Нулевой элемент

1.11 03.01 16.03 25.03

0

I1

1

2

I2

3

4

0

Я с тоской посмотрела на овражек под ногами. Поход в лес оригинальностью не отличался, но я, домосед с гигантским стажем, поклялась себе выбраться хоть куда-нибудь, так что предложение старого друга "посетить с ночёвкой лес у бабушкиного села" показалось мне приемлемым. Так что — спальный мешок в зубы, рюкзак за плечи...

И компанию шумных друзей и друзей друзей в довесок, да. Насколько я не любила большие сборища и компании, настолько же Кирюха их обожал. Так что в комплекте имелись: "что-то кто-то о них рассказывал" три штуки, "восемь лет назад мы всё-таки универ вместе тогось!" — пять штук, Кирилл и, собственно, я.

К вечеру я, в принципе, разболтаюсь и начну активно участвовать в общественной жизни, но сейчас мои желания ограничивались кратким списком из одного пункта — кого-нибудь убить. А пока до отметки "всех убью — одна останусь" и прямых посылов оставалась ещё неделя беспрерывного сосуществования с кем-то, так что во избежание общения приходилось ускорять шаг и потом терпеливо дожидаться ребят, благо, все остальные брели расслабленно и моей малообщительностью не заморачивались — кто уже привык к приступам мизантропии, кто пока о них не волновался.

Накаркала.

От группы "а-это-кто-такой" оторвался плечистый парень и, ускорив шаг, устремился ко мне. Я сделала вид, что страдаю слепотой и отвернулась обратно к оврагу — в данный момент оный куда больше устраивал меня в роли компаньона.

— А ты неплохо идёшь для домоседа! — разудало начал беседу незнакомец (ну плохая у меня память на лица и имена, плохая) и решил сходу закрепить успех дружеским хлопком по плечу.

От такой ласки я, повинуясь законам ненавистной физики, резко шагнула вперёд, где меня как раз поджидал обольстительно блестевший грязью край оврага. Глубокого, между прочим.

Ответственно заявляю — лично у меня перед глазами пронеслась не вся жизнь, а печальная, соответствующая случаю, статистика выживаемости и травм при падении с высоты вниз головой.

Пробуждение было унылым. Судя по ощущениям, у меня так нехило пострадала шея, зато с головой обошлось — всего лишь саднил затылок. Правда, походники-аккуратисты, явно сделанные в своё время не тем, чем надо, по-доброму тянули меня куда-то за ногу. Благо, поверхность подо мной была гладкой...

Э?

Это где это в лесу осеннем такая чистота — ни травинки, ни палочки, ни листочка? Любопытство победило лень, так что я осторожно повернула голову и открыла глаза.

По виду что-то металлическое. Серое. И чуть тёплое.

При последующем повороте головы оказалось, что мы в коридоре, а "мы" — это я и очень недружелюбно выглядящая спина моего "грузовика". К счастью, здоровенная бандура в футуристичном доспехе-моноблоке на вялые трепыхания "прицепа" пока внимания не обращала.

Быстренько оценив обстановку, я решила пока не заморачиваться вопросами о том, какого же тут чёрта происходит, и продолжила осмотр.

Стены, тоже в серой гамме, вон недалеко скамейка, и куча дверей по обе стороны пола. Потолок белый, чистый... А вон логотип — показался смутно знакомым, но не помню, что за штука. Обидно, могло бы что-то проясниться...

На стене слева мазок крови — чёткий отпечаток чьего-то силуэта. Ох и мать же, ну и где я?

Хотя нет, вопросы поинтереснее — куда меня тащат и надо ли сопротивляться? Спина-то тоже смутно знакомая. Белый доспех, оранжевая полоска по центру, дополнительные блоки, выступы на наплечниках...

Присмотревшись, заметила на плече тягловой лошадки ещё одну эмблему. Вот эту-то я знаю.

Восхитительно. Меня тянул непонятно куда выкидыш церберовских лабораторий. И какая бы часть трилогии это не была — всё плохо.

Я не солдат. И мой реципиент — теперь до меня дошло, что руки не мои и тёмные они не от загара, — по-видимому, тоже. Что-то не чую я в себе силушки богатырской. Пистолета или иного оружия на спине и заднице не ощущается, спереди тоже глухо.

Зато чувствую себя не очень.

Меня куда-то тащат, я не представляю себе, куда и зачем.

А вот и поворот уже рядышком... И церберовец благополучно замечает чрезмерную бодрость объекта, то есть меня.

Дядька сжимает хватку на моей ноге и подаётся вперёд, занося оружие — то ли собираясь меня оглушить обратно, то ли доубить... Я изо всех сил лягаю его по доступной, занятой моей ногой руке, но результата мало: какой бы сильной не была предшественница (а она ну вообще не была, как я чую), а пинок ногой по скафандру в любом случае малорезультативен, увы.

Вот где бы мне зашибись как пригодилась бы магия какая-нибудь или по-местному — биотика: вытянуть грабли вперёд, сосредоточиться и расхерачить верхнюю половину врага к чёртовой матери...

С глубоким удовлетворением я понимаю, что мысль не так уж и нематериальна. Ноги в доспехах падают рядом со мной, и первичный осмотр показывает, что верхушка мужика разлетелась или сама по себе, или всё-таки из-за меня. Хорошо хоть, успела прикрыть глаза руками — по морде прилетело знатно, осколки доспеха и костей ещё никто не отменял. Мясо и капли крови хоть мягкие...

Как бы не хотелось сейчас мужественным терминатором встать и дать дёру, природа взяла своё. Над половинкой трупа вымышленного врага-статиста, временно обездвиженная из-за тошноты (это хоть понятно), ещё и почему-то плачущая (слёзы сами текли, хотя плакать было особо не из-за чего) — так развлекаться мне определённо ещё не приходилось. Зато в перерывчике, пока живот размышлял — "быть или не быть", подобрала окровавленный дробовик неудачника.

Из-за поворота тем временем высунулся юнит Цербера — копия первого. Удивились почему-то мы оба — у меня проявил сознательность желудок, в угоду инстинкту самосохранения прекративший истерику, а церберовец на секунду замер, видимо, пытаясь осознать масштаб трагедии. Правда, он обработал ситуацию быстрее, и, настороженно выставив штурмовую винтовку, направился ко мне.

Я не менее настороженно начала отползать к стенке и дальше вглубь по коридору.

То, что случилось дальше, я бы назвала глубоким и позорным сливом, если бы не была так счастлива: дойдя до отметки с полутрупом, вражина поскользнулся на луже из своего друга и моего обеда. Я поздравила себя с новой стратегической находкой и на радостях торопливо выстреляла в церберовца весь магазин.

Фейспалм последовал парой секунд позже, когда труп не отреагировал на пробный пинок. Дробовик отстрелил термоклипсу, другой у меня не было, как и представления о местном процессе смены магазина. Зато были две винтовки, количество зарядов в которых мне неизвестно, и ещё один дробовик с тремя выстрелами.

За злосчастным поворотом уже слышался металлический лязг шагов, причём, кажется, не одного человека. Учитывая направление движения церберовцев — мне туда не надо, и с ребятами оттуда встреча тоже будет лишней. Винтовку подмышку, уронить успею, дробовик в руки (всё тяжёлое, сволочь) и ходу. Следов кровавых вроде за собой не оставляю — вообще замечательно. А вот коридор длинный, что там в конце — неясно, бежать и проверять страшно, да и не успею. На ближайшей двери горит ранее незамеченная тусклая зелёная панель по центру. Тоже здорово, и что с ней делать?

А рядом с панелью небольшой прямоугольник, чуть темнее остальной поверхности. Терять нечего — жму... Открыто.

Внутри — кровать, шкафы, стол. Жилой отсек? Дверь за спиной быстро съезжается, значит — плевать, вальсируем. Винтовку — под кровать, дробовик — на пол, я к винтовке в гости, а теперь захапать дробовик... Чудесно.

Вот какой идиот будет прятаться рядом с местом преступления? Плюс, вероятно, биотик (как бы это проверить и использовать во имя благополучия и жизни в принципе?).

Буду надеяться, товарищи из Цербера тоже так решат. И у них не окажется какого-нибудь сканера-тепловизора, к примеру... Мда, всё кончено для котёнка, по-моему.

А вот и дверь открывается...

И закрывается. Нет, серьёзно?! Ау, люди, я уже тут гордо умирать приготовилась... Кхм.

Ну, к лучшему, собственно.

Для верности я выждала пару минут, за которые — ну, чтоб времени потом зря на рефлексии не тратить, — быстро решила для себя, что как только окажусь где-нибудь в безопасности...

— Мы понимаем, что вы напуганы, — ожил внезапно динамик где-то в зоне чёткой слышимости. — Ваши учителя наполнили ваши головы пропагандой Альянса...

Так вот, где-нибудь в безопасности, а не в Гриссомской Академии в разгар штурма — вот почему логотип-то был знакомый!.. Вот тогда и буду думать и страдать. А сейчас — все реально, пока не умру. Или пока не доказано обратное, хотя после убитых церберовцев как-то мысли на имитации не сходятся.

Так, теперь выползти из-под кровати, потому что ну какого чёрта? Сейчас ещё и без меня улетят спасатели. Или вернётся кто. В конце-то концов, живой буду — не умру, не век же по углам и схронкам прятаться, у меня тем более ни снайперской винтовки, ни снайперских умений. Вон, вершина навыков — недальнобойный огнестрельный пистолет и два похода в качестве марксмана со страйкболистами, и те в глубоком студенчестве...

Со всем благополучно спёртым стрелковым барахлом перехожу в санузел, притаившийся за дверкой в углу комнаты.

Уууу... Смуглая рожица с глазами нерусских разрезов, да серо-буро-непонятного цвета, плюс ярко-красная точка на переносице, хоть и несколько потерявшаяся на фоне новоявленных украшений "Модифицировано Призраком", но всё ещё различимая. Ну и сами украшения — хаотичные ряды точек на правой стороне, и чёрт его разберёт, где чужая кровь, а где моя — болит всё. С мимикой определённо надо погодить. И вот этот маленький осколок кости тоже наверно из щеки вытащить... Больно, но сойдёт. Без него всяко лучше.

Дальше по сценарию — если я в Гриссомской Академии, меня куда-то тащили и плюс трагичная смерть врага номер один, значит, велик шанс наличия у меня магии, сиречь биотики. И я как-то могу её использовать. Даже без лишних примочек вроде юни-тула, который, увы, на разные вариации голосового вызова (вплоть до "универсальный инструмент, явись!") упорно не отзывался. Ладно, значит, сама. Как там я себя чувствовала? Рефлексии — это же моё, я же интроверт, я же думаю много, о себе в том числе...

Так, руки вперёд, страшно, исчезни, сволочь церберовская!!! Ну ё...

Вывод первый. Биотика у меня есть.

Вывод второй. В этот раз получился кроме результата и примерный абрис нужных действий — по крайней мере, волна тепла откуда-то из солнечного сплетения и живота появилась и схлынула ровно в нужное время.

Вывод третий. Мозгов в моей голове не наблюдается, и с моим характером экспериментов даже тому, что их заменяет, долго не прожить.

Вывод четвёртый. А вот реакция хорошая.

Пользуясь наступившим шоком от совокупности собственного везения, тупости и усилившейся боли в районе морды лица, я сковырнула со всё той же правой руки, уже дважды сохранившей мне зрение, кусочек полупластикового покрытия, ранее служившего стеной ванной, и осторожно удалилась в более просторную комнату. Храбрости глянуть в зеркало так и не хватило — я решила отложить это удовольствие до лучших времён. Жива, не кровит — ну и хватит информации...

Теперь два контрольных — один на закрепление приёма (хоть и в упор я такого не помню из канона, ну да не мне жаловаться), второй на осознание кулдауна. Только стол из уголочка перетащу и переверну...

Шкаф пострадал ещё дважды, зато локальный взрыв у меня таки получался стабильно, правда, с перерывом в две целых и четыре десятых секунды — спасибо обнаружившимся на том же столе чуть переделанным, но всё же электронным часам века так двадцать первого. С гравировкой — вещичка была подарена англоязычным отцом некоему или некоей Сэм в две тысячи четвёртом. Вещичка памятная — в благодарность хозяину комнаты за обнаружившиеся запасы шоколадок, аптечку (приложенная к плечу пластинка с иголкой и скромной надписью "медигель" чуть примирила меня с мировой несправедливостью) и пистолет часы были аккуратно уложены со всем вышеперечисленным в найденную тут же сумку. Нетяжёлые, а при случае защитят... Ну и бросить не так уж и жалко, если честно. Жизнь всё равно дороже, а я не особо сентиментальна.

Меня больше беспокоили две целых и четыре десятых маленьких смерти до следующего применения моего сильного колдунства и десять минут попыток поставить какой-никакой щит или барьер, окончившиеся пшиком.

Сидеть в этой самой комнате, куда никто не совался (благо, биотические взрывы были просто созданы для режима "стэлс" — невидимые и беззвучные, они просто разбивали на мелкие части всё в заданном радиусе. Радиус, соответственно, зависел от приложенной силы), я, конечно, могла хоть до скончания времён, но терзали меня смутные сомнения...

Во-первых, меня вполне могут тут найти. И ладно бы свои — но пока я тут имела счастье лицезреть только оперативников от организации расистов-авантюристов, и, как уже выяснилось, эти дядьки на переговоры настроены не были.

Во-вторых — а если меня не найдут? Ни свои, ни чужие — первые пафосно улетят в рассвет, вторые тихо свалят в закат. Что мне, на заброшенной базе куковать? И сколько? Пока тут запасы воздуха-воды-еды не кончатся? Или как инфраструктура организована... Судьба Робинзона, конечно, зашибенно интересна в детстве, но я как-то давно не в периоде "хочу жить на необитаемом острове". У меня уже почти старость, там, стремление к личному комфорту и издевательству над молодым поколением, то есть к какому-никакому, а социуму...

Дальнейшие тренировки на данном этапе я признала нерентабельными. Со временем я-то хоть магистром Йодой стану, но смотри пункт выше.

В коридоре во весь рост встал важный вопрос — куда идти-то? С одной стороны меня тащили, а в другую — собственно тащили...

Приглушённый "бум" донёсся как раз со стороны поворота, "точки респауна" церберовцев. А мы пойдём, пожалуй, на север, мы переждём войну. А то, по себе помню, капитан Шепард сначала два раза стрельнёт и гранатой угостит и только потом имя спросит. А я как-то сомневаюсь, что смогу дожить до части с этикетом, с моим-то стартовым набором. Эх, где моя судьба Мэри-Сью? Сейчас бы одной левой всех вражин истребила, другой левой собрала бы лут, третьей левой подобрала бы какого-нибудь забавного спутника, который огребал бы за меня и добычу как раз транспортировал... Некомплект могущественных левых рук чертовски неудобен.

И вот крадусь я, значит, по коридору под тревожную музыку — родное психическое расстройство и тут объявилось, не оставило хозяйку. Ну хоть на плеере сэкономлю.

Слева стены с дверями. Справа стены с дверями. Впереди большая арка, в которой труп. Молодой пацан совсем, в груди — дырища, а сам головой к проёму пристроился, и выражение лица такое спокойное — спит, ни дать не взять. Только струйка крови изо рта не вписывается в пастораль. Жалко так, хотя даже не представляю, кто это. Но по ситуации — видимо, не поддавшийся на уговоры студент. Мелкий совсем, не старше восемнадцати — а уже такой упорный...

Проём открывал дорогу в большой мир. Со стороны "большого мира" на нескольких языках — английский, французский и русский точно — на входе в коридор с жилыми помещениями было написано "Общежитие".

И снова дилемма — нам налево или направо? Труп из проёма, условно говоря, был повёрнут спиной налево — ну, не стану спорить.

Только музыку сменить на что-то более динамичное, да с риффами гитарными покрасивше... В неврозах есть свои преимущества.

А вот чистота повсеместная, даже стерильность какая-то, раздражает. И попадающиеся разводы крови, плюс примерно пять живописно разбросанных частями церберовцев на ещё один труп студента — в этот раз паренёк постарше, с щетиной, без правой руки и половины головы... А нет, вон ещё под лавочкой девчонка, эта просто без лица — надо же, первое разнообразие за три коридора. Так вот, такие вот дополнения к интерьеру изрядно давили на нервы. Чем-то Dead Space напомнили, а эта игрушка мне не понравилась. Не люблю ни соло-шутеры, ни хорроры...

— Здоровченко! — едва успела вякнуть я, заскакивая обратно за поворот. Как-то безлюдность расхолаживает, сначала кралась — теперь вот вышла, как у себя дома, едва не по центру. А тройка чёрно-белых бронированных красавцев и рада.

Первый, едва выкатившись, схлопотал биотический взрыв (надо его что ли назвать как-то покороче) в шлем, второй неудачно подставился под выстрел из дробовика, но успел выстрелить и выбил у меня из рук оружие, третий... Ну ё-моё, коридор, как на зло, без клумб и лавочек — прямой, как австралийское шоссе Эйр, куда прятаться? Третий пустил короткую очередь, я даже почти увернулась. Ну, как могла, толку-то? В бедро все равно два попадания... И спиной ещё об стену неудачно ударилась.

А выживший после столкновения единственный товарищ, насторожённо в меня целясь, потихоньку наступал — ему там те три шага... Серьёзно? Что, биотики, обеими руками рану зажимающие, уже прям безопасны? Ничего не знаю, у меня биотический взрыв вполне себе без левых жестов выходит. Правда, прицел сбит, но тут народ что без верхней, что без правой половины тела всё равно не выживает.

И без крови тоже, чтоб его. Ну и что теперь делать? Волшебная пластинка как-то не помогает. Нет, оно-то конечно, нога онемела и вообще не беспокоит, только кровь течь не перестала всё равно.

Подсознание любезно предложило в качестве музыкальной темы дня самое популярное творение Шопена, но так легко сдаваться мне не хотелось. У меня-то студенческий запасник всяких лечебных порошочков, причём в большей части пластинок и пакетиков вообще не разберёшь, валерьянка это или какая-нибудь травка двадцать второго века. А вот у церберовцев...

Осторожно, почти ползком, стараясь по минимуму тревожить раненую ногу... да и руку, не везёт что-то сегодня моим правым конечностям... Я добралась до юнитов противника, практически предвкушая участие в старой-доброй традиции мародёрства. Тем больнее было разочарование — каждый труп был оснащён парой внешних карманов и подсумков, где находились малогабаритные цилиндры и параллелепипеды, отличающиеся кроме формы цветом и двойной маркировкой — с латинскими буквами и цифрами и инородными сатанинскими значками. Пару секунд я ещё посмаковала картину попытки лечения термозарядом или противопехотной миной, но рисковать не стала.

За поворотом, в общем-то, больше противников не было. Взвесив все за и против, я решила всё же ползти дальше. Правда, оружие, кроме пистолета, пришлось оставить, и тот выполнял скорее косметическую функцию — я не была уверена, что в нынешнем состоянии смогу выстрелить как-то осмысленно, а не просто в сторону противника. Так что по стеночке, опираясь на неё левой рукой (тренировка трюка с резким уходом вниз при появлении гипотетического противника далась мне очень легко. И очень непроизвольно), я медленно продвигалась дальше. И да, в голове всё-таки играл похоронный марш.

Повороты этой дурацкой академии мне положительно не нравятся. Вечно из-за них какая-то похабщина появляется, вот и сейчас вылетело... Э-э. То, что вначале мне показалось крупнокалиберным снарядом, ударилось об стенку и, не сдетонировав, разложилось на полу в переломанного штурмовика. Я расценила это как добрый знак, так что снова встала на ноги и осторожно выглянула из-за угла. Картинка была довольно оптимистичной — ещё четверо штурмовиков разной комплектации и степени переломанности разлеглись перед кинетическим барьером. С другой стороны субтильный русый парнишка в настоящих очках (в смысле, не визор, а натуральные, стеклянные) нервно ощупывал правую руку, которая была в крайне плачевном состоянии — пропаханная вдоль едва не до кости. При этом студент старался не смотреть вправо, на истекающую кровью уже мёртвую девчонку. Та лежала на животе, скорее всего, куда-то в переднюю часть и была фатально ранена.

Тем временем парень кинул насторожённый взгляд в мою сторону и, естественно, заметил меня. Немало удивился, кажется, и радушно крикнул:

— Нех..! — Видимо, это означало, что штурмовики сами виноваты, а не что мне следует уходить, потому что в следующую секунду он, забывшись, попытался поманить меня руками: — Давай, скорее сюда! Там может быть ещё кто-то. Ты никого не видела? — я послушно и молча захромала в его сторону, надеясь, что деликатные вопросы нашего общего прошлого и немного настоящего всплывут нескоро. Парень, видя моё плачевное состояние, нахмурился ещё больше и подорвался, снимая щит, бежать помогать. Только на девушку грустно разок посмотрел.

— Осторожно, так, — бормотал он, подставляя мне плечо. — Сейчас, Кинг, сейчас, не беспокойся.

Новая вводная — я откликаюсь на Кинг.

Добрый самаритянин и мой на данный момент любимый друг осторожно облокотил меня на стенку, и, не переставая бормотать что-то успокаивающее и посматривать по сторонам, достал из кармана на бедре (тоже хочу тактические штаны, а не то обтягивающее безобразие, что на мне сейчас!) странного вида стеклянный цилиндр с металлическим каркасом и основами, как оказалось, инъектор, и щедро всандалил мне в кровоточащее бедро всё, что там было. И всё — одной левой.

Затем достал из того же волшебного кармана белый прямоугольник, с ладонь длиной и сантиметр шириной. Штука разделялась продольной линией на два сегмента. Её парень передал мне:

— Тут я, как видишь, не помощник, — он чуть виновато указал кивком на свою руку, затем отвернулся — и перед нами замерцал прозрачно-синий защитный барьер.

Золото, а не человек. Рыцарь, одно слово. Пока не проясним ситуацию с именами, будет у него такая партийная кличка.

Так вот, пока Рыцарь обеспечивал тишину и покой в отдельно взятой ячейке биотического общества, я немного заторможено потянула прямоугольник за края. Он пошёл туговато, но сегменты разъехались, открывая матово-стальную тонкую ленту. Бинт и жгут, видимо, — предположила я, и, с некоторыми трудностями, но растянула его до нужной длины и обернула им пострадавшую ногу, уже переставшую кровить, в месте ранения. Белые края нашли друг друга и сцепились намертво. Мне нравится.

На радостях я даже сдёрнула с одного трупа винтовку в личное пользование.

— Всё нормально, — по-прежнему бормотал мой новый товарищ. — Мы выберемся, и никто больше не умрёт... — глаза за поверхностью очков были точно такими же стеклянными. Я осторожно тронула его за плечо и указала на раненую руку. Он сфокусировался на мне: — А... Не волнуйся, я перетянул. Тут ничем больше не помочь, не тем, что у меня есть.

"Перетяжкой", очевидно, была тонкая чёрно-зелёная полоска, которая отделяла повреждённую часть руки от ещё целой.

— Нам не стоит здесь оставаться, — неуверенно пробормотала я на английском. Рыцарь согласно кивнул, ещё пару секунд растерянно глядел в пространство и обернулся. Направление, им выбранное для движения, видимо, совпадало с моим первоначальным.

Я про себя украдкой выдохнула. Ещё пунктик в анкету — предположительно, мой разговорный язык английский. Хотя не факт, Рыцарь, кажется, в своеобразном шоке — реагировать на события в состоянии, а вот мыслить чуть дальше уже не очень, так что аспект моего языкознания мог пропустить.

Его реплики слышать было чудно — с одной стороны, я чётко слышу английский и самостоятельно его понимаю, так как знаю язык; с другой же, параллельно с его словами у меня был какой-то... мысленный дубляж, что ли. Интуитивное понимание смысла сказанного. Или тихий и незаметный суфлёр. Он же, я полагаю — универсальный переводчик из юни-тула, или куда там его вставляют...

— Я не могу поставить защитный барьер, — на всякий случай предупредила я Рыцаря. Очкарик с таким состраданием посмотрел на меня, что мне стало как-то стыдно — как будто я его обманываю или последний хлеб отбираю.

— Это ничего, — забормотал он, — ничего... Всё вернётся, не переживай.

Так мы и пошли — вскоре замолчавший Рыцарь, и потихоньку хромающий инвалид в моём лице. Время от времени мы оборачивались, чтобы проверить — не ползёт ли какая дрянь следом, но в целом было тихо. Доносящиеся порой звуки взрывов и отдалённых перестрелок не считаются.

На ближайшей развилке мой компаньон не глядя повернул налево:

— Мы шли оттуда, — лишь сказал он.

Через пять минут и пару коридоров мы всё-таки наткнулись на активность. Неожиданной встреча не была, постепенно усиливающиеся звуки схватки предупредили нас о предстоящих гадостях заранее.

Что отрадно, в этот раз я была на правильной стороне — в очередном коридоре был выход в какой-то зал, вот на этом-то месте и стояли двое очень злых и очень взрослых биотиков в компании одного охранника, рядом лежали ещё пять трупов в похожей форме. Нас немедленно заметили:

— Ленни! — скомандовал ненадолго повернувшийся биотик, выглядевший, как главный: — Нех..! Идите скорее дальше, поторопитесь! Директриса передала общий сбор в точке эвакуации, идите туда! Там дальше ещё есть группы, они помогут, а мы подержим оборону тут. Быстрее! Давайте!

Ленни, кажется, хотел заикнуться насчёт помощи, но я дёрнула его за здоровую руку и заковыляла шустрее. Охранник, контролирующий коридор нашего выхода, одобрительно кивнул.

Люди знают, что делают, оборона у них хорошо поставлена, профессионально, наверно — нас быстро рассмотрели через прицелы, опознали, послали... И даже незаметно совсем держат на мушке. В смысле, я не вижу, но в сложившихся условиях я бы на всякий случай проследила, не думаю, что тут тупее меня ребята в безопасности сидят.

Так что не стоит мешать.

Буквально через минуту мы всё-таки нагнали "группы" — семь студентов и ещё три охранника. Они немного застопорились с церберовским пилотируемым роботом, название ещё с картами связанное... Мы подоспели в разгар вечеринки и едва успели откатиться от угла, в котором немедленно взорвался ракетный снаряд, посланный противником. Я, как удачливый человек, приземлилась аккурат на правую руку.

Под роботом ещё ползали штук восемь штурмовиков, и, кажется, они были вполне себе близки к тому, чтобы дожать щиты ребят и устроить раздачу слонов. Тут помочь своим я не могла — защитный юнит из меня отстойный.

А вот атакующий вполне себе так ничего. Биотический взрыв размазал пилота робота по всей кабине, даже не нарушив её целостности, и машина замерла на полушаге.

Едва подавляющий огонь потерял былую массивность, из-под защитного купола выползла парочка добровольцев и нас с Ленни затащили к остальным, под успокаивающее прозрачно-синее мерцание.

Штурмовики, кажется, не особо расстроились потере робота — "Атласа", как стало ясно из довольных выкриков окружающих, и продолжали методично обстреливать полусферу щита. Трое ребят уже тихонько отдыхали на полу с перенапряжением, остальные тоже не выглядели полными сил. Охранники огрызались выстрелами редко — у них была нехватка патронов. Я незлым тихим словом помянула оставленную за пределами щита винтовку, которую я, как молодец, каким-то чудом посеяла где-то между прыжком от взрывающейся стенки и волоком под щит.

Впрочем, зря времени я тоже не теряла — по моим прикидкам, две с хвостом секунды вполне себе прошли, так что...

Как храбрый портняжка, я удобно подгадала место для шутки, и одним биотическим взрывом снесла сразу троих товарищей в бело-оранжевом — уж очень удобно они скучковались за одной панелью с силовым щитом, а, благодаря видимой проницаемости преграды, расчёт нужного места проблемы не составил. Один дядька, центровой, остался без половины туловища, двое по бокам лишились примерно по четвертинке тела каждый. К счастью, у обоих по полголовы всё же снесло.

Биотики решили не размениваться на вопросы о привалившем счастье и провернули довольно рискованную комбинацию — оставили щит на одного товарища, пока двое комбинированной атакой раскатали в блин ближайшего штурмовика, а связка из двух охранников и колдуна тем временем сняла самого левого церберовца.

Ситуация определённо начинала выглядеть лучше.

— У вас интересные возможности, Кинг-сан, — пробормотал ближайший ко мне охранник. Тот, кстати, который и занёс меня под щит.

— Почему это у меня? — вяло возмутилась я, распыляя ещё одного вражину, самого доставучего. Снайпер, которого я поначалу не заметила, притаился в конце коридора. Из-за дальности (или меня уже глючить начинает) биотический взрыв дал осечку, да неплохую, чуть не полметра, но цель была достигнута — без сердца, как выяснилось, церберовские юниты тоже не функционирует, а краешком всё-таки это самое сердце стрелку задело. Совсем краешком.

— До вашего появления, увы, в рядах противников столь необычных проблем не наблюдалось, — буднично известил меня, как написано на его рукаве, Кумагаи-сан.

"Вообще-то, тут ещё Ленни есть", хотела было сказать я и машинально обернулась, пытаясь найти Рыцаря, а то что-то его не было слышно. Мог бы, наверно, на защиту встать.

Ленни лежал чуть в стороне, глядя на коридор спокойным умиротворённым взглядом, а из его горла торчал острый опалённый кусок пластика.

Что-то я...

— Могу я попросить вас попытаться убрать второго слева штурмовика? Это бы весьма помогло, — спокойно продолжал японец. Я послушно сосредоточилась. Но снова осечка — в этот раз биотический взрыв сработал выше, чем следовало, и только по счастливой случайности снял скальп с цели. Немедленно упали подстреленными ещё двое штурмовиков.

...торможу.

Резко навалилась мигрень, и даже играющая в голове песенка, не могу вспомнить название, смолкла.

Пришла в себя я уже у стенки, в сидячем положении, жующей.

— Сладко, — пожаловалась я в пространство.

— С шоколадом такое случается, — кивнул Кумагаи-сан. Не особо люблю сладкое. — Тише, Кинг-сан, вам следует доесть плитку. У вас биотическое переутомление. Вы ведь помните, как оказались здесь?

Помню. Мы с Ленни пришли... Но я не помню пути от первой группы к этой. И не помню кусок после взрыва — как я вообще оказалась рядом с японцем? И, кажется, бой тоже не весь.

— Хотя бы запить есть? — я всё же с отвращением покосилась на плитку, которую сжимала в левой руке. Охранник молча кивнул и передал мне протянутую откуда-то флягу. На удивление, фляга была самой обычной, чёрного цвета, но привычной мне формы и размера. Армейская, совсем как отцовская...

Всё, что находилось за пределами метрового радиуса, расплывалось аляповатыми яркими пятнами, и чьи-то голоса тоже сливались в смутную какофонию. Всё, что я могла видеть — это хмурый Кумагаи-сан, внимательно наблюдающий за чем-то в стороне, да плитка ненавистного сейчас шоколада на фоне собственных ног. Голова казалась лёгкой-лёгкой, и совсем не способной на какие-либо мысли.

Так вот ты какой, биотический приход.

На секунду голова потяжелела, резко вспомнилось, что правой половине меня сегодня не везло — да в деталях вспомнилось, до самой последней царапинки. Сука, больно-то как! Так, глаза я открыла зря, в этом коридоре слишком светло. И шумно.

Почему меня никто не добьёт? Ау, люди, проявите милосердие! Или лучше сдохните за компанию, разом всей галактикой. Со Жнецами, Шепардом, Нормандией и Масс Эффектом!

Моё... плохое состояние схлынуло так же резко, как и появилось. Вернулись членораздельные звуки, заново онемели правые рука и нога, пришло в норму зрение — осталась лишь лёгкая головная боль.

— Вы в порядке? — обеспокоенно спросил Кумагаи-сан, который, как выяснилось, уже поддерживал меня за плечи. Я даже на обеих ногах стояла.

— Как тебя зовут? — с трудом проговорила я. В горле першило.

— Кенджи.

— Здорово. А я не знаю, как меня зовут. Но фамилия мне нравится, — известила я его и оглянулась.

Все живые были уже на ногах, даже, я бы сказала, полку прибыло — новый состав включал в себя биотика из группы, которая направила нас с Ленни сюда. Крупный седой мужик, европеоид, выражение лица зверское, глаза тёмные, у левой брови мелкий шрам.

На него волком косился местный старшой — дядька более интеллигентного вида, субтильный негр в подпаленном и измазанном кровью лабораторном халате.

Рядом со мной при помощи охранников и более бодрых ребят с матами и стонами разгибалась троица тех, кто выбился из сил до этого.

— Что случилось-то? — спросила я у молчащего японца.

