Мальчик охотно исполнил поручение, затем снова забрался на кровать крестного — на сей раз только на краешек — и стал с любопытством наблюдать, как Гарри чуть дрожащей рукой свинчивает пробку и, морщась, опрокидывает пузырек в рот.

Целебные зелья, так уж повелось с начала времен, никогда не обладали приятным вкусом и ароматом. Вот и Антипохмельная микстура, которую каждый уважающий себя британский маг на всякий случай обязательно держит в прикроватной тумбочке, напоминала хинный тоник пополам с нашатырным спиртом. Дыхание Гарри перехватило; ледяная, свежая, но безмерно отвратительная аммиачная струя ударила в нос, окатила изнутри пульсирующий болью череп и с явственным шипением исчезла где-то за ушами. Гарри подавил едкую отрыжку, прикрыл глаза и блаженно расслабился, ощущая, как мигрень, тошнота и дрожь неторопливо исчезают, растворяются, словно сахар в кипятке.

Чувство освобождения от боли было настолько приятным, что Гарри лишь добрую минуту спустя вспомнил о крестнике. А тот, нимало не смущенный отсутствием внимания к своей персоне, придвинулся поближе и, возбужденно подпрыгивая и размахивая руками, уже рассказывал что-то невероятно захватывающее со скоростью десять тысяч слов в минуту.

— ...А потом Винки схватила меня за йуку и ка-ак пьигнет!

— Так, стоп! Придержи метелку. Прости, я, пока лечился, немножко прослушал...

— А ты вылечился, кьестный? Ты тепей как новенький? — бодро уточнил Тедди.

— Ну... да. Кстати, спасибо, Тедди-мишка. А теперь давай с самого начала, и не торопясь. Как ты здесь оказался?

— Я же говою — Винки...

— Что Винки, это я понял. Камин сейчас открыт в режиме "только разговор", так что попасть к нам в дом можно разве что под ручку с эльфом... А почему Винки вообще тобой занялась? У них же с Добби сегодня праздник!

— Ага! Они Тьилли глазки откьивали! И мне йязьешили посмотьеть, только тихонько! Тьилли такая смешная! Маленькая, вот такусенькая, — Тедди развел ладошки дюймов на шесть, наморщил лоб, подумал и честно добавил еще дюйм, — а уши во-от такие, а глаза во-от такие!

Впечатлительный юный метаморф на миг дал волю своему уникальному таланту, и его лицо превратилось в преувеличенное подобие мордочки домового эльфа. Судя по всему, глаза у домовенка Трилли были размером с хороший апельсин, а размах ушей заставил бы самого Пасхального Кролика позеленеть от зависти.

— Мы сидели в кладовке на кухне, а к бабуле пьишли плохие дядьки!

— Та-ак... — глаза Гарри опасно сузились. Он нашарил на тумбочке очки, надел — наверное, таким же движением во времена оны отважный маг-воитель Годрик Гриффиндор надевал кованый стальной шлем перед тем, как ринуться в бой с драконом, с горным троллем или с орущими дикарями-пиктами. — А вот с этого места поподробнее. Что за плохие дядьки? Ты их видел?

— Ага! Они топали, стулья пинали и кьичали на бабулю! А бабуля велела им все убьять! Бабуля так и сказала: "Покажите мне пойядок!" В синих мантиях...

— "Порядок", говоришь... Они точно были в синем? Не в черном, не в красном, не в фиолетовом?

— В синем! Я двейку пьиоткьил и смотьел! Они хотели, чтобы бабуля дала им какого-то щенка! Вот дуяки, пьявда? У нас вообще никакой собаки нет, только книззл Джонси и совы на чейдаке!

— В синем — это значит, прокторы Министерства... Еще и с ордером. Быстро же они до нас добрались... кр-рысы! Ладно, рассказывай дальше. Бабушка потребовала навести порядок...

— А они пьибийяться не стали! Они достали какую-то бумажку и показали бабуле. А бабуля сказала: "Не ищите, я сама его позову". А сама позвала Винки! А они, как дуяки, ждали, что бабуля щенка позовет! Смешно, пьявда?

— Смешно, — согласился Гарри. В голосе его не было и тени веселья. — Что было потом?

— А потом Винки отдала малышку Добби и пьигнула в кухню...

— Прыгнула?

— Ну да, как эльфы пьигают: вот она тут, потом пьиг! хлоп! — и сьязу там! Бабуля сказала ей: "Найди молодого хозяина. Ты знаешь, что делать". А Винки вейнулась в кладовку, сказала: "Дейжись кьепче, хозяин Тедди!" Потом взяла меня за йуку и ка-ак пьигнет — и пьямо сюда! А ты тут спишь... и болеешь, вот!

— Тедди... — горло не слушалось, слова выходили шершавыми и сиплыми. В глазах предательски защипало. — Тедди-мишка... ты даже не представляешь, как тебе повезло!

Гарри подался вперед и крепко обнял мальчика. Тедди сначала удивился — ведь еще на Рождество они договорились, что "настоящие Мракоборцы вроде нас не занимаются всякими девчонкинскими вещами, вроде обнимашек-целовашек" — но затем и сам обнял крестного за шею.

Потому что ничего девчонкинского в этом объятии не было.

Ну ни капельки.

Оба — крестный и крестник — долго молчали, обнявшись.

Очень долго

Целых полминуты.

Потом Тедди не выдержал:

— Кьестный, а почему мне повезло?

Гарри, чуть отстранившись, твердо взглянул в глаза мальчику:

— Тедди... эти дурные дядьки в синем не щенка искали. Им нужен был ты.

— А почему они говойили — щенок?

— Понимаешь, Тедди-мишка... злые и дурные дядьки, вроде этих, никого не любят — ни женщин, ни детей, ни собак. Совсем никого. Разве что самих себя, и еще деньги. А еще они любят обижать тех, кто меньше и слабее — думают, что от этого они кажутся большими и сильными...

— Вот дуяки, пьявда?

— Истинная, малыш. И у этих дураков самое обидное слово — "щенок". Значит, маленький, глупый и слабый, его можно обижать, а он ни за что не даст сдачи.

Маленький метаморф сосредоточенно нахмурил бровки. Его волосы, только что разноцветные и растрепанные, сами собой пригладились и потемнели до глубокого ультрамаринового цвета.

— Кьестный... — произнес он наконец еле слышно. — А зачем эти злые дядьки хотели меня забьять? Я ведь хойошо себя вел... целую неделю! — добавил мальчик, слишком поспешно для полной честности.

Гарри улыбнулся помимо воли.

— Им все равно, Тедди-мишка, хорошо ты себя вел или не очень. Они хотели — и хотят — тебя забрать потому, что ты такой, каков ты есть. Потому, что ты умеешь изменяться...

— Как мама?

— Да, как мама... ох, дьявольщина!

— Кьестный, а зачем ты югаешься? Бабуля говойит — югаться нехойошо!

— Бабуля правильно говорит, малыш. Бабуля у нас умница... А вот твою маму нам надо срочно найти. И папу тоже. И отправить всех вас вместе как можно быстрее... ну, скажем, во Францию. К Вики и ее дедушке и бабушке.

— К Вики? Уйа!!! Мы поедем к Вики!.. А почему сьочно?

-Потому, — Гарри тяжело вздохнул, — потому, крестник, что эти дурные злые дядьки, похоже, решили начать обижать нас всерьез. А я не люблю, когда мою семью обижают. Очень не люблю!

— Папу они не обидят! — уверенно возразил Тедди. — Мой папа сильный! Мой папа — стьяшный сеый волк!

— Я знаю, малыш. Я знаю... Вот что, — Гарри решительно ссадил крестника с колен и встал с постели, нашаривая на стуле брюки, — посиди-ка ты немножко здесь, а я спущусь в каминный зал и свяжусь с нашей бабушкой. Хочу убедиться, что она в порядке. Заодно сообщу, что ты добрался благополучно.

— Кьестный, я с тобой! — мальчишка вцепился в Гарри так, что тот от неожиданности с размаху сел обратно на кровать.

— Тедди, нет! — строго прикрикнул молодой маг, затем задумался на мгновение и неохотно кивнул. — Ладно, так и быть. Пошли. Хоть перед глазами будешь... Только вот что. Как сойдем вниз, спрячься-ка ты в уголок возле камина, и когда я сделаю вызов — сиди тихо, как мышка. Эти дураки еще наверняка у бабушки в доме, переворачивают все вверх дном — тебя ищут. И когда они увидят вызов, наверняка решат, что ты у меня. А мы их обманем! Как бы сыграем с ними в прятки!

— А бабуля говойила — обманывать нехойошо! — педантично уточнил отпрыск последнего из Гриффиндорских Мародеров.

— И снова она права... оп-па! Цепляйся крепче! — Гарри подхватил крестника на руки, тот удобно устроился на сгибе его локтя и обнял крестного за шею. — Права, да не совсем. Злых дураков обманывать можно и нужно. На то они и дураки. Вот хоть папу спроси — он подтвердит!

При упоминании о папе на лицо юного метаморфа словно набежала тучка. Но Гарри этого не заметил, спускаясь по немного скользким от мастики ступеням лестницы.

В нижнем зале Тедди спрыгнул с рук Гарри на пол, юркнул за фарфоровую статую гиппогрифа и сжался в комочек, затаившись в углу между стеной и мраморной боковой плитой камина. С вредной ухмылкой маленький метаморф превратил свое лицо в черно-белую ушастую маску Микки-Мауса и тоненько пропищал:

— Как мы-ышка!

— Боже Создатель, Мерлин Основатель! — Гарри испустил преувеличенно тяжелый вздох. — И ведь я сам, лично, возил это маленькое чудовище в Диснейленд! Морду набить за глупость — и то некому... Ладно. Помнишь, что я сказал? Сиди тихо! Ни звука!

Тедди восторженно закивал. Он был счастлив — в его жизни началось очередное Большое Приключение, и мальчик был твердо намерен насладиться каждой его секундой.

В углу каминного зала старинные напольные часы, до сих пор вспоминающие иногда вредную привычку метко плеваться шестеренками и болтами, торжественно и мрачно отбили восемь.

В отличие от магловских домов, в обиталищах волшебников камины никогда не гаснут. Бросив на тлеющие угли щепотку Летучего Пороха, Гарри четко произнес: "Эльм-Лодж!" и склонился над зеленым негреющим пламенем.

— Тетя Энди?

Пламя загудело, вздыбилось, и из изумрудно-зеленых языков слепилась физиономия типичного "Джона Буля" — низкий лоб, квадратная челюсть, бакенбарды, свисающие на небритые бульдожьи брыли. Маленькие колючие глазки под массивными неандертальскими надбровьями сверкнули злобным торжеством, тонкогубый рот расплылся в ухмылке, грубый хриплый голос рявкнул:

— Ага, нашлась пропажа! Именем Министерства, открыть камин, живо!

— И с какого бы это праздника? — осведомился Гарри преувеличенно вежливым тоном.

— ЧЕГО?!! Ты кому грубишь, четырехглазый?! — "Джон Буль" завелся с пол-оборота. — Ты уже в заднице по уши, приятель, так что не вякай, а делай, что приказано. Или ты хочешь настоящих неприятностей?

— Не хочу, — покладисто ответил Гарри.

— А будут!

— Довольно, Шентер! Порезвился, и хватит, — вступил новый голос. Квадратная физиономия грубияна сменилась другой, круглой и лоснящейся, удивительно похожей на неприлично раскормленного воробья. — Министерство Магии, отдел контроля и учета магических существ. Мы ищем сбежавшего щенка-метаморфа. И нам известно, что вы его скрываете. Советую выдать его добровольно, в противном случае вам придется нести ответственность за злостное браконьерство.

— Угу... — кивнул Гарри. — Щенка, значит. Метаморфа, значит. А команду болгарских чирлидеров голышом в джакузи вам не выдать?

— Да как вы смеете говорить со мной в таком тоне?! — задыхающийся фальцет "воробья" взвился тоненькой фистулой. — Кто вы вообще такой?

— Виноват, не представился, — Гарри любезно улыбнулся. — Я — Поттер. Гарри Поттер.

Даже в зеленом пламени камина было видно, как со щек "воробья" стремительно сбежала краска.

— Вот именно, — продолжал юноша прежним ровным и вежливым тоном. — Тот самый. Победитель Волдеморта (жирную физиономию проктора на миг перекосило от привычного ужаса), и кроме того, глава Единого Благородного Дома Певерелл-Блэк... а вы, ослиные задницы при исполнении, вломились в дом благородной леди Андромеды Блэк-Тонкс, моего представителя в Визенгамоте. А теперь включите мозги — если они у вас есть — и подробно представьте себе, что я с вами за это сделаю.

Из проктора, казалось, мгновенно выпустили воздух.

— Просите, сэр, то есть... ваша светлость... я... я не знал... мне не сказали!.. — сбивчиво залепетал проктор. Гарри перебил его:

— Незнание не есть оправдание, вам ли это говорить! А теперь я жду объяснений: какого... то есть почему вы вдруг решили искать вашего метаморфа именно в доме леди Андромеды?

— Ваша... эээ... светлость, поймите, мы лишь исполнители... У нас приказ... ориентировки... — круглое лицо проктора вдруг просияло прежним самодовольством. — У нас ордер!

"Воробей" со злорадной ухмылкой извлек из-за пазухи некий свиток внушительного вида и продемонстрировал его Гарри — издали и не разворачивая.

— Значит, ордер... — протянул юноша тоном, не предвещавшим собеседнику ничего хорошего. — Кто подписал? — рявкнул он неожиданно жестко.

— А? — проктор явно был сбит с толку. — Простите... что?

— Повторяю специально для глухих имбецилов на государственной службе, — интонациям Гарри сейчас позавидовал бы сам покойный профессор Снейп, — какой умник подписал ваш ордер?

— Начальник отдела, Альберт Ранкорн, — ответил проктор, напыжившись, словно голубь-дутыш.

— Ранкорн, говоришь? Так-так... Это не тот ли самый Ранкорн, который при Волдеморте, — проктора снова передернуло, и Гарри повторил, повысив голос, — при ВОЛДЕМОРТЕ! — отправлял маглорожденных в тюрьму за краденую магию? А теперь, значит, переключился на зверушек... Занятный поворот. Только вот ведь какая незадача... Ваш большой босс, отправляя вас на охоту, видимо, запамятовал, а вам и подавно не напомнил, что ордер, дающий право на обыск в доме члена Визенгамота, должен быть подписан, во-первых, леди Августой Лонгботтом, Верховной Ведьмой, во-вторых, Министром Шеклботом, и в-третьих, директором Департамента Магического Правопорядка Эмили Боунс. А без этих трех подписей ваш ордер и на подтирку не годится!

— Т-то есть как? — проктор с отвисшей челюстью тупо уставился на собеседника. — Почему?

— Потому что пергамент жесткий, кретин! — взорвался наконец Гарри, мучительно страдая от невозможности ухватить толстомордого мерзавца за грудки и вытрясти из него всю душу. — Как звать?

— Б-биглз, сэр, — толстые губы "воробья" едва шевелились. — Бертрам Биглз, старший проктор отдела учета и...

— Я в курсе, какого отдела. Значит так, проктор Берти. С начальником твоим я разберусь отдельно. А тебе за сегодняшнее рвение не по уму предстоит весь остаток твоей никому не нужной жизни заниматься учетом и контролем самых что ни на есть магических изо всех магических тварей Британии... флоббер-червей. Ты понял меня, проктор Берти? — Толстяк мелко закивал, дрожа тройным подбородком. — И вот еще что. Если ты или твои бараны в законе на кухне леди Андромеды разбили хотя бы блюдечко, компенсацию за ущерб выплачивать будете из своего кармана. Каждый. Ясно?

— Д-да, с-сэр... — проктор был даже не сломан. Проктор был раздавлен рухнувшим в одночасье привычным миром. — Ясно, сэр... в смысле... светлость... ваша...

— Вот и замечательно, что ясно! Душа радуется! — Гарри лучезарно улыбнулся и, не гася улыбки, продолжил: — А теперь убирайся вон. Из моего камина и из дома леди Андромеды. И если я, храни Мерлин, узнаю, что вы ушли, не извинившись перед хозяйкой за причиненные неудобства, я сделаю так, что вы будете мечтать об охоте на флоббер-червей, как о лете на Ривьере. Ты меня понял?

Проктор молча кивнул.

— Ты меня хорошо понял?

Проктор еще раз кивнул. Губы толстяка явственно дрожали, словно он был готов расплакаться.