Нулевой элемент

Скорее всего, это была моя тормозная жидкость, потому что в следующий момент в снайперскую точку уже летела ракета, выпуском которой и управляла "штука под левым подлокотником".

Понятия не имею, что там творила моя правая рука и как изворачивала несчастный подлокотник, но после пары не самых удачных шагов и поворотов робот стал слушаться меня как родной. На экраны, правда, выводил всякую похабщину — то стрелять ему прекрати, угроза перегрева, то ракеты ещё не готовы к запуску, но к ругани аппарата я быстро приноровилась и в дальнейшем у меня успешно получалось её избегать. Одна проблема — с назойливым писком и кучей предупреждений на панели справа, там, где состояние пилота, судя по иконкам, разбираться времени не было. Раздражает — сил нет.

Связь с ребятами пропала. Я ещё на автомате пыталась что-то спрашивать или отвечать, рапортовать и запрашивать дальнейший план, но наушник, кажется, барахлил. По крайней мере, в зоне моего обзора не попадалось знакомых трупов, или незнакомых, но без церберовской формы. И я то и дело замечала прозрачно-синие вспышки неподалёку. Уже хорошо.

По плану они путались у меня в ногах, вовсю пользуясь мощной защитой робота, и в таком порядке мы шагали в Атриум. Так что я старалась шагать поаккуратнее.

Путь до Атриума оказался примерно там же, где и половина путешествия с Ленни. Осмыслила я себя уже в нём — большой просторный зал с колоннами, одна часть стены была стеклянной и открывала шикарный вид на несколько челноков в полной готовности к отлёту. Краем глаза я даже ухватила несколько фигур, бегущих к челнокам редкой цепочкой. Чёрные и некрупные. Хорошо.

Выход к челнокам нашёлся быстро. Там, прикрывшись клумбами, кучковалась группа студентов, охранников и ещё кого-то, видимо, команды Шепард.

Также неведомые мне сопартийцы тусили где-то непосредственно в Артиуме — бегали, прыгали и развлекались вовсю. Чуть левее центра комнаты лежал уже один раздолбанный "Атлас".

Я обосновалась недалеко от эвакуационного пути и по выученной схеме поливала всё пулями и ракетами. Следить за прогрессом спасающихся студентов и вести бой одновременно было нереально трудно, так что в итоге я выбрала из двух зол меньшее и перестала отвлекаться от настойчиво требующих внимания кавалеров. Вон, дядька с подозрительной винтовкой поверху бежит — почему бы не придать ему скорость ракетой? А то у меня и так уже кабина вся в трещинах, щиты ни к чёрту. Там наивные чукотские церберовцы под прикрытием Стражей — так всё-таки назывались настойчивые чуваки с ростовыми щитами. — пытаются разложить турели. Зря-зря-зря...

Больше всего не хотелось попасть по своим, так что я редко решалась стрелять по тем местам, где шла собственная вечеринка по интересам. Противники и союзники мельтешили перед глазами, мерзостно пищала неуёмная панель состояния пилота, вскоре загорелись красные лампочки и слева — ракеты кончились. Состояние батарей тоже было не очень утешительное.

В общем, роботу медленно, но верно приходила вафля. Я только надеялась, что к моменту окончательного разгрома у меня под ногами никого нужного не будет. Если честно, я всерьёз рассчитывала на то, что там давно никого нет.

Вафля роботу пришла, называется, откуда не ждали. Церберовцы, ранее стремящиеся наладить максимально близкий контакт с моей машинкой, резко дёрнули в стороны. Я на автомате отправила им напутственную очередь в спины, на редкость удачную, и тут меня резко бросило вперёд. Я еле упела зажмуриться перед тем, как пробить своим многострадальным лицом обзорный экран кабины. Вот когда радуешься, что её ещё до меня пробили и потрепали хорошенько. Боюсь, была бы она целой — меня бы по ней размазало.

Счастье в том, что за время полёта я ни во что не впилилась, кроме той самой кабины, а в качестве посадочной площадки мне попалась почти нетронутая вандализмом и осколками длинная пластиковая тумба. Я её, конечно, сломала к чертям, но в пол врезаться было бы больнее.

Минус стимуляторов был в том, что сознание, несмотря на перенесённые повреждения и стресс, отрубаться упорно не желало. Моё тело таким принципиальным не было — я не могла пошевелиться и теперь, после очередной встряски, перестала видеть. Впрочем, воображение меня не оставляло — я в красках уже представляла, как меня обступили штурмовики. Сейчас или добьют, или...

Ага, потащили куда-то. Со слухом тоже были перебои, всё доносилось будто через пелену, и звуки боя, и чьи-то сдавленные проклятья или приказы на непонятном языке. Зато осязание вместе с болью меня не оставляли, так что, когда студента (или курсанта?) Кинг кто-то перекинул через плечо, это я очень даже почувствовала. Мой новый транспорт был не слишком аккуратным. И, кажется, от кого-то отстреливался. Не очень удачно — вскоре мы вместе упали, причём он опрокинулся на меня. И подниматься не спешил.

Лежать было не очень удобно. Не то чтобы я нытик, или нетерпеливая, или часто жалуюсь — но времяпровождение и впрямь было не особо комфортным, как в плане физическом, так и в психологическом. Шуршание на заднем фоне осталось, но ничего конкретного оно не говорило. Ощущение времени пропало, кажется, вместе со зрением и нормальным слухом. Видимо, соображают на троих...

Скучно.

Всё болело настолько адски, что особого смысла как-то осторожничать в принципе не было. Так что я с натугой перевернулась и поползла непонятно куда. Прикидываться мёртвой в сложившейся ситуации смысла я не видела.

Попыталась поползти. Мой незадачливый конвоир зацепился чем-то за меня, или наоборот, но избавиться от него с моими текущими возможностями как-то не получалось.

Впрочем, скоро на второй план отошла и эта проблема. Над ухом кто-то очень зло и чётко проорал нецензурщину, и, после нескольких секунд непонятного копошения, взвалил меня к себе на спину и с жуткой тряской оттранспортировал неведомо куда. Наверно, на челнок, потому что следом был металлический звук, как будто что-то закрывалось, и возникло это непередаваемое ощущение — когда ты находишься в движущемся транспорте.

Свои. Церберовцы женскими голосами не матерились и волосами нос не щекотали.

Меня куда-то посадили, осторожно оперев спиной на что-то восхитительно холодное. Тихо так, только двигатели урчат.

— Кинг... — произнёс хриплый женский голос. Спасительница-матершинница. — Кинг... блять... пиздец.

Подозреваю, это было самое полное и ёмкое описание моего состояния и внешнего вида.

Мои руки шевелились абсолютно без моего участия. Кажется, меня даже немножко повертели из стороны в сторону.

— Кинг, ну же, скажи что-нибудь! — не унималась, кажется, Джек, беспокоясь всё больше и щедро перемежая слова отборным матом.

— Спокойнее, Джек, дай девочке хотя бы прийти в себя, — безуспешно пытался успокоить её кто-то другой, более психологически устойчивый. Половую принадлежность определить было сложно. Слишком тихий тембр.

— Сами вы... девочки, — прохрипела обиженно я, едва голосовой аппарат снова признал во мне хозяйку. Да и вообще как-то полегче стало.

— Вот видишь, всё в порядке. Талантливый биотик и доблестная пилотесса боевого робота в порядке. Сравнительно... — покладисто отрапортовал голос.

— Чёрт, Кинг... — растерянно-радостно выдохнула Джек, — ну ты даёшь.

— Курсант Кинг, — почти сразу продолжил Второй, — я знаю, что слишком строго от вас чего-то требовать сейчас, но, к сожалению, состояние вашего здоровья оставляет желать лучшего. До того, как мы достигнем корабля с приличным медблоком и собственно врача, вы должны оставаться в сознании, как бы вам не хотелось отключиться. Вы сможете это сделать?

— Я постараюсь. И извините за вспышку. Не надо этой официальщины. Спасибо, что спасли, большое, — смущённо ответила я, с трудом устраиваясь чуть удобнее на... на чём бы там я не лежала. Качать права обычно не в моём характере, а тут что-то...

— Ничего. Спасибо, что прикрывала нас, — я не глядя чувствовала, что Второй улыбнулся.

— Да, ты молодец, — невпопад согласилась Джек. — У тебя травма головы... серьёзная, кажется. Ты себя... э-э... чёрт, чёрт!

— Джек имеет в виду, — пояснил голос, — ты можешь сейчас сказать — есть какие-то критические последствия этих травм? Кроме физических. У тебя сильно болит голова?

— Память потеряла чуть-чуть, а так ничего, всё в пределах нормы. Не тошнит даже, — вяло попыталась улыбнуться я. Я неверующая, но боги благослови конструктора прохладной поверхности подо мной. — Эта штука, на которой я лежу... Её можно где-нибудь найти в личное пользование? Купить, или незаметно отодрать, или ещё что-то?

— Да, — сдавленно ответил голос, — конечно, — на секунду моя "лёжка" мелко затряслась. — Мы достанем один экземплярчик, не волнуйся. Что ты помнишь или не помнишь, можешь примерно перечислить?

— Да ноль проблем, — охотно отозвалась я, благодарная за вовлечение в беседу. — Ничего я толком не помню. Фамилию свою знаю. Что нас атаковал Цербер, террористическая прочеловеческая организация, помню. Что галактику атаковали Жнецы и нас всех спасёт первый спектр-человек капитан Шепард. Официальная столица человеческого объединения — Земля, азари — Тессия, турианцев — Палавен, кроганов — Тучанка, саларианцев хрен знает. Расы помню. Общая типа столица — Цитадель, станция. Историю человеческую смутно помню, но до двадцать первого века. Адмирал Хакетт крутой, адмирал Андерсон тоже крутой, но он остался на Земле, руководит Сопротивлением на ней, наверно. Ничего больше не помню, ни про себя, ни про... даже омни-тул не в курсе, как включить. Правда, что с его помощью можно наколдовать оранжевый ножекастет?

— Правда.

— А Шепард с ним умеет обращаться?

— Умеет, — весело ответил голос.

— А если сильно-сильно попросить, Шепард меня научит?

— Научит, — после небольшой паузы прозвучало.

— А что стало с ребятами, которые прорывались со мной?

На этот раз пауза была длиннее.

— Ну же, это единственное недалёкое прошлое, которое у меня есть. Поль, этот... бледный парень-альбинос, не помню, как зовут. Вуйчик тоже. Охранник ещё с нами был, японец, Кенджи...

— Кумагаи, — договорила Джек. — Он тут валяется, в тяжёлом состоянии. До последнего был с тобой, вытащить пытался. Выживет, будет как новенький. Под твоим прикрытием они прорвались. Вуйчик не дошёл, Поль погиб, прикрывая остальных, уже в точке эвакуации. Остальные живы, не сильно пострадали. Они в другом челноке.

— А ещё Сэм, не знаю, парень или девчонка. У Кумагаи-сана должна быть сумка, там часы...

— Престон, — безошибочно опознала мисс Зеро, — девчонка, — со смешком повторила она. — Будет безмерно тебе благодарна за семейную реликвию. Надо же, — чуть погодя удивлённо воскликнула она, — уцелели...

— У нас большие потери?

— Ты можешь поговорить о чём-то более мирном?

— Я иду по актуальности, — могла бы — пожала бы плечами.

— Большие. Легче стало? Тебе это о чём-то сказало? Ты же всё равно нихрена не помнишь!..

— Джек, — третий голос. Мягкий такой, обволакивающий даже... Женский.

— Да. Извини, Кинг. Чёрт, я... Многие студенты разъехались по домам, и часть преподавателей тоже, так что меньше, чем могли бы быть... Но всё равно слишком большие. Мудаки из Цербера были хорошо организованы, атаковали неожиданно, тем более, у нас было не так много боевиков. Гриссомская Академия — больше научная и обучающая станция, чем что-либо другое. У нас тут не солдаты, а исследователи. У тебя, например, была какая-то оху... э, сложная работа по интерференции биотических полей, сгенерированных разными сериями имплантов. Под руководством профессора Сандерса. Я сожалею, но в наших эвакуационных челноках он не показывался.

— Он погиб, когда мы прорывались. Такой темнокожий дядька в халате, да?

— Он самый...

— Я его совсем не помню. И работу свою тоже. Вместе с физикой, кстати, или что мне там для исследований требовалось... И с биотикой у меня, кажется, также небольшой разлад.

— Поправим, — безапелляционно заявила Джек. — За биотику ручаюсь. Вот в своих интерференциях тебе придётся разгребаться самостоятельно, но с биотикой я тебя так задрочу — ходить не сможешь, зато Деформацию с полусекунды делать будешь!

— Отлично, — пробормотала я. Разговаривать становилось сложно, в сон клонило со страшной силой. — Как меня зовут-то?

— Нех...

— Как-как?

— Не-ха, — по слогам повторила Джек.

— Это что такое? — озадачилась я.

— Имя твоё. Оно индийское, — глубокомысленно заключила Подопытная Ноль.

— Это значит "дождь", — отозвался откуда-то издалека неведомый мне парень, чуть растягивая гласные. — И "любить".

— Клёво, спасибо. — Неха Кинг. Надо же. — Зовите меня по фамилии, если вас не затруднит, ладно? — по всему челноку раздались лёгкие смешки.

— Потрясающий энтузиазм, — иронично фыркнул знаток имён.

— Какой есть... А точно отключаться нельзя? — поездки всегда действовали на меня лучше любого снотворного. Комбинация сидячего положения, смутного ощущения продвижения в пространстве и мерное гудение двигателя отключали меня легко и прочно с самого детства. И не сказать, что мне это не нравилось.

— Точно, Кинг, — вздохнул Второй. — Попробуй рассказать что-нибудь. Хоть из той же истории, как ты говоришь. До двадцать первого века, а? Только не засыпай, ладно? Не сдавайся.

— Русские не сдаются, — автоматически проговорила я. — Мужеством цепи рвутся... Кстати о них. Впервые фразу "русские не сдаются" мир узнал в тысяча девятьсот пятнадцатом году... Хотя, может, и раньше, я точно не в курсе.

I1. Сара Шепард

— Сильная девочка, — задумчиво сказала капитан, глядя на то, как в другом конце медотсека Чаквас осматривает курсанта Кинг. — Интересная.

— Да, — мрачно хмыкнула стоящая рядом Джек, коршуном наблюдающая за процедурами. — А так-то не скажешь, стервочкой была первостатейной...

— Вам нужна срочная операция, мисс Кинг, первый этап которой я могу провести немедленно, — бодрым голосом говорила Чаквас, хотя лицо у неё было мрачнее тучи — ни записи об осмотре на её планшете, ни внешний вид пациентки не располагали к оптимизму или радости. Внешний вид вообще сложно было назвать каким-либо прилагательным, кроме "жуткий".

Ситуация примерно была ясна даже не особо близким к медицине Саре и Джек. Правая рука восстановлению не подлежала. Даже оказанная Кинг первая помощь мало чем помогла — сложный открытый перелом, а до того ещё множественные мелкие и не очень ранения... Плюс неизвестная гадость, в которой девушка, кажется, едва ли не купалась — кое-как её удалось отчистить, но тёмно-синяя слизь оставляла после себя сильный некроз ткани на открытых ранениях. Левой ноги ниже колена просто не было к тому моменту, когда Джек добралась до Нехи, и искать её времени не было тоже. В остальном обошлось без переломов, даже нос в этом плане был цел, что казалось невозможным при взгляде на лицо — всё в царапинах, кое-где кусочки сложноопределимого материала... Но без лишних дырок. Правда, наушник, бывший на правом ухе, точнее, его осколки, неоптимистично торчали из головы. То, что только неприятными ранами дело не обошлось, доказывал невидящий взгляд Кинг.