— Нужно идти дальше. Людей мало. Мистер Вуйчик настоял на том, чтобы дать переутомившимся биотикам стимуляторы. Мистер Сандерс был против, они вредны. В силу чрезвычайности ситуации и ради оптимальной комплектации отряда для больших шансов выживания решение мистера Вуйчика было признано приоритетным.

Мм, так вот ты какой, биотический отход.

Сам коридор не изменился, все трупы на своих местах... Только "Атлас" открытый.

— А с ним что?

— Машина в прекрасном состоянии, удалось открыть кабину пилота. К сожалению, ни у кого не нашлось необходимых навыков для пилотирования, а интерфейс не вполне понятен.

— А так-то вообще любой может попробовать, Кумагаи-сан? — потихоньку возвращалась бодрость, а с ней и жажда приключений. Ситуация маркировки "глюк", подвид в плане выживаемости — "малоперспективный", так что...

— Да, мисс Кинг, если желаете, можете попытать счастья, — вмешался Вуйчик. Ну и слух у мужика, вроде же он инструкции с Сандерсом обсуждал. — Но учтите, у нас двухминутная готовность.

Какой русский не любит быстрой езды?

Благополучно забытую сумку с часами и пистолетом (но пережившую спокойно все мои злоключения, эти вещи удачливее меня, мда), я сплавила Кумагаи-сану. Он же любезно подсадил меня, так что я залезла в кабину. Там, конечно, были ещё останки церберовца, но танки грязи не боятся. Точнее, перспектива заиметь в отряд бронированную неприятность для врагов с лихвой перекрывает естественную брезгливость.

Так, огонёчки, кнопочки... Жалко, страховочные ремни оборваны, не помешали бы. Ну и где джойстик с красной кнопкой "стрелять"? Обидно-то как, такое удобное управление обломалось... И "Атлас" сам — загляденье, целый, не битый, вон, датчики мигают полнёхонькие, что щиты на ста процентах, что модель на экране слева без единого красного или даже жёлтого сектора. Какое же тут, чёрт его дери, управление?!

В расстройстве я сжала подлокотники пилотского кресла, полностью, правда, заляпанные внутренностями перечеловека (хаски трейд марк). Должно же, наверно, быть что-то относительно простое, ну?

Робот шевельнулся и внезапно стрельнул прямо. Благо, поднятые в исходное положение лапки пропустили нехилую такую очередь над головами Вуйчика со товарищи. От неожиданности я дёрнула правой рукой, и машина послушно завалилась влево, падая на бок и триумфально запарывая мою первую попытку робовождения.

В этот раз хотя бы не на правую руку, вот что хорошо, — флегматично думала я, пробуя языком зубы на целость и ощущая щекой панель с датчиками. Металлический привкус во рту прилагался к прелестям езды на роботе без страховочных ремней.

— Кииинг! — прозвучало снаружи, пока Кумагаи-сан осторожно заглядывал в кабину робота. Так по-родному прозвучало. Чувствую, у нас с этим Вуйчиком долгие нежные отношения. И, боюсь, я не самая его любимая ученица.

Кенджи, добрая душа, помог мне выползти в большой мир и даже где-то откопал салфетку.

— Вы сами пустили меня в робота, — известила я уже приготовившегося к отповеди Вуйчика (австрияк?.. поляк?.. чтоб я в фамилиях разбиралась...), вытирая лицо.

— Я... не думал, что ты хоть что-то сможешь сделать, — удивлённо выдохнул мужик, явно не такой реакции ожидавший. Я пожала плечами.

Может быть, когда-нибудь в этой вселенной настанет день, который я проживу без единой попытки убиться или покалечиться. Но это явно не сегодня.

С такими оптимистичными мыслями я встала на своё место (за охранниками и щитовиками) и группа бодренько направилась вперёд. Если верить парнишке спереди, Полю, кажется, мы в непосредственной близости от непосредственной близости к тренировочному залу, а оттуда до Атриума и эвакуации — рукой плюнуть... Мм. Надо доесть всё-таки кумагаи-сановскую шоколадку.

Догрызть чудом сохранившуюся сладость я успела как раз перед очередным столкновением со штурмовиками. На этот раз нам попался крупный отряд, по-моему даже, полный взвод, плотно оккупировавший коридор и успевший там окопаться. Нас было меньше, но биотичнее. Мы, конечно, не разметали чудиков как цуциков, но всё-таки с восьмёркой бодрых биотиков стоит считаться, да и охранники местные совсем не дураки были.

Я пожертвовала убивательной способностью биотического взрыва в пользу массовости, благо, ширина коридора и кучность врагов позволяла. Так что я отработала две тройки врагов и даже одну четвёрку с турелью, правда, на эту десятку пришлось всего два трупа. Ребята бросками и перегрузками с поддержкой стрелков укачали ещё семерых, так что буквально за десять секунд расстановка сил в числовом эквиваленте сравнялась. Остальных мы добили быстро.

Даже немного удивительно сейчас вспоминать первые моменты моего пребывания в этом мире. Не знаю, сколько прошло времени на самом деле, но мне казалось — годы. Недоумение и только вызывает момент, когда меня выворачивало над трупом — сейчас я не чувствовала ни малейшего дискомфорта, взрывая очередному противнику мозг. С одной стороны, конечно, я знаю, что это уже не люди — они скорее даже ближе к роботам по формации сознания и к хаскам по собственной структуре, но... Даже атакую я без прежнего эмоционального напряжения. Единственное, что меня на самом деле беспокоит — это после употребления шоколадки в башке и впрямь прояснилось, а перспектива чуть что трескать сладости меня не радовала. Лучше, конечно, чем ничего, но почему бы вместо шоколада не быть каким-нибудь чипсам с паприкой, м?

Играть от нападения, да ещё массово, оказалось куда веселее — теперь, когда тройка биотиков держала щиты, а пятёрка активно атаковала в связках, дело спорилось. Оставшихся штурмовиков мы прикончили тоже быстро, и пошли дальше. Бодрые, разгорячённые и раздраконенные стимуляторами, мы шли вперёд как раскалённый нож сквозь масло. Три поворота и ещё два взвода мы прошли в два счёта, не обращая внимания на затесавшихся там стражей и центурионов, а на последнем заслоне поймали кураж настолько, что не соизволили даже остановиться — щитовики проорали Вуйчику идти и начали двигать свои барьеры.

Так что до тренировочного зала мы догладились таким активным биотическим утюгом. Единственное — мы не учли, что коридоры, в которых штурмовики были немножко стеснены в пространстве и укрытиях, они как бы кончились. А тренировочный зал — он как раз-таки для ведения боёв. И большой. Настолько, что даже в состоянии комфортно приютить пятёрку "Атласов". Тут и там виднелись турели инженеров и ростовые щиты.

И нас там ждали.

Осознав ситуацию, все биотики резко вложились в щиты, даже я с перепугу скастовала какую-то дрянь типа расходящегося конуса, которая нехило пошкорябала пол и далеко-далёко отбросила всё, что попалось ей на пути, включая двух снайперов и одного неудачно опрокинувшегося робота. В этот раз была даже визуальная окраска, правда, в отличие от классического биотического синего, моя гадость радовала глаз мертвенно-зелёным светом.

Джо-Лан Торакен, ёшкин кот...

Правда, так дёшево, как биотический взрыв, эта штука мне не вышла — голова закружилась, меня повело в сторону и я сползла как раз на присевшего для стрельбы Кумагаи-сана. Золото, а не человек, ну.

Более-менее пришла я в себя через минуту, и отметила это дело подрывом корпуса ещё одного "Атласа", неосмотрительно показавшего в поле видимости.

За то время, пока я ловила маленьких Шепардов, летающих вокруг моей головы, наша позиция, что естественно, ухудшилась. Мы отступали вглубь коридора, из которого выползли, а враг потихоньку продавливал нас плотным огнём. Огрызаться в ответ удавалось редко, все силы были сосредоточены на защите. Правда, после моей эскапады ещё два "Атласа" пока отвели от прохода, ограничились пехотой, видимо, решили пока поэкономить.

— Кинг, — облегчённо выдохнул Вуйчик, когда "Атлас" разлетелся на кусочки, калеча ближних и после ещё и подрываясь, чем радуя уже среднеближних. — Та штука, которую ты сделала в зале — ты сможешь её повторить сейчас?

— Понятия не имею. А сколько попыток и времени на тренировки? — щепетильно уточнила я, сдерживая ругань. Кажется, волшебство медицины тут было небесконечно, и рука уже начинала доставлять мне довольно ощутимое беспокойство. Двигать ею было больно. И не двигать тоже.

Подкрепленный моим добрым настроением, новый биотический взрыв вышел просто загляденье — зацепил примерно половину коридора вширь и метра два в длину, до потолка, правда, не дотянул. Зато осколки до потолка дотянули.

— Ноль! — резко ответил венгр, или литовец, или кто он там, этот Вуйчик... — Или мы сейчас разом прорвёмся, или пойдём на опыты Церберу... Слушай, Кинг, ты там разобралась с "Атласом", когда падала?

— Примерно.

— Если ещё раз на тот пульт сядешь — не упадешь?

— Никак нет. Но и сразу функционировать смогу вряд ли.

— Жить захочешь — сможешь! — бодро фыркнул Вуйчик. — Мы долго защиту держать тоже не сможем. Пилота "Атласа" устранишь?

— Так точно! — с улыбкой ответила я, заражаясь уже, кажется, всех охватившей безумной весёлостью. А и правда — шансов нет, переживать смысла — тоже. Самурай тут один Кумагаи-сан, сосредоточенно выцеливающий церберовцев и срезающий их с трёх коротких очередей.

— Хорошо, через минуту идём вперёд. Сарто, давай, — и, едва услышав приказ Вуйчика, смуглый дяденька из охраны споро принял у негра в халате несколько инъекторов. Потом все биотики в режиме конвейера быстренько подставились под цилиндры.

В этот раз ощущения были менее насыщенными, просто пятисекундный ступор, после которого я почувствовала себя ещё более готовой к идиотским свершениям. В мою пользу даже отобрали наушник у одного из охранников.

— Жаль, обойти никак! — крикнул Вуйчик. — Ох, сколько мне всего выскажет потом мисс Зеро!..

— Держитесь нас и она промолчит, сэр! — крикнул Поль и все заулыбались. Даже у меня пошевелились воспоминания — мисс Зеро это Джек, и она избегала сквернословия в присутствии студентов... ага, вот в чём соль.

— Ну что, парни... Кинг, ты в центре, и не стесняйся использовать свои способности. Все остальные — помнят, что надо делать? Главное — не выпадите! Вперёд!

И мы пошли вперёд сквозь обильный дым чужих шашек. Стрелки поливали огнём всё, до чего дотянутся, а вот биотики сосредоточились только на защите — её постоянно держали трое человек, но каждые пять секунд кого-то из тройки подменял другой, свободный биотик. Своеобразная черепашка, в которой теоретически каждый имел краткие перерывы на отдых. Под песню Primo Victoria вообще прекрасно.

Но потом в нас запустили сразу две ракеты, и на несколько секунд купол стал насыщенно-синим и менее проницаемым для взгляда — разом семеро биотиков вложились в защиту.

Я решила загодя устранить конкурентов — одного "Атласа" уже проверенным способом превратила в осколочную мину, в том роботе, к которому мы шли, зачистила пилотов, последнему покорёжила верхние манипуляторы. Жаль, от мощности биотического взрыва кулдаун не зависел, а то бы сыграла снайпера-пулемётчика, уж сильно нас доставали центурионы. Приходилось работать с турелями и щитами, чтобы по максимуму урезать количество врагов.

Внезапно, когда мы прошли четверть зала и семь восьмых расстояния до нужного "Атласа", один из ребят, державших щит, упал. Барьер немного ослабел, и мы разом лишились ещё одного биотика и двоих охранников. Что самое паршивое, цинично подумалось мне, один из охранников упал раненым. Мозг сразу предложил разумный вариант — бросить балласт, шансы на успех и так стремились к минус бесконечности, но с таким замедлением мы точно добежать не сможем. Правда, несмотря на такие мысли, мне всё ещё сложно было принять подобный рационализм как должное. Или допустимое.

Раненый решил за нас — с трудом вколол себе что-то, после чего бодро свистнул у соседа-трупа связку гранат и выкатился из-за барьера навстречу куче парней со щитами.

Мы, не размениваясь на лишние сантименты, молча попёрли дальше. Я размазала по корпусу почти моего робота доброхота, который решил занять пилотское кресло.

Кумагаи-сан сходу подставил спину, не переставая выстреливать ближайших церберовцев, с хирургической точностью попадая в смотровые щели на щитах, парни прикрыли меня барьером, пока биотик в халате резко бросился в гущу врагов и там сделал что-то совсем неподдающееся моим знаниям — на его месте распух бледно-голубой шар, попросту распылив на мелкодисперсную пыль всё в радиусе трёх метров. Врагов это тоже удивило, и, пока они пару секунд перезагружались, я уже почти привычно села в останки предыдущих пилотов (сидение приветливо чавкнуло), мимоходом посокрушалась отсутствию страховочных ремней и сжала левой рукой подлокотник. Кабина закрывалась, очередь бодро тарахтела пока над чужими головами, но народу этого на первое время хватило — охамевшие было бело-оранжевые порскнули за щиты.

Дальше пошло бодрее. Я всё-таки нащупала справа сферу, которой управлялись движения, и с помощью интуиции, нежных плавных движений и такой-то матери смогла довернуть её так, чтобы приопустить верхние манипуляторы. Следующая очередь была более результативной. Я надеюсь. Рассмотреть из-за дыма было невозможно.

— Кинг-сан, — ожил наушник. — Мы рядом. Довернитесь на три часа и сможете увидеть проход к Атриуму. Нам нужно туда.

Так, что у нас за штука под левым подлокотником?

— Ясно, при... — неловкий шаг, кабину немного тряхнуло, так что меня на секунду вжало в кресло. У правого уха что-то пролетело. Я ненадолго застопорилась, рассматривая аккуратную дырочку в оранжевом стекле — как раз напротив моих глаз. Обзор ощутимо сузился, по виску потекло что-то тёплое.

Скорее всего, это была моя тормозная жидкость, потому что в следующий момент в снайперскую точку уже летела ракета, выпуском которой и управляла "штука под левым подлокотником".

Понятия не имею, что там творила моя правая рука и как изворачивала несчастный подлокотник, но после пары не самых удачных шагов и поворотов робот стал слушаться меня как родной. На экраны, правда, выводил всякую похабщину — то стрелять ему прекрати, угроза перегрева, то ракеты ещё не готовы к запуску, но к ругани аппарата я быстро приноровилась и в дальнейшем у меня успешно получалось её избегать. Одна проблема — с назойливым писком и кучей предупреждений на панели справа, там, где состояние пилота, судя по иконкам, разбираться времени не было. Раздражает — сил нет.

Связь с ребятами пропала. Я ещё на автомате пыталась что-то спрашивать или отвечать, рапортовать и запрашивать дальнейший план, но наушник, кажется, барахлил. По крайней мере, в зоне моего обзора не попадалось знакомых трупов, или незнакомых, но без церберовской формы. И я то и дело замечала прозрачно-синие вспышки неподалёку. Уже хорошо.

По плану они путались у меня в ногах, вовсю пользуясь мощной защитой робота, и в таком порядке мы шагали в Атриум. Так что я старалась шагать поаккуратнее.

Путь до Атриума оказался примерно там же, где и половина путешествия с Ленни. Осмыслила я себя уже в нём — большой просторный зал с колоннами, одна часть стены была стеклянной и открывала шикарный вид на несколько челноков в полной готовности к отлёту. Краем глаза я даже ухватила несколько фигур, бегущих к челнокам редкой цепочкой. Чёрные и некрупные. Хорошо.

Выход к челнокам нашёлся быстро. Там, прикрывшись клумбами, кучковалась группа студентов, охранников и ещё кого-то, видимо, команды Шепард.

Также неведомые мне сопартийцы тусили где-то непосредственно в Артиуме — бегали, прыгали и развлекались вовсю. Чуть левее центра комнаты лежал уже один раздолбанный "Атлас".

Я обосновалась недалеко от эвакуационного пути и по выученной схеме поливала всё пулями и ракетами. Следить за прогрессом спасающихся студентов и вести бой одновременно было нереально трудно, так что в итоге я выбрала из двух зол меньшее и перестала отвлекаться от настойчиво требующих внимания кавалеров. Вон, дядька с подозрительной винтовкой поверху бежит — почему бы не придать ему скорость ракетой? А то у меня и так уже кабина вся в трещинах, щиты ни к чёрту. Там наивные чукотские церберовцы под прикрытием Стражей — так всё-таки назывались настойчивые чуваки с ростовыми щитами. — пытаются разложить турели. Зря-зря-зря...

Больше всего не хотелось попасть по своим, так что я редко решалась стрелять по тем местам, где шла собственная вечеринка по интересам. Противники и союзники мельтешили перед глазами, мерзостно пищала неуёмная панель состояния пилота, вскоре загорелись красные лампочки и слева — ракеты кончились. Состояние батарей тоже было не очень утешительное.

В общем, роботу медленно, но верно приходила вафля. Я только надеялась, что к моменту окончательного разгрома у меня под ногами никого нужного не будет. Если честно, я всерьёз рассчитывала на то, что там давно никого нет.

Вафля роботу пришла, называется, откуда не ждали. Церберовцы, ранее стремящиеся наладить максимально близкий контакт с моей машинкой, резко дёрнули в стороны. Я на автомате отправила им напутственную очередь в спины, на редкость удачную, и тут меня резко бросило вперёд. Я еле упела зажмуриться перед тем, как пробить своим многострадальным лицом обзорный экран кабины. Вот когда радуешься, что её ещё до меня пробили и потрепали хорошенько. Боюсь, была бы она целой — меня бы по ней размазало.

Счастье в том, что за время полёта я ни во что не впилилась, кроме той самой кабины, а в качестве посадочной площадки мне попалась почти нетронутая вандализмом и осколками длинная пластиковая тумба. Я её, конечно, сломала к чертям, но в пол врезаться было бы больнее.

Минус стимуляторов был в том, что сознание, несмотря на перенесённые повреждения и стресс, отрубаться упорно не желало. Моё тело таким принципиальным не было — я не могла пошевелиться и теперь, после очередной встряски, перестала видеть. Впрочем, воображение меня не оставляло — я в красках уже представляла, как меня обступили штурмовики. Сейчас или добьют, или...

Ага, потащили куда-то. Со слухом тоже были перебои, всё доносилось будто через пелену, и звуки боя, и чьи-то сдавленные проклятья или приказы на непонятном языке. Зато осязание вместе с болью меня не оставляли, так что, когда студента (или курсанта?) Кинг кто-то перекинул через плечо, это я очень даже почувствовала. Мой новый транспорт был не слишком аккуратным. И, кажется, от кого-то отстреливался. Не очень удачно — вскоре мы вместе упали, причём он опрокинулся на меня. И подниматься не спешил.

Лежать было не очень удобно. Не то чтобы я нытик, или нетерпеливая, или часто жалуюсь — но времяпровождение и впрямь было не особо комфортным, как в плане физическом, так и в психологическом. Шуршание на заднем фоне осталось, но ничего конкретного оно не говорило. Ощущение времени пропало, кажется, вместе со зрением и нормальным слухом. Видимо, соображают на троих...

Скучно.

Всё болело настолько адски, что особого смысла как-то осторожничать в принципе не было. Так что я с натугой перевернулась и поползла непонятно куда. Прикидываться мёртвой в сложившейся ситуации смысла я не видела.

Попыталась поползти. Мой незадачливый конвоир зацепился чем-то за меня, или наоборот, но избавиться от него с моими текущими возможностями как-то не получалось.

Впрочем, скоро на второй план отошла и эта проблема. Над ухом кто-то очень зло и чётко проорал нецензурщину, и, после нескольких секунд непонятного копошения, взвалил меня к себе на спину и с жуткой тряской оттранспортировал неведомо куда. Наверно, на челнок, потому что следом был металлический звук, как будто что-то закрывалось, и возникло это непередаваемое ощущение — когда ты находишься в движущемся транспорте.

Свои. Церберовцы женскими голосами не матерились и волосами нос не щекотали.

Меня куда-то посадили, осторожно оперев спиной на что-то восхитительно холодное. Тихо так, только двигатели урчат.

— Кинг... — произнёс хриплый женский голос. Спасительница-матершинница. — Кинг... блять... пиздец.

Подозреваю, это было самое полное и ёмкое описание моего состояния и внешнего вида.

Мои руки шевелились абсолютно без моего участия. Кажется, меня даже немножко повертели из стороны в сторону.

— Кинг, ну же, скажи что-нибудь! — не унималась, кажется, Джек, беспокоясь всё больше и щедро перемежая слова отборным матом.

— Спокойнее, Джек, дай девочке хотя бы прийти в себя, — безуспешно пытался успокоить её кто-то другой, более психологически устойчивый. Половую принадлежность определить было сложно. Слишком тихий тембр.

— Сами вы... девочки, — прохрипела обиженно я, едва голосовой аппарат снова признал во мне хозяйку. Да и вообще как-то полегче стало.

— Вот видишь, всё в порядке. Талантливый биотик и доблестная пилотесса боевого робота в порядке. Сравнительно... — покладисто отрапортовал голос.

— Чёрт, Кинг... — растерянно-радостно выдохнула Джек, — ну ты даёшь.

— Курсант Кинг, — почти сразу продолжил Второй, — я знаю, что слишком строго от вас чего-то требовать сейчас, но, к сожалению, состояние вашего здоровья оставляет желать лучшего. До того, как мы достигнем корабля с приличным медблоком и собственно врача, вы должны оставаться в сознании, как бы вам не хотелось отключиться. Вы сможете это сделать?

— Я постараюсь. И извините за вспышку. Не надо этой официальщины. Спасибо, что спасли, большое, — смущённо ответила я, с трудом устраиваясь чуть удобнее на... на чём бы там я не лежала. Качать права обычно не в моём характере, а тут что-то...

— Ничего. Спасибо, что прикрывала нас, — я не глядя чувствовала, что Второй улыбнулся.

— Да, ты молодец, — невпопад согласилась Джек. — У тебя травма головы... серьёзная, кажется. Ты себя... э-э... чёрт, чёрт!

— Джек имеет в виду, — пояснил голос, — ты можешь сейчас сказать — есть какие-то критические последствия этих травм? Кроме физических. У тебя сильно болит голова?

— Память потеряла чуть-чуть, а так ничего, всё в пределах нормы. Не тошнит даже, — вяло попыталась улыбнуться я. Я неверующая, но боги благослови конструктора прохладной поверхности подо мной. — Эта штука, на которой я лежу... Её можно где-нибудь найти в личное пользование? Купить, или незаметно отодрать, или ещё что-то?

— Да, — сдавленно ответил голос, — конечно, — на секунду моя "лёжка" мелко затряслась. — Мы достанем один экземплярчик, не волнуйся. Что ты помнишь или не помнишь, можешь примерно перечислить?

— Да ноль проблем, — охотно отозвалась я, благодарная за вовлечение в беседу. — Ничего я толком не помню. Фамилию свою знаю. Что нас атаковал Цербер, террористическая прочеловеческая организация, помню. Что галактику атаковали Жнецы и нас всех спасёт первый спектр-человек капитан Шепард. Официальная столица человеческого объединения — Земля, азари — Тессия, турианцев — Палавен, кроганов — Тучанка, саларианцев хрен знает. Расы помню. Общая типа столица — Цитадель, станция. Историю человеческую смутно помню, но до двадцать первого века. Адмирал Хакетт крутой, адмирал Андерсон тоже крутой, но он остался на Земле, руководит Сопротивлением на ней, наверно. Ничего больше не помню, ни про себя, ни про... даже омни-тул не в курсе, как включить. Правда, что с его помощью можно наколдовать оранжевый ножекастет?

— Правда.

— А Шепард с ним умеет обращаться?

— Умеет, — весело ответил голос.

— А если сильно-сильно попросить, Шепард меня научит?

— Научит, — после небольшой паузы прозвучало.

— А что стало с ребятами, которые прорывались со мной?

На этот раз пауза была длиннее.

— Ну же, это единственное недалёкое прошлое, которое у меня есть. Поль, этот... бледный парень-альбинос, не помню, как зовут. Вуйчик тоже. Охранник ещё с нами был, японец, Кенджи...

— Кумагаи, — договорила Джек. — Он тут валяется, в тяжёлом состоянии. До последнего был с тобой, вытащить пытался. Выживет, будет как новенький. Под твоим прикрытием они прорвались. Вуйчик не дошёл, Поль погиб, прикрывая остальных, уже в точке эвакуации. Остальные живы, не сильно пострадали. Они в другом челноке.

— А ещё Сэм, не знаю, парень или девчонка. У Кумагаи-сана должна быть сумка, там часы...

— Престон, — безошибочно опознала мисс Зеро, — девчонка, — со смешком повторила она. — Будет безмерно тебе благодарна за семейную реликвию. Надо же, — чуть погодя удивлённо воскликнула она, — уцелели...

— У нас большие потери?

— Ты можешь поговорить о чём-то более мирном?

— Я иду по актуальности, — могла бы — пожала бы плечами.

— Большие. Легче стало? Тебе это о чём-то сказало? Ты же всё равно нихрена не помнишь!..

— Джек, — третий голос. Мягкий такой, обволакивающий даже... Женский.

— Да. Извини, Кинг. Чёрт, я... Многие студенты разъехались по домам, и часть преподавателей тоже, так что меньше, чем могли бы быть... Но всё равно слишком большие. Мудаки из Цербера были хорошо организованы, атаковали неожиданно, тем более, у нас было не так много боевиков. Гриссомская Академия — больше научная и обучающая станция, чем что-либо другое. У нас тут не солдаты, а исследователи. У тебя, например, была какая-то оху... э, сложная работа по интерференции биотических полей, сгенерированных разными сериями имплантов. Под руководством профессора Сандерса. Я сожалею, но в наших эвакуационных челноках он не показывался.

— Он погиб, когда мы прорывались. Такой темнокожий дядька в халате, да?

— Он самый...

— Я его совсем не помню. И работу свою тоже. Вместе с физикой, кстати, или что мне там для исследований требовалось... И с биотикой у меня, кажется, также небольшой разлад.

— Поправим, — безапелляционно заявила Джек. — За биотику ручаюсь. Вот в своих интерференциях тебе придётся разгребаться самостоятельно, но с биотикой я тебя так задрочу — ходить не сможешь, зато Деформацию с полусекунды делать будешь!

— Отлично, — пробормотала я. Разговаривать становилось сложно, в сон клонило со страшной силой. — Как меня зовут-то?

— Нех...

— Как-как?

— Не-ха, — по слогам повторила Джек.

— Это что такое? — озадачилась я.

— Имя твоё. Оно индийское, — глубокомысленно заключила Подопытная Ноль.

— Это значит "дождь", — отозвался откуда-то издалека неведомый мне парень, чуть растягивая гласные. — И "любить".

— Клёво, спасибо. — Неха Кинг. Надо же. — Зовите меня по фамилии, если вас не затруднит, ладно? — по всему челноку раздались лёгкие смешки.

— Потрясающий энтузиазм, — иронично фыркнул знаток имён.

— Какой есть... А точно отключаться нельзя? — поездки всегда действовали на меня лучше любого снотворного. Комбинация сидячего положения, смутного ощущения продвижения в пространстве и мерное гудение двигателя отключали меня легко и прочно с самого детства. И не сказать, что мне это не нравилось.

— Точно, Кинг, — вздохнул Второй. — Попробуй рассказать что-нибудь. Хоть из той же истории, как ты говоришь. До двадцать первого века, а? Только не засыпай, ладно? Не сдавайся.

— Русские не сдаются, — автоматически проговорила я. — Мужеством цепи рвутся... Кстати о них. Впервые фразу "русские не сдаются" мир узнал в тысяча девятьсот пятнадцатом году... Хотя, может, и раньше, я точно не в курсе.

I1. Сара Шепард

— Сильная девочка, — задумчиво сказала капитан, глядя на то, как в другом конце медотсека Чаквас осматривает курсанта Кинг. — Интересная.

— Да, — мрачно хмыкнула стоящая рядом Джек, коршуном наблюдающая за процедурами. — А так-то не скажешь, стервочкой была первостатейной...

— Вам нужна срочная операция, мисс Кинг, первый этап которой я могу провести немедленно, — бодрым голосом говорила Чаквас, хотя лицо у неё было мрачнее тучи — ни записи об осмотре на её планшете, ни внешний вид пациентки не располагали к оптимизму или радости. Внешний вид вообще сложно было назвать каким-либо прилагательным, кроме "жуткий".

Ситуация примерно была ясна даже не особо близким к медицине Саре и Джек. Правая рука восстановлению не подлежала. Даже оказанная Кинг первая помощь мало чем помогла — сложный открытый перелом, а до того ещё множественные мелкие и не очень ранения... Плюс неизвестная гадость, в которой девушка, кажется, едва ли не купалась — кое-как её удалось отчистить, но тёмно-синяя слизь оставляла после себя сильный некроз ткани на открытых ранениях. Левой ноги ниже колена просто не было к тому моменту, когда Джек добралась до Нехи, и искать её времени не было тоже. В остальном обошлось без переломов, даже нос в этом плане был цел, что казалось невозможным при взгляде на лицо — всё в царапинах, кое-где кусочки сложноопределимого материала... Но без лишних дырок. Правда, наушник, бывший на правом ухе, точнее, его осколки, неоптимистично торчали из головы. То, что только неприятными ранами дело не обошлось, доказывал невидящий взгляд Кинг.

— Так в чём проблема, доктор? Что, опять надо будет бодрствовать? Тут я уже вряд ли справлюсь, говорю честно...

— По факту нужно только ваше согласие, — всё тем же успокаивающим голосом говорила Чаквас, тем временем неторопливо раскладывая инструменты в стерилизаторе. — Проблема в том, что вы приняли слишком много стимуляторов, и дополнительно делать инъекцию химии любого рода будет критически опасно. Операция будет долгая, и вам придётся перенести её без анестезии.

— Не суть страшно, — вяло ответила девушка. — Я всё равно сейчас баиньки на ближайшие пару суток, а если сказку расскажете — так и на все четверо...

— Мне придётся зафиксировать вас на операционном столе, — перешла к сути Чаквас. — Чтобы вы случайно не проснулись и не помешали операции, или не покалечили себя.

— Мне надо где-то расписаться или что? Насчёт контактного лица или номера страховки я всё равно не в курсе, — пробормотала Кинг.

— Достаточно вашего устного согласия, — утвердила Чаквас. Диагностические зонды уже начали сканирование и внешний мониторинг. — Мисс Кинг. Мисс Кинг?!

Неха не отвечала. Джек рванулась вперёд, едва не опрокинув койку с охранником японцем, Кенджи... Или как-то так. Сара едва успела удержать биотика — Чаквас торопливо проверила пульс и вскоре облегчённо выдохнула:

— Отключилась... Помогите мне закрепить её.

С величайшей осторожностью Кинг была уложена, фиксаторы на плечах, талии, бёдрах, голове и конечностях активировались. Джек отрывисто бормотала себе под нос:

— Чокнутая... И нереально везучая... Угораздило же...

Теперь их помощь больше не требовалась, и Чаквас немедленно выдворила женщин из своей вотчины. Последнее, что удалось рассмотреть за закрывающимися дверями медблока — доктор, силовым барьером отгораживающая своеобразную операционную от остального мира. Вдобавок к имеющейся перегородке из полимерного композита...

— Двое долбанутых самураев, — заключительно проворчала Зеро. Доля истины в её словах была — остальные эвакуированные с базы могли похвастаться только мелкими повреждениями, кто-то — переломами. Впрочем, даже Кумагаи-сан отделался пусть тяжёлыми, но легкоизлечимыми ранениями грудной клетки и парой переломов рёбер. И повезло, что в самом конце — к сожалению, в том цейтноте, что был в Академии, проверять, жив ли тяжелораненый, времени не было. Сколько там пооставалось таких, как Кумагаи-сан?

Не так уж и много, на самом деле. Церберам нужны были только студенты, и то не все в живом виде, как показала практика.

А уж Кинг, кажется, собрала на себя все шишки, до которых дотянулась — и ухитрилась при этом остаться живой. И относительно целой — кроме пострадавшей руки, на ней не было не одного перелома. Отсутствующие конечности сменят протезы. Глаза... Чаквас прогнозировала полную потерю работоспособности правого зрительного нерва... или как-то по-другому... Короче, если правый глаз спасти уже не представлялось возможным, то функциональность левого есть хороший шанс восстановить в полной мере. И для глаза тоже есть протезы.

— У неё вся семья на Фабии, — вдруг сказала Джек, по-прежнему невидящим взглядом прожигающая дверь. — Мне перед самой атакой сводки пришли, она ещё даже не знает.

Сара напрягла память — пять дней назад название планеты мелькало в сводках, это правда... Атакована Жнецами. Курортный рай для состоятельных людей, пристань космических яхт. Там, как ни парадоксально, не то что защитного флота — даже наземного гарнизона толком не было, пара лейтенантов и небольшой полицейский корпус...

— Ну, теперь у неё точно найдутся средства на лечение, — отстранённо сказала Сара. Сил сочувствовать сегодня уже не было. К тому же Кинг в этом плане было пока проще многих — она свою семью даже не помнила. Может, и не вспомнит — к лучшему, ей и так есть, с чем справляться.

— Ещё как найдутся, — произнесла Зеро со злобным предвкушением, — мудаки из Альянса, что сейчас на Цитадели пылятся, очень захотят помочь, и ей в том числе.

Шепард невольно улыбнулась. Переговорщиком лучшим, чем Джек, мог бы стать разве что Рекс, но он предпочитал дипломатические игры Тучанки, а не беседы "за жизнь" с человеческими чинушами. С капитаном бюрократы теперь тоже быстро соглашались, но вот её запросы никогда не проходили с, к примеру, взрывами консолей и высовыванием тела несговорчивого администратора из окна сорок второго этажа... Джек почему-то не всегда узнавали или воспринимали всерьёз.

— А биотическая артиллерия — не такая уж пропащая идея, в общем-то, — задумчиво сказала Шепард, направляясь к лифтам. — Твои студенты очень неплохо себя показали, несмотря на обстоятельства. Группами — особенно, хотя, конечно, сработанности и мозгов в бою им порядком не хватает.

— Сами пусть решают, — раздражённо передёрнула плечами биотик, видимо, прекрасно себе представляя ответы разгорячённых молодостью и ожесточённых первыми потерями ребят. — Я подам запрос и поучаствую в отборе и начальной тренировке согласившихся кандидатов.

— Полагаешь, хоть кто-то откажется?

— Кинг, например. Она, кажется, уже навоевалась. — Джек угрюмо посмотрела в сторону.

— Ох, мы точно летели в одном челноке? — безобидно поддела явно расстроенную женщину Шепард. — Потому что я летела с девочкой, которая, несмотря на отвратительное состояние, держалась, и ещё ухитрялась травить истории, хотя Вега благодушно напророчил ей смерть если не от кровопотери, то от той адской смеси химикатов, что в неё умудрились намешать. Даже Лиара, как бы не хотела тебя успокоить, прогнозировала потерю сознания и длительную кому. А Кинг ничего, до Чаквас ухитрилась дотерпеть. Это не говоря уже о её подборке историй — Осовец, Брест... — не удержавшись, Сара припомнила: — "А Шепард научит меня пользоваться ножом из омни-тула?" По-моему, если надо будет, она прямо от Чаквас, без протезов и обезболивающего, потащится воевать. Мы её потому и смогли вытащить, да?

Только потому, что Джек в последний момент высмотрела, что Кинг ещё шевелится. Вполне осмысленно, к тому же. "Самураи" спасли друг друга — сначала японец где-то откопал девушку и даже сумел поднести чуть ближе к своим, а потом и сама Неха привлекла внимание своей целеустремлённостью... если можно так сказать. Едва заметив всё же живую студентку, Джек бросилась на выручку, забыв о почти уже отошедшем челноке. "Этих ленивых неблагодарных бездарей" она всё же любила, как собственных детей.

Саре оставалось только скомандовать челноку задержку и броситься прикрывать импульсивную психопатку, по совместительству сокомандницу и подругу. А что ещё делать?

— Она может пригодиться и на какой-то научной станции.

Шепард только покачала головой и не стала спорить. Хотя выражение лица Кинг прочесть было невозможно, да и интонациями у девочки были проблемы — сказывалась и общая усталость, и даже сквозь слой грязи виднеющиеся крупные синяки на горле, но неприязнь, которую Кинг вложила во фразу про физику, была вполне уловима. Сара могла бы поставить пол-Галактики на то, что в науку индоангличанка идти не захочет.

А потому стоит выделить пару минут, и посмотреть, что там интересного из медицины есть в каталоге спектров. Или лучше озадачить Глифа, он переберёт все возможные комбинации и выдаст сразу варианты комплектов. Что-то без лишних чересчур высокотехнологичных заморочек, не очень новое — проверенное, надёжное и очень крепкое, с небольшим уклоном в ближний бой. Надо будет ещё серьёзно поговорить с самой Кинг — или, опять же, отправить Глифа на допрос. Вместо правого глаза визор, тут особого разброса нет, но подбор вычислительных блоков и нужного программного обеспечения...

И это отнюдь не благотворительность — без Кинг с её активно-агрессивным роботом-монополистом (потому что все другие "Атласы" функционировали крайне недолго, разлетаясь на кусочки, едва попав в поле зрения машины биотика; впрочем, при нужде девушка заботливо отгоняла будущую осколочную гранату массового действия от союзников ракетными залпами) они бы и сами выжили не все, и забрать бы успели куда меньше людей. Чертовски жаль, что не смогли нормально вытащить и саму Кинг. Но центуриона, ухитрившегося поставить мину на спину кинговскому "Атласу", уже пристрелил её японец...

Так что у Кинг, пусть она и потеряла семью, было достаточно людей, которые хотели о ней позаботиться. Тот же Вега, кажется, ещё в челноке начал шерстить разные варианты реабилитационных и адаптационных курсов для инвалидов-протезистов.

Джек спустилась в ангар, где вповалку спали эвакуированные биотики — на малом разведывательном корабле их и разместить-то толком негде было. К счастью, к Нормандии быстро присоединился эскорт из линейного крейсера "Таканавы", в срочном порядке присланного Хакеттом, и пары десантных кораблей азари, стоявших на патруле в квадрате поблизости. Они сопроводят фрегат до ретранслятора, дальше до Цитадели останется совсем копеечный полёт по системе, битком набитой оборонительными флотами.

Саре ещё нужно было написать свой рапорт и изучить чужие, потом заработать головную боль мыслями о том, за каким чёртом Призраку понадобились молодые гриссомские биотики... Точнее, "зачем" — понятно, а вот что именно Цербер собирается делать с детьми и их телами, и чем это грозит в будущем...

В воздухе ещё висит вопрос с долбанным всеобщим альянсом и гигантским объёмом всяческих "ты мне — я тебе", чтобы этот альянс состоялся. Причём, как ни печально, вести переговоры как-нибудь между собой взрослые дяденьки и тётеньки были не в состоянии. Они все с типично детским апломбом вызывали Шепард, лично или через передатчики, только чтобы сказать — "скажи тому-то то-то, а то мы не разговариваем, я его ведёрком в песочнице вчера стукнул". Конечно, проблемы начались далеко не вчера, и заключались далеко не в ведёрке из песочницы, но на кой ляд тогда все расы держат себе по правительству и отдельно по дипломатическому корпусу?!

Вот ханары — ханары хорошие. Тихо, спокойно поставили флота сколько смогли, выкопали у себя энное количество дреллов в качестве подкрепления к наземным войскам, открыли пусть небольшую, но кредитную линию, и дополнительно прислали Саре ящик фирменного ликёра. Прелесть, а не раса.

К сожалению, так легко со всеми не выходило. Надо было уговаривать кроганов, турианцев, саларианцев, даже людей. Азари помогали тихо и ненавязчиво, и Лиара, если заходил о том разговор, честно хлопала своими голубыми глазищами и говорила, что гордится своими сознательными и немного самовольными, в пику официальной политике Тессии, сёстрами. Сара хлопала глазами в ответ и усиленно верила.

Зато от лица людской армии с ней связывался Хакетт. Причём, послушав пару раз доклады Шепард о чехарде с Советом и развлекаловке нынешних управленческих верхушек разных рас, он в конце концов сказал свое веское и сочувствующее "Пиздец", чем заслужил вечную любовь Сары и обозначил начало менее формального общения.

С ним, кстати, тоже надо было связаться насчёт всё той же биотической артиллерии — куда её вообще приткнуть, как доставлять до планет и на каком этапе забирать в случае успешных действий, чем обеспечивать... И ещё миллион-миллион-миллион вопросов, над которыми голову ломать уж точно не ей и не Хакетту, однако стартовый пинок должен исходить прямо от них. Иначе всё может крепко завязнуть, даже несмотря на бодро тянущих щупальца ко всем и вся Жнецов.

Но пока Шепард собиралась немного почистить нагрудник перед тем, как отдать полюбившуюся "подушку" в безраздельное пользование Кинг. И пусть сегодня вечером все дипломаты хоть на дерьмо изойдут, у неё вполне уважительная причина для отсутствия.

Проснувшись, Сара даже не сразу сообразила, что её разбудило. Не звучала тревога, не ворчали из динамиков Сью или Джокер, никуда не надо было бежать, собираться, высаживаться или принимать на борт очередную порцию дипломатов. Шепард с наслаждением потянулась и расслабилась, упиваясь редким моментом неспешного подъёма. И только потом потянулась к потревожившему её комлинку — на него пришло извещение о том, что Чаквас закончила с Кинг. Результаты не идеальные, но терпимые.

Сара не сдержала улыбки — Чаквас в своей вотчине была чудовищной перфекционисткой.

Через полчаса, приведя себя в порядок, капитан спустилась на третью палубу и зашла в медотсек. Джек уже сидела там, повернувшись спиной к двери, Зеро... рассказывала сказку, видимо, приняв обмолвку Кинг чересчур близко к сердцу.

Сара вслушалась — история была про девочку-солдата, которую сильно потрепало в бою. Но у этой девочки всё наладилось. В прогнозе была успешная карьера, счастливый брак с принцем на белом электрокаре и куча маленьких моторных детишек, захватывающих галактику. Сара немного сомневалась в том, что описанный сюжет придётся Нехе по вкусу, не то девушка произвела на неё впечатление, но Джек наверняка знала лучше. Сама Кинг, находясь в бессознательном состоянии, была очень благодарным и внимательным слушателем. Даже несколько комичный стиль повествования рассказчицы, упорно подбирающей цензурные слова, не нарушал гармонии отдыхающей пациентки.

Тихонько развернувшись, Шепард решила пока заняться другими делами. Лишние зрители Джек явно не требовались, не зря же она подгадала момент, когда Чаквас ушла отдыхать.

А потом завертелась обычная рутина с бесконечными электронными документами; несколько миссий на самой Цитадели, как политических, так и не очень. Хотя бы та же ловля чрезмерно активного ханара-ренегата, в которой разве что чудом все остались при своих — ханары при безопасности, Шепард при ресурсах, спектр Бау закрыл-таки все дела на Гото, а сама Касуми в итоге благополучно смылась, как и всегда, с завуалированными обещаниями поддержки. Воровка неизменно поднимала Саре настроение своим видимым игривым спокойствием, за которым была скрыта масса противоречий.

В больницу Гуэрта удалось выбраться нескоро. Радовало только то, что насчёт той же Кинг Лиара сказала не беспокоиться.

Снова навестить Эшли, отношения с которой, как это не парадоксально, после заключения Шепард на Земле и получения Уильямс лейтенантских погон, стали более расслабленными и доверительными. Последние новости, немного ворчливых сплетен о флоте и войсках, а после вместо набивших оскомину рапортов порция стихов — хоть что-то мирное... К тому же Саре импонировал вкус Эшли в литературе.

И, наконец, нужная палата.

Конечно, Кинг не позволила бы никому просто зайти к ней в палату, по-человечески поговорить и без лишних эксцессов уйти.

Сара только приоткрыла дверь в нужную палату и уже наткнулась на подозрительный взгляд Кинг. Глаза — один, насыщенного болотно-зелёного цвета, и второй, ярко светивший красным огоньком, производили впечатление. Сама девушка, скрючившись в три погибели, стоя на одном здоровом колене, сосредоточенно шарила живой рукой под матрасом больничной койки. Верхнее покрытие из искусственной кожи на протезы ещё не нанесли, и смотрелось это довольно диковинно — непохоже на гетов из-за самой структуры человеческих конечностей, но всё равно как-то... Непривычно выглядела экстремально короткая женская стрижка — из-за операции пришлось сильно убрать длину, так что Кинг теперь щеголяла коротким ёжиком, но, похоже, совсем не переживала на этот счёт. Бликовал немного и металл лобно-височной пластины. Многочисленные отметки пластырей практически везде только добавляли колорита.

— Привет, — громким шёпотом проговорила экс-курсант, явно не узнав Сару. — Я вижу, ты хороший человек — будь другом, постой минутку на шухере у двери, а?

Почему бы и нет, подумалось Саре. Лиричное настроение после разговора с Эшли и негатив от очередных вводных Совета как-то смылся, губы поневоле растянулись в улыбке. Коммандер Шепард, первый спектр-человек... стоит на шухере. Разве не чудесно?

Не то чтобы к Кинг кто-то спешил зайти — народ в больнице носился по своим делам, уткнувшись носами в документы, сводки, графики и рецепты. Шепард, наоборот, привлекала внимание — но никто не спешил рисковать и спрашивать, что капитан делает с самым невинным видом у одной из дверей.

Тихий стук из-за спины, видимо, сигнализировал о конце акции. Для верности Кинг даже приоткрыла чуть-чуть дверь в палату и прошептала:

— Всё, спасибо, заходите.

— Привет, Кинг, — наконец поздоровалась Сара с девушкой.

— О, вы меня спасли! — мгновенно узнала голос девушка. — Ещё раз спасибо, я у вас в долгу.

— Ничего подобного, — возразила Шепард, — ты тоже всем очень помогла. Я предпочитаю думать, что мы в расчёте, — небрежно пожала женщина плечами. И сразу подняла насущный вопрос: — А если не секрет, что ты делала под матрасом?

— Щупала кровать, — ответила Кинг с таким видом, будто это самое обычное занятие на свете. — Крепкая, твёрдая, хорошая, вы не в курсе, из чего она сделана? Как, кстати, вас зовут? А то меня вы знаете, а я как-то... и не в курсе.

— Сара, — автоматически сказала Шепард, пытаясь проанализировать информацию про кровать. — Из полимера отлита, наверно. Я в этом не специалист. Но, я полагаю, детали можно посмотреть в смете больницы... И можно на "ты", кстати. Как самочувствие?

— Нормально, — с готовностью доложилась Кинг, кажется, повторяя уже хорошо заученный текст. — Импланты прижились, отторжения протезов нет, мелкая моторика, — иллюстрируя свои слова, девушка подняла правую руку и пошевелила пальцами, — потихоньку адаптируется к моим нейроимпульсам, ещё пара дней — и всё будет как родное. Так доктора сказали, по крайней мере. Сара, а ты любишь больницы?

— Не очень, — честно ответила Шепард. Больница означала, что задание было выполнено недостаточно хорошо. Или что с кем-то случилась беда.

— Вот и я не люблю. Можешь потратить часок и помочь мне выбраться отсюда, мм?

— Это разве безопасно? Ты получила тяжелые ранения...

— Вот те крест! — убедительно мотнула головой Кинг, выставляя перед собой упомянутым крестом руки. Жест и слова были не очень понятными, но, очевидно, должны были заверить Сару в правоте девушки.

— Ладно, — сказала Шепард. Она думала, как бы побезопаснее решить эту ситуацию, когда Кинг попросила:

— Отвернись, пожалуйста... Ага. — За спиной Сары зашуршала одежда. Сама спектр уже запустила омни-тул и зашла на сервер больницы в поисках отчёта о состоянии Кинг. — В общем, план такой. Я тут подговорила одну милосердную медсестру, так что у меня есть человеческая одежда. Теперь нужно только найти местного пластического хирурга — я знаю, где его кабинет, — и он наклеит искусственную кожу быстренько, а потом я спрячусь за твоей спиной и выйду из больницы. Пойдёт?

Состояние Кинг было удовлетворительным, даже очень. План был откровенно бредовым и не имел ни малейших шансов на успех, если, конечно, не учитывать того, что в компании коммандера Шепард всё должно было получиться. А вот о сговорчивых местных медсёстрах следовало сообщить администрации.

Сара обернулась. И поняла, что даже с учётом коммандера Шепард план был безнадёжным и абсурдным. Зато к медсёстрам вопросов не осталось.

— Что-то не так? — наивно спросила Кинг. Спектр на всякий случай снова сверилась с данными карты Нехи — нет, за исключением того, что память так и не вернулась, психологических проблем не наблюдалось. В карте.

Конечно, нельзя было подобрать ничего менее подозрительного для бегства из больницы, чем военные ботинки с высокими голенищами, просторные тактические штаны и плотно застёгнутая толстовка с широким капюшоном, естественно, накинутым на голову. Всё бы ничего, в больнице полно военных — но на Кинг были как раз гражданские модификации вещей, пусть качественные и дорогие. А такие специфичные костюмы что энтузиасты, что наёмники носили редко, солдаты ещё реже, и человек, хоть сколько-нибудь разбирающийся, обязательно обратит внимание.

Как будто указанного было мало — Кинг держала в руках тёмные очки, большие, широкие, которые, конечно, скрывали глаза, но пропускали чрезмерно интенсивное свечение красного окуляра.

— Может быть, — пытаясь подобрать слова, вымолвила Сара, — для скрытности лучше отключить?.. — она молча указала пальцем на свой правый глаз.

Кинг выглядела очень расстроенной и почти оскорблённой:

— Но я же Терминатор! — возразила она с таким видом, будто это всё объясняло.

— Разумеется, — поддакнула Сара. Аргументов на такую точку зрения у неё на нашлось.

Кинг нацепила на себя очки, довольно сунула руки в карманы, скрывая протез на правой, и спросила:

— Ну что, идём?

Сара ещё раз покосилась на лицо девушки — отраженный немного от очков красный цвет лёг теперь ещё на лоб (выигрышно смотрясь на металле) и на щёку (светомузыка на пластырях), — и открыла дверь.

Кинг нелепо пригнулась у неё за спиной, следуя шаг в шаг за Сарой, и шёпотом командовала:

— Прямо, теперь налево...

Но самое смешное было в том, что на них действительно никто не обращал внимания.

— Капитан? — удивлённо повернулся саларианец в отдельном кабинете и тут же застыл, глядя Саре за спину.

Кинг, снявшая очки и пристально глядевшая доктору в глаза, как-то странно повела рукой:

— Вы наложите мне искусственную кожу на все необходимые участки.

— Я наложу вам искусственную кожу на все необходимые участки, — с небольшой задержкой и безо всякой интонации повторил саларианец. Сара невольно нащупала пистолет и напряглась. Что за чертовщина здесь происходит?

В голове молниеносно пронеслись мысли о том, что Академию Гриссома атаковал Цербер. Где гарантия, что Кинг в своём уме, что она всё ещё Кинг? Или что Кинг изначально не была чужим агентом? Или... Кинг ли это вообще?

Вспомнились слова Джек: "стервочка первостатейная" — это ведь не совсем та характеристика, которую бы Сара дала Нехе. Но Джек в людях ошибалась редко, и провела она со студентами немало часов — можно ли было ей не верить?

Пока Кинг демонстрировала только необычные способности, но не вредила. Могло ли это быть последствием травмы головы? Мозг человека, да и представителей других рас, ещё не был полностью изучен. Случалось всякое.

Хорошо, что Кинг не узнала Шепард. И хорошо, что её... силы не действовали на Сару. Закололо пальцы на левой руке — активировать юни-тул, доложить, провести аккуратный захват, исследовать?

Или проследить сначала? Кинг может быть агентом Цербера, или Жнецов, или ещё неизвестно кого... И может быть не одна. Что, если она рассматривает Сару как выгодного исполнителя и телохранителя? Шепард пока не показывала явного протеста, Кинг может считать спектра такой же одурманенной, как вот этого доктора...

Всё-таки проследить. Но на всякий случай отослать на Нормандию сигнал "всем приготовиться", помощь лишней не будет.

Саларианец вскоре закончил работу. Кинг накинула капюшон, опустила рукав и штанину, обратно обулась и вновь надела очки.

— Спасибо, док.

— Спасибо, док, — всё так же повторил саларианец.

— Идём, Сара?

— Идём, — согласилась спектр и улыбнулась, даже без фальши. По крайней мере, никто, кроме команды первой Нормандии, не отличил бы.

Проход обратно, мимо палаты Кинг, в которой никто не заметил пропажу — несмотря даже на то, что пятнадцать минут назад был генеральный обход! Переход, ничего необычного не выявившие сканеры в коридоре, отделяющем публичную часть от собственно палат, и, наконец, главный холл больницы.

Пересекая зал, Шепард чувствовала себя как-то сюрреалистично. С ней здоровались практически все, почему-то только короткой формой — "капитан" или "коммандер", а Кинг за её спиной словно была невидимкой. Только пара посетителей, кажется, смогли её увидеть, но и те, протерев глаза и оглянувшись по сторонам в поисках чужой реакции, решили, что им кажется.

Остался всего один коридор, за которым располагались межуровневые лифты и такси. Шепард и Кинг не дошли всего несколько метров до выхода, когда из-за их спин раздался негодующий и разочарованный вопль:

— Кинг, куда?! — на другом конце холла обнаружилась крайне недовольная азари. Шепард зафиксировала это автоматически, отвлеклась и совсем чуть-чуть не успела остановить резко рванувшую вперёд и кубарем влетевшую в заветный коридор Кинг. Бросилась за ней и резко остановилась, когда биотик, кувырком погасив инерцию, встала и, триумфально подняв руки, повернулась к больнице.

— Всем спасибо! — торжественно и звонко сказала девушка. — Вы меня очень выручили, ребята! Доктор ТРия, я выиграла, — и, шкодливо улыбнувшись, потянула Сару за рукав, шёпотом призывая: — Идём, ну же, а то меня передумают отпускать...

Пиликнул омни-тул Шепард, обновляя информацию — на сервер поступила запись о том, что Неха Кинг выписана из больницы, и предписание о трёх выходных днях для девушки.

В холле больницы, тем временем, персонал со смехом отвечал Кинг — мол, ничего страшного, это было даже забавно, не за что... Возвращайся... в смысле, конечно, в гости заходи...

— Взрослые люди, — поражённо возмущалась доктор ТРия, похоже, шокированная вероломством собственных работников и пациентов. — Доктор Ледра, — заметила она непонятно откуда выскочившего саларианца, — ну вы-то как?

— О, — затараторил тот, — это было вовсе не сложно и в целом даже некоторым образом познавательно. К тому же акция была массовой, как видите, я лишь примкнул к большинству. Тем более что никаких рациональных препон к выполнению просьбы мисс Кинг не было.

Азари только покачала головой. Взглядом она наткнулась на Шепард.

— Ну с ними всё понятно, Кинг даже меня подговорила на дурацкий спор... Но, признаться, от вас, коммандер Шепард, я такого ребячества не ожидала, — укоризненно сказала доктор ТРия. Сара, чувствуя себя немного по-дурацки, но вместе с тем уже примерно понимающая суть происходящего и довольная, что её подозрения насчёт Нехи оказались беспочвенными, только руками развела:

— Ну, Кинг же даже вас подговорила на дурацкий спор, да?

— С выпиской, мисс Кинг, — только и выдохнула в итоге доктор. Девушка признательно кивнула.

... — Так это было что-то вроде розыгрыша? — минутой позже спросила Сара, когда они уже ехали в лифте в Президиум. Кинг, по крайней мере, очки сняла.

— Ну, с организацией сложностей не было, — с улыбкой пожала плечами Неха. — В больнице, конечно, довольно динамично, но на деле все застряли в рутине и скуке. Даже главврач, хотя намеревалась меня выписать завтра утром, согласилась сделать это раньше, если мне удастся добраться до выхода. И предупредила охрану.

— Но нас пропустили.

— Я попросила лейтенанта Уильямс, лейтенант Уильямс попросила за меня охрану... Бунт на корабле, что поделать. А потом подумала — почему бы не сделать мероприятие чуть более массовым? Попросить, допустим, народ меня демонстративно не замечать. Мелочь, а приятно.

— И когда вы с ТРией поспорили? — уточнила Шепард, впечатлённая размахом идей Кинг.

— Два дня назад, — призналась девушка. — Тогда я, правда, даже стоять не могла толком и спорила не всерьёз, чисто потому, что доктор ТРия — ворчливая акулка. Я, конечно, могу быть не вполне адекватной, но я же себе не враг, на морально-волевых из больницы уползать навстречу пафосной и глупой смерти... А сегодня я уже почувствовала себе нормально, вот и устроила весёлые старты.

— На что спорили-то?

— На очки, — серьёзно сказала Кинг. — Был большой риск, так что со ставками я решила не торопиться.

Шепард кивнула. Ситуация всё ещё была необычной, но уже более-менее понятной.

— А ты, значит, та самая спектр Шепард?

— Та самая, — эхом отозвалась Сара, ожидая продолжения.

— Ясно, — задумчиво пробормотала Кинг, и уже громче обратилась к женщине: — Там в больнице есть одна азари, десантница, или охотница, или как там вообще правильно... Из эвакуационного отряда с Типтри, Эйян ТГони. Она сейчас на реабилитации, но сама говорит, что хочет вернуться в строй, хотя все поголовно против. Скорее всего, ТГони подаст какое-то официальное прошение насчёт вооружения и службы. Если вдруг услышите что-то похожее — отклоните его, пожалуйста, сейчас Эйян жаждет только покончить с собой, и ещё долго будет желать этого.

— Хорошо, я учту. — Лифт подошёл к нужному уровню. — Ты куда сейчас? — Шепард надо было уже бежать, но и бросать Кинг одну было как-то нехорошо.

— А куда я могу, — состроила рожицу биотик. Реплика стала понятна секунду спустя, когда двери начали раскрываться:

— ...п твою, Кинг, удрать из больницы! Это что ещё за новости с ранней выпиской, здоровая сильно? — разорялась Джек, впрочем, лукавя — Зеро ругалась только ради приличия и была рада видеть девушку целой и относительно здоровой. К тому же вне стен любых палат и медицинских учреждений — уже по личным причинам.

Шепард скосила взгляд на Неху — та выглядела очень виноватой, но не забывала с любопытством поглядывать по сторонам. Похоже, для неё тоже настоящий настрой Джек секретом вовсе не был.

1

Проснулась я уже почти на Цитадели. Жаль, не удалось посмотреть на неё с Нормандии. Мало того, что меня не пустили на обзорную палубу, мне к тому же было нечем идти и собственно смотреть...

Но Чаквас ничего, мировая тётка, сказала:

— Не волнуйтесь, студент Кинг, так или иначе вы на Цитадель снаружи ещё успеете посмотреть. Либо будете улетать, хоть и в эвакуационном челноке... Либо без челнока и уже по частям. Возможно, в ком-то. Но чисто технически зрелище от вас не уйдёт.

— Вы знаете, перед операцией вы были куда более милой, — угрюмо заметила я.

Тихо зашипела одна из миллиона окружающих медицинских примочек.

— Тогда у меня не было уверенности в том, что вы выживете — хотелось сделать что-то милое напоследок, мало ли... А сейчас я уже не сомневаюсь, что вы...

Мстительная, но мировая.

В следующий раз, когда я вернулась из мира снов, Чаквас рядом уже не было, зато обнаружился другой сосед.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — крикнула я тишину. То есть, конечно, вокруг что-то размеренно пищало, но человеческого присутствия не слышалось. Не то чтобы мне было необходимо общение — просто пока я предпочитала довериться медикам во всём, включая даже часы своего бодрствования и темы для разговоров.

Но рядом со мной был не медик.

— Кинг-сан, — услышала я чуть хриплый, но знакомый и практически родной голос.

— Кенджи! — обрадовалась я. — Живой всё-таки! — конечно, в челноке меня успокаивали насчёт него, но веры добрым людям, находящимся в компании практически умирающей девчонки, было мало. — Я рада тебя слышать, ой, то есть вас, Кумагаи-сан, простите за беспардонность...

— Ничего, вы можете звать меня по имени, Кинг-сан. Я также рад видеть вас живой и выздоравливающей. Вы спасли меня. Я очень благодарен за это.

— О, ну тогда и ты зови меня по ммм... без приставки "сан", — быстро поправилась я, припомнив, что вместо имени у меня теперь личный боевой клич.

— Хорошо, я учту такую возможность, Кинг-сан, — серьёзно сказал японец.

— И не за что, это насчёт спасения... Я, правда, не помню, как там что произошло, но доверюсь твоему мнению.

— Благодаря вашей жажде жизни Джек-сан смогла нас заметить и вытащила, — коротко отрапортовал Кенджи. Умолчал, жук, о том, что до этого раскопал меня неведомо где в Атриуме и сто метров пронёс до выхода, отступая и отстреливаясь, на последних процентах щита. Мог бы просто развернуться и убежать — но нет. Мог бы даже раньше уйти, вместе со всеми — но народ практически эвакуировался, а я оставалась в роботе и не реагировала на запросы по каналу связи. И он отправил ребят на челноки, а сам остался и под моим прикрытием продолжал выцеливать врагов. Перед тем, как я подорвалась, он словил одну из гранат — благо, отработали его собственные щиты, и он только упал. Пока поднимался, отвязывался от плотного контакта со сразу тремя Стражами — мне уже успели поставить мину. И Кенджи подстрелил особо умного центуриона, и даже побежал к моему "Атласу" эту мину снимать. Благо, близко подойти не успел... Но каким чудом он пробрался ко мне и продержался потом на стометровке по пути к заветному ангару — история не то что умалчивает, она сама в шоке...

С Кенджи мы ещё немного поболтали — он сказал, что скинул мне свои контакты, что если мне когда-нибудь понадобится его помощь и просто захочется поболтать... То есть, конечно, "если вы каким-либо образом будете во мне нуждаться", да. Сам Кумагаи уже ухитрился где-то выйти в сеть (а может, готовил план ещё при живой Гриссомской Академии), получить отставку с должности охранника биотического детского садика и записаться добровольцем в армию. Оставшийся курс лечения и реабилитацию он пройдёт уже на корабле, пока его с будущими боевыми товарищами будут перебрасывать на будущее место службы. Детали японец сообщить застеснялся. Хотел в зону своего личного и неприкосновенного пространства утащить тот факт, что планета назначения была наполовину оккупирована Жнецами и их более маленькими товарищами, типа Каннибалов и прочих кальмарьих вшей. Сегара, кажется, или как-то так.

Про семью он не распространялся, и вообще на личные темы говорил неохотно, зато про трансформации японской культуры в последнее время — вполне себе радостно, на них мы и потратили добрых два часа. Правда, часть про искусство мне была знакома слабо (как и почти всё остальное), зато узнала, что нынче уже есть осовремененный кодекс Бусидо, теперь с поправками на космические корабли и частью биотику. Про японскую литературу побеседовали, добрым словом старика Басё, чудом запомнившегося мне со школьной скамьи, вспомнили... я даже сымпровизировала хокку в тему, что-то про "Атлас", вождение и медпункт. Тактичный Кумагаи-сан сказал, что мне больше не стоит заниматься поэзией. Потом изящно закруглил — "истина стиха в процессе зарождения не должна быть доступна никому, кроме автора". В общем, разрешил измываться над классикой исключительно в одиночестве...

А потом пришла Чаквас, обрадовала нас скорым прибытием к пункту назначения, мол, буквально минут через сорок уже на месте будем. И всандалила мне ещё порцию снотворного.

Я ей потом ящик бренди послала. С запиской: "Благодарю за спасение и уход! В бутылках нет ничего, кроме бренди, клянусь. С наилучшими пожеланиями". Конечно, ничего лишнего в бутылках действительно не было, но пока доктор их просканирует... Аж целых пятнадцать секунд плюс ещё десяток на изучение результатов... Короче, мелкая и бессмысленная пакость — всё равно пакость.

Третье моё пробуждение было уже в новой локации — я не знаю, как точно описать разницу, потому что больничные-то койки мало различались, а сравнительный анализ интерьеров без глаз было провести проблематично. Но, если примерно — всегда чувствовался двигатель, то бишь реактор. Штука, которая производит энергию и правит всем и вся. Так вот, Нормандия в этом плане была похожа на изящную, тонкую иголку, потеряешь и чёрта с два найдёшь, а вреда при правильном использовании может нанести немеряно. Цитадель вполне себе соответствовала названию, гигантский и немного жуткий монолит, такой развалится — и всем будет плохо.

Но этот мой подъём отличался от предыдущих определённо в худшую сторону — и пяти минут не прошло, как кто-то вошёл. Ладно бы кто-то, но это была...

— Здравствуйте, мисс Кинг. Меня зовут Раиль ТСана, и я — ваш психотерапевт...

Моя реакция была чисто рефлекторной:

— И вы хотите об этом поговорить?

— Я... Простите? — у неё был очень молодой голос, и сейчас он звучал малость растерянно. — О. Конечно. Ваша расовая шутка про психологов, — что я могу сказать, она собирала призовые очки пачками. — Я могу называть вас Нехой?

— Не дай вам Богиня, — искренне ответила я. — Но можно просто по фамилии, безо всяких "мисс".

— Хорошо, вы можете чувствовать себя раскованно и называть меня просто Раиль. По рекомендациям доктора Чаквас вам была проведена немедленная операция, точнее, несколько немедленных операций... Вы знаете детали?

— Да, примерно. У меня нет некоторой части ноги и явные проблемы со зрением. Впереди информационный бартер, да?

— И-инф?.. О. Я должна буду вам что-то рассказать, и вы взамен ответите на мои вопросы?

— Вы уловили суть, психотерапевт ТСана.

— Конечно же, я расскажу вам всё, что вы пожелаете! — горячо согласилась азари. Маленький параноик внутри меня не выдержал и от души приложил ко лбу чудодейственный фейспалм.

— Ладно... Так что там с деталями операции?

— О... У вас отсутствует левая нога, то есть её нижняя часть вместе с коленом, э, Кинг. Также не удалось спасти в полной мере руку — кое-где ткани были необратимо повреждены, процесс также распространялся на здоровые места, так что очаг пришлось удалить — я имею в виду, пострадавшую часть ниже локтя... Функциональность левого глаза удастся восстановить в полной мере, фактически, она уже восстановлена, и завтра с вас снимут повязку. Зрение на правом глазу не восстановится. Имеется рекомендация удалить правый глаз с дальнейшей установкой протеза на его место, это поможет получить ровный обзор. В глазной протез ещё есть возможность интегрировать визор либо какие-нибудь вычислительные или идентификационные блоки... Вот.

— Красную лампочку можно?

— Красную... лампочку?

— Не суть важно, психотерапевт ТСана... Я полагаю, технические подробности насчёт протезов мне обсуждать с другим врачом?

— Да, это так, — беззащитно подтвердила Раиль.

— И какие же вопросы должны обсудить со мной вы?

— Дело в том, что в рапортах других участников нападения... То есть, я хотела сказать, защиты... Э, инцидента в Гриссомской Академии, так вот, там было сказано, что вы потеряли память?..

— Святая правда.

— И, описывая свои ощущения, вы упомянули, что имеете крайне мало знаний об окружающем мире, если не считать некоторых общеобразовательных сведений, это так?

— Да, — я просто хотела поскорее со всем закончить. Процедура, вероятно, была необходимой. И мне даже было немного жалко девочку-психотерапевта. Кто вообще поставил её на такую должность?

— О. И вы, ну, совсем-совсем ничего не помните?

— Совсем.

— Вы не хотите со мной разговаривать, да? — внезапно тихо сказала доктор ТСана.

— Я не... с чего вы взяли?

— Вы отвечаете односложно. Когда кто-то отвечает односложно, это значит, что он не хочет разговаривать, — заученно, но чутка дрожащим голосом поведала мне азари.

— Я просто не могу подобрать более распространённых ответов. Мы ведь сейчас подтверждаем факты, да? — абсолютно на автомате подбодрила я. А с другой стороны — мне тут разве много чем заняться есть?

— Да, но сейчас, если вы позволите, мы перейдём к следующему блоку. — Пауза. — Хорошо?

— Хорошо, — обречённо согласилась я.

— Так... вы помните свою семью?

— Нет, доктор, совсем не помню. У меня она есть?

— О, — растерянно проговорила Раиль. — Я... простите...

— С моей предполагаемой семьёй что-то не так? Или у меня её не было и эта жуткая травма от одиночества и ненужности перекроила мне всю жизнь?

— Э-э, о...

Спустя пять минут допроса, перемежаемого сочувственными и извиняющимися репликами со стороны горе-психотерапевта, мне удалось выяснить следующее — аккурат за пять дней до атаки на Академию Жнецы начали наступление на Фабии. На этой же планете и проживала моя семья. Пока что данных о спасшихся оттуда нет, и для недельного срока это очень, очень плохо.

Нет, я не испытываю сожаления. Я не помню их и потому не осознаю сам факт потери. Да, никого не помню — ни мать с отцом, ни двоих братьев, ни любимого дога, ни даже обожаемую космическую хомячиху Лилу, случайно забытую месяц назад дома после каникул. (Мне даже такой сценарий частью на руку, как бы цинично это не звучало.)

Да, наверно, очень редкая форма амнезии.

Нет, я не чувствую себя в какой-то иллюзии или чужаком. Ребята в Академии подставляли мне свои спины и защищали мою, так что теперь я чувствую себя как член огромной и сплочённой семьи. Да, любого чужака тонким слоем по полимерам пола размажем. Нет, для массы чужаков лучше выработать тактику.

Нет, я не чувствую себя в собственном бреду. (У меня, конечно, дурная башка, и кто его знает, чего мне анестезиолог в местной больнице мог намешать, чтобы в реанимации тихо себя вела, но... Даже в лучшие годы я себе ампутацию конечностей и судьбу в стиле космического пирата не воображала. Я же не настолько мазохист...) Для этого нет оснований и у меня нет представлений о каком-то другом мире. Или в деталях о прошлом. Я полагаю, но не могу знать точно. Я деталей-то настоящего сейчас даже зрительно не различаю.

Да, с биотикой беда. Ничего не помню. Не ругайтесь тут умными и подозрительными терминами, мне такие штуки объяснять бессмысленно. То есть, конечно, я не в том состоянии, чтобы разумно воспринять безупречные конструкции веками отработанных приёмов и их физический смысл. Последний в особенности. (Мне бы как-то попроще, например, самое счастливое воспоминание и под какой-нибудь Экспекто Патронум... Ну хотя бы "смотреть туда, представить шмяк — будет шмяк!".)

Названия приёмов? Относительно. Бросок, Перегрузка, Деформация... А, Перегрузка инженерная, — ну я же говорю, относительно. Нет, никаких знакомых ощущений не возникло. И воспоминаний тоже. И вот то, что вы сейчас второй раз сказанули, длинное, да... Нет, я это не повторю, это опять какая-то техническая похабщина, так вот, никаких ассоциаций.

Я била не помню чем. Серьёзно. Ни капли воспоминаний о том, чем я отоваривала церберовцев. Бросками, наверно. Кто говорит, что непохоже? Они там обколются стимуляторами и дают потом показания...

Нет, я не чувствую в себе склонности к искусству. И к гуманитарным наукам. К математике чувствую. Возможно, к программированию. Ещё чувствую склонность к биотической артиллерии, прям вот душа трясётся, знает — магию в руки и крушить Жнецов, как только так сразу. Биотику, ага.

Да, категорически против Жатвы. И экспансии галактики разумными машинами. Совсем.

Нет, я не поддерживаю мнение о том, что вторжение Жнецов — это благо и да воздастся всем. Нет, они не Предтечи. Членистоногие они с горы. Очень толстый вопрос, серьёзно, кто составлял эту анкету?

Я понятия не имею, кто я там по вероисповеданию. (Во что вообще индусы верили кроме священности коров?) Чувствую? Я чувствую себя агностиком, это когда... А. Знаете. Чудесно. (Ситхом я себя чувствую. Покой — ложь. А Сила скоро освободит меня. И я её тоже. Будет освободительная идиллия.)

Кумагаи-сан хороший человек, но я впервые его увидела в коридоре, да, во время эвакуации... Да, мы ещё немного пообщались на Нормандии. Хороший. Нет, никакого сексуального интереса. Вы переоцениваете меня.

Доктор, я валяюсь на кровати в половинной комплектации. Вы сильно переоцениваете меня. Давайте поговорим на какие-нибудь адекватные темы.

Рррм, мёртвый! Богатый и с завещанием на моё имя! Да. Буду навещать могилку каждый месяц. Почётная вдова. Оба будем счастливы. Ну, то, что в разное время и не вместе — всего лишь условности. Для истинной любви смерть и расстояние — не преграда.

Опять вы за своё... Не помню я их, никого не помню! Чисто по-человечески — да, это печально. Но никаких личных мотивов. Да, даже тех, кто погиб рядом со мной. По моей вине? Ну, моего милосердия на оперативников Цербера не хватает, это точно. А, из своих... Да там если начать разбираться, кто, когда и по чьей вине — сразу, наверно, всех в камеру смертников. Я шучу. Я не могу объективно оценить свой вклад, и, за отсутствием таковой оценки, сказать, кто погиб по моей вине. Или кто спасся. Все вопросы к удаче и террористам. В равной степени, я думаю.

А мне точно можно переносить массированный допрос в моём состоянии? Я шучу, извините. Ну извините. Был один парень, Ленни, мне он очень помог, жизнь спас. Погиб. Обидно. Да, и погиб обидно, и что погиб, обидно.

Саманта Престон? Где это вообще?

Правильно, я всё равно никого не помню. Интерфере?.. Нет-нет, давайте вернёмся к моему кругу общения. Одногруппники. У меня же были одногруппники? Товарищи, с которыми я училась. Что с ними, вы не в курсе случайно? А вот у меня куратор погиб. Аж два, наверно. Скорее всего, правда, больше, но про Вуйчика и дяденьку в халате я знаю точно, да.

Точно, Сандерс его звали. Да что вы опять за свои несчастные поля? Я понятия не имею. Даже малейшего.

А, на знакомых темах память должна пробудиться. Ну, хорошо. Можем обсудить мою работу. Вы читали? Только аннотацию? И что думаете? Ага. Ага... мм, очень интересная точка зрения... Очень. Интересная. Н-нет, я не сплю, конечно! Что вы...

Да, всего доброго, доктор ТСана. Амм. Ну, до завтра.

... — Доброе утро, Кинг. Наверняка ты меня не помнишь — я была в спасательной команде, которая помогала эвакуироваться студентам Академии. Я подруга Джек, Лиара.

— Здравствуйте, доктор ТСони, — удивлённо поздоровалась я.

— Хм, ты помнишь меня?

— Смутно. Вы же археолог, верно? Вы впервые предложили теорию о Жнецах, кажется. И о том, что протеане были совсем не первыми.

— Да, — грустно сказала Лиара, но почти сразу её голос несколько повеселел. — Приятно знать, что ты популярна... Как думаешь?

— Вероятно, это так, — согласилась я, немного недоумевая, к чему это она.

— Ты настоящий герой, Кинг, — тепло произнесла Лиара, присаживаясь, наверно, на стул возле кровати. — Ты очень помогла нам в Академии, без тебя бы мы не смогли спасти столь многих. Ты знаешь, что Альянс намеревается выписать тебе награду за проявленное мужество и смекалку?

— Сюрприз, — пробормотала я. — Наверно, это очень круто...

— Наверно, — со смешком согласилась азари. — А ещё есть парочка крайне благодарных родителей, которые как раз занимаются производством и программированием биомеханических протезов и хотят теперь помочь тебе. Они обратились с этим вопросом к моему другу, спектру Шепард...

Вкратце лапша расшифровывалась коротко — были деньги, были варианты, не хватало моего личного "хочу".

Чукча не дурак — отказываться от каталогов Серого Посредника и его же помощи. Ну, точнее, не настолько дурак. Тем более, я же не собираюсь подковёрные игры вести всякие, или интриги плести, или похабщину всякую в пользу Жнецов творить. Так что и опасаться госпожи ТСони резона нет.

— Только я совсем в технике вроде как не ориентируюсь.

— Ничего, я понимаю, — ободряюще сказала Лиара, — для этого я здесь — чтобы, если у тебя возникнут вопросы, ответить на них и объяснить всё, что будет непонятно. Ты не против?

— Нет, я очень даже за, мэм, — честно ответила я.

— Лучше зови меня просто Лиарой, я ещё слишком молода для таких обращений, — внезапно хихикнула азари.

— Ладно, Лиара. Но мне кажется, что героиня, спасшая галактику, заслуживает всяческого почёта и уважения... мэм.

Внезапно девушка хихикнула:

— О, это к Шепард.

— Я не преуменьшаю заслуги коммандера, но сильно сомневаюсь, что она обошлась бы в своих подвигах без команды, Лиара.

— Туше, Кинг. Ты всегда соглашаешься с просьбами, но продолжаешь спорить о них?

— Ну, в этом вопросе, кажется, вам лучше довериться мнению других людей. Я как бы не в курсе.

— И тебя это совсем не беспокоит? Ты выглядишь очень умиротворённой, если честно, в особенности для твоего состояния. Признаться, это меня удивляет. Я не специалист в людской психологии, но, по-моему, это не совсем типичная реакция. Мой вопрос не слишком бестактен?

— Не волнуйтесь. Вы просто ещё не видели моего здешнего психотерапевта, — ТСони тихо фыркнула. — А насчёт состояния — вы про амнезию или про не совсем целый суповой набор? Просто в первом случае я... ну, знаете, не чувствую особой потери. Просто в один момент, видимо, всё очень круто изменилось и мозг решил отформатироваться или ещё что... У меня нет психов насчёт неотвеченных вопросов о прошлом, или каких-то раздражающих провалов в памяти, или воспоминаний-призраков, или головных болей, или непонятных ассоциативных рядов...

— Это очень подробный анализ, — с толикой удивления заметила Лиара.

— Меня только что пытала доктор Раиль ТСана, — без колебаний парировала я. — Я вам могу пятнадцать минут детально докладываться и ни разу не повториться. Просто однажды я проснулась без воспоминаний, и моя единственная проблема — это восстановить или заново выучиться в той части, где говорится про взаимодействие с окружающей действительностью. И это восхитительно, что при мне остались всякие там разговорные навыки и прочая, прочая... А насчёт рук-ног-глаз... Они, конечно, дороги мне, как память, но тут речь идёт о том, что в ближайшее время у меня появится на замену механизированный комплект недостачи. С расширенными функциями даже, говорят. Я не стану вечным инвалидом, меня просто паззликом соберут до эталонного значения и выпустят на свободу с чистой совестью. Надо только подождать. Так смысл переживать или истерить?

— У тебя интересное восприятие ситуации. Не вполне характерное для нынешнего поколения всех рас.

— Почему?

— Проблемы с гетами, искусственными интеллектами, скандалы с живыми органами... Сейчас очень придирчиво относятся к собственной целостности и... органичности, мм, органической, живой составляющей. Это сейчас, когда на подходе Жнецы, сочли рациональным временно игнорировать этические проблемы такого плана.

— Не мой вариант действия, извините. Предпочитаю готовиться, а не прятать голову в песок.

— Что ж, тебя стоило делегировать в Совет от человечества ещё три года назад, — хмыкнула доктор ТСони.

— Да, я знаю, от лица моего возраста бравада сомнительная, — проворчала я. — Но если люди и могут что-то себе позволить, то это абсолютно точно идеализм и максимализм.

— Будь здесь адмирал Хаккет — он бы дал тебе генерала...

— Вы покачали головой сейчас?

— Да, — удивлённо подтвердила азари. — Ты сумела ощутить это?

— Скорее, спрогнозировать, — хмыкнула я. — У вас голос, как у умудрённой жизни училки-институтки. Очень умной и очень опытной. Серьёзно убеждающей детишек, что они чуть-чуть неправы, но в целом близки к идеалу.

— Я не училка! — возмутилась Лиара.

— Вы доктор наук! — возмутилась я в ответ.

— У тебя почти дописан диплом!

— Я не помню и это всё равно не диссертация! Что, ответить нечего? А?

— Я не могу поверить. Ты действительно только что втянула меня в антисоревнование об образовании, где я проиграла, потому что являюсь готовым и титулованным специалистом? — я скромно угукнула. — Ты... Знаешь, просто идеально будешь сочетаться характерами с Джокером и Шепард. Джокер — это...

— Пилот Нормандии. Правда, что его коллекция порно занимает зеттабайты информационного пространства?

Пауза.

— Итак, тебе надо серьёзно рассмотреть несколько вариантов протезных комплектов...

По сути у новых вариантов протезов было несколько важных характеристик — чувствительность, скорость реакции, возможная сила давления. Это помимо того, что в оставшемся свободном пространстве можно было размещать всякие-разные интересные блоки. Естественно, были ограничения, так сказать, треугольник гармонии — ты можешь взвинтить чувствительность, но есть риск перегрузить нервную систему, и блоки симуляции заполонят весь протез; можешь стать сверхскоростным юнитом, но для этого нужны внушительные физические кондиции, серьёзные системы сдерживания, чтобы ненароком тебя от лапки не оторвало, и компенсаторы отдачи. С силой похожая история, это как гигантский молоток с интегрированными блоками точечного давления — вроде штука серьёзная, но как бы самому от удара в неизвестность не улететь...

Моя ситуация с той же рукой осложнялась ещё и тем, что я всё-таки биотик. Облучение нулевым элементом, "фуфлыжный" чип L3, который безупречно безопасен, но азарийского выхлопа на выход не даёт. А главное — суть местной магии в том, что это реакция нулевого элемента во мне на нервные импульсы во мне же. И нынче с этим небольшая проблемка — у меня теперь ма-ахонький перекос нервных импульсов в конечностях. Нет их, так сказать, половины не стало, однако.

Ко всему прочему, мой имплант каким-то чудом теперь сплавился во что-то малоидентифицируемое... но работающее. То есть кусок технологии никак не анализируется, но адекватно отвечает на все стандартные тесты. Вроде как, работает. Что там с ним на самом деле — кто знает...

В общем, как оно что будет теперь с моей биотикой... Предсказать — задача нетривиальная.

По-хорошему в руку запихнуть бы повышенную чувствительность и забыть — но вот терзают меня смутные сомнения... В Академии я фокусы демонстрировала без лишних неприличных или приличных знаков. А вдруг у меня тут не биотика, а что-то... ну, не альтернативное, но с горочкой интересных изюминок?

Так что волевое решение по итогу таково — руку покамест начинить минимально необходимыми характеристиками и нужный вес добить болванками. А дальше уже по результатам тестов. Может, и правда, буду не чародейкой, а каким-нибудь пехотинцем-дробь-Тони-Старком. Репульсор в ладонь всандалить и — вперёд, на мину... первую же. Оптимизм у меня вместо лейкоцитов.

Нога была выбрана тоже в принципе стандартная, укреплённая, из облегчённых материалов. С небольшим кармашком, правда, поближе к зоне досягаемости рук — под взрывчатку последнего шанса или развлекательные петарды какие-нибудь, всё одно не помешает. В горячке боя в бедре ковыряться сквозь штаны-комбинезон и, вероятно, скафандр (или как правильно) — идея сомнительная. А так, может, заняться нечем будет, или танк какой неосторожный наедет в компании каннибалов и баньши — так мне будет чем встретить. Я девушка гостеприимная, ко мне никогда без приглашения не заходили.

В глаз удалось-таки подобрать лампочку. Красную. Вожделенный светильник (с функцией включить-выключить, разумеется) шёл в компании системы с претензией на виртуальную реальность, то бишь связь со всемогущим сервером и краткие справки по делу — имена там будут над людьми парить, знаки кланов и, возможно, уровень жизни. Комплект социального сталкера можно было ещё сменить на инфракрасный сканер или громоздкий хакерский блок, но последний уже требовал внешнюю линзу с дополнительными аналитическими и процессорными блоками. Мне, в общем, грозились выдать коробочку со всеми тремя вариантами, а дальше, мол, вкручивай, как душе угодно.

Из-за пресловутой лампочки было больше всего споров. Притом ладно бы установка убердиода была таким сложным вопросом — ни места, ни заряда мой фонарик не тянул. Но нет, доктор упёрлась — не функционально, бесполезно, может демаскировать, зачем... Зачем-зачем, хочется! И на новый круг, да.

Смешной народ, сами носятся с пигментами для гражданских комбинезонов, заколочками всякими экологически чистыми или сурово, настоящими кузнецами, кованными... Можно подумать, я так сходу сумею без краткосрочных дебильных хотелок не свихнуться. Я в мире игры, у меня что на ближнюю, что на дальнюю перспективу вместо будущего одни проблемы. А я даже выругаться нормально не могу, английским материться слишком литературно выйдет... Вон, завтра психотерапевт обещался прийти. И на выписку обещали выходные, а на деле опять с психотерапевтом гулять и посещать подозрительных дядек, обозванных тут протезными физиотерапевтами. Мистеры Мендоса и Валиханов. Мне только местная прима, доктор ТРия, заикнулась, что эти товарищи будут помогать мне сопоставлять пределы техники с моими собственными — мне сразу как-то поплохело. Нагрузками запахло, однако.

Так что хочу лампочку и расстреливать всякую техническую гадость из дробовика. Но оружие мне не дадут, пока доктор Раиль не разрешит доступ к стрельбищу, а затем ещё промежуточная аттестация у инструктора и первые отстрелы под наблюдением куратора (спасибо Серому Посреднику за слитую информацию). Значит, пока обойдёмся эконом-вариантом.

К слову об эконом-вариантах — с объективной точки зрения я, конечно, одобряю мерзкую привычку местных эскулапов усыплять пациентов по мере надобности, но, чёрт побери, можно же хотя бы предупреждать?..

А то засыпаешь одним вечером, а просыпаешься следующим. Уже почти в полном комплекте, разве что без искусственной кожи.

Вообще довольно интересные ощущения — подсоединённые конечности имитируют осязание довольно точно, разве что как будто через слой ткани. А вот в зрении никаких "шакалов" или лишней чёткости — правда, вначале технический глаз передавал расплывчатую картинку, но после калибровки или синхронизации (больше всего похоже на то, как фокусируется линза фотоаппарата) разница пропала. Настолько эффектно, что я, даже сосредоточившись, не могла поймать технику на запаздывании или отсутствии подсказок. Или эта умная сволочь запомнила планировку, или скачала, или творила какую-то похабщину с моим здоровым оком — но, даже обозревая окружающий мир "одним левым", я видела услужливо всплывающие пояснения. Шпаргалки дифференцировались по цвету и размеру шрифта, с учётом масштаба они были примерно одинаковых размеров и... барабанная дробь... содержали даже короткие инструкции по использованию того или иного предмета. Конечно, следовало заморочиться и по-человечески настроить фильтры, чтобы мне, например, перестали выводиться тома "Войны и мира" на каждую плитку реактопластового пола. Но.

Мой ищущий взор упал на руки (эк чего мне понамешали в правую) и я наконец-таки обнаружила свет моей жизни.

Короче, в мои руки попал омни-тул. Ещё и с доступом в сеть.

Для простых смертных из юни-тула складывался небольшой прозрачный экран, под стандартный смартфон — дюймов пять, что ли, но моё око Саурона после некоторых тормозов подключилось к потоку данных напрямую. Я почувствовала себя Шепардом, шагающим по серверу гетов.

С неизвестными статусами антивируса и файервола на моей системе, без малейшего представления об устройстве экстранета, без понятия даже о нынешней системе аутентификации и авторизации абонентов — и тем более без чётких идей в стиле "что мне всё-таки надо там"...

Конечно, я немедленно подключилась к сети.

Просто личные файлы были запаролены, а в свободном доступе болтались только куски так и недописанного Нехой диплома — сплошная абракадабра.

Так что... Здравствуй, новый боевик про бравого ханара Бласто.

Реклама выскакивала в самых неожиданных местах, но, надо отдать должное местным умельцам, благодаря интуитивно понятному интерфейсу закрывалась оперативно и безболезненно. Впрочем, открывалась практически также...

Строчные-картиночные поисковые запросы никуда не ушли, но к ним, как я могу видеть, добавились всякие радости вроде ассоциативного поиска файлов по примеру и ещё с десяток мутных опций разной степени запутанности. Мне с лихвой хватило старого-доброго гугла, олдскульного и беспощадного, сайт которого по ключевому слову выдал мне экстранетовый поиск по умолчанию. Я ещё пыталась даже разобраться в местной технике и алгоритмике, хоть чуть-чуть, даже нашла пару форумов по интересам и благополучно там флудила своими вопросами и имеющимися знаниями. Объясняли там неплохо, и источники скидывали хорошие. А когда меня окрестили "очень адекватной и довольно подкованной для своего возраста семилеткой", я аж правым глазом расплакалась от умиления.

В общем, окончила я свой сетевой сёрфинг каким-то сайтом с воодушевляющей музыкой и вечной убивалкой времени — "три в ряд" с познавательной анимацией и рожицами разнообразных ксеносов на фигурках определённого цвета. Я как раз выстраивала последовательное комбо из людей, турианцев и батарианцев, на этом замечательном месте меня и прервали.

— Здравствуйте, Кинг, — что ж у неё голос такой, что хочется одновременно и за ушком почесать до мурлыканья, и излишек сахарного сиропа во рту сплюнуть.

— Доброго времени суток, психотерапевт ТСана, — пытаясь отвечать бодро, я сворачиваю игрушки и отключаюсь от омни-тула. Перевожу взгляд на своего доктора. Даже подсказка есть. Ёк.

— Как ваше самочувствие? — тем временем невозмутимо спрашивает меня восьмисотлетний матриарх азари своим абсолютно несоответствующим внешности юным и наивным голоском.

— Шокировано моё самочувствие, — ворчу я, улавливая насмешливые нотки в голосе Раиль. — Поражено инопланетным вероломством.

— Какое же это вероломство? — невинно спрашивает азари, присаживаясь на стул рядом с кроватью и активируя рабочий планшет. — Я ведь не обманула вас ни в чём.

— И правда, — я спокойно соглашаюсь и киваю. — Какие темы для разговора сегодня запланированы?

Доктор недолго молчит, что-то обдумывая, после чего тяжело вздыхает.

— Хорошо, я сожалею, что ввела вас в заблуждение, мисс Кинг. Дело в том, что к личностям, перенёсшим повреждения, подобные вашим, в условиях, подобных вашим... рекомендуется применять нестандартные методики опроса и общения, поскольку в ваш профиль вписывается настороженное отношение к докторам и в особенности к специалистам психических направлений. Учитывая вашу биографию, я сомневалась в необходимости выполнения этих указаний, но предварительный просмотр данных по вам, плюс потеря памяти и краткие интервью с людьми, непосредственно контактировавшими с вашей текущей личностью, я сочла возможным непрямую линию разговора. Это оказалось единственно верным решением, поскольку вчера единственным мотиватором для выдачи информации для вас оказалась жалость к образу неуверенного начинающего специалиста.

— Отлично. Довольно честно.

— Мисс Кинг, — серьёзно продолжала ТСана, посверкивая строгими фиолетовыми глазищами. — Вы пережили немалый стресс, и сейчас нуждаетесь в том, чтобы разделить впечатления, хоть и не осознаёте этого.

— Я полагаю, опираясь на данные моего нового профиля, вы в курсе, что ваши слова меня не убеждают.

— Поэтому у меня с собой статистика, — кивнула доктор. — Ваше психическое здоровье действительно в опасности. В результате стрессовой ситуации на передний план вышла абсолютно новая личность, более практичная и рациональная, чем настоящая вы. Но "защитный слой", новая Неха Кинг — неполноценна, это несколько обрубленных кусков каких-то стереотипов и подсознательных желаний, спаянных кое-как в единый монолит, — а вот сейчас обидно было, да. — К счастью, как я уже сказала, рациональный монолит. Вам необходима квалифицированная помощь и курсы реабилитации, которые либо адаптируют ваши личности друг к другу, либо вернут управление настоящей Нехе Кинг с поглощением защитного слоя. Иначе неизбежно усугубление психоза, вероятно, дальнейшее разделение, сейчас невозможно прогнозировать следующие реакции на стрессы.

— Это второй прикол? Параноикам в тапочках, спалившись, выложить всё в лоб?

— Верно, — обезоруживающе улыбнулась азари. — Ваши случаи уже встречались неоднократно. И без лечения ничем хорошим не заканчивались. Вы сами можете осознать свою ущербность, мисс Кинг — как вы сказали, в ограниченности знаний об окружающем мире. Амнезия не характеризуется, кроме прочего, утерей базовых навыков обращения с привычной средой. У вас имеет место патология, подлежащая лечению.

— Крайне познавательно. Важно знать такие вещи, — киваю я. — Вы ведь в курсе, что медицинский кодекс и кодекс больницы Гуэрта — они в открытом доступе валяются?

— Простите? — как-то даже неловко с ней общаться. Вроде знаю, что передо мной хитрое создание, с опытом в энное количество сотен лет, да ещё и не просто университетское, зуб даю — с училища она! Ещё та... Но вот заговорит — и сразу всё милое вспоминается, и вместо кровати розовое облачко, и вместо психотерапевта, ересь всякую говорящего, добрая сочувствующая азари мнится... Совершенно невозможно совмещать реальность и этот её... гламур. Дала же генетика комбинацию, а.

— Говорю, читать мой кусочечный обрубок личности любит. Библиофил знатный. Так вот в этих кодексах слух такой насаждается, мол, кто социокультурный тестик завершит с результатом, зрелости адекватным, тот имеет единоличное и невозбранное право решать, что там с псхическим-непсихическим лечением своим делать, да докторам перечить радикально с припиской "без дальнейших претензий по вопросу". Так что вот вам выбор — или заканчивайте тут похабщину с оскорблениями новой меня, или дайте сначала тест, а после — или заканчивайте, или опекуна мне. Всё по закону, да?

— Я сожалею, но вчера мы уже говорили о том, что все непосредственные представители вашей семьи...

— Да, и в полисе следующим контактным лицом является Жаклин Зеро, как и у всех студентов её групп. Ага, судя по тому, как вы морщитесь, вы уже знакомы... Так чем занимаетесь?

— Вы осознаёте, что преступно пренебрегаете собственным здоровьем?

— Вам восемь сотен лет, я ни в жизнь не поверю в искренность такого сухого возмущения. Хватит уже меня разыгрывать, да? Даже гимназисты-амнезисты в курсе, что когда азари сильно эмоционируют, все остальные сильно боятся. И пока биотического ореола вокруг вас что-то нет.

Внезапно Раиль шкодливо усмехнулась и, едва пошевелив рукой, вся окуталась полупрозрачным слоем биотики. Сантиметров в десять. И планшет держать перестала, он сам чуть подлетел вверх, застыв на нужной высоте.

— У вас не вполне стандартные реакции для вашей ситуации. И, прежде чем вы заикнётесь о личной уникальности и исключениях из выборки — я практикую более пятисот лет. Я специализируюсь на случаях, подобных вашему. И ваше поведение и впрямь исключительно.

— Это означает?..

— Это означает, что у вас отнюдь не защитное замещение личности.

— Но? Серьёзно, прекращайте сидеть с таким говорящим выражением лица и продвигать многозначительные паузы.

— Но ничего другого под ваши симптомы нет. Вы понимаете, что сейчас говорите на другом языке?

Было у бабушки в сельском домике одно вредное насекомое. Как сейчас помню. Тля.

— Вы контролировали себя на протяжении всей предыдущей беседы, но сейчас концентрация сбилась и вы перешли на более привычный вариант речи. Это было бы естественно... Если бы за девятнадцать лет жизни вы хоть раз контактировали с русскими более-менее плотно, либо при отдельном изучении данного языка. Вы знаете и помните, или предполагаете, что помните, куда больше, чем желаете рассказывать. Но на пересадку или подсадку личности ситуация непохожа тоже.

— Не стану спорить с восьмисотлетним психотерапевтом, но — и что дальше? — мне остаётся только закатить глаза и уставиться в окошко. Прозрачный стеклобетонный полимер, укреплённый, защищённый дополнительно для безопасности пациента в случае внешней бытовой аварии. Состав запатентован в 2163 году по человеческому летоисчислению, каким-то там саларианцем Киросом, на массовое производство поставлен полтора года спустя, в больницу закуплен два года назад, конкретно в палату установлен одиннадцатого декабря. Мыли недавно, вчера, кажется, химическим составом с ультранизким содержанием кислот и лучевым эффектом. Химический состав запатентован...

— Мне интересно, — скромно призналась азари.

— Ну удивительно теперь. Это ж другое дело, сейчас, дайте только собраться с мыслями — и выложу всё, как на духу! А мне, например, интересен феномен матриарха-психотерапевта. Вы же разве не военачальники-политики в таком почтенном старушечьем возрасте?

— По большему счёту да, но это скорее личное желание влиять и направлять, чем традиция или обязанность. Среди матриархов и бармены встречаются... Я же предпочитаю изучать наибольшее чудо Вселенной — разум. В частности, человеческий — из-за того, что ваша раса появилась недавно и в своём роде достаточно разнообразна. Это довольно парадоксально, но больше ни один вид из ныне известных не обладает таким гигантским набором конфессий, культур, менталитетов. Тем более в условиях всеобщей глобализации и взаимопроникновения цивилизаций... — вещала доктор вдохновенно и минут пятнадцать. Общий смысл — все как-то подуспокоились, и только людишки носятся со своими этносами, традициями, старыми и новыми гадостями, национальными конфликтами, родовой гордостью и ещё здоровенным набором уникальных для в целом адекватной галактики психозов. Действительно — саларианцам с ума сходить тупо некогда, с их-то ускоренным метаболизмом в обычном состоянии пока дело до реакции дойдёт, стресс со всех сторон уже будет обдуман, пережит и обсосан. Азари по природе своей двинутые со всеми своими объятиями вечности, турианцы как-то видимо изначально задумывались жёсткими, несгибаемыми, и довольно флегматичными — солдаты, однако. Элкоры простые, как три копейки, волусы чуть посложнее — шекелей на пять, ханары всё валят на Вдохновителей. У батарианцев повышенный уровень агрессивности, но не подчиняются стадно-сволочной психологии среди них только редкие интеллигенты. Дреллы — верующие ящерки, кроганы — более агрессивные верующие ящерки, у них, правда, во главе стола здоровенный Молотильщик и духи особо кровавых предков. Ворча — вообще без комментариев. Кто там ещё из разумных и признанных рас есть?

Это я, конечно, всё немножко утрирую, но суть одна — на изучение всяких ходячих интересностей у Раиль было в сумме "более пятисот лет". А на людей пока только тридцать, и ей, видимо, ещё не надоело. Правда, открыт вопрос о том, за каким чёртом она сидит в больницах и ходит к чудикам вроде меня. Её версия — желание помогать, а не только учить, гражданский долг и склонность к добрым законным решениям, — кажется, во-первых, слишком приятной, и, во-вторых, слишком простой.

— А что там ваша вторая половинка с детишками думают насчёт игр разума, психотерапевт ТСана? — уточнила я, надеясь как-то прервать поток подозрительно правильной информации.

— Увы, у меня никогда не было ни, как вы выражаетесь, второй половинки, ни детей, — доброжелательно отвечает азари.

— Это если вам за восемь сотен лет не свезло, с моей продолжительностью жизни шансы совсем паршивые. — Порой мои умозаключения отличаются гениальной логикой.

— Не совсем верно. В юности я любила другую азари, но она оказалось ардат-якши. Из тех, что... неспокойные.

— Ситуация...

— Мне пришлось ненадолго стать юстициаром и решить проблему с ней. С тех пор как-то с отношениями не задалось, — тонко улыбнулась Раиль, приложив палец к кончику носа.

Слов для ответа в этот раз у меня не нашлось, но, похоже, они и не требовались — доктор внезапно перестала поддерживать биотическое поле около себя. Планшет мягко спланировал ей в руку и она зачитала:

— Инопланетяне? Для человечества они опасны, и любой намёк на сотрудничество или, не дай Бог, что-то большее, вплоть до симпатии — очередной сигнал бедствия, метка пути в небытие и поражение людей в невидимой, но наиважнейшей войне. Война эта — значение самобытности нашей расы, её индивидуальности и неприкосновенности. Необходимо отринуть любое понимание или знание в отношении чужаков...

— Я поняла, поняла, инопланетяне — плохие. Не надо накачивать меня пропагандой, ладно? И зачем вы мне читаете этот манифест Цербера, м?

— Это, к слову, и впрямь выдержка из листовки, описывающей Церберовскую парадигму. Каково ваше мнение о других расах?

— Клёвые ребята попадаются везде, как и мерзкие товарищи. Иногда с особой спецификой, но суть от того не меняется, — скучающе отрапортовала я. — Не делю народ по такому признаку. Ну, не совсем — люди понятны интуитивно, так что небольшое предубеждение всё равно есть, но это в счёт моей личной паранойи. Тест пройден? Или что, кто-то отвечает по-другому?

— Бывает и так, но редко, — довольно улыбнулась психотерапевт. — Я просто льщу себе мыслью о том, что могу различить, лгут мне или говорят правду. Также как могу отличить незнающее вежливое молчание от знающего. До аварии, мисс Кинг, вы были в целом согласны с идеями Цербера, но теперь высказываете диаметрально противоположное мнение, да и на сотрудников клиники реагируете спокойно. Что, в общем-то, можно объяснить... В отличие от знаний. Я допускаю, что вы могли интересоваться потенциальным врагом — или изучали уклад азари из иных соображений, как бы то ни было, вы могли узнать об юстициарах, хоть и данные о них не афишируются. Но вот есть то, что мой народ тщательно скрывает, неприятная тайна, которая могла бы взволновать немного галактику, пожалуй... Откуда вы знаете, кто такие ардат-якши? — и глазками ещё довольно похлопала. Вот же ТСана.

— Да ниоткуда, — очень честно пожимаю плечами. — Думаю, это может быть что-то плохое — но это так, просто догадка.

— Вот как? — издевательски спросила психотерапевт.

— Вот как. И, знаете что, я с вами больше не разговариваю, — доверительно сообщила я ей. — Если нужен официальный вердикт — ой, всё. — С этими словами я демонстративно завернулась в одеяло с головой и отвернулась лицом в подушку.

Раиль немного помолчала и после ушла, не забыв оставить парфянскую стрелу:

— До завтра.

Ага, до завтра! Дважды. Помнится, я тут сгоряча маленько поцапалась с местным главврачом, больно ТРия была заунывно-правильной и педантичной. И даже было там что-то насчёт раннего ухода из больницы.

Вот только она обещала охрану предупредить, а это печально. Впрочем, меня же тоже в средствах не ограничивали. Так, мне нужен источник информации. Где тут жалостливая медсестра или добрый медбрат?..

Медсестры в коридоре сходу не нашлось. Повсюду сновали товарищи разных рас в сходных комбинезончиках, и определить, кто тут кто, без подсказок было невозможно. К счастью, подсказки-то у меня были. Одна проблема — вокруг все как один занятые, дикие, дерзкие... Отвлекать народ, тем более медицински занятой, как-то не с руки. Я лучше пока самопально погуляю...

Далеко не угуляла — тут рядышком нашлись охранники, аккуратно завернувшие меня в сторону палаты. И вновь я нуждаюсь в медсестре. Кого бы выбрать? Не подходить же к персоналу с вопросом "Свободное время есть? А если найду?", в самом деле.

Источник информации нашёлся сам — человек-девушка, молоденькая совсем, с меня нынче возрастом примерно, заторможено брела по коридору. Её одновременно потерянный и ищущий взгляд наткнулся на меня; в голове медработника явно щёлкнул тумблерочек, включающий функцию "найден бесхозный пациент" и она тут же направилась ко мне.

Ой, как мне сразу поплохело-о... Лапы ломит и хвост отваливается, панимаш. Студентка Кинг крайне нуждается в успокоении.

Добрая девочка, она же Кира, не только поведала мне, к кому тут надо идти, чтобы нейтрализовать охранников — по большему счёту человеков, но и посвятила меня в последние сплетни. И даже помогла с заказом вещей. Попутно выяснилось, что я дама богатая — новый костюм мой личный счёт облегчил, но не так уж и значительно.

Прикинув к носу ситуацию, я для начала предприняла диверсионную вылазку к доктору Тиварону. До его кабинета добралась мелкими перебежками, дальше ползла по-пластунски. Турианец с немалым скепсисом наблюдал, как я от двери стекаю на пол и дальше целеустремлённо двигаюсь в его сторону, и даже трёхпалую лапку напряжённо положил поближе к селектору, но от комментариев воздержался. Потом оттаял, особенно когда я начала вдохновенно муссировать тему "Савсэм здаров, да, ваэват хачу, Жынэцов рэзат, злёй азари нэ дайот!". Я не прикалываюсь, у него было настолько гадливо-презрительно-понимающее лицо, что я чувствовала себя бездарной макакой в компании лауреата Нобелевской премии.

Расист обнаружен.

Впрочем, расист не расист, а помог — посмотрел мою карту, позвал местного пластического хирурга и дал добро на более раннюю накладку псевдокожи.

Доктор Ледра был дядечкой более позитивным и живым, любопытным и очень даже активным. От фантастики людей саларианец был в непроходящем восторге и разбирался в ней неплохо. С ним мы и договорились до идеи подбить на микромятеж весь персонал. Персонал, замечая маячащего за моей спиной неуёмного Ледру, спокойно и быстро соглашался на идиотскую по сути идею. А уж после того, как я стартовала тотализатор по случаю моего бегства или провала оного, к планам моим отнеслись с большим энтузиазмом. Посыпались советы, обсуждения, вредные советы — благо, местные медики соблюдали негласное правило "не говори ТРие".

К лейтенанту Уильямс я зашла уже утром. Суповой набор из патриотизма, молодой горячности и желания действовать был ею съеден за милую душу, тут, правда, свою роль сыграла приправа из вердикта Тиварона и соус в виде "чувства потерянности на фоне амнезии и утраты семьи".

Таким образом, охрана тоже была у меня в кармане, потому что Уильямс у них — образцово-показательный "свой". Разве можно не помочь ей с такой мелочью? Да и чего зря томить в госпитале эту Кинг, конечно, с прибабахом, но в целом тоже девчонку нормальную. Сколько интересной информации о себе можно подслушать, оказывается...

По возвращении в палату обнаружился подарок — умница-Кира занесла и оставила пакет с вещами.

В целом перед побегом оставалось только одно незавершённое дело — насчёт кровати, сверхудобной, между прочим, даже всеведущий экстранет выдавал сугубо артикул и справки на сатанинском галактическом. Человеческого варианта текста не было, встроенный перевод либо отсутствовал, либо не работал, либо был чрезмерно впечатлён найденной мною непереводимой игрой слов, не встроенный в целом был солидарен со своим несетевым коллегой. Из чего же ты, ложе?!

Ой, а ко мне гости...

Сара, вероломно впоследствии оказавшая Шепард, любезно помогла мне сдёрнуть из больницы и даже невольно показала краткий ликбез по обращению с местными нормальными дверями и лифтами. А вот на выходе уже, конечно, была Джек.

Разве могла я сбежать и не предупредить куратора? Пусть и практически в последний момент...

Шепард быстро оставила нас с Джек, и никто её не задерживал — это простым смертным погулять можно, а у Сары наверняка расписание хардкорное. Рахни там в районе кроганского пространства подкорректировать с утра, Тессию спасти после обеда, а вместо ужина пару баз Призрака разбомбить...

— А вы друзья с Шепард, да, мэм? — перебиваю я что-то втолковывающую мне Джек, и она, недобро глядя на меня, отвечает:

— Ну, можно сказать и так. Ты меня вообще слушаешь, Кинг? — "Миша, ты чё такой умный"...

— Один последний вопрос, маленький. Если вся жизнь в Галактике будет зависеть только от её решения — выберет она жизнь или смерть?

— Хорошо же тебя по башке приложило... Или это в больнице с обезболивающими переборщили, а, Кинг? Что за идиотские вопросы? Шепард тебя не спасёт в случае чего, самой вертеться надо. И у тебя сейчас решения поважнее, не находишь? — видя моё немного непонимающее лицо, Джек констатировала: — Не находишь... Так, — шли мы по парковой зоне. Женщина нашла глазами ближайшую лавочку и, подхватив меня под руку потащила к ней. — Садись и слушай. А вы, — обратилась она к облюбовавшим местность аборигенам, — погуляйте тут чуть-чуть, для здоровья охуеть как полезно.

— Что вы себе?.. — возмутился шкаф-человек в компании серьёзной азари, визуально — матроны, но Джек проявила свойственную ей вежливость:

— Пожалуйста, блять, — добавила она, выразительно кладя на плечо дяде окутанную биотическим ореолом руку. Мужик, глядя на изменившуюся расстановку сил, побледнел, но упрямился — видимо, компаньонка была ему уж очень важна. Все сомнения решила именно она — подхватив кавалера под руку, скромно попрощалась и удалилась. Внезапно.

Я что-то понять не могу — Джек сняла мораторий на матершину или я у неё уже по каким-то причинам в группу малышей-карандашей не включена?

Тем временем самая заботливая террористка в галактике мягко отпилотировала и приземлила меня на лавочку, используя моё плечо в качестве джойстика, и там же припарковалась сама.

— Ты наверняка не помнишь, Кинг, но я чертовски не люблю повторять дважды. Так что вот тебе краткая диспозиция: Альянс предлагает выгодный военный либо научный контракт, ещё азарийский университет хочет тебя на исследования, как твоих интерференций, так и изменений биотических сил и потенциала при неполноценных физических кондициях, но, разумеется, всё с твоего согласия. Ещё у тебя есть вариант с семейным бизнесом, по состоянию здоровья ты можешь отказаться от службы. Это ясно?

— Вообще нет, но информацию я услышала и приняла к сведению, — задумчиво ответила я.

— Х-ш-что тебе не понятно? — терпеливо уточнила Джек. Все попаданцы как попаданцы, а у меня такой необычный квестовый непись... Переживает же, вижу. Даже стыдно немного.

— С университетом азари ясно всё, кроме того, за каким чёртом им человек.

— Они почему-то думают, что ты была очень умной девочкой, и наивно надеются, что ум к тебе ещё вернётся. Диплом у тебя шибко интересный, и предложение о переводе от Лаисси висит уже второй год, они просто сейчас его на всякий случай подправили и продублировали, — недовольно размяв шею, пояснила Джек. — В общем-то, там тебя готовы облизывать со всех сторон годами, у азари довольно специфические отношения со сроками и темами для промежуточных и конечных сроков исследований. Захочешь — можешь к чему-нибудь другому вообще интерес проявить...

— Так, а контракты Альянса? — я спросила и спустя секунду не в шутку развеселилась — так этот диалог напоминал мне игровые беседы.

— Принято решение о создании в войсках такого подразделения, как биотическая артиллерия. В случае, если твои силы сохранились хотя бы в половинном объёме, и если после двухнедельных сборов инструктора и кураторы подразделения признают твои результаты и навыки удовлетворительными — отправляешься на фронт в составе одного из взводов. Если у тебя нет желания либо возможности воевать, но есть желание любить родину на официальном уровне, отправляешься в научный корпус. Условия последнего сходны с приглашением от азари, но у азари кормят лучше.

— Так, а контракты Альянса? — не удержалась я. Джек приподняла брови и смерила меня долгим задумчивым взглядом. После ласково спросила:

— Ты так шутишь? — Я смущённо кивнула. — Не надо так шутить, — тихо резюмировала мисс Зеро.

— Чисто из интереса — а что там у моей семьи за бизнес? — надо же прояснить третью доступную опцию.

— Что-то там, связанное с производством лёгких поликомпозитов, — неуверенно нахмурившись, пробормотала Джек.

Ясно. В смысле, окей гугл...

— Но с этой штукой ты сможешь и параллельно с научной деятельностью разгребаться.

— Там хоть какой-нибудь добрый бухгалтер в живых остался? Честный, — жалобно спросила я, слабо себе представляя, что там с бизнесом может происходить и вообще как и зачем.

Сочувствие в глазах Джек надо было видеть.

— Честный бухгалтер? Крепко у тебя мозги ёбнулись, — покачала она головой. Я машинально ткнула её кулаком в плечо. От такого пассажа у Джек даже челюсть отпала, но она смолчала и не отреагировала.

— В общем, время у тебя подумать есть, а всё, что надо, я тебе вроде сообщила, — подытожила Подопытная Ноль. — Ещё вопросы?

— Да. Если вдруг возникнет ситуация, в которой исключительно Шепард придётся решать...

— Да блять, что ж тебе неймётся-то?! Что за херня с философскими вопросами, Кинг? Перед тобой сейчас совсем другие стоят, пиздец какие практические, разве нет?

— Так они же связаны напрямую, — упрямо говорю я. — Вот вы меня склоняете в сторону Лаисси нежно, я же вижу, в конце концов... Но к научной деятельности — ей-ей! — у меня душа совсем не лежит, да и ждать тихо, пока Жнецы протянут свои сегментированные лапки к моему дому, настроя тоже особого нет. Вот пристукнуть парочку говнюков и медальки за это словить — отлично, я считаю, потому что сдохнуть когда-нибудь придётся в любом случае, а так хоть жить поинтереснее будет. Вопрос только в том, чтобы все мои старания не были бесполезными. По галактике в рейтинге сейчас лидирует Шепард — летает повсюду, спасает всё, что движется, а что не двигается — пинает и по предыдущему сценарию, объединяет вон расы Цитадели и не очень... Финал всей той дряни, что происходит, мне кажется, не в последнюю очередь зависит именно от неё. Так что и помогать мы некоторым образом будем ей в конечном итоге. Стоит оно того? Что сама Шепард думает о Жнецах? Что органика должна развиваться, плодиться, размножать и пороть чушь бесконтрольно, или что Цикл — не так уж и неправильно? Просто если в нас не верит она, то другим тем более нет смысла бороться, вот что я думаю, — аккуратно закончила я, следя за тем, чтобы выданными сомнениями и информацией не выходить за рамки доступного в экстранете.

— Что ж... Что ж. — Джек потёрла лоб и поднялась с лавочки, вставая напротив меня. — Интересный вопрос. Не лишённый рационализма. Вот что, — Зеро схватила меня за рукава на плечах и поставила на ноги. — Шепард — сама долбанный воплощённый хаос органики, раз так тебе это хочется знать, и все идеи Жнецов имела она в виду. Довольна? — Я кивнула. — Отлично. Ходу, — и, развернувшись, женщина мрачно потопала вперёд. Я поспешила следом.

— Так а где подписать военный контракт? — догнав, попыталась прояснить важный вопрос я. Договорить про "и уточнить насчёт семейного дела" не успела — Джек, ускорив шаг, раздражённо передёрнула плечами и пробормотала себе под нос: "ещё в старшей школе не обжимались толком, а уже воевать, как один, сопляки с жопой горящей нашлись" и уже громче сказала:

— Завтра группой улетаем в тренировочный лагерь, официально это учебное мероприятие в рамках подготовки гражданских специалистов к чрезвычайным ситуациям. Будет возможность всё подписать в течение двух недель этих курсов. Хлебнёшь там военной жизни чутка, не понравится — поедешь на научную станцию. Такой для всех расклад.

— Это не слишком ли мягко для потенциальных солдат вообще-то? — удивлённо уточнила я. Это что за прикол с "понравится — не понравится"?

Джек остановилась, и, дождавшись, пока я поравняюсь с ней, сказала:

— Мы, Кинг, долбанные биотики, а вы, академики, ещё и маленькие биотики — то есть истеричные чудики с критически дерьмовой дисциплиной и паршивым коэффициентом послушания. Что означает — гипотетически к жизни по уставу плохо приспособленные, к тому же, в силу молодости, обладающие не лучшим контролем эмоций и прочего. Это, в свою очередь, приводит к другой проблеме: если вам что-то просто очень сильно не будет нравиться, есть немалый шанс, что вы к гребеням взорвётесь (буквально), возраст у вас такой специфически нестабильный и силовой потенциал в кого не плюнь — на высоком уровне. Поэтому всех протестируют в том числе на адекватность, послушание и стрессоустойчивость, и если кто не пройдёт эти три простых теста на совместимость с командой и руководством, такому кадету будет настоятельно рекомендовано более мирное занятие. Хоть бы и на стройках впахивать вместо крана, но не подвергать риску команду и операцию. Слишком в академии детишки необычные учились, и ты в том числе. Всё?

— У меня больше вопросов нет, кроме "а куда это мы", мэм, — бодро отрапортовала я, с интересом принимая новую информацию. Ничего себе какие интересности. Взорвёмся буквально, мм?

Джек глубоко вздохнула и молча пошла дальше, махнув рукой — мол, следуй за мной. По крайней мере, я расценила её жест именно так.

Вокруг определённо было на что посмотреть — например, на пейзажи за окном, несопоставимые с планетарными. Перспектива была более чем впечатляющая, тем более с учётом раскрытых лепестков станции. Моё обожающее городские и технические картинки сердце бесконечно радовалось при виде кучи микроскопических подсвечивающихся ячеек над головой — противоположного отсека Цитадели, виды по бокам, правда, могли похвастаться только зданиями, рано или поздно закрывающими горизонт. Там, где мы шли, кстати, было много парковых зон, дорожное покрытие в местах, где отсутствовали газоны, больше всего напоминало каменную плитку, как по виду, так и наощупь. Был очень клёвый сектор с живыми растениями, в котором даже нашёлся какой-то добрый мутант, больше всего напоминающий беззубую росянку — Варрский Калви был чем-то вроде растения-коровы, как мне любезно подсказала нашедшаяся рядом Авина. Рос легко и нетребовательно, правда, долго; мякоть его была сытной, с одного взрослого растения можно было настрогать от двух тонн съедобного продукта, не считая других полезных в быту материалов. Притом бронированная веганская росянка передо мной считалась ещё маленькой, всего полтора человеческих роста на адски гибком стебле. Он, кстати, умел чуть-чуть имитировать звуки, однако научить калви говорить "Я есть Грут" мне не удалось (но я попыталась!) — Джек опять заметила, что меня сзади не плетётся, вернулась и, крепко схватив любопытного кадета в моём лице за руку, уже не отпускала до пункта назначения. Возгласы и просьбы остановиться и подождать минуточку жёстко игнорировались, единственное — удавалось чуть-чуть притормозить, если я начинала банально упираться ногами в пол. Вокруг же столько всего интересного! Я по своим меркам вообще впервые за пределами родной планеты, Гриссомская академия не считается. А тут — культурный и политический центр едва не половины галактического пространства. Да тут элкоры живые! Волусы! Надо же увидеть Барлу Вона, вдруг он и мне скажет своё коронное: "Дружочек". Тут же если пошататься — можно далатрессу в балахоне найти, кварианца настоящего встретить (а вдруг), ханара обнаружить, может даже в компании живого дрелла...

Я же во вселенной Масс Эффекта! Дайте мне хоть пару часов туристического угара перед непосредственно войной, ну...

Но у Зеро были другие планы, не сказать, чтобы хуже моих идей. Как выяснилось, Джек вела меня в "Чистилище". Тоже, в общем-то, неплохо.

Впрочем, непосредственно в клубе мы тоже не особо задержались — я имею в виду, внутри энное количество танцполов, кафешка внизу, парочка тихих площадок, как, например, та, на которой устроилась Ария (я издалека видела Арию. Хорошо, что Джек тащила меня вперёд и не давала останавливаться, иначе бы я зависла — интересные у дамы узоры), и, оказывается, чуть в стороне и выше по уровню находились банкетные кабинеты. На всю стену панорамное окно, чтобы, если наскучат соседи, полюбоваться на выкрутасы развлекающегося народа, и, конечно же, стол, стулья... Куча молодых и парочка не очень людей в комплекте. Некоторые знакомы отдалённо. Да хотя бы этот же альбинос...

Аборигены радостно приветствуют меня и осторожно хлопают по плечу, провожая к столу. В смысле, сначала-то были крепкие обнимашки, но потом все резко вспомнили, что я того, нездорова чутка. Радость немного наиграна, у некоторых и не немного, но это детали. В целом сюрприз засчитан.

Правда, как выяснилось, это не специально мне приветствия устроили — студенты тут зависали со дня прибытия на Цитадель, столовались, я так понимаю. Но моё появление всё равно считается неплохим поводом — теперь как бы все в сборе из спасшихся после атаки Цербера, так что минута молчания в честь погибших, прочувствованная речь от парня с грустными влажными глазами и видом "мне больше всех надо", ремарка в сторону "спасибо, что Неха всё-таки выжила" и продолжение банкета. Даже на лампочку сильно не косились и вопросов лишних не задавали.

Кроме всего мне под сочувствующие взгляды и поддерживающие реплики публики вручили настоящую фоторамку с настоящей фотографией. Ещё целая Неха Кинг со своими родителями и братьями, один из них совсем пацан, лет десяти, наверно. После процедуры меня берёт на прицеп и тащит к столу светлоголовая девушка.

В итоге моё место оказывается рядом с блондинистой королевой бала, которая, очевидно, по привычке пытается меня обнять и чмокнуть воздух у щёки. От этой опасной атаки я уклоняюсь, но враг не отступает — приземляется на стул рядом, заботливо пододвигает мне салфетку и начинает психологическую обработку:

— О, Неха, дорогая, я так рада, что ты выжила! Я поручила папиной ассистентке найти список пластических хирургов...

В непрозрачном бокале оказывается всё-таки вода. Я аккуратно давлюсь жидкостью, оценивая обстановку — Джек с самодовольной ухмылкой сидит на другом конце стола и мстительно салютует мне стопкой:

— Ребята, Неха пока не очень комфортно себя чувствует со всеми этими штучками с общением, к тому же, сами понимаете, амнезия... В общем, вы поможете ей познакомиться со всеми заново и вспомнить свои увлечения и интересы, да?

Люблю английское слово "сука", его так комфортно маскировать под чихание. Что я и делаю, громко и демонстративно. Это кажется невозможным, но Джек улыбается ещё шире и ещё счастливее.

— Наверно, у меня аллергия на эту траву, — задумчиво объясняюсь я, с сомнением тыкая вилкой во что-то сопливо-зелёное и стручковое.

— Ты что, — вскидывается тут же богиня дискотеки, — это же основа твоего рациона! — и за дальнейшую краткую лекцию я узнаю, что труднопроизносимое нечто есть низкокалорийная и жуть насколько полезная пища, которую я люблю и уважаю. На всякий случай всё же рискую и пробую. Нет, трава травой.

Беру небольшой тайм-аут и убегаю к автомату в уголочке — через него можно передавать заказы. В спину мне немедленно сыплются возражения — мол, можно позвать живого официанта и вообще все хотят мне помочь. Я кричу в ответ, что боюсь живых существ, страшно закатываю глаза, дёргаюсь и благодаря вмешавшимся взрослым ("Так, ребята, дайте Нехе передохнуть, она только из больницы") получаю пять минут уединённого общения с техникой.

На самом деле они даже очень милые, если не считать блондинку с именем на "М", которая, видимо, прочно обосновалась в моих патронах по меркам студенческой иерархии. В смысле, так-то ко мне все обращались, частью с уважительными эпитетами насчёт того, что я славно крошила церберовцев, частью с благодарностями за всё то же, но применительно к спасению чужих жизней, плюс всяческие разговоры о добром и недобром здравии. Но я пока всерьёз рассматривала перспективы возвращения в больницу — тут людей вон сколько и все общительные, а в госпитале разок в день ТРия зайдёт мозг попилить да часок над душой ТСана постоит. Но она будет одна и ей, в принципе, уже даже отвечать необязательно, насколько я понимаю.

Вымучив из автомата свою еду, возвращаюсь за стол. Европеоидного вида блондинка, которую я окрестила королевой бала, оказывается Маликой Томирис, а я — её лучшая подружка. Нашу дружбу, чую, ждёт большое испытание...

Ещё из имеющихся примерно трёх десятков товарищей я сумела сразу не забыть: Дэвида Арчера (хороший тихий парень), потому что по игре встречались; всё того же альбиноса из своей группы — Люсьена Феррейру, как выяснилось; очень пафосного и тошнотно-самолюбивого чувака с претензией на лидерство — Джейсона Прэнгли и немного нервную девочку — Родригез. Назвалась она, кстати, русским именем, но его моя память заносить в каталог уже отказалась. Вообще они зашибись весёлые ребята — хороводиком представились и довольные, думают, я всех знала или прям сходу без проблем запомнила.

Потом действительно-таки живые официанты занесли мой заказ — бифштекс с чесночным соусом, великолепно горячий фруктовый чай и ведро с попкорном специально для Джек.

У Малики чуть истерика не случилась:

— Неха, ты что-о! — Кому я блин говорила "Зовите меня Кинг"?!

— Гипотетически — человек, — ответила я, поудобнее перехватывая нож и убеждая себя, что примериваюсь именно к мясу на тарелке. Вокруг меня какая-то долбанная калька на "сильно изменилась за лето" происходит, ей-ей.

— Но ты же вегетарианка, — повелительно говорит девушка и пытается угнать мою тарелку.

Нож врезается глубоко в стол совсем рядом с загребущими пальцами Малики.

— Ой, извини, — притворно ужасаюсь я, — это всё проблемы с протезом. Но вообще, — продолжаю уже тихо и враждебно, — не трогай мою еду, женщина.

— Да, я слышала, что после травм, подобных твоим, бывают небольшие проблемы, — тем временем с другой стороны вещал второй прототип лучшей подруги. Вообще их было аж три штуки кроме меня, но Малика явно прочно держала знамя первой скрипки. И, судя по её глазам, у меня наклёвывались большие проблемы с оркестром.

Другой причины кроме действительно шикарного семейного бизнеса я придумать не могу, но, тем не менее, дамы продолжали упорствовать — за полчаса через меня прошёл чудовищный поток малосвязной и не слишком-то понятной информации. Всё в основном начиналось с вопроса "Так, ты помнишь?..", и дальше следовал краткий гайд по затронутой теме с обещанием дальнейшего ликбеза и чуткого руководства с практикой.

Косметика ("с лицом что-нибудь придумаем, но тебе уже сейчас нужны тени, вот, возьми пока мои"), шмотки ("ох, эти доктора бесчеловечны — обрядить тебя в такое!"), парни Гриссомской академии (незнакомое имя, незнакомое имя, незнакомое имя, Джейсон Прэнгли, незнакомое имя...), парни не Гриссомской академии (тут даже ни одного Прэнгли не нашлось, совсем всё плохо)...

Мясо — вкусное, кстати, даже очень, — кончилось, чай тоже, из полезной информации пока была только характеристика предыдущего пользователя моего тела. Неха Кинг была чуточку ботанистой модницей, конечно же, стервочкой для окружающих, но нежной и милой натурой в душе — то есть внутри фантастической четвёрки аутсайдером. И ещё на горизонте маячил некий Джеймс Райт, истинный джентльмен из хорошей семьи, о котором мечтают все дамы. Он, конечно, меня обидел, поэтому не стоит его прощать сразу... Так, стоп, необычные данные.

Ага, дядька, оказывается, был со мной помолвлен, разорвал помолвку, потому что поссорился с моим отцом. А буквально пару дней назад, после происшествия на Фабии, я полагаю, вспомнил, что любит меня ведром... То есть, конечно, безумно, чёртов Т9.

Сейчас расплачусь от умиления. Правда расплачусь — какой-то мужик и впрямь топтался у дверей в зал, тискал в руках букет экзотических, но живых цветов (даже очень живых, тонкая зелёная дрянь, в избытке выглядывающая из обёртки, как-то зловеще шевелилась не в такт тисканью) и тоскливо буравил меня горящим взором.

— Кинг, — за моим плечом, как чёртик из табакерки, появилась Джек. Только что же попкорн лопала, ну как так? — Тут с тобой экс-жених пообщаться хочет, — неодобрительно сказала биотик.

Да нужен он мне.

— Он кажется хорошим человеком, и есть в нём что-то родное, я думаю, я хочу с ним познакомиться, — застенчиво говорю, скромно втупив глазки в стол. — Можно ведь? — пай-девочкиным тоном спрашиваю у Зеро. Она кивает, со скепсисом глядя на мою пантомиму. — А если мы... ну... загуляемся?.. — продолжаю ломать комедию я.

— Я скину тебе сообщением адрес отеля и время сбора, точки отмечу на карте, — со вздохом качает головой Джек. Когда я уже на полпути к очень кстати явившемуся ухажёру, Зеро ненадолго останавливает меня, аккуратно схватив за локоть.

— Только так, Кинг, — ты сама не убейся и никого не убей тоже, хорошо?

— Я всего пару дней как живу, и то из них большую часть была в больнице, — делаю большие глаза.

— А меньшую часть упоённо превращала в крохотные обломки людей, робототехнику и особо тяжёлые перекрытия, — насмешливо поддакивает Джек. — Ты, конечно, нихрена не похожа на предыдущий вариант своей личности, и не сказать, что меня это не устраивает или в нынешних обстоятельствах такие метаморфозы не в кассу... Но башки всё равно не теряй, ладно, курсант?

— Ладно.

— И общаться с ребятами тебе всё равно придётся. Даже с большим их количеством, чем сейчас, потому что в учебку не только вас запихивают. Там тихо сваливать не получится.

— Ясно, мэм.

— Хорошо, — улыбается Джек и отпускает меня: — Развлекайся, Кинг.

Мистер Райт разыгрывает верного и великолепного Ромео, и даже преданно смотрит мне в глаза, пока тарабанит заученный текст про вечную любовь. Правда, имеющимся раскладом и моим внешним видом парень доволен не слишком, поэтому накидывается любезно заказанным мною виски буквально минут за тридцать (не без моего активного пособничества, но это мелочи), очевидно, надеясь, что при определённой концентрации алкоголя в крови я превращусь в шикарную азари в латексе. Я решила его не разочаровывать, и, пока Джеймс сосредоточенно созерцал столешницу и перерабатывал очередную порцию мужской косметики для женщин, отлучилась ненадолго и... Ага.

— Извините, — чуть виновато улыбаюсь на подходе к столику, — можно вас побеспокоить вопросом?

— Конечно, мисс, — легко козыряет мне Джокер, бросая лукавый взгляд в сторону своей металлической компаньонки. — Что бы вы хотели узнать? Флотские волки вроде меня всегда найдут ответ, даже на трансцендентные вопросы.

— Мне бы что-то поприземлённей, — скромно говорю, — вроде сведений о том, в какой части бара здесь хороших проституток найти можно.

Моро с каким-то радостным интересом сдвигает кепку на затылок, а Сузи, не заморачиваясь, уже даёт мне направление и средний ценник, с чем я и покидаю радушную компанию.

Уголок слева от места отдыха бравых солдат Альянса, краткие переговоры — и вот уже к моему экс-жениху подсаживается роковая синяя дама со словами "Милый, вот я и вернулась". Джеймс поначалу трясёт башкой, но потом зависает на секунду, прежде чем отполировать своё состояние ещё одним стаканчиком и включиться в беседу.

Так, теперь, я думаю, можно и прогуляться?.. Эй, кто там?..

— О, интересный способ отшивать парней, — толкается. Ну да. — Лювья.

— Лювья? — скептически переспрашиваю, оборачиваясь. Здоровенный татуированный шкаф обаятельно улыбается:

— Я Джеймс Вега, а ты Неха Кинг. Мы не успели познакомиться, но я был, знаешь, в эвакуационной команде для Гриссомской академии.

— Лювья? — ещё раз говорю. Звучит мерзко, как по мне.

— Это "дождь". У меня есть немного дурацкая привычка раздавать людям прозвища — я не люблю запоминать имена, мне ближе ассоциации. Дождь — так твоё имя переводится, да и ты сама чуть-чуть на дождь похожа.

— Всего самого наилучшего, Джеймс Вега, — киваю я ему и валю поскорее, пока он ещё как-нибудь меня не обозвал. Хороший вроде парень, конечно, но... Лювья?

Пока я думаю, куда направиться дальше, натыкаюсь взглядом на довольною рожицу Джокера — он, размахивая кепкой, приглашает меня к столу. Почему бы и нет?

— Я — Джеф Джокер Моро, а это моя платформа-помощник Сузи. Мы как бы выходные ненадолго, так что застряли на берегу и теперь вместе со всеми делаем вид, что всё отлично и не летит на самом деле в глубокую и безысходную чёрную дыру. Должен заметить, у тебя интересный способ общаться с кавалерами, и, учитывая судьбу первого парня, с тобой теперь хочет замутить весь бар. Как дела?

— Привет снова, я — Кинг. Судьба первого парня — проблема исключительно его счёта, и я сильно сомневаюсь, что космопехи постесняются оплатить себе ночь, если понадобится, так что их чаяния не особо обоснованы. У меня тотальная амнезия, говорят, пара клинических смертей, и есть немного времени до вылета в учебку, в которое я намереваюсь по мере возможности развеяться перед тем, как чёрная дыра начнёт вертеть всех нас как ей пожелается. В остальном всё отлично, а у вас как?

— Ничего не помнишь, да?

— Точно.

— Знаешь, кто самый крутой пилот в Галактике?

— Всё ещё амнезия.

— Джокер, то есть я — самый крутой пилот в Галактике. И у меня есть пара историй о том, как мир был спасён — исключительно благодаря мне, разумеется.

— Если они интересные — возьму у тебя автограф.

— Сделка.

— Глупые социальные пляски. Разве это не доказывает людскую неполноценность по сравнению с машинами?

— Э, Кинг, не обращай внимания, Сузи так шутит...

— В последнем сомневаюсь, но вообще мне нравится.

2

Следуя традициям своей исторической родины, я не только узнала у Джокера много интересного, но и отжала кепку на память. Кепка явно добавила мне очков к обаянию — по крайней мере, местные человеки перестали страшно дёргаться при виде моей причёски. Тоже мне, никакой свободы самовыражения...

Конечный пункт моего сегодняшнего путешествия был довольно далёк от клуба, что, в принципе, адекватно, да и мне на руку. Можно, например, зайти в одну из бесчисленных парикмахерских по пути, где розовое тенткалевое чудовище, виртуозно орудующее какой-то супербезопасной и сверхзвуковой бритвой, подровняет мне виски — признаться, в тот момент, когда за моей спиной возник ханар с гелевым чубом на тушке, мне было даже страшнее, чем в любую секунду в Гриссомской академии.

Конечно, можно капитально пройтись пешочком, с остановками, правда, потому что нога порой устаёт от протеза, и когда хромота становится совсем уж чёткой, лучше пятнадцать минут передохнуть в уголочке или на лавочке. Вообще забавно: сядь себе хоть посреди дороги в позе лотоса — никто и слова не скажет, обходят молча. Такие все тихие и толерантные. Безопасники, правда, ко мне стеснительными коршунами присматривались, всё надеясь, что я начну лишние звуки издавать, чтобы меня можно было перенаправить либо в неотложку по здоровью, либо в кутузку за несанкционированный митинг. Ан нет. Пока я не врежу никому и не оскорбляю ничьи чувства, имею право справлять любые религиозные ритуалы в любом месте в любой момент времени, закон о вере, однако. Другое дело в уважении к окружающим и моей репутации в их глазах, но... Человек вообще живёт в симбиозе с церебральными тараканами, инопланетяне должны были свыкнуться.

Зато за время променада можно действительно полюбоваться всеми доступными видами разумных. Даже кварианцы отыскались, и мельком протеанин — от Явика я немедленно поменяла вектор движения, на всякий пожарный. Не люблю чрезмерно осведомлённых собеседников... Так, снова смена направления — впереди мелькнула спина, до боли напоминающая спину одного моего знакомого психотерапевта.

Попутно избавилась и от фоторамки. Раз уж я иду через доки, да мимо мемориальной стены — почему бы и нет? Свой кусочек памяти и скорби Кинги заслуживают. Может, кто-то сердобольный им его и даст, как знать.

И вот он, мой пункт назначения. Детский центр снаружи был, в общем-то, ничем не примечательным зданием. Зато внутри...

Куча игровых залов, здоровенная столовая, несколько лабиринтов, батутов и прочих радостей жизни. Энное количество аниматоров в комплекте, как и орда маленьких гоблинят всех рас и размеров, вон, даже кроганёнок кого-то дубасит лопаткой в песочнице, пока маленький лягушонок сосредоточенно соскребает с макушки агрессора чешуйки на анализы, но со всем этим примиряет вышеупомянутая инфраструктура.

— Добрый день, — подкатилась ко мне азари-администратор. — Могу я чем-то помочь вам?

— Да, я как раз вас ищу, — обрадовалась я ей. — Мне надо тут ребёнка оставить. Неконфликтная, довольно взрослая, в общем-то, не очень общительная, но любит игры и активный отдых. Одна проблема — девочка после недавней травмы, не совсем уверенно пока с протезами справляется, так что если есть что-то необременительное, но помогающее...

— Ни слова больше, — лучезарно улыбнулась мне, если верить бейджику, Анайя. — У нас есть аниматоры как раз с нужными программами, более трёх сотен лет опыта позволят подобрать ключ даже к самому капризному малышу. На какое время вы хотите оставить ребёнка?

— На пару-тройку часов. До ночи, я имею в виду, примерно так.

— Какие-то особые пожелания насчёт меню? Девочку нужно будет покормить, или, может быть, лёгкий ланч?

— Покормить полноценным ужином. Что-то мясное, вкусное, можно даже полезное, и фруктиков на десерт.

— Что ж, — бодро кивнула мне Анайя, — всё верно, проверьте, пожалуйста? И, чтобы расплатиться, переведите деньги на вот этот счёт... Прекрасно! Где же ваша девочка?

— Я она, и я тут. Куда идти?

К чести администратора — зависла она ненадолго, да и после не стала возникать с вопросом "у нас так нельзя". Так что я получила свой вечер подвижных и развивающих игр в компании очередной азари с замашками вселенской воспитательницы. Я с ней и в монстров мыльными пузырьками на виртуальном тренажёре постреляла, и кубики в трёхмерной копии тетриса поскладывала, и азы галактического этикета прослушала и даже частью усвоила. Теперь знаю "спасибо" и "пожалуйста" на шести инопланетных языках.

Чтобы добраться до гостиницы, решила воспользоваться местным такси, он же — Экспресс Цитадели. Можно отдаться на совесть автопилоту, можно с проложенным маршрутом и самостоятельно порулить... Если права есть.

В общем, всю дорогу я сидела злая и надутая. Не пыталась, конечно, как-то сломать или взять управление — правила дорожного движения, как-никак, писались кровью, и мне бы не хотелось от себя доливать в общую копилку ещё чернил. Тем более, что водитель я исключительно двухмерный пока, и тянуть штурвал вверх-вниз, когда мне заблокируют два привычных измерения, могу попросту не сообразить. Но всё равно — обидно...

Собственно в месте временной дислокации будущей красы и гордости человеческой биотики мне, к счастью, удалось разминуться со всеми потенциальными товарищами. Номер открылся по запросу после быстрой проверки моего кода доступа. Минималистичная комната, зато с душем и туалетом в комплекте; а так-то мне ничего, кроме кровати, и не нужно. Сумку с вещами только с койко-места спустить (приехала смена одежды, вуу-ху!) и спать. Денёк выдался сложным и долгим.

И была у меня надежда, что у впереди ещё много-много таких дней.

Восхитительно, я скажу, спать не в больнице — нигде ничего лишнего не пиликает, по расписанию не будят, злобная главврач поутру не заходит с претензиями нехорошими, благодать! Хотя вот насчёт потенциальных посетителей не знаю, в любом случае статус "Не беспокоить" на врата в мою скромную обитель, может, и уберёг от вторженцев.

Второй официальный день в новом мире. Всё ещё торможу на рассматривании движущихся и не движущихся объектов, но уже чуть меньше, хотя и не устаю любоваться всякими ханарами-турианцами. Необычно жжж! Непривычно. Да ещё с такой шикарной графикой и детализацией. Можно даже потыкать в кого-нибудь пальцем — совсем настоящие... Спасибо понимающим азари и ханарам.

Впечатление могло бы испортить смутное ощущение пира во время чумы — в конце концов, станцию же скоро атакуют, а после и совсем того, в Горн превратят... Может быть, если игра не ошибается. Но я человек простой, вижу Цитадель — иду гулять. Так что под оптимистичные ритмы американских умельцев айда...

Заказать азарийский сок (сладкая терпкая гадость) у бармена с изящным именем Этита.

Полюбоваться на генерала Ораку, протирающего лавочку. Дядя наслаждался солнышком всего несколько минут, потом ушёл работать.

Ухватить удачно с каким-то опасным человеком в пиджаке беседующего мистера Армандо Бейли.

Сходить всё-таки на боевик с Бласто. Ересь дичайшая, но ханар забавный.

Всё-таки найти приснопамятного Барлу Вона и заказать у Серого Посредника справку по бизнесу Кингов.

Поздороваться с Сузи и Джокером.

В общем, много чего можно успеть, пока шатаешься в случайном порядке без определённой цели. Но все пути всё равно сходятся на экспрессе. А вот куда эта скромная штучка умеет завезти — уже другой вопрос.

Район, подсказанный как раз парочкой из искусственного интеллекта и хитрого пилота, бел довольно безлюдным — жилые кварталы, населённые работягами, которые сейчас, что логично, работали. Пешком идти всё равно осталось довольно прилично — но Баба-Яга про!.. В смысле, упорно двигалась к цели, ибо длительные походы никогда меня не пугали, а к прихрамывающей ноге вполне себе можно приспособиться. Как бы то ни было, руки чесались немилосердно, и главный для меня релаксант был близок.

Небольшой магазинчик "Передвижные средства Освальда" торговал моделями машинок — какими-нибудь Chevrolet Camaro FX100500 в масштабе один к сорока трём, но и это была не совсем главная статья дохода.

— Могу я что-то подсказать, мэм? — учтиво поздоровался молодой парень за прилавком, вытирающий руки грязно-серой тряпкой.

— Да. — Я кивнула на ретро-стойку, там, где выставлялись не летающие машинки: — На таких ещё где-то катаются?

— Есть места, — продавец пожал плечами, и, оставив тряпку, пошёл к стенду. — А вы ценитель, м? Есть совершенно особые модели. Мы их не продаём, конечно, исключительно демонстрационные экземпляры, но порой и демонстрация немалого стоит, правда?

— Точно.

В этот специфичный клуб автолюбителей приглашали когда-то и Джокера — точнее, не когда-то, а как раз после первой атаки Цитадели. В целом это место было не то чтобы закрытым — так, не афишируемым, и прийти сюда, в принципе, мог любой, чудик вроде меня в том числе.

Денежный вопрос — совсем другое дело. Но, во-первых, счёт у меня всё ещё внушал уважение, даже после всех покупок и развлечений; во-вторых, мне обещали крупное наследство после почившей на Фабии родни, и это не считая компенсации от Альянса; в-третьих, я сегодня вечером улетаю куда-нибудь на военную базу, и, гипотетически, после учебки отправлюсь на войну, где есть крупная вероятность того, что никакие деньги мне уже не понадобятся. А понадобятся — найду способ их достать. Возможно даже, чем чёрт не шутит, заработать...

— Какие-то пожелания?

...Так что:

— Автомобиль, классику, в управлении попроще, но с ручной коробкой передач. И с хорошей защитой для очень неумелого водителя.

— Насколько неумелого? — пытается то ли ободряюще, то ли просто пошутить новый продавец, к которому меня провёл парень с тряпкой.

Я демонстрирую медкарту и зловеще сверкаю лампочкой:

— Буквально безрукого и безногого.

Ещё одна передача, и я попадаю в цепкие лапки — храни меня Жнецы, такого я не ожидала! — пухлого саларианца. Дим, как представился земноводный, и впрямь больше всего на свете напоминал укуренную рогатую жабу в полупрыжке; специфический внешний вид, однако, не помешал ему буквально за минуту провести детальнейший вопрос о том, чего я хочу, чего я умею, чего я предполагаю и как это благополучно совместить, и выдать мне ключ-карту с указателем к нужной площадке.

Машинка мне досталась... серенькая. Неудобочитаемое название, конечно, расшифровывало сложную финтифлюшку, обозначавшую марку, однако данное чудо автопрома было не то что нерусским, но и даже неземным. Как позже выяснилось, эта прелесть (строгих и угловатых геометрических форм, но выглядящая гармонично и грациозно) есть порождение больного мозга саларианских же конструкторов, модель для скоростного перемещения по шоссе, повышенной безопасности, умеренной комфортабельности и достаточной трансформабельности, чтобы мои вероломно выгибающиеся вперёд коленки и относительно прямые икры упаковывались в водительское кресло так, будто оно было под меня сделано. К машине предлагался шлем — для очень параноидальных, так что я с удовольствием экипировалась, чувствуя себя знаменитым гонщиком. Шумахером. Где-нибудь в коме.

Хитрая система ремней безопасности застёгнута, шлем настраивается, рычажок переключения передач удобно укладывается в металл руки, рулевое колесо (такая опция была в настройках штурвала, так что сложная загогулина по команде быстро вытянулась в нужную форму и даже самостоятельно скачала стандартные настройки из сети) — в левую. Платформа с машинкой спускается в индивидуальный бокс размером с небольшую стоянку. Ну что же, настало время!.. Читать инструкции...

Так, педали оставить три, газ, тормоз и сцепление, не хочу даже думать, за что отвечают ещё две. Это изменение машина съедает покорно. Потом я пытаюсь ознакомиться с инструкцией детально, вскоре с матом приходится открывать все прилагающиеся справки, потому что по названию и краткому описанию с физическими терминами мой страстно не понимающий физику мозг осознать предназначение той или иной кнопки не в состоянии. Почему нигде нет пособия "вождение в современности для совсем дебилов"? Что-то вроде "если машина так вжжжжжжжжжж-бррр-биу на гравийном покрытии, жать третью кнопку справа в первом ряду". Конечно, хорошо помогает виртуальный дядька, типа Авины, только "специализированная модель Китгайд", но он тоже почему-то наивно полагает, что если меня угораздило попасть за руль, я примерно разбираюсь в механике поведения машины двадцать третьего века. Или окончила школьный курс точных наук. Или не списывала безбожно на всех экзаменах вроде физики и электротехники.

В конце концов время было потрачено, лишние функции выкинуты в топку, нужные кнопки упорядочены, и после небольшого теста в боксе (туда-сюда, припарковаться, проверить, как пришитые и родные конечности реагируют и взаимодействуют, покружиться-пожечь псевдорезину на колёсах) я приняла волевое решение проехаться по собственно автодрому. Ворота бокса начали отъезжать в сторонку, в голове ехидно заиграло "Рон-дон-дон".

Вообще странно, что на космической станции такая прорва пространства пропадает попросту на стоянку с боксами и автодромом, тем более, тут недалеко куча разных планет — с атмосферой, без, астероиды ещё всякие, планетоиды и спутники, одним словом — строй-рой хоть до посинения. А вот же, на столичной ограниченной площадке. Да, цены не то чтобы доступные, любой оборванец покататься не приползёт, но от среднего класса и выше позволить себе развлекаловку можно. Конечно, пустят или нет — это уже вопрос другой, да и гонки нелегальные, которые тут проходят (не всегда на обычных машинах и условиях), и господа политики, зрелища алчущие — тоже важный аспект. Но если упереться в принцип Маугли, то с теми (попросить у Джокера код доступа) или иными (придумать что-нибудь ещё) усилиями ввинтиться сюда можно.

Чего только на автодроме не было! Вежливых водителей точно, но в дневное время конкурентов у меня было ничтожно мало, особенно на простых трассах. Так что вышло всего четыре аварии, и все были засчитаны как не по моей вине, что дало мне бонус-очки, которые, в свою очередь, перевелись в бонус-время. Конечно, приходилось поглядывать на часы — близился отлёт. И близился. И близился...

Под конец шестичасового автомарафона нежелание куда-то деваться и тем более валить в тренировочный лагерь с кучей невротиков вроде меня достигло своего апогея. Пришедший провожать меня лично Дим, видимо, чувствовал, что я морально готова обнять колесо полюбившейся мне машины, кричать, плакать, доплачивать и оставаться тут жить, так что предельно осторожно занамекал — мол, того, автодром уже полчаса как должен техобслуживаться и досматриваться, мисс Кинг, и компенсация, конечно, святое дело, ради которого все и задержались так, но пора и честь знать... Можно прийти завтра. Они даже зарезервируют именно эту модель на следующий раз специально для меня, но только если я сей же час покину их гостеприимное заведение!

Не совсем уверена, за кого меня тут приняли, но спорить не стала и угрюмо пошла на выход. Успокаивающее мельтешение дороги и бортиков за стеклом на сегодня закончилось. Спина с непривычки немного гудела, но в остальном всё было отлично. Кроме настроения.

Оказавшись за пределами лавки (в подарок мне даже посулили модельку выбранного мной авто — только бы уже ушла), сердито пнула мостовую.

— Не хочу учиться, — раздражённо выдохнула я и автоматически продолжила: — Хочу жениться...

Шедшая неподалёку компания из пяти азари с шевронами студентов-медиков немедленно скорректировала курс на несколько градусов и направилась ко мне, по пути сканируя взглядами око Саурона и форменную кепку.

— Поговорка такая, — торопливо добавила я перед тем, как нырнуть в ближайший закоулок и отправиться в бесцельное брожение по кварталу. Движение пешком тоже успокаивает. Не так, как на колёсах, но за неимением альтернатив... Не садиться же опять летать топориком в местный экспресс.

Что отступать бежать, что наступать бежать. Здравствуй, стадия рефлексии.

По сути, мне абсолютно не нравилась перспектива стать красой и гордостью отечественной биотической артиллерии. Вот ни разу в жизни не было стремления служить замечательной стране... или Альянсу. Мало во мне патриотических чувств, не хватает их на добровольное отстаивание абсолютно чужих интересов в не самых рациональных условиях. И даже то, что сейчас вроде как масштабный всеобщий противник имеется, не особо помогает — или нас убьют, или нас бросят умирать, или мы выживем, война кончится, но никто торжественной отставки сразу после победы не обещал. То есть, конечно, обещал, но читала я тот контракт — красиво сформулировали "особые условия", под которыми нынче подразумеваются Жнецы, а позже вполне могут и мниться амбиции человеческих лидеров в условиях послевоенной неразберихи.

Опять же, моя биотика в стиле "Халк ломать" не была похожа даже на Явиковскую, и что с этим делом местные захотят делать — большой и интересный вопрос. В который включается подпункт о том, выгоднее ли быть тогда официальным лицом или таинственной сволочью вроде Гото и Окуды. Им, правда, это не помогло, а из меня хакер и вор как вон, из психотерапевта ТСаны импульсный георазведывательный комплекс.

С другой стороны я не иду по военной стезе, и либо принимаю на себя обязательства по правлению семейным бизнесом, либо оставляю всё на директоров дробь продаю и дальше иждивенствую на полученные деньги, живя в своё удовольствие маленьким регрессирующим лентяем или найдя занятие по душе и активно им занимаясь.

Две проблемы с этой стороны — как ни прискорбно, но сейчас больше всего на свете меня интересовала именно биотика (спросите класс "А кто из вас в детстве мечтал стать магом" и наблюдайте, как быстро расстрелявшая всех предполагаемых конкурентов девочка скромно поднимет руку и скажет "Я"), и, будучи товарищем солдатом, я смогу худо-бедно влиять на события. По крайней мере, помогать правому делу и прочая, прочая. К тому же корпус у нас, как я успела тихо поинтересоваться, не в последнюю очередь будет научно-исследовательский, тактики, усиливающие разработки и другие радости по идее будут по мере возможности использовать наши отряды. Гигантская подписка на бета-тест всяких интересностей, если конечно, забить на аспект собственно военной службы и сопутствующих тому прелестей.

Выбор уже, безусловно, сделан. Но я вообще люблю беспредметно поныть, поэтому пошли по новому кругу: нервирует меня эта идиотская перспектива военной службы, и возможные сопартийцы, и тем более командование, и ещё совместимость и действенность моих извращённых способностей... Жизнь отстой.

Отстой привёл меня, в конце концов, в центральные районы, в Силверсан Стрип. Не пешком, конечно, а экспрессом, но почему бы и нет? Там стрелковая арена. Можно посмотреть ролики с Арией и разумно решить даже не соваться, пока не наберётся примерно пять сотен лет опыта. Зато Аркаду никто не отменял. И добрую девочку Саманту Трейнор, разделавшую меня в свои шахматы, как хомячка с купированным мозгом. Правда, девушка из сострадания в итоге угостила меня чем-то мерзко-сладко-газированно-алкогольным (видимо, любит мучить противника и после победы) и скинула методички по этим самым "Кепеш Якши". Вскоре Трейнор самоустранилась, оставляя меня в одиночестве. Я успела вернуть коктейль бармену, заказать водички и задуматься над тем, насколько рационально напиваться лично мне и вообще перед полётом в космосе, когда одновременно произошли два события. Мне пришёл-таки отчёт по добру Кингов и:

— Вы сбежали, — настиг меня насмешливый голос. И наивный одновременно. Коллапс звучания и интонации когда-нибудь заставит меня свихнуться, ей-ей.

— Психотерапевт ТСана, — протянула я, не пытаясь скрыть досаду и фальшь улыбки. — Вы тут случайно или практикуете выездные сеансы по клубам?

— Искала вас, — пожала плечами азари, присаживаясь рядом. Мой предыдущий сосед куда-то пропал менее, чем за секунду.

Ну да, мне стоило догадаться, что за так она от меня не отвяжется. Как минимум из принципа. Впрочем, я и не надеялась, если честно. Её пассаж я проигнорировала, вновь закрывая глаза и возвращаясь к медитации над стаканом.

— Почему вы сбежали?

— Потому что поспорила с доктором ТРией и близился час расплаты. И потому что не хотела общаться с вами. Также я не люблю больницы, а моё здоровье восстановилось достаточно. Звёзды, в общем, так сошлись.

— Не хотите со мной общаться?

— Вы удивитесь, но повторять одно и то же по несколько раз — тоже отнюдь не моё хобби, — доверительно поделилась я с доктором драгоценной инсайдерской информацией. Из первых рук, так сказать.

— Почему вы так себя ведёте? — ближе наклонившись ко мне, серьёзно спросила Раиль. Плюс все эти штучки — проникновенный взгляд глаза в глаза, её рука на моем плече... Чтоб я ещё знала, о чём она спросила, женщина неопределённая. Недетерминированная.

Меня пробивает на смешок от не совсем адекватной мысли и я скрываю его, поправляя кепку. Кажется, та дрянь, которую мне выдала Трейнор, не за так тут самый популярный заказ. Этому стулу на сегодня определённо хватит.

— Не понимаю, о чём вы, — говорю, и Раиль задумчиво кивает в ответ, не спеша прощается и исчезает в толпе. Озадачила и ушла. Она начинает мне нравиться, однако.

Настроения после ТСаны нет ни на что, так что остаток времени я просто брожу по местным достопримечательностям и пялюсь во все стороны. Есть преимущества у прихода из другой реальности — везде интересно. Даже на пьяных в дрова турианцев посмотреть.

Вскоре нас всех по очереди вылавливает Джек (ко мне она успевает буквально за пять минут до будильника, по которому я вроде как иду на точку сбора), чтобы затем провести стадо своих питомцев к ближайшей цели. Направляемся прямиком к космопорту, и нас пропускают без вопросов и даже проверок. В течение получаса группу принимает на борт большой корабль, тип которого мне не определить — не "Нормандия", что я могу сказать... Бандура здоровенная по имени "Циолковский".

Коридоры, перегородки, металлическое на вид покрытие, проводочки красиво связанные, кабели, то бишь... Лабиринт Минотавра какой-то, судя по комментариям, Джек тоже не вполне понимает, как выделенный нам член экипажа ("Лейтенант Ирхывнч, очень приятно", — невнятно сказал молодой усатый паренёк) ориентируется в этом архитектурном бардаке. Но до свободного жилого отсека он довёл нас оперативно, где и оставил.

Много двухэтажных кроватей, практически все заняты форменными сумками Альянса. Но только одна из них приютила мой "вещмешок" и несколько пакетов с моим именем в графе адресата. Подарки! Усталость отодвинем, ещё на полчаса бодрствования меня должно хватить...

Правда, бодрствую я чуть дольше, потому что, переговорив с нашим проводником, возвращается Джек и даёт мне по шапке за пропущенную физиотерапию. Завершает она краткую, но ёмкую характеристику моей обязательности зловещим пассажем о грядущих компенсациях, на том покидает меня зловещей тенью, давать по шапке следующему на очереди кадету. Нас таких много набралось, накосячивших. И, учитывая, что прилетает каждому пьяному кадету, а трезвых нас (или их?) — раз-два и обчёлся, пожелания сладких снов грозят затянуться. Впрочем, впереди три четверти суток полёта, торопиться некуда.

Наконец, дело доходит до ожидающих меня свёртков. Первыми открываю несколько мелких — там чип-карта от ТСони с конфигурациями для протезов и программой-тестером, моделирующим работу всех опций каталога, пачка поощрительных печенек от детского центра за стопроцентно успешно выполненные задания и приглашение заходить ещё, та самая машинка из автодрома, жуткая открытка от мистера Райта с невнятным текстом, ещё один чип с интерактивной базой поиска проституток в установленном радиусе с оплаченной на год подпиской от Сузи и несколько карточек от предполагаемых знакомых. В основном пожелания выздоровления, обеспокоенное письмо от Мелиссы Джорджес (поисковик показал, что миссис Джорджес — сестра моей мамы), которому я бы поверила, если бы не извещение от совета директоров "Кингс Фьючера" об экстренном сборе через четыре дня и не краткая аннотация от Барлы Вона о том, что Мелисса намеревается нежно отобрать или позаимствовать с максимальной выгодой всё моё, до чего дотянется. У меня, правда, в корпорации всё ещё контрольный пакет, но кого это интересует, когда можно погрызться за права наследования и, пока суть да дело, назначиться исполнительным директором? Или генеральным. Не зря же последний раз тётушка мне писала... а ну-ка, сервер... У, тринадцать лет назад. Поздравляла с днём рождения. М, может мы встречались потом? Хотя я последние три года, судя по данным, праздновала старение в Академии. А звонила? Двенадцать лет назад. Даже запись есть. Вру, не звонок, а видеосообщение. Так, прослушаю как-нибудь потом.

Осталось всего два пакета. В первом обнаруживается механический хомячок с довольно мерзкой мордочкой — Прэнгли подсуетился. Обязательно скажу ему спасибо, когда он вновь сможет воспринимать действительность, а то, кажется, наш золотой мальчик так хотел напоследок пообщаться и подбодрить каждого, что бодрость его покинула вместе с трезвостью на ближайшую пару дней.

Во втором я с удивлением обнаруживаю порядком поцарапанный, но очень крепкий нагрудник. Пальцы левой очень скоро опознают материал. Для верности прижимаю его к левой щеке — да, один в один и текстура, и поверхность.

— Ты будешь моей прелестью, — ласково сказала я подарку и отложила его до конца уборки, после чего разложила кровать и, поудобнее устроив голову органической частью на нагруднике N7, заснула.

Когда над ухом взвыло что-то настолько омерзительное, что баньши из любой мифологии или там Жнеца обзавидовались бы, это нисколько не поддало нам бодрости и любви ко всему сущему. Я накрылась нагрудником и попыталась уснуть обратно, вспоминая студенческие годы — ни одна отвратительная мелодия не имела надо мной власти более двух дней, а при длительном воздействии, пусть даже с переливами, привыкалось только быстрее, — но тут над ухом нарисовалась Джек. Эта нехорошая женщина, ничуть не стесняясь, стянула с меня нагрудник и ласковым пинком сдвинула с койки. По крайней мере, мне повезло спать на нижнем ярусе, меланхолично осознала я, глядя на летящих с высоты посерьёзнее товарищей.

Следующий пинок вышел в спину и полегче — это уже просто старалась не Джек, а какой-то абсолютно незнакомый мне чмырь в форме. От моей попытки схватить его ногу для дальнейших объяснений азов этики он увернулся и наподдал по загребущей руке, после чего решил, будто бы конфликт исчерпан и отвернулся к остальным. Как будто я добрая или спросонья миролюбием отличаюсь, ага.

Так-то они, а это оказались наши будущие инструктора, подготовились — надели на себя мощнейшую систему противобиотической защиты, так что то и дело голубые вспышки оканчивались ничем для целей и дополнительными подзатыльниками для самых активных. Но я девушка скромная, магическому бою необученная пока, да и ориентироваться сразу после подъёма на какие-то сложные действия, требующие контроля и концентрации — не моё. Вот ребром нагрудника по шее — моё. То есть его, инструктора. Бедняга ещё и упал неудачно, лбом в бортик соседней кровати. Но пульс есть и кровь течёт несильно. А теперь обуваться.

Подбежали ещё два инструктора, нагрудник порекомендовали оставить с остальными вещами и группу не задерживать. Хотя они и преувеличивали — часть потенциальных артиллеристов и на ногах-то не стояла, бедные ребята пытались заползти под кровати, друг под друга и иногда под тени инструкторов, что неудивительно, ибо вместо обещанных восемнадцати часов полёта прошло всего четыре с половиной, — я не стала нагнетать ситуацию и поплелась по коридору вслед за редкой цепочкой таких же, как я, бодрячков. На ходу дремалось тоже неплохо.

Ой, нет, я обратно!

Коварство тех, кто стоит за этим форменным издевательством, пределов, похоже, не имело — в конце пути нас поджидал спуск без лестницы, и хоть там от корабля до земли всего-то полметра, всё равно неприятно на спокойном ходу чебурахнуться носом прямёхонько в грязь. Под ливень с градом.

Рядом было ещё около полутора десятков курсантов, осоловело пытающихся хоть как-то согреться. Я не стала даже пробовать подняться и быстро уползла под корабль. Три биотических лепёшки, выпавших из "Циолковского", спустя меня оттуда выковыряли, чтобы я страдала со всеми; братцев-кроликов, пытавшихся последовать моему примеру, ухитрились не пропустить.

Затем раздался финальный шмяк, и очень злая азари, которая непосредственно меня вытаскивала и теперь сама была по самую макушку в грязи, объявила:

— Вы — взвод Оскар! Запоминайте друг друга. Я — лейтенант Ниррис, с нами сейчас сержанты Мендоса, Эриксон и Фетичев, и для начала всем вам предстоит небольшой кросс. Бегом!

Серьёзно?!

От кучки злобных теней у корабля отделились три субъекта и начали потихоньку нас подгонять. Если честно, видимость была отстойной (как и всё остальное!), так что из всего взвода и командного состава мне запомнилась только азари — потому что очень терпеливая и очень синяя, и глаза у неё злые, особенно после того, как она всё-таки схватила меня, но упала, — и злобный сержант-азиат, который постоянно оказывался рядом со мной и истошно орал на ухо "Не спать, Кинг!" или "Неха спать!", как раз когда я всё-таки приноравливалась к ритму и готова была придремать.

Конечно, никто долго не продержался, все сдохли через пару километров. Ситуация усугублялась общепаршивой экипировкой — нашлось несколько разутых гениев (среди них девчонка, кто-то хотел проявить джентльменство и отдать свои ботинки, но его быстренько отвадили), додумались взять с собой куртки только трое, и, увы, я не в их числе. Сержанты (они ориентировались на местности по карте на юни-туле, которую нам так и не скинули) вились над нами стервятниками, подгоняя, но не приближаясь уж слишком — видели, как нехорошо мы начинаем посматривать на их непромокаемые гимнастёрки и браслеты-пояса с подогревом. Впрочем, совсем маразма не было — стоило кому-то пораниться, как они тут же подскакивали с дезинфектором и плотными пластырями, и, если кто-то отставал, сержанты пытались заставить нас бегать кругами тут же, потому что нельзя разделяться из-за нулевой видимости и бла-бла-бла.

Вообще эти нехорошие люди по большему счёту давили на мозг, подзуживая нас, но никаких лишних действий не совершая. Когда в очередной раз прозвучало "Взвод Оскар, расстояние, которое вам нужно пройти, ничуть не уменьшается, пока вы жуёте сопли! А ну бежать!", я уже основательно задолбалась. Настолько, что высмотрела двух самых флегматичных парней и подбежала к ним с неприличным предложением. Идея сработала, и спустя минуту они уже тащили на себе вяло перебирающую ногами разутую девчонку. Дальше уже проще: ещё на двоих, самых здоровенных, повесить стойкого алкоголика, от которого даже сейчас хотелось занюхать — он, конечно, шёл, но спотыкался на каждом шагу. Худо-бедно распределились шесть троек, и без "команды" осталась только я и мальчик-жердь — худющий, высоченный и с надписью "превозмогать" большими буквами на лбу. После пары льстивых предложений он отправился вперёд, а я осталась плестись позади всех, по утоптанному. Толпа неудачников уже стала больше похожа на, как сказала азари, "кросс". Только было холодно, ничего не видно, отстойное самочувствие и о, небеса, клянусь, я убью этого гондольера-азиата, который по-прежнему выпрыгивал, будто чёртик из табакерки, то слева, то справа, и орал:

— Не спать!

Урод.

Пардон, уроды.

Как выяснилось потом, планета, на которую мы прибыли, и была конечной целью — именно на ней был расположен тренировочный лагерь. И такая восхитительная погода была тут довольно-таки постоянной. Если в один день не шёл дождь, значит, ближайшие три месяца не выдастся ни секундочки без долбанного ливня.

Собственно лагерь находился под защитным куполом буквально в трёх шагах от корабля, да. Но для профилактики и во славу тёмных богов нас банально заставили бегать вокруг него. Когда мы, наконец, резко свернули с маршрута, я буквально могла прочесть вопрос "Почему?" на замаранных лицах товарищей по несчастью, а вот все встречные и наши инструктора в том числе были в этот момент похожи на коней. В ванной.

Повезло, что мы были первыми с "Циолковского" — количество кругов было одинаковым для всех, но вот для каждой следующей группы расстояние от лагеря, а значит, и окружность, по которой следовало бегать, увеличивалась. Правда, собственно взвод Оскар пришёл вторым. Это нам уже потом сообщили, огласили результаты на общем построении.

А пока навстречу нам вышла Джек в компании крупного негра, вызвавшего у меня стойкие ассоциации с майором Бенсоном Уиннифредом Пейном (хотя этот назвался майором Кайлом), умилённо посмотрела на наши ненавидящие всех вокруг (накормленных, сухих, согретых, довольных) лица и сказала:

— Добро пожаловать в лагерь "Прим Астра". Здесь мы будем делать из вас биотическую артиллерию, детишки.

Под куполом было посуше, да и теплее, а когда нас отвели в полипластиковый бокс на двадцать коек — вообще замечательно стало. Ненадолго. Троица сержантов, прикреплённая к нам, зашла следом, полюбовалась, как курсанты падают на кровати, сметая оттуда свои вещи, и сообщила, что у взвода есть полчаса на приведение себя в порядок, после чего стартует учебная программа. И остались, сволочи, тереться у дверей, зорко высматривая любой намёк на попытку уснуть.

Я угрюмо свесила голову с кровати. Рядом с моей сумкой на полу фигурно расстелилась, судя по всему, форма, услужливо разложенная по четырём идентичным комплектам, две пары высоких ботинок военного образца находились тут же. Развернула один клубок с вещами на пробу — бельё прилагалось. Перспектива горячего душа была мной расценена как более привлекательная в данный момент, чем "ещё пять минуточек", так что я устроила нагрудник получше на подушке и, подхватив форму с ботинками, отправилась в жестокий холодный мир. В душевые любезно ткнул пальцем высунувшийся со мной на секунду азиат, но провожать не стал.

Контрастный душ немного примирил меня с реальностью, форма (футболка, штаны, куртка с капюшоном и перчатки) оказалась очень удобной, сныканные с собой печеньки вернули вкус к жизни, а благополучно скачанный с местного сервера план лагеря и прилегающей территории пробудил дух авантюризма. На юни-тул также поступило извещение о том, что меня ждут в испытательном центре.

В искусственном окуляре были свои преимущества — целиком органические смертные, как уже говорилось, вынуждены были открывать экранчик для работы с сетью или пользоваться специальными линзами, которые по сути были эквивалентны тому же самому экрану. Мой блок ничего не визуализировал, так что в итоге я оказалась практически единственным курсантом с полной картой местности, потому что местные умельцы поставили запрет на графический вывод информации без прав доступа — мол, когда не знаешь, куда что ввести и где нажать, скачать план родного завода не выйдет. Есть что-то полезное в трансляции в мозг.

И, признаться, карта была святой необходимостью, потому что логика расположения корпусов и тренировочных площадок в Прим Астре была страшной, больной и извращённой. Строили его явно старательно и последовательно. Так и вижу, как архитекторы идут по списку необходимых зданий и на каждое запускают рулетку, рубят голову жертвенной девственнице, долго курят что-то забористое, после чего слаженно тыкают пальцем в карту, интерполируют получившиеся рандомные точки, преобразуют ещё с помощью неизвестных сатанинских ритуалов и такой-то матери и вот тоооогда-то наконец-таки получают координаты. И повторяют процедуру для следующего пункта...

Бродила я минут двадцать, притом — с картой, тем более что она была почему-то целиком на азарийском — ни одного знакомого тебе "спасибо-пожалуйста", а переводу закорючки поддаваться отказываются; в итоге ко мне в кильватер пристроилось человек пять, двоих я даже узнала — разутая девчонка в компании одного из своих носильщиков. Коллективные поиски, если так можно было назвать наше молчаливое, но упорное продвижение в неизвестном направлении, результата тоже не дали, так что я сцапала грозную тётеньку в сержантской форме и попросила нас проводить.

— Во-первых, курсант, не "извините, пожалуйста", а "сержант Кросс", а во-вторых, как вы можете заметить, я сержант не вашего взвода, и заниматься чужими проблемами не намереваюсь, — отчеканила грымза мне в ответ и пошла дальше по своим делам. Я пожала плечами и отправилась за ней, оскаровцы молчаливо шли следом.

Надолго сержанта Кросс не хватило — метров через сто она вновь повернулась к нам:

— Курсанты, я неясно выразилась? Почему вы идёте за мной?

— Мы ждём, пока вы ослабнете достаточно, чтобы напасть на вас, — грустно сообщила я ей. — И допросить. С пристрастием.

— Так, курсант, — женщина явно не знала, удивляться ей или злиться. Кажется, такого ответа она не ждала. — Представьтесь!..

— Курсант Кинг, — послушно говорю. Вижу в глазах сержанта явственный фейспалм, на всякий случай выпрямляюсь и отдаю честь, накинув капюшон. Не помогает.

— Взвод? — лаконично спрашивает Кросс, видимо, решая свести контакт к минимуму.

— Оскар, — загробным тоном отвечаю. Сержант что-то себе недолго прикидывает в уме, после чего со вздохом говорит:

— Центр на три блока прямо и пять влево, круглое белое здание. — Я на провокацию не реагирую, стою и смотрю на неё преданными глазами. По моим прикидкам, мы лагерь уже обошли полностью, а то и не один раз. — Вам что-то неясно, курсант Кинг?

— Мы так уже пробовали, сержант Кросс, — развожу руками. Женщина долго на меня смотрит, после чего качает головой и широким шагом идёт в указанном нам направлении. Спустя пять минут мы у цели; она молча тыкает пальцем в сторону центра и покидает нашу дружелюбную группу.

Белое круглое здание отличается на первый взгляд от остальных только формой; когда мы оказываемся менее чем в шаге от неприметного входа, воздух идёт рябью, и двери раздаются в ширине, да и чуть выше них появляется табличка с большой заметной надписью "Испытательный центр" (я быстро тыкаю в карту, утверждая изменения). За моей спиной один из парней заворачивает на испанском всё, что думает об инструкторах, маскировке и лагере в целом, я прислушиваюсь к переводу и по большему счёту соглашаюсь со сказанным.

Внутри испытательный центр — как пчелиные соты, в каждой ячейке — на вид удобное кресло, где в полулежачем состоянии люди со шлемами на головах делают что-то несомненно очень важное. На входе — стойка регистрации, где мы получаем идентификационные карточки и координаты своей соты. Расходимся по одному, следуя за линией своего цвета на полу — довольно удобно, кстати... Сама сота ослепительно-белая, одной стены нет, зато на трёх выведена детальная инструкция по тому, как правильно садиться на кресло, куда какие конечности устраивать и что как подключать. Под левую ладонь на подлокотнике выведена клавиатура, в правую укладывается небольшой джойстик с парой кнопок. Шлем демонстрирует короткую презентацию по тому, где что расположено и для чего предназначено, после чего предлагается закрепить увиденное — нажмите то, нажмите это... Пройдено.

Система довольно непривычная, но удобная. Стекло шлема непрозрачное, но, каким-то чудом, это не вызывает дискомфорта или ошибок при печати.

Курсант Неха Кинг.

На данном этапе необходимо пройти профилирующий тест.

Начать прохождение теста?

Да/Нет

Почему бы и да?

Курсант Неха Кинг.

Задача 1.

Время: 15.00 минут

В тестовой плите из атопластила имеется неравномерная гладкая воронка диаметром 1.39774 метра и глубиной 0.4091 метра и равномерная воронка с трещинами с фокусом 0.17 и окружностью в 3.03 т.к. Полагая, что использовались исключительно биотические навыки, предложите максимальное количество комбинаций приёмов, могущих привести к данным результатам. В каждой комбинации указать затраченные на приём усилия, дистанцию, силу удара, минимальный разряд биотика(ов)-исполнителя(ей).

Плохой день, плохой день, плохой день...

Профилирующий тест включает в себя семь задачек, похожих на первую — с написанием вольного обоснованного ответа плюс расчёты мощностей, и собственно опросную часть, где требуются те же расчёты, знание биотики как научного предмета и хоть какого-нибудь уровня представления о приёмах и их разновидностях. Так-то я могла бы накропать что-то, похожее на правду, в стиле "сингулярность — шарик, а деформация — нет", но как раз таких важных вопросов, увы, не попалось. Разумеется, любые внешние источники вроде энциклопедий или поисковиков были отрублены напрочь.

С честью завершив тестирование и получив по нему незаслуженные четыре процента (обалдеть, какие-то ответы в тесте были правильные! А какие?..), я вышла из Матрицы, только чтобы получить сообщение о необходимости явиться на тестовый полигон для прохождения физиометрических и биотикометрических процедур. К этому пассажу организаторов я отнеслась скептически.

У меня было мало сна, отстойнейшее утро, не слишком-то хорошее продолжение, в данный момент злоключения остановились на отметке "Кажется, я только что полностью провалила любой шанс на биотическое будущее" — и в активе хороших штук после всего этого только пара минут на кровати, душ и печенье, к которому командование, между прочим, вообще ни малейшего отношения не имеет! Я растущий организм, восстанавливающийся после травмы и оставшийся намедни без ужина, в конце-то концов!

Рационально решив, что стиль "закинем кадетов, пусть сами валандаются" сержанты-лейтенанты выбрали сами, я посмотрелась в стенку соты, состроила наиболее несчастное выражение лица на пробу и решительно пошагала к выходу.

Потенциальный объект нашёлся довольно скоро. Неторопливым шагом идущий парень с курсантскими шевронами, мрачным лицом и добрыми глазами. Я прикинула его маршрут и быстренько оббежала пару блоков, чтобы благополучно столкнуться с ним на очередном повороте.

— Простите пожалуйста, — немедленно вякнула я тоном очень застенчивого и очень умирающего лебедя, изображая из себя почти нокаутированного, но невероятно упорного боксёра. На четвёртой попытке встать обрабатываемый юнит всё же догадался мне помочь и одним движением поставил меня на ноги. Наивный. Мой "очень ослабевший" организм немедленно опасно довернул здоровую ногу, и парню пришлось повторять процедуру, правда, теперь он предусмотрительно поддерживал меня под локоть. — Мне очень жаль...

— Да, э-э, ничего, в общем-то, бывает, — успокаивающе забормотал он. — Это я виноват, не смотрел, куда иду, — и, видя, что я собираюсь возразить, оперативно перевёл тему: — Я Алекс Гриндер из взвода Чарли, а ты?..

— Неха Кинг из Оскара, — тихо выдыхаю, отворачиваясь от него наиболее повреждённой частью лица так старательно, чтобы он наверняка заметил. — А ты?.. Ой, нет, ничего, я, наверно, пойду, — аккуратно выпутываюсь из деликатной хватки Гриндера и медленно пытаюсь смыться в ту сторону, откуда выбежала.

— Что я? — Алекс в один шаг со мной равняется и заботливо интересуется: — Я могу тебе чем-то помочь?

— Я просто недавно попала в аварию и ещё не совсем оправилась, и нас всех отправили в этот лагерь, и этот кросс по дождю, где я бежала последней... А теперь профилирующий тест, и я его так ужасно завалила, и почувствовала себя не очень хорошо, так что мне порекомендовали посетить столовую перед дальнейшими нагрузками, и уже пришло сообщение насчёт полигонов, а я ещё даже не нашла эту дурацкую столовую, потому что планировка тут убийственная и, на самом деле, я даже толком не представляю, где сейчас нахожусь! — сбивчиво поведала я камраду историю своих злоключений, подкрепляя рассказ отчаянными жестами руками и заканчивая всё небольшим фейспалмом.

— Не нервничай, — ободряюще потрепал меня по плечу Гриндер, — я так облажался в свой первый день, ты даже представить себе не можешь. И это после трёх курсов подготовки Адептов!.. Профиль вообще написал на тридцать семь процентов, нервничал ужасно... Это специальный стресс-тест, сначала смотрят на результаты при плохих условиях — недосыпе, усталости, а завтра будет та же программа, но с адекватными перерывами, чтобы увидеть настоящие данные. И потом начнётся обучение, мы ведь сюда учиться приехали.

— По-моему, после моего... профиля меня вообще должны исключить без права поднимать руки в любых биотических жестах, — улыбаюсь парню в ответ.

— Ты преувеличиваешь, тем более — ты после аварии, — отмахнулся он. — Неправильно, конечно, что тебя в общем потоке направили, но тут вечно неразбериха и бардак, с нами по-другому не бывает. К слову, столовая тут совсем недалеко, и у меня как раз есть десяток свободных минут, я провожу, хочешь?

Да!!!

— Только если тебе не трудно. Я не хочу причинять неудобства.

— Брось, — раскочегарился Алекс. — Мне только в радость. На самом деле, мы настолько загрузились сейчас всеми этими тренировками, что я даже толком не помню, когда по-нормальному с кем-то разговаривал — не командами и рапортами... нас через две недели уже бросят на фронт, так что подготовка всё жёстче и жёстче...

Надо сказать, с Гриндером мне очень повезло. Он оказался общительным парнем, знал, где что находится, так что всё по пути от нашего столкновения и до столовой на карте расцвело новыми маркерами. Кроме всего, охотно делился и другого рода информацией. Например, той же программой для новичков — вообще курсантам не полагалось помогать в ориентировании на местности и с другими задачами, это всё тоже было большим тестом для взвода в целом и кандидатов в артиллеристы в частности. Сами взводы тоже не были как-то жёстко определены — то и дело составы реконфигурировали исходя из уровня биотиков, психологической обстановки в отрядах, удачности тех или иных связок и круга поставленных задач.

— Я, конечно, не должен тебе этого рассказывать, но ты ведь метишь в научники, верно? — обезоруживающе улыбался Алекс, не подозревая, как он ошибается. Я скромно отвечала: "Как решат кураторы".

Также я успела узнать, что на биотикометрике меня снова, скорее всего, ожидает феерический провал. На этом месте показался священный храм еды, и Гриндер, доведя меня до входа, попрощался — ему надо было куда-то по своим делам, но не забыл скинуть мне на юни-тул свои контакты с напутствием писать по любым вопросам. Я заверила его, что обязательно напишу. У меня ещё полкарты с закорючками без объяснений.

В столовой получить обед оказалось проще простого — в углу пристроился уже знакомый мне по Сверхновой автомат для заказов. Точнее, стояла-то другая модель, но то, что через десять минут на раздаточной линии появился мой обед, нивелировало любые неудобства. Да и сам обед оказался неплох. Пока я скучала в ожидании чуда, нашла меню со снеками, и из своего любимого места в лагере я выходила уже с набитыми всякой всячиной карманами. На всякий случай половину добытого оставила в нише под чьим-то жилым боксом, половину — под своим. На последнем моменте я была почти поймана вездесущим азиатом, который намекнул мне, что я уже час шатаюсь непонятно где, а должна быть вовсе даже на тестовом полигоне. В этот раз он расщедрился не просто на инструкции куда пойти — проводил сам и для верности сдал меня с рук на руки строгой блондинке в белом халате.

Доктор Хартингтон пытала меня все три часа, пытаясь выдавить из металла каплю магии. Началось всё с того, что она проверила результаты моего профилирующего теста и любезно сообщила, что мой процент прохождения является самым низким за всю историю существования аттестации. Даже тринадцатилетки на подготовительных курсах профиль ещё ни разу не проходили хуже семёрки. Отрадно знать, что я особенная.

Затем последовали замеры — Хартингтон закрепила на мне датчики и велела "заставить энергию циркулировать" и "выполнить базовую биотическую нагрузку". Базовой биотической нагрузкой оказался элементарный телекинез и управление сгустком энергии с формированием из него стандартных геометрических фигур. В обоих случаях я провалилась, правда, в первом вина всё-таки не моя. Энергия-то по мне послушно циркулировала, куда скажет доктор, по крайней мере, по моим ощущениям, но вот датчики игнорировали это движение в упор. Со вторым всё было ещё грустней — все попытки как-то визуализировать мою силушку богатырскую оканчивались пшиком, а забросить куда-нибудь взрыв я не рисковала, хотя и очень хотелось — больно доктор была стервой бешеной. И бесящей. Но вокруг также, как я, вернее, успешнее, но тем не менее, развлекались другие курсанты в компании инструкторов и докторов. Правда, индивидуального наблюдения за ними не было.

Потом у нас стартовал диалог слепого с тупым — после попыток заставить меня сделать Сингулярность, Деформацию или хотя бы поставить Барьер, безуспешных чуть более, чем полностью, доктор осознала, что знаний у меня действительно абсолютный ноль (видимо, запись об амнезии она высокомерно игнорировала), то есть минус двести семьдесят три, и попыталась как-то объяснить принципы построения биотических структур и их связь с собственно физикой.

— Поле тёмной энергии, Кинг! — в исступлении выла блондинка. — Это же просто, как дважды два! Шевели тем, что у тебя осталось от мозгов!

А сама наверняка Моне от Мане отличить даже не может, хотя там тоже вопрос не сверхсложный, — мстительно думала я, но молчала.

По сути Хартингтон была не так уж и неправа. Биотик из меня в данный момент получался довольно специфический. Мягко говоря.

Но всё же пришло время нам с ней прощаться:

— Ещё до вашего прилёта сюда, Кинг, — раздражённо уведомила меня доктор, — я полагала это плохой идеей. Конкретно вы должны находиться где-нибудь в специализированном лечебном центре, а лучше — подыскать себе занятие по силам, поскольку, как бы хорошо ваш чип не функционировал, без памяти и внушительной части нервных связей вы — не биотик. Вы сейчас — просто потеря денег, времени и человеческих ресурсов, которые затрачиваются на вас, когда могут затрачиваться на других курсантов или кого-то, подходящего на ваше место куда лучше. Хотя бы имеющего энергетический потенциал, отличный от отрицательного. Сегодня негативные результаты ещё спишутся на первый день, но завтра я проведу с вами повторный тест, и на последующем брифинге подниму вопрос о вашем исключении из программы. Приятного вечера.

Рада была познакомиться, что сказать-то.

Оказывается, меня тут очень-очень ждали.

На выходе из тестового полигона меня встречал всё тот же азиат, которого про себя я уже прокляла до двадцатого колена. По крайней мере, разрешилась интрига с его именем — это оказался сержант Мендоса. Более того, именно тот самый Мендоса, который должен был меня физиотерапировать ещё на Цитадели. Чем он и намеревался заняться теперь.

Правда, Мендоса озаботился вопросом питания и выдал мне три пилюльки со стаканом воды в качестве перекуса. Восхитительно.

С этим интересным парнем я потеряла счёт времени. Такие увлекательные разнотемповые и разноуровневые приседания, перемежаемые изометрическими отжиманиями, упражнениями в воде и краткими забегами на дорожке — всё во имя не только определения моих пределов, но и ради синхронизации работы органических и искусственных конечностей, подгонки рефлексов и более тонкой настройки моей терминаторской половины. Из плюсов — Мендоса давал небольшие перерывы, в которые спрашивал, как настроение. Позже он объяснил, что по заковыристости мата довольно просто определить необходимость дальнейших упражнений и время до конца тренировки. Я не могла с ним не согласиться.

Потом наконец-то нас всех свели вместе. Народу было море — общее построение устроили на большом полигоне, служившем в неофициальное время ареной для одиночных и групповых дуэлей. Пространства было больше, чем на крупном стадионе, и места собственно биотики занимали немало.

Комендантом лагеря был подтянутый белый мужик, седой и с эспаньолкой. Он, конечно, представился, но после плодотворного свидания с Мендосой я смутно воспринимала действительность. Шла на автопилоте, а в строй меня точно ставил сержант.

В общем, комендант вещал какую-то оптимистичную речь про то, что наше дело правое, а тренируемся мы, чтобы в перспективе бить Жнецов мизинцами левой ноги и сразу насмерть. Но могут такую магию не только лишь все — некоторые светлые умы предназначены не для кровавого потрошения противников, а для работы на светлое будущее в компании отвёрток, пробирок и собственной силы. Так вот чтобы все были счастливы, есть общая таблица, в которой утверждается текущий статус курсанта (юни-тул утверждающе пиликнул, получив доступ и ссылку на общий рейтинг). Вкратце — напротив каждого имени будут набранные им очки, начисляемые по секретной системе, данные о результатах тренировок — что надо править, а что великолепно и так, и рекомендуемое будущее. Для тех, кого ещё не определили, в отдельной графе стоял серый кружок, для тех, кто был рожден, чтоб стать артиллеристом — синий, для учёных белый, для самых талантливых, подходящих в обе стороны, соответственно, два кружочка.

Разумеется, в общем доступе для всех были только имена и специализация, все остальные данные могли просматривать только пользователи и их непосредственное командование. Вот наши сержанты были в курсе любых деталей, а чужие уже только видели, кто мы — сильные или умные.

Для новичков уточнили, что баллы выставят наутро после двухдневного входного курса.

Потом, конечно, скомандовали расходиться. Инструктора порадовали нас — час свободного времени перед отбоем.

Взвод Оскар в полном составе решил потратить этот час с пользой и лёг спать пораньше.

Новый день мало чем отличался от предыдущего, разве что поднимали нас сиреной и без лишних контактов, и вывели затем не на кросс, а на индивидуальную разминку. Мендоса снова прилепился ко мне с занимательными идеями подтягивания на одной руке и другими вариантами унижения книжного червя с протезами.

Зато на завтрак нас таки повели в столовую, что уже радовало. Правда, теперь там так просто еду было не получить — оказывается, на наши профили ещё и прикрепились рекомендации по диетам, так что рацион был определён заранее и изменениям не подлежал. Вот вам омлет с овощным салатом, курсант Кинг, насыщайтесь витаминами. Не то чтобы я так уж против, но всё равно немного огорчительно.

На профилирующем тесте я превзошла саму себя и, вопреки вчерашним результатам, набрала два с половиной процента. Я посмотрела на цифры в экране шлема и почти услышала довольный смех Хартингтон.

После измывательств с теорией по биотике все отправились на очередное свидание с инструкторами по физподготовке. Мендоса обрадовался мне будто родной и потирал руки, как очень коварная муха с планами по захвату мира. Оказывается, впереди было занятие по азам самообороны без оружия и прочих волшебных вещей. Моё воодушевлённое лицо только осчастливило азиата ещё больше.

Ну и после обеда, конечно же, встреча с прелестнейшей женщиной во вселенной.

— Единственное, что меня радует, — оптимистично поделилась со мной сокровенным доктор, закрепляя на мне датчики, — так это завтрашний день — не придётся уже возиться с вами, Кинг.

Ну разве могла я оплошать с таким-то напутствием? По-прежнему ноль на выходе.

Можно было бы показать, что я и взрывать вообще-то умею. Но, по большему счёту... Я тут не подопытный кролик или цирковой зайчик. И Хартингтон в чём-то права — с амнезией, с гигантским провалом вместо стандартных навыков надо ли мне тут выпендриваться? Перспективы синхронизации с отрядом при таких трудностях перевода довольно призрачные. Опять же, кто-то что-то сказал про специализированные лечебницы? Может, и впрямь стоит куда-нибудь в такое место наведаться?

Тем более, что я действительно в упор не понимаю, как делать всё то, что должен делать биотик.

Под ободрительные комментарии Хартингтон ("Может, я сразу пойду тестировать кого-то ещё и мы не станем бездарно расходовать энергию генератора на попытки засечь в вас хоть каплю силы?") время пролетело практически незаметно.

— Прощайте, Кинг, — довольно помахала мне лапкой напоследок доктор.

— Сука.

Я не стала даже притворяться, что чихаю. Зачем прятать настоящую симпатию к тем, кто её достоин?

I2. Жаклин Зеро

Занимательнейшая задачка — найти в Прим Астре хотя бы одного кадета, которым бы нынче интересовались больше, чем Нехой Кинг. Лично у Джек не получилось отыскать никого популярнее, даже пресловутый Прэнгли, восходящая звезда фронта и агитационных постеров, на административном уровне был не более чем заурядностью. Зато вот Кинг...

Начиная от Хартингтон, которая, видя во внезапно обрусевшей индуске прямого протеже Джек, страстно хотела стереть в порошок девушку хотя бы морально, только чтобы досадить Зеро (взаимоотношения с людьми никогда не были сильной стороной Джек, так что везде находились её преданные фанаты), проходя через условно штатских, ненавязчиво намекавших не обижать Кинг и вообще всячески облизывать наследницу "Кингс Фьючера", в то же время взращивая в ней гигантское зерно патриотизма и любви к родному Альянсу, и заканчивая сладкой парочкой из человеческих военных, смутно что-то ворчавших насчёт зелени и нетипичных биотических приёмчиков, и учёных нескольких рас, тыкающих пальчиком в проклятую интерференцию и шаркающих ножками по всё тому же ворчанию о зелени и приёмах. Девушка успела в той или иной мере понравиться всем, из глубокой тени правительственных учреждений даже показали нос доморощенные Менгеле, жаждущие мониторить очипованного биотика, в крови которого до сих пор бродила дрянь из церберовских зомби, несмотря на свою ядовито-поганую природу почему-то не торопящаяся мутировать во что-то более опасное. Все возможные анализы у курсанта уже взяли, единственный ресурс, которого не оказалось у научников — это время. И сама Кинг, разумеется. И прогнозируемая бессмысленность исследования образцов, взятых у девушки, заставляла заинтересованных личностей нехорошо шевелить пальцами и поглядывать в сторону злополучного ребёнка.

Результаты брифинга после двухдневного теста привлекли внимание ещё и разведки — несмотря на паршивые и откровенно жалкие очки по биотическим дисциплинам, Неха оказалась крепким многообещающим середнячком по физической подготовке, и имела наивысший среди всех курсантов коэффициент адаптации к новым условиям. Вкупе с хорошими социальными навыками, но низким уровнем потребности в общении и аномально малым показателем тревожности Неха была очень хорошим абитуриентом для господ шпионов.

И, как указывала орда психологов, после двух дней веселья в лагере настроение универсального солдата современности упало с отметки "заинтересована, но без лишнего восторга" до "раздражена и готова слать всех нахуй". В списке потенциальных проходчиков маршрута значились все ожидающие курсанта стороны.

А в списке персон, репутация которых была в глазах Кинг положительной и даже авторитетной, Джек внезапно оказалась выше старых друзей девушки. И выше преподавателей. И обошла даже лапочек Шепард с ТСони.

Вот чего Зеро никогда не ожидала, так это того, что окажется в чьём-то листе симпатий номером один. Не то чтобы у Кинг был обширный выбор, конечно, но всё равно.

Безусловно, Джек была обеспокоена судьбой своей подопечной. Ещё больше она была обеспокоена тем фактом, что от Нехи никто не собирается отказываться без согласия на сотрудничество или серьёзной причины, по которой это согласие не получится ну никак. Вишенкой на торте было примечание мозголомов о том, что при очень плохом ходе переговоров с несимпатичными ей авторитетными товарищами и жёстких попытках принуждения к указанному сотрудничеству курсант с большой долей вероятности не постесняется покончить с собой — просто чтобы досадить незадачливым оппонентам. Траффик ночных переговоров девушки с агентом Серого Посредника Барла Воном и официальное утверждение закрытого завещания явно свидетельствовали о том, что сама Кинг также предусматривает какое-нибудь гадкое развитие событий.

Такая маленькая, а уже такая заноза в заднице.

Именно этой мыслью закончила Джек свои размышления, заходя на полигон в дальней части лагеря. Объект её мыслей рассеянно валялся на травке, раскинувшись звездой и глядя на небо. Божий одуванчик, и не скажешь, что впечатлила парочку чужих сержантов, ненавязчиво манипулировала другим курсантом и неоднократно пыталась хакнуть профильный тест. Ну и размазала в мелкий фарш пару сотен противников чем-то настолько невообразимым, что рапорты по поводу её действий вызвали бурю обсуждений и разделили специалистов на большинство, которое не поверило в саму возможность, и меньшинство, которое желало раскрутить Кинг на секрет и за спиной готовило шприцы и скальпели. Открыто, разумеется, все молчали — хватило покровительственного рявка Шепард и смутного заступничества её ручного протеанина, к которому обратились, как к главному зелёному биотику галактики, после чего уже ТСони выкрутила яйца самым громким энтузиастам.

— Что же с тобой за поебень такая творится, а, Кинг? — миролюбиво спросила Джек, приземляясь рядом с кадетом.

— Не поняла вопроса, мэм, — недоумённо сморщила нос курсант, наверняка зная, какое впечатление производит на самом деле — изобилующая шрамами часть лица выглядела теперь довольно неприглядно, и, наряду с целой половиной, создавала эффект жуткой маски. Кажется, у людей было что-то подобное, двуликое, то ли в религии, то ли в искусстве...

— Да это я так, о своём, — махнула рукой биотик, раздумывая, что делать дальше. — Ты в курсе, что Хартингтон тебя выпнуть хочет?

— Она поделилась со мной этим планом, — безразлично ответила девушка, — и была безмерно счастлива не видеться больше. Чего, кстати, я ей так не понравилась-то? Мы вроде раньше не встречались, а апломба в ней — будто я её любимую собаку пристрелила и в сыром виде съесть заставила вместе с шерстью...

— Да это она на меня злится. Я её отпрыска на тот свет отправила, попался под руку излишне смелый сукин сын, не мог спокойно лежать носом в пол, пока круизный лайнер грабят, — лениво пояснила Зеро. — Теперь док всё, что связано со мной, не любит, так что чморить будет всех из академии. Ну и профессиональное презрение. Не любит элита всяких необразованных, и ещё больше не любят тех, кто несмотря на невежество является сильным качественным биотиком. Ты, правда, уникум, даже у меня профиль впервые вышел на тринадцать процентов.

— А сейчас?

— А сейчас я его до семидесяти добила и больше не заморачиваюсь. Но это уже в Гриссомской Академии, до того как-то опция с обучением была неактивна. Он на самом не такой уж сложный, до проходной троечки доползёшь за неделю зубрёжки, вот дальше каждое очко уже показывает уровень понимания и бла-бла-бла... Ты мне лучше скажи, что у тебя за история с биотикой?

— Ноль полный, вы же видели тесты, — гримасничает лгунишка, даже глаз не отводя.

Вот он, Кинг, минус твоей амнезии. Не помнишь нихрена — вот и не знаешь, как выглядит биотик, потерявший силу. А заебавшийся биотик вышел отлично, видимо, потому, что ты такая и есть сейчас...

Впрочем, Джек поддаётся, потому что так Неха подыграет и попадётся, а за этим она и позвала курсанта в ночь на полигон. Не для задушевных нотаций, а для того, что понять, на что способна девушка и, исходя из этого, описать ей её перспективы и найти наилучший путь. И пусть все уёбки с большими схемами на дерьмо изойдут — академики Джек будут делать то, чего хотят. Даже если это патриотичное самоубийство в рядах биотического фарша для линии фронта. Или большой фак окружающему миру в виде бегства в отдалённый уголок галактики (семнадцать процентов вероятности такого выбора курсантом Кинг, наиболее не рекомендованный сценарий). После долгих экспериментов в Цербере Джек крайне болезненно относилась к вопросам свободы воли. Захочет Неха действительно пустить себе пулю в лоб и ничего её не переубедит, Зеро ей даже пистолет подаст. Если курсант переживёт процесс переубеждения, разумеется.

— Ну, — говорит Джек, — в любом случае надо с этим что-то делать. Я для этого тебя сюда и позвала. Яйцеголовые обычно предлагают в таких случаях долгосрочную терапию, но есть другой способ, как раз для вариантов с жёстким ограничением по времени. Может, получится вернуть твои навыки. Хочешь рискнуть?

И, конечно же, у Кинг сразу глаза загораются. "Заинтересованность в биотике — сто процентов". Иногда психи угадывают.

Антикварный мерзавчик Шепарда дал не так много информации. У протеан когда-то появлялись такие же субъекты. Память не вернётся. Навыки не вернутся. Загадочные сдвиги в мозге, как, например, со сменой языка общения — это нормально. Агентами Жнецов не являются. Чёткой схемы работы или разрисовки приёмов нет, а навязывать не рекомендуется. Особенности биотической активности непредсказуемы.

Часть с силами Кинг была покрыта надёжным, качественным мраком, и, как были уверены психологи, без всяких экстремальных обстоятельств курсант такими интимными подробностями, как, впрочем, и любыми другими, делиться желания не имеет. Но в чём Джек разбиралась — так это в экстремальных обстоятельствах и доведении биотиков до критической точки, после которой теряется контроль. Буквально испытывала все методики на себе.

Так что, когда перед Зеро встала Кинг, полностью экипировавшаяся в защитный доспех и готовая к дальнейшим указаниям, Джек незатейливо и без предупреждения выпустила все термозаряды пистолета аккурат в прорезь шлема. Курсант фигурно шлёпнулась оземь, помотала головой, стаскивая шлем, и пару секунд пялилась в потрескавшийся щиток. Да-да, чуть мощнее пистолет, или на полвыстрела больше — и нет курсанта Кинг. А что делать? Жизнь такая.

Означенный курсант повернулась к Джек. Лицо безо всякого выражения, но бледное, как будто тонна алебастра на мордочке, и глаза горят, один даже красным.

Хладнокровный суицид мы можем, — флегматично подумала Зеро, уворачиваясь от первого, и впрямь зелёного залпа, — а на попытки убить, значит, обижаемся.

В следующую секунду биотик инстинктивно откатилась в сторону, толком не видя угрозы, но чувствуя, что метровый радиус, в пределах которого находилась её верхняя половина, сейчас вот абсолютно не безопасен. Судя по тому, как распидорасило оставшихся на месте жучков, интуиция Джек не подвела.

Зеро тоже не стеснялась, Броском послав разбушевавшегося курсанта в ближайшую атопластиловую плиту. Как-то курьёзно изогнувшись, Кинг приняла удар на протезы, и ушла от отправленной следом Сингулярности, пропадая из зоны прямой видимости.

— Ах ты ж сопля охуевшая, — восхищённо пробормотала Джек, когда пару мгновений спустя сквозь несколько плит в её направлении прилетело тонкое, но оттого не менее опасное зелёное лезвие. Посланный на сервер запрос подтвердился — малявка хакнула камеры полигона и теперь ебашила своими всепрониканиющими мерзостями сквозь препятствия, сама благоразумно не показываясь. Счастье, что свои перемалывающие реальность шарики Кинг так наводить не могла.

В разумности действий девушке было не отказать. Наверно, она бы даже не сильно переживала насчёт эскапады со шлемом, но и Джек не идиотка пробивать на сухую отмороженного флегматика (даже если бы доктора Неху так не определили — выдерживать Хартингтон больше пятнадцати минут могли только избранные со стальными нервами, никакое ангельское терпение с этой стервой не помогало). Буйный букет химии, возбуждающий нервную систему и повышающий агрессивность, Кинг с аппетитом стрескала на ужин. Теперь вопрос был в том, что случится раньше — или организм в активном темпе переработает весь допинг, или излишняя напористость доведёт курсанта до временного бессилия.

Пробуя на вкус землю после того, как от Кинг треугольником разошлась ударная волна, взрывшая пол и хорошо так погнувшая плиты перед тем, как их опрокинуть, более того — попросту не заметившая личный щит Джек (суууууука, спина!!!! Спасибо броне и тому, что зацепило только краем), Зеро задумалась о третьем варианте, в котором всё кончается похоронным маршем. Впрочем, согнувшаяся в следующую секунду рогаликом засранка, попавшаяся-таки в сингулярность, повысила настроение и вытеснила глупые мысли.

Херракс! — каким-то чудом Кинг подорвала (!) Джекову сингулярность, и, впечатавшись от ударной волны в пол (Зеро позже посмотрела — чёткая проекция Кинг в боковом разрезе осталась), откатилась за ближайшую преграду. Судя по индикаторам состояния девушки, которые она то ли не потрудилась, то ли не додумалась выпилить, всё шло к тому, что действие препаратов кончится раньше, чем силы у курсанта.

Джек запустила ударную волну туда, откуда прилетел очередной сюрприз — зелёная шарообразная дрянь с щупальцами и очень небиблейскими намерениями, вокруг которой пространство как-то нехорошо преломлялось. Загадочная хуета неторопливо дрейфовала в воздухе, и, каким-то чудом учуяв Зеро, так же неторопливо отправилась за ней. Когда Бросок прошёл сквозь выкидыша Ктулху, Сингулярность попросту не оказала какого-либо эффекта, Деформация чуть ускорила поебень, а поставленная на пути преследователя плита была проплавлена шариком насквозь без видимых усилий, Джек почувствовала пиздец. От Стазиса штучка довольно проворно уворачивалась.

Зато и на Кинг её творение явно действовало не лучшим образом — Неха с матерком бегала неподалёку, прячась в укрытиях и с нетерпением ожидая, пока или Джек со всем разберётся, или малогабаритный миньон зла разберётся с Джек. Собственно Джек методично скармливала щупальцеватому пиздецу куски плит, от которых тот всё-таки немного уменьшался в размерах, и время от времени отвлекалась, чтобы любезно послать Кинг очередную ударную волну. Терпение у курсанта кончилось, когда костюм высветил сильный ушиб ягодиц — тварюшка пропала, и в адрес Джек прилетело очередное лезвие. Судя по тому, что оно было направлено теперь не в голову, а в бедро, Неха начинала успокаиваться.

Но всё равно впереди определённо было ещё несколько весёлых минут.

3.

Очнулась я, лёжа на перерытой площадке. Головная боль и слабость в теле прилагались.

Рядышком обреталась донельзя чумазая и по уши довольная Джек, что-то сосредоточенно отмечающая на планшете. Судя по динамике движений, она либо играла в сверхскоростную змейку, либо в какие-то космические бои. Я решила не отвлекать Зеро от её занятия и уделить больше внимания окружающей обстановке. И воспоминаниям, да.

События последнего получаса смешались в какой-то непонятный калейдоскоп. На нервах-то я была весь вечер почему-то — не то Хартингтон так зацепила, не то думы о предстоящих перспективах воздействовали. Или какой-то неизвестный мне фактор. Джек же, по-моему, говорила, что все биотики — жуткие истеричные невротики, нет? Ну, похожую фразу я определённо где-то слышала.

Так хотелось мне кого-то убить впервые. Даже с Цербером не помню подобного эмоционального накала — была злость, конечно, но не до такой же степени! Не буду лгать о морали и альтруизме — я желала противнику смерти, вполне даже мучительной, и ненавидела долбанных штурмовиков, как и остальные типы солдат, и, в общем-то, весь тот же спектр чувств и желаний, что был сейчас по отношению к Зеро... Но тогда я себя контролировала, а сейчас нет. И сам факт того, что у меня может вот так вот запросто сорвать башню, пугал до чёртиков.

О всяких интересных занятиях для меня и речи теперь не шло — никаких фирм, никакой армии, свести контакты с другими к минимуму. Конечно, сейчас в меня стреляли, но нужно ли такое веселье впредь? Какой-нибудь добрый каннибал мне апперкот пропишет из автомата, и что — выйду из себя, сломаю строй, покрошу тысчонку-другую врагов в мелкую капусту, чтобы в итоге остаться без отряда и сил посреди дружелюбно настроенных зомби? А если всё усугубится и для того, чтобы включился убийственный режим, понадобится только мелочь вроде неправильно поставленной тарелки? В ресторане официант ошибётся, не знаю. Что тогда? Проснётся совесть, а вместе с ней и полиция, потому что тут почему-то не уважают маньяков, нескромно дезинтегрирующих мирных граждан в общественных местах среди бела дня?

Так вот ты какая, паника.

Нет, я в курсе, что везде есть мелкий шрифт, но в компанию с магией выдавать психоз — это как-то нехорошо.

И ещё меня видела Джек. И не просто видела, а, так сказать, вступила в бой. ("Уделала она нас", — хлюпнуло носом перемотанное бинтами самолюбие, со множественными травмами осевшее в инвалидной коляске.) И что теперь?

Я бы себя в лабораторию на исследования заперла. Но с Джек, в силу её неоднозначного отношения к исследованиям, в частности к лабораторным и в особенности с подопытными-биотиками, угадать сложно.

Рефлексия и панические попытки придумать план действий, хоть сколько-нибудь соответствующий реальности (Может — Пикачу, я вызываю тебя и победи всех? А, чёрт, не отсюда... Срочно, срочно научиться трансгрессировать! Или делать порталы. Телепортация? Личный корабль бы не помешал... Где хоть одно покровительствующее мне божество? Наставник-чародей? Звезда Смерти с адмиралами и Дарт Вейдерами?) были настолько увлекательными делами, что, занятая ими, я не заметила, как Джек закончила очередной уровень и повернулась проверить меня.

— Очнулась? — весело спросила биотик, очевидно, находясь в прекрасном настроении. Я неуверенно кивнула. Память выдавала информацию дозированно и случайным образом, и мне страшно было думать даже о том, что вспомнилось сейчас, не говоря уже о деталях, пока неизвестных. Пока наличествовали только части, в которых я думаю, что гоняю Джек, а она снимает с меня показатели по костюму и пяти разным камерам, параллельно занимаясь оздоровительной гимнастикой и время от времени посылая в мою сторону что-то нелетальное — чтобы не скучно было, видимо. Пока по сравнению с Академией был только один новый приём — лезвия, которыми я чуть ли не плевалась. Но впереди ещё много открытий...

— Вы меня вырубили? — уточнила я, поскольку никаких подсказок о том, как всё кончилось, не было. Но и признаков истощения тоже. Только усталость.

На этот вопрос Джек уже не сдержалась и засмеялась.

— Куда там... Ты успокоилась, подошла мириться, удостоверилась, что я жива, а потом оглянулась, сказала "Бляяаааа... Нет, я так не играю" и улеглась дрыхнуть!

Это я могла, спать люблю и на большинство стрессов реагирую именно так, правда, обычно стараюсь покинуть место преступления. Я села и оглянулась вокруг подетальнее. Сразу захотелось спать ещё.

— Бывает. Вы извините, что я так сорвалась, не знаю, что на меня нашло...

— Да ты не волнуйся, — Джек ободряюще хлопнула меня по плечу. — С тобой всё в порядке, тебе просто в ужин всякие полезности досыпали.

— Вы меня отравили?!

— Нет, сделала чуточку более раздражительной, только и всего, — сказала Джек, иронично изучая моё лицо. Я отвернулась и ожесточённо потёрла лоб.

Итак, на ужине мне скармливают какую-то дрянь (не говоря уже о том, что сам ужин оставлял желать лучшего), затем зовут на удалённый полигон, где провоцируют на всякие нехорошести. Весьма успешно, я подозреваю. И что теперь?

А что до того? О чём я думала раньше?

О том, что появлюсь такая сильная в белом пальто, все вокруг ахнут, влюбятся и назначат замом Шепарда по почёту и уважению. Не буквально, но в общих чертах так.

Или что можно будет безопасно списать мой сдвиг в способностях на волю судьбы либо ещё какой-нибудь бред. Типа — сюрприз-сюрприз, а я и сама была не в курсе.

Но в любом случае мне в голову как-то не приходила светлая мысль о том, что все уже всё знают и без меня. Были ведь свидетели, записи с камер, в конце концов... Я оглянулась на Джек — довольная женщина терпеливо ждала, пока я закончу клясть себя за недальновидность, и что-то мне подсказывало, что сыграть в дурочку не получится.

— Зачем? — тем не менее, ничего не мешало мне попробовать. Взгляд у Зеро сделался ещё более выразительным.

— Чтобы детально ознакомиться со столь тщательно скрываемыми тобой способностями, Неха, — я передёрнулась. — Но, если тебя это успокоит, в абсолютную амнезию все верят, — "подбодрила", называется. — Если хочешь, я тебе потом даже покажу, на чём ты прокололась.

— Потом?

— Как только мы определимся с дальнейшим планом действий.

— Мы?

— Не беси меня, Кинг, я прекрасно знаю, что твой слух не пострадал.

Джек поднялась, и, отряхнувшись (не особо помогло), принялась нарезать вокруг меня круги — как акула.

— И, прежде всего, даже не вздумай сейчас выкинуть что-то совсем идиотское вроде попытки бегства. Я знаю, что ты этого не сделаешь, но всё же.

— Откуда вы можете знать?

— У меня четыре одинаковых отчёта от разных команд психологов, которые составляли твой профиль. Что-то мне подсказывает, что ты сейчас не в настроении для реализации варианта в полтора процента.

— И вы совсем меня к нему не подталкиваете, — поддакнула я. Джек остановилась и посмотрела на меня очень серьёзно.

— Я просто думаю, что честность как нельзя лучше подходит под ситуацию. Ты можешь мне не верить, и, вероятно, уже слышала, что до твоего чудного преображения у нас были не лучшие отношения, но я действительно желаю тебе только хорошего.

— Благими намерениями, — я пробормотала еле слышно.

— О, пожалуйста, притворись на секундочку взрослым человеком! Я не зря стою в списке твоих возможных опекунов на!.. — она оборвала сама себя, очевидно, не желая мне напоминать про ситуацию с семьёй. И возобновила кружения. — Как я уже говорила, тебя отпрогнозировали со всех сторон, заинтересованных в твоём поведении. И прогнозы эти довольно неутешительные. Я полагаю, у тебя на уме множество вариантов того, как поступить, но все они окончатся довольно печально. В твоей ситуации есть только три рациональных выхода — быть кем-то настолько маленьким, что его просто не замечают, или стать кем-то достаточно большим, чтобы его дешевле было не трогать. Ну и бегство куда-то, где тебя не достанут, конечно. Первое уже, правда, маловероятно.

— А как же "наследница крупной компании"?

— Пф, мы и "глав крупных компаний" решали. Ещё в мирное время, кстати.

— Мы притворяемся, что Жнецы не наступают по всем фронтам, начисто выкашивая население каждой планеты, на которой мне вздумается спрятаться, и что первый человек-Спектр, спасшая галактику, совершенно случайно оказалась на дальнем патруле без прикрытия и под прицелом Коллекционеров, когда начала говорить неудобные вещи?

— Я не говорила, что всё кончится сказочно, я говорила о шансах. Так-то нас и завтра авангард кальмарьего наступления настичь может.

— Вы даёте мне надежду на завтрашний день.

— Я даю тебе честность на сегодняшний, — отрезала Зеро. — Так что ты определяйся, светилом науки с подпиской о невыезде где-нибудь в Лаисси желаешь стать, или незаменимым офицером биотической артиллерии?

— А если на оба варианта ответ отрицательный?

Джек пожала плечами:

— Можешь мне вообще ничего не отвечать. Можешь придумать что-то своё и попытаться это осуществить — я в меру своих возможностей помогу тебе на начальном этапе. Выбор за тобой.

— Вы знаете, насколько я ненавижу делать то, чего от меня ожидают? — вздыхаю, принимая протянутую руку и вставая на ноги.

— На семёрку по шкале от одного десяти в случаях, когда решение не стопроцентно соответствует твоим желаниям и планам, — ухмыльнувшись, просветила меня Зеро. Ну да, отчёты психологов. Какие тут все, мать их, умные. — Вали спать, Кинг. Завтра начнём делать из тебя суперсолдата.

Вот примерно так выглядел наш разговор, если выкинуть из него все маты. И навесить парочку купюр. Хорошим собеседником не была ни потрёпанная Джек, ни я с больной головой, напряжёнными нервами и грустным осознанием того, что эта самая Джек меня банально развела, и, пожелай она, размазала бы по этой самой площадке двумя щелчками несмотря на всю мою особость и великолепность. Всё спасло только поистине бесконечное терпение Зеро, хотя по ней бывает и сложно догадаться, что даже слово такое знает.

Не знаю, кого там из меня создавали, но график мне под это дело прописали наипаскуднейший. Скажем так, три часа сна раз в два дня, много тренировок как физических, так и биотических с умственными, и отстойное меню из одного ужина и множества таблеток на протяжении дня — ну, не моё.

И если Мендоса был знакомым злом, пусть даже он выгонял меня в ночь на одиночный кросс вокруг лагеря, то задачки по биотике, точнее, пути их решения, убивали во мне желание жить. "Любимая" физика, возведённая в куб, немного случайного выбора и разноцветный зонтик сверху — встречайте научное обоснование биотики, господа. Я добросовестно прочла первый выделенный мне учебник, на остальные, признаться, забила. Джек, занимавшаяся биотической практикой, безжалостно вертела меня в сингулярности больше двух часов (конечно, прикрываясь отработкой приёма, который взрывал Сингулярность), когда выяснила, что я на надцатый раз прохождения теста тупо заучила предыдущие ответы и на похожие задачи составляла пропорции (сорок семь процентов, почти набрала проходной балл). Биотика "по Джек" ("вот эта хуёвина, похожая на изнасилованный треугольник, раскладывается в грёбаное уравнение блядской экстраполяции, в шестой, сука, раз уже говорю, Кинг!!!") была более впечатляющей и запоминающейся, так что после нескончаемых часов зубрёжки и попыток из испытательного центра меня лично вывел главный техник — с сертификатом и наказом больше никогда не возвращаться. Восемь дней, чтобы набрать наконец-таки на профиле вожделенные пятьдесят шесть процентов (на единичку больше проходного значения, так-то!).

Но и это всё блёкло перед биотикометрикой. Под меня выделили целую отдельную лабораторию, которая находилась неподалёку от общего бокса тестового центра. И трёх учёных, бесконечно вначале пытавшихся найти-таки конфигурацию оборудования, которая начнёт улавливать то, что происходит с моей биотикой. Саларианец с приклеенной улыбкой и непроизносимым именем, тараторящий как зараза, молодой человек в очках, которые он носил исключительно для красоты — доктор Макс и — ну кого ещё можно было найти, правда? — уже знакомая мне доктор Хартингтон.

— Джек так хотела бы избавиться от меня, — довольно сказала она в день начала исследований, притворяясь, что не хочет меня пнуть куда-нибудь в пропасть, несмотря на всю уникальность предмета исследований, — но я лучшая и без меня, кажется, не обойтись.

— Выходит, вы относитесь друг к другу одинаково, — пробормотала я. Хартингтон явно услышала, но, к её чести, сказалось это только на настроении дока и на язвительности последующих реплик. Всякие неприятные штуки вроде работы с током или шприцами она неизменно проводила ювелирно и максимально безболезненно.

В лаборатории всегда было весело — Хартингтон с саларианцем азартно собачились и неизменно бесились, видя, что компьютеры в упор игнорируют факты сотворения мной лезвий и взрывов (и прочей гадости, что была в моих силах, когда мы выползали на специальный полигон; всё равно ничего другого у меня не выходило), а флегматичный Макс вмешивался, только когда нескончаемые споры этих двоих выходили из-под контроля. Парень обрубал спорщиков одной-двумя тихими репликами, после чего вся троица склонялась над планшетами и экранами с расчётами и начинала творить по новой. Незадолго до окончания моих мытарств с профилем они получили первый положительный результат — построенная ими шайтан-машина обнаруживала факт использования мною биотики, но более конкретные данные настроить не удалось. Впрочем, окрылённые успехом, учёные взялись за дело с ещё большим энтузиазмом.

Практика с Джек, к которой время от времени присоединялся майор Кайл, принесла за собой новую проблему. Или, скорее, открыла. При всей убийственности моих способностей (после долгих тренировок у меня в принципе получалось всё, что я вывалила на Джек во время её злостной провокации), я не способна была защитить себя. Даже в самых экстремальных ситуациях, как выяснилось (хорошо, что мне заказывали запасные протезы). Джек в это даже сначала не поверила, за что её не раз материли медики, вправляющие мне ещё целые конечности и ставящие штифты и скобы на сломанную в трёх местах руку (последнюю, между прочим).

— Зато позвоночник цел, — виновато проворчала Зеро в ответ и улетучилась в неизвестном направлении. В тот вечер у меня отменились все физические тренировки и даже был внеплановый сон. Все сделали вид, что так и было задумано, когда обезболивающее нокаутировало меня на все восемь часов буквально с момента введения.

На следующий день тренировки возобновились, пусть и по скорректированной программе и не в таком зверском режиме. Ещё через день юни-тул ласково пиликнул, оповещая меня о смене расписания — и даже давая целеуказание на нужное здание в лагере по карте. Попасть надо было в очередной барак, который, впрочем, отличался от тех, в которых спали курсанты, отсутствием кровати, наличием журнального столика и барной стойки в дальнем от двери конце помещения и находящейся внутри азари.

— Здравствуй, Кинг, — сказала она звучным глубоким голосом. — Меня зовут Самара.

Так что битых несколько часов я сидела, созерцала стену и неутомимо чувствовала себя пандой. Ну и ещё ощущала, что медитация — это вот прям не моё. Самара упорно и на одной ноте рассказывала что-то о внутреннем покое, о базовых принципах биотики, о зарождении первых знаний о ней, переплетая всё это со старыми легендами азари. Передо мной стояла задача — расслабиться и почувствовать циркуляцию силы в себе. Что её чувствовать-то? Вся здесь, никуда не денется...

Прошло довольно много времени перед тем, как появилось дополнительное условие — закрыть глаза. И не знаю, сколько ещё до того, как Самара внезапно прервала свою плавную речь:

— Джек была права.

— Ась?

— Можешь открыть глаза.

Я не стала тормозить, подняла веки и с изумлением увидела перед собой висящий в воздухе прозрачно-зелёный шар с локоть диаметром. Идеально ровный, безупречной формы, на вид — статичный и непоколебимый. На всякий случай, я вначале оглянулась — чем чёрт не шутит, если Джек где-то выискала Самару, может, и Явика притащила, но нет, протеанин нигде не прятался, — и потянулась к шарику. В отличие от того, что делали другие биотики, мой шар (теперь, сосредоточившись, я действительно чувствовала его) был именно шаром, а не барьером в форме сферы; также он был абсолютно проницаем — когда я сунула внутрь руку, не встретила никакого сопротивления, разве что лёгкое приятное покалывание. На пробу сконцентрировалась — и шар послушно перетёк в тетраэдр, дальше — куб, октаэдр, икосаэдр, до додекаэдра, правда, дотянуть не удалось, фигура неизменно ломалась то там, то здесь.

Здорово. А что ещё можно?

Повинуясь моим мыслям, шар пропал, зато тонкая, отливающая зелёным плёнка появилась у меня на руках до локтей, обнимая их подобно перчаткам. Небольшое усилие сверху — и вот уже "перчатки", сохраняя свою толщину, увеличиваются в размере, отдаляются от рук и соединяются в небольшой защитный экран.

— Кинете в меня что-нибудь? — с энтузиазмом спросила я Самару, и азари, чуть улыбнувшись, пошла за стаканом к стойке. От неё в меня этот стакан и полетел.

В последнюю секунду я как-то запаниковала и, вместо того, чтобы, как планировала, широким жестом принять стакан на поле, заслонилась руками.

— Плохой день...

Когда я осторожно шевелила пальцами протеза осколок стакана в щеке и грустно думала, что теперь в левой руке кроме лишнего костопласта есть ещё и лишнее полистекло, меня настигло острое ощущение дежавю. Ванной не хватало только.

Аптечка нашлась за стойкой. Хмурая Самара затем провернула фокус, от которого про себя я чуть не захлебнулась в зависти — провела передо мной рукой и я вся окуталась её биотикой, а секунду спустя все осколки аккуратно выскользнули из ран (даже не пойми откуда взявшаяся микрошрапнель, которой было в изобилии). Уже без всякого сверхъестественного каждый порез был обеззаражен и заклеен. Самара объявила пятнадцатиминутный перерыв, за время которого походя впихнула в меня три шоколадки; сначала она просто выдала мне их мне на руки, но, когда вскоре отвлеклась от своего юни-тула и увидела, что сладкое осталось неприкосновенным, скормила их мне едва ли не вручную.

После перерыва Самара попросила меня поставить поле в противоположном углу комнаты. Сразу не получилось, но в конце концов я справилась. Оперировать сгустком биотики свободно, не оставляя контроля, всё ещё было непривычно. Вот Хартингтон со товарищи обрадуются-то... Может, на основании постоянного воздействия смогут что-то полезное найти.

Когда поле всё-таки установилось, Самара осмотрела его, сказала снять, затем — поставить ещё раз. В жертву науке были принесены ещё два стакана (на этом тара в комнате закончилась). Первый Самара бросила рукой и не сильно, освидетельствовала небольшой разлёт осколков и, удовлетворённо хмыкнув, подошла ко мне. Прикрыв нас обеих щитом, она запустила последний стакан, хорошенько разогнав его биотикой. Куча мелкой дряни бессильно отстучала по барьеру азари; неприкрытому полу, потолку и стенам повезло меньше — результат попадания осколков был виден повсюду. За полем ситуация была ещё хуже, там-то осколкам далеко лететь не надо было.

— Я полагаю, природа твоей силы не предназначена для защиты, — деликатно сказала Самара.

Что я могу сказать? Биотик без Барьера — это биотик в лёгком доспехе с соответствующими щитами. Это очень мало живущий биотик, каким бы умным или сильным или способным существом несчастный не являлся. Мой "щит", кажется, добьёт меня быстрее врага. (На пробу Джек потом выстрелила в поставленный мной перед плитой экран — результат вышел похожий. Пуля разлетелась на части, и прилетела обратно к Джек, благо, у неё-то щиты работали; меньшая половина, проникшая за поле, изрешетила плиту микроскопической дробью.)

Восхитительно.

Но это были ещё не все хорошие новости.

— Как я уже и говорила, дитя, — Самара откуда-то достала две причудливых чашечки, в которые налила смешанный на стойке напиток. Жидкость была странного серебристо-глянцевого цвета, и было больше похоже, что в чашку положили шёлковый платок; запах я уловить не смогла, как и описать вкус — освежающий и приятный, ноток не разобрать. — Джек была отчасти права. Она предположила, что твои проблемы сродни переживаниям маленьких азари — когда есть сила, есть определённая степень контроля, но нет понимания, полноценного ощущения своих возможностей. Тебе не доставало маленького толчка для осознания полноты способностей. То, что ты можешь, не ограничивается несколькими приёмами и цифрами. Запомни это. Запомни чувство, к которому ты пришла сегодня — биотика не аксессуар или инструмент, к которому ты обращаешься по мере надобности. Это часть тебя.

Я сосредоточенно кивнула, но не могла не спросить:

— Почему Джек была права только отчасти?

— Потому что, — Самара отставила чашку и внимательно посмотрела на меня, — слово "сродни" не является нужным в твоём случае. Это малозаметно, но, возможно, через половину тысячелетия непрестанной работы и частых контактов с биотиками ты начнёшь отличать тех, чьи силы естественны, от тех, чьи силы зависят от техники — например, от чипа. Неконтролируемые и неустранимые детали — мгновенные задержки, порядок и мелкие особенности движений, даже в реализации самих приёмов есть едва заметная разница.

Я несколько долгих минут пыталась понять, к чему ведёт юстициар, а когда всё-таки догадалась, чуть не подавилась чашкой.

Азари медленно кивнула.

— Ты — то, что пытались получить из Джек годы назад. Первый человек — естественный биотик. Думаю, если должным образом изучить вопрос, выяснится, что твой имплант никак не помогает тебе производить биотические манипуляции, не исключено даже, что мешает. Не стоит волноваться — выбор, кому рассказать об этой особенности, только за тобой. Я буду молчать.

Почему-то вспомнился мистер Лоусон и мне стало нехорошо.

На этой замечательной ноте юстициар со мной и попрощалась. Хороший персонаж — на всё класть, кроме Кодекса и детей. Если до этого я думала противоречиво про ситуацию с Моринт, и с остальными дочерями, да и вообще с её жизненным выбором... Теперь Самара была определённо моей любимой азари во всей Вселенной.

Джек списала моё расстройство на то, что азари выяснила про специфику применения моей биотики, долго материлась, но обещала что-то придумать. А меня для разгрузки мозга ждал очередной вечер зубрёжки. Кроме профиля же ещё были коды общения, общепринятые обозначения на картах, протоколы действий, да тот же бессмертный Устав. И всё это нужно было знать примерно позавчера.

Тем более, с завтрашнего дня вроде начинаются общие выпускные учения, и придётся столкнуться с остальными курсантами. До этого мне успешно удавалось избегать общения, хотя бы частично — во-первых, меня отселили от остальных в комнату рядом с тестовым полигоном — чтобы ближе к лаборатории, во-вторых, пересекалась я с ними либо на улице, когда не было времени даже на лишний взгляд между очередными тренировками, либо на ужине, где меня интересовала исключительно еда — неважно, какая, главное, не похожая на горсть таблеток. Ну и да, к концу дня состояние моё отличалось редкой убитостью из-за тех же тренировок.

Не то чтобы я самый трудолюбивый человек в мире — постоянно резвиться с тренировкой и учёбой мне не особо нравилось, но будущие перспективы, а именно — активное участие в военных действиях буквально в первых рядах, щекотали нервишки и подпитывали паранойю. Я не тешила себя мыслью, что тяжело в учении — легко в бою, я знала, что будет ни разу не легко, и даже не легче, просто каждая, даже самая скучная и нудная дисциплина вроде тех же принципов расположения на местности давала дополнительный шанс на победу. Очки, так сказать, военных ресурсов. Так что, как бы мне не была ненавистна такая загруженность, я всё равно поднималась и бегала за Мендосой, пока в голове издевательски играла тема из Рокки; в лаборатории было весело наблюдать за чужой работой, тем более, что от меня требовался минимум усилий, а уж когда вспомнилась мелодия из "Деревни дураков"... Тренировки с Джек мне даже нравились — я просто наслаждалась биотикой, не имеет значения, в каких условиях. Казалось, пока я могу намагичить даