — добавляет Сан Саныч — не пройдем! Так что, остается, Север!

-Ну, еще во Владивосток можно — задумчиво произносит Бурый — вокруг мыса горн, и наискосок. Они там, на гуандаканале рубятся, хрен нас перехватят! А если по дороге встретим, Саратогу или Энтерпрайз, как раз для нас цели!

-Погоди, не понял? — едва не вскакивает Петрович — ты что, хочешь за японцев сыграть?

-А что, за штатовцев? — огрызнулся Бурый — они ж такие союзники, что с ними и врагов никаких не надо. Пусть застрянут на Тихом, еще годика на два. Чтоб после Япония была, как Финляндия, и никакой корейской войны! Тихо утопим — и уйдем. Спишут все на японцев — доказывай, что мы вообще там были!

-Ты во Владике был? — спрашиваю я — а мне вот приходилось. Если придется, зайди на улицу Светланскую. Там памятник стоит, нашим морякам торгфлота, погибшим в Отечественную. На ограждении доски — много. На каждой, рисунок корабля, и список экипажа — кого самураи утопили, без войны. Последний, Трансбалт — в июне сорок пятого. (прим. — тут Лазарев ошибается, или нагнетает — доказано, что Трансбалт утопила американская ПЛ — В.С.) Ладно, это эмоции — но вот по жизни, там наши отлично справились сами. Без чьей-то помощи. И это будет — через три года. А немцы наших бьют — сейчас!

-Да я-то что, командир — виновато отвечает Бурый — я про то лишь, что целей для нас, на Севере нет! Тирпиц вроде, Луниным уже битый. А кто там еще был?

-А вот это — у Сан Саныча спросим.

У нашего штурмана, конек — военная история. И история Отечественной — в частности. Из-за чего он в свое время, переживал нешуточные баталии с женой, очень недовольной долей Санычевой зарплаты, уходящей на "эту макулатуру" — которую она не раз грозилась, выбросить вон. В конце концов, Саныч решил эту проблему радикально — перетащив три больших ящика книг, на борт. Вместе с личным ноутом, хранящим кучу скачанного по теме из инета — после того, как любимая доча, ставя на домашний комп Висту вместо старой ХР, нечаянно отформатировала весь винт, а не один раздел С. А значит — быть Сан Санычу, главным нашим советником.

-Саныч, твоя главная сейчас задача. Прошерсти всю свою информацию — но найди. Обстановка на северном театре, на данный период, крупные военные корабли Германии — где, будут ли совершать переходы, Тирпиц помню, долго еще не выйдет, а вот там еще Шарнгорст был, и Лютцов, и конечно же, Шеер, "герой" Диксона.

-Шарнгорста там нет пока — сразу отвечает Сан Саныч — перейдет только в январе сорок третьего. А вот Лютцов, Шеер, и Хиппер — в Нарвике. Шеер выйдет в конце июля, в Карское море. А Лютцов, якобы винты повредивший при выходе на PQ-17 — вроде должен, начать переход в Киль для ремонта. Но может, я ошибаюсь..

-Вот и узнай! Помню, ты же мне показывал, подборку по всем кораблям кригсмарине, с историей службы — выбери, и распиши мне, кто, когда и куда пойдет! Также — про весь северный театр. Военно-морские базы, аэродромы, минные заграждения, береговые батареи — все как полагается, ну не мне тебя учить, товарищ капитан третьего ранга. Исполняй — к тому времени, когда мы подойдем туда, я должен знать все!

-Расход боеприпаса — недовольно говорит Петрович — может, все ж потомкам? Они решат, если что.

-Бурый, ТриЭс: сколько ваши "изделия" без нормального ТО проживут? Чтоб не рванули при пуске. Так.. теперь вопрос второй — кто-нибудь считает, что нам это сумеют обеспечить на берегу здесь? Не говоря уже — о воспроизводстве. Конструкция, эт ладно — а материалы, технология?

-Когда в сорок четвертом на Балтике У-250 подняли, это ведь очень хорошо было — замечает Бурый — кроме акустических самонаводящихся, там на торпедах, даже обычных, были всякие полезные штучки. Приборы маневрирования например..

-Потому я решил. Оставим потомкам, для ознакомления — по одному образцу. Остальные — по немцам. Кроме спецбоеприпасов, конечно.

-А почему собственно?

-Триэс, если мы встретим авианосец Мидуэй под германским флагом, я сам прикажу тебе, бить ядрен батоном. Иначе — в кого ты собираешься стрелять? По берегу — вони будет — я не про радиоактивную, а международную, говорю. Вот это — пусть решает САМ. Когда ему доложат, что за оружие он получил, за семь лет до.

-Тирпиц еще может вылезти. Если мы здесь — значит, может пойти не так. И Тирпиц выйдет раньше. И конечно, не один, с эскортом. У нас торпед не хватит. А вот один ядерный Гранит накроет всех. Вдали от берега, никто не узнает.

-Хм, а ведь ты прав. Считаю Тирпиц — единственной целью, по которой не жалко и спецбоеприпас. Есть возражения?

-Может, вообще, сомнительную честь первого применения ядерного оружия оставить американцам? — спрашивает Пиночет (кап-3 Ефимов Сергей Степанович, из Особого Отдела, прикомандированный к нам на этот поход).

-Если до того дойдет — буркнул ТриЭс — теперь еще неизвестно, у кого первым появится свой ядрен батон! И на кого он свалится.

-Вы что, хотите войну в ядерную превратить? — едва не вскочил Пиночет — башкой думайте! Мы — Тирпиц, американцы в ответ всячески форсируют Манхеттен. И — ядерное оружие готово к сорок четвертому, что тогда?

-Некуда было им форсировать — возразил Сан Саныч — Манхеттен у них и так, шел на пределе. Хоть бы они пупок надорвали — но больше единичных экземпляров сделать никак не могли. На наш уровень, восемь наличных боеголовок, они выйдут к году сорок седьмому.

-Так вы их Сталину хотите отдать? А если он — решится применить? На Берлин сбросить. Решение о применении ядерного оружия — исключительно в компетенции высшей власти должно быть, а не в нашей!

-И где сейчас эта высшая власть? — спрашиваю — не подскажете, Сергей Степанович, как с ней на связь, может вы по своим каналам, сумеете? Еще возражения есть?

Возражений не было. Я встал.

-Петрович, объявляй общий сбор. В столовой, как обычно. Надо и команде — что-то сказать.

от Советского Информбюро 6 июля 1942

На Курском направлении идут кровопролитные бои, в ходе которых противник несёт огромные потери. В последних боях на одном из участков танкисты уничтожили полк немецкой пехоты и артиллерийский дивизион противника. На другом участке наша танковая часть уничтожила до 600 немецких солдат и офицеров, сожгла несколько танков и уничтожила 16 станковых пулемётов, 11 орудий и 17 автомашин. Активно действуют наши лётчики. За сутки они уничтожили несколько десятков немецких танков, свыше 70 автомашин с пехотой, 6 орудий и сбили в воздушных боях 14 немецких самолётов.

Третьи сутки — меряем мили винтами.

Атлантический океан — как пустыня. В эту войну, в отличие от первой, союзники сразу ввели систему конвоев. А шансы посреди океана встретить одинокого нейтрала, английский крейсер, немецкий рейдер, или блокадопрорыватель из Японии — исчезающее малы.

Мы тоже — не в претензии. До чего же хорошо — когда против тебя нет ни лодок-охотников, класса Сивулф или Вирджиния, ни постоянно висящей над головой противолодочной авиации с радиогидроакустическими буями, ни проклятья наших подводников — системы СОСУС, стационарной акустической, которой янки перегородят всю Атлантику, через какие-то тридцать лет. Надводные корабли, эсминцы или фрегаты? Их сонары мы услышим задолго до того, как они сумеют обнаружить нас. И легко уклонимся — океан бесконечен; впрочем даже если нас каким-то чудом обнаружат — самонаводящихся по глубине торпед еще нет, а преследовать эсминцы не смогут, скорости-то хватит, но больше чем на двадцати узлах, даже БПК конца века уже не слышали ничего, кроме собственных винтов. И опускаемых, глубоководных, буксируемых ГАС тоже нет — а вот "слой скачка", под которым обнаружить лодку реально лишь с помощью оных — встречается. Так что — идем на север, к Европе. К фронту. На фронт.

Вчера показывали экипажу фильм — "Они сражались за Родину" — тот самый, с Шукшиным. Петрович после толкнул речь — что вот что сейчас и происходит там, в степях за Доном. Так что боевой дух личного состава, после всего случившегося, можно назвать "высоким". Конечно, кто-то жалел — об оставшихся там родных. Но были — и не сожалевшие.

-Детдомовский я, тащ капитан второго ранга! Никто меня там не ждет. Может повезет — после во фрунзенку поступлю, или в дзержинку. Офицером стану — как вы.

-Отец умер, мать алкоголичка. Как Ельцин — так и начали. Может теперь, не будет никакой "перестройки". Как батя, веселый, непьющий еще совсем, меня мальцом на рыбалку брал..

-А Сталин — что Сталин? Он-то уж точно — Родиной торговать не будет, и другим не даст. Если б еще Ельцина с горбачевым, и этого, Солженицына — в гулаге сгноил, совсем было бы хорошо!