У судьбы, воистину, отменное чувство юмора, что бы там кто не говорил. В сопроводителя нам Тианиэль выбрала черного мага и некроманта, которого, сбившись с ног, вот уже столетие искало все законопослушное население Всемирья, с целью удавления с особой жестокостью.

Я вскочила, таращась на чародея, и первое, что мне пришло в голову — бежать. Ломиться через ближайшие кусты, не оглядываясь, и гори все огнем. Не было во Всемирье ни одного приличного некроманта — самоучки, который не лелеял бы мечты ковырнуть меня каким-нибудь ржавым инвентарем, и нацедить крови для всевозможных мерзких опытов. А тут сам Лиотанский, светоч мирской некромантии! Пятьсот восемь помножить на пятьсот восемь!

Светоч сердечно улыбнулся, глядя, как я медленно пячусь от него в направлении густого ивняка. Тианиэль, которая изволила, очевидно, намного успешнее меня справиться с изумлением, перевела взгляд с некроманта на меня и приподняла бровь.

— Велея — тихо позвала она.

Двести пятьдесят восемь тысяч шестьдесят четыре!

Я дернулась головой в ее сторону, напряженно косясь на Лиотанского.

— Гм?

— Велея, прости, а что ты все время бормочешь? Не первый раз уже замечаю.

Нашла время любопытствовать! Тут, может, с минуты на минуту меня некроманты уморят до смерти, а она вопросы неуместные задает!

— Она считает — улыбаясь во весь рот, ответил Лиотанский, щурясь в мою сторону.

Вечер чаровных совпадений и сканальных разоблачений, не иначе!

Тианиэль моргнула и медленно повернулась ко мне.

-Вы меня, должно быть, разыгрываете — сухо ответствовала я, мрачно глядя на подлого мага — Есть ли в округе хоть одна особь любой Расы, которая не знала бы обо мне пикантных подробностей?

Некромант хмыкнул и начал моститься поближе к огню. Видимо, для закаливания ритуального ножа, который, по всем правилам, он вот-вот должен откуда-нибудь внезапно и подло извлечь. Тианиэль продолжала без всякого выражения меня изучать.

— Было очень приятно с вами познакомиться — брякнула я, продолжая задковать к кустам — а теперь мне, пожалуй, пора! Дед хватится!

— Стой, где стоишь, Велея — вкрадчиво произнесла эльфийка, напрочь игнорируя коварного некроманта с тылов. Тот, растянув рот до ушей, смотрел на меня и лицемерно не выказывал признаков агрессии. Затаился.

— Угу. Тебе хорошо, ты принцесса дроу! Ему твоя кровь для мерзостей противоестественных не нужна!

Эльфийку при этом, откровенно говоря, довольно спорном утверждении, малость перекосило, и она брезгливо оглянулась на некроманта. Тот ответил ей взглядом самым невинным и чистым.

— Упаси Бог, ваше.... — непонятно, почему, но маг вдруг ухмыльнулся и сделал паузу, которая мне лично показалась весьма многозначительной — Высочество, мне ни к чему кровь вашей компаньонки.

Что-то дрогнуло в лице принцессы, она вдруг словно заледенела вся. Даже на меня холодом потянуло. Представляю, как мерз в этот момент маг.

— Велея — не поворачиваясь ко мне, позвала эльфийка — иди сюда. Никто тебя и пальцем тронуть не посмеет.

По непонятной для меня самой причине я, немного всего лишь поколебавшись, двинулась на ее властный голос, безоговорочно уверившись, что так и будет, и никакой злой дед не станет пырять меня ножом, раз принцесса так сказала.

Дед ехидно крякнул и протянул сухие ладошки поближе к огню.

— Охота была мне ноги за девицами бить, что б крови нацедить!

-Угу, еще бы! Все вы так говорите, а отвернуться не успеешь — уже с бешенными глазами размахивают на головой всякими секирами!

— Да это оболдуи неграмотные только горазды крови твоей жаждать для опытов! Это ж глупость несусветная! Не мне тебя учить, не ты ли в Немертвой Долине с дедом бывала!

Я недоверчиво косилась на разлагольствующего некроманта и, чуть ли не на руки к принцессе громоздилась. Принцесса улыбалась краешком лепных губ и притискиваниям моим не противилась.

— Это почему? Расскажите нам, будьте любезны, и отставим покамест рассказы про Немертвую долину, которой, скорее всего, и нет вовсе! Вы только не подумайте, я вовсе не сержусь, что вы не хотите меня ножом пырнуть!

Тианиэль сдавленно выдохнула, всколыхнув теплым дыханием мне волосы и щекотнув ухо. Опять ухмыляется, небось. Она, конечно, тоже личность ненадежная, про деда знает, да и Бог весть, про что еще, но некромант был похлеще тип, тут и думать не надо было.

— Да потому что, будь твой папаша хоть мильон раз демон сладострастия, мама-то, как ни крути, все ж ангелица! И что приличный некромант будет делать с такой кровью, скажите мне на милость? Только рабочий материал переводить зазря, сама знаешь. Для живых, аль умирающих — это да, это ценно, а нам — сплошные разочарования профессиональные.

Я сдавленно зашипела.

— Ладно. В любом случае, возжаждай вы крови, могли бы меня уже продырявить. Давеча вон как на меня завалились и подводиться не слишком рвались. Но я за вами все равно приглядывать буду — я со значением ощерила зубы. Щеки чародея заалели, очи он вперил в землю и с ответом не нашелся.

— А зачем же вы, магистр, комедию перед нами закатили? Икали оглушительно, глаза таращили. — Тианиэль закинула мои растрепанные волосы, лезшие ей в рот, мне на спину и, словно куль с сеном, умостила меня себе под бок. Может, можно было бы и смутиться, особенно помятуя Феньку и ее авансы, но проделала она это так естественно, с таким будничным видом эдакой добродушной няньки, что я только заерзала, умащиваясь поуютнее.

Лиотанский снова принялся накручивать усы.

— Да почему комедию? Это у меня истерическое! Я, признаться, просто в ужас пришел, когда вы тут одна другую обличать начали! Шутка ли — приемная внучка Мары, дочь перворожденного инкуба, и .... правящий дом дроу в вашем лице! И я, один-одинехонек!

— Бедный-несчастный, беззащитный некромант...трехсот семидесяти лет отроду.. — буркнула я сонно, пригревшись около Тианиэль. Глупо, конечно, нельзя так вот вопиюще бдительность утрачивать перед лицом потенциального врага, но... было возле нее и с ней так спокойно и нетревожно, что я решила махнуть на все рукой. Хотя, по зрелым размышлениям, и с учетом имеющегося опыта, над этой моей странной и непонятной доверчивостью стоило бы всерьез задуматься, откровенно говоря.

Эльфийка надо мной мягко усмехнулась и перехватила меня поудобнее. Голос ее стал едва слышен.

— А что вы, магистр, имели в виду, когда говорили, что она считает?

— Буквально это и имел в виду. — громким шепотом ответствовал некромант — Она, ежели в нервенное состояние впадает, начинает подсчетами заниматься.

— И никакое не нервенное — вяло проборматала я — откуда только пронюхали все, коварный чароплет..., считает, долина..... и вообще... что я с вами тут прохлаждаюсь? Мне идти надо... и я утром пойду...своей дорогой, гм, эта..., ну.. как же, эта...

— Кто? — серьезно спросила эльфийка, склоняясь ближе ко мне. Чародей подозрительно кашлял в кулак где-то сбоку.

— Ну, эта... медная такая, шумно... Длинная, ее какая-то пигалица на королевском гербе держит...

— Труба? — так же серьезно предположил надо мной прекрасный низкий голос.

— Вот-вот.. — Мир кружился вокруг меня. Голова стала такой приятно пустой, веки такими тяжеленными...

— Так что там с трубой, Велея? — спокойно спросил меня тот же голос.

Какая, к чертям, труба? А, труба... Я мысленно вообразила себе все виденные оттенки красного, дабы взбодриться.

Зовет она.

-Что, прости? — голос был мягким от теплого смеха, который я сквозь навалившийся сон все же угадала.

— Труба, говорю, зовет... — я вяло помахала рукой, пытаясь изобразить, как зовет труба.

Мягкий смешок над головой. Словно в высоком черном небе ночь прошелестела широкими и мягкими крыльями.

— Спи, Велея. До завтра труба подождет.

Было ужасно жарко — это первое, что я поняла, даже еще толком не проснувшись. Жарко, тяжело и мягко. Завозившись и задергав ногами, я продрала глаза и уткнулась взглядом в монашье покрывало.

Мгновенно перед моими вытаращенными глазами промелькнули все вчерашние злоключения, приведшие в конце концов меня в жаркие обьятия этой липовой послушницы. Дроу спала, и во сне дышала так тихо, что, не лежи я впритык, могла бы подумать, что Тианиэль почила в бозе раньше срока и никого не известив.

С другой стороны довольно шумно сопел изворотливый повелитель умертвий, примерно подложив под щеку ладони, и слегка пошевеливая во сне усами. От костра поднималась едва видимая струйка сизого дыма — видимо, на ночь кто-то из мирно спящих подкинул изрядную дровину в костер, и та тлела аж до утра.

По-гадючьи припав к земле, я начала потихоньку выползать из под длинного тела эльфийки, стараясь не думать об уместности почиваний в обьятиях девицы. Перед глазами, как живая, встала громоподобная Фенька, льстиво улыбаясь и подмигивая мне поочередно обоими глазами. Видение сие придало мне изворотливости и запалу. Я активнее заизвивавалась, размочаливая спиной свежую травку под собой. Запахла варварски раздавленная трава почему-то свежим супом нашей маститой кухарки, и мгновенно захотелось что-нибудь сжевать, хоть бы даже и травы этой. Готовясь по успешному выползанию сразу же рвануть вдоль по тракту и за горизонт, я начала обшаривать глазами ближайшие деревья на предмет какого-нибудь съедобного плода. План был простой — выбираюсь, срываю и бегу, грызя сорванное на ходу. Выпростав свои ноги из под эльфийских, я припала к земле и на четвереньках живенько поползла к краю полянки.

Кто-то сзади схватил меня за ногу.

Я взвизгнула и брыкнула плененной конечностью в попытке вырвать ее из хваткой клешни. Меня бесцеремонно потащили назад. В неравной борьбе за независимость я вцепилась в какой-то чахлый куст. Куст остался равнодушен к чинимому надо мной произволу, и выворотился с корнем, так что остаток бесславного пути я проделала в компании.

Тианиэль, в сползшем наполовину покрывале, с растрепанными, но неизменно ровными волосами, в свете дня выглядела совсем неправдоподобно. Насмешливо улыбаясь и щуря на меня синие глазища с остатками недавнего сна, эльфийка держала мою ногу мертвой хваткой. Я из-за плеча показала ей зубы, но, стыдно признаться, на душе стало легче. По неясной причине мне не хотелось оставлять ее. По крайней мере — не так.

— Что, уже уходишь? И не попрощавшись? Никакого воспитания — хрипло протянула она. Вполне возможно, что мерзкая склонность к пороку, полученная от драгоценного папаши, мирно почивала во мне по сей день. Но тут вдруг подняла свою змеиную голову. Ибо чем еще объяснить то, что от всего вида эльфийки— этих проклятых глаз, взъерошенных волос и голоса— на меня нахлынула непонятная томность, стукнув куда-то в колени и загудев в голове? Мысленно ахнув и застыдившись, я уставилась куда-то поверх макушки принцессы.

— Велея?

— А? — каркнула я на весь лес, с ужасом глядя на Тианиэль. Та недоуменно свела брови и ослабила хватку (однако же ногу мою не выпустила!). Триста восемьдесят девять помножить на пятьсот четырнадцать!

— Ты чего, Велея? — в голосе ни о чем не подозревающей принцессы было такое искреннее тревожное любопытство, что я готова была тут же на месте возгореться и развеяться пеплом от стыда.

Дабы унять неясные брожения смущенного организма, я боднула Ее высочество пяткой и помахала у нее перед носом совершенно бесполезным в деле сопротивления насилию кустом.

— Ничего. Ты б меня еще зубами за ногу ухватила, неугомонная — преувеличенно бодро ответила я изучающей меня Тианиэль — Уже и не отойди от вас. Я, может, по личным нуждам отбежать хотела!

— Ага, конечно. Труба, видимо, зовет с новой силой — непонятно, но ехидно хмыкнула принцесса, однако же в глазах плескалось подозрение.

Возникшую неловкость развеял переставший прикидываться спящим некромант. Это у него, видимо, основное занятие — изображать безобидного крепко спящего деда самого приличного вида.

— Доброго вам утра, сударыни! Погодка-то какая, просто пресветлые небеса! А кто это тут давеча визжал? — и невинно похлопал глазами.

Я состроила любезную мину.

— Да вот, путники добрые мимо шли. А как вас увидели — завизжали, и давай с воплями мимо ломиться. Куст вот выломали, ироды — я продемонстрировала зажатый в руке куст — Стража, кричат, стража, куда только власти смотрят, богомерзкие некроманты на каждом шагу, мирному люду и по лесу не пройти! Так что примите добрый совет — бегите, они обещались с кольями и городской стражей вернуться. С минуты на минуту, кстати, обещались. С Божьей помощью, авось, успеете!

Некромант крякнул, поднимаясь и начиная разминать затекшие ноги.

— Вся в дедушку, да продляться дни его. Вот уж кто добрых слов для ближних не жалеет!

— Это когда это вы мне ближним стали, душегубец?

— Ыть! Да какой же я душегубец-то? Смиренный маг. Даже под покровом ночи ни с кого кровушки не сцедил. И вот по сей час глубоко оскорблен вашими давешними намеками и голословными обвинениями, кстати.

— Недосуг вам было кровь цедить, дрыхли без задних ног — беззлобно ответствовала я.

Ну вот не было во мне злости. Ни на просвященную эльфийку, ни на коварного чародея. Может, по причине того, что я впервые проспала всю ночь напролет посреди леса, не ожидая, что спящие поблизости повскакивают и начнут гонять меня в целях смертоубийственных.

— И за ноги, прошу заметить, тоже никого не хватаю. Веду себя самым примерным образом.

Эльфийка изобразила лицом потрясенное простодушие.

— За ноги? Что за странные фантазии, магистр? Мало вам вчерашних барахтаний в пыли? — магистр, как по команде, залился краской и потупил взор — Вы лучше скажите, нет ли чего съестного в вашей сумке?

— А что, вы желаете угоститься? Не страшно из рук душегуба яства принимать?

— Это смотря про какие яства речь идет. Что вы там прячете, Лиотанский? Не жадничайте, за все вам воздастся.

— Корона в долгу не останется — веско пообещала я, вызирая из-под принцессиной руки. 'У-у-у-у!' — поддержал меня мой вот уже второй день, как пустой, живот.

Эльфийка наклонила голову ко мне и улыбнулась, подняв брови. Внутри у меня снова что-то дрогнуло, но легко, словно слабая рябь пробежала по спокойной воде. Я отмахнулась от этой противоестественной дрожи и, в попытке примазаться к платежеспособности короны, ответила Тиа льстивым взглядом.

— Корона, говоришь? Ты от меня удрать собиралась, егоза. Я ведь могу и оскорбиться до глубины души. Прямо как магистр!

— Я?! Да в мыслях не держала я удирать, окститесь, принцесса! Говорю ж (и с вашей стороны очень невоспитанно вынуждать меня повторять это ), в кустики я отбежать хотела, только и всего!

— Врет тоже вдохновленно. Ах, Сириус, нет пределов умениям твоим! Все полезности девочке привил.

Я умильно кивала, глядя, как волшебно появляются из потрепанной сумки некроманта слезливый сыр, половина каравая, несколько печеных картофелин и тонко нарезанное копченое мясо. Маг щедрой рукой вынимал из котомки запасы и выкладывал их на кусочек полотна, выуженый из сумки загодя. Последним появился аккуратного вида холщавый мешочек, старательно обмотанный куском бичевки. Я сразу же уловила потрясающий аромат, волнами расходящийся от кулечка. Незнакомый, но необычайно, чарующе теплый, чуть горьковатый и бодрящий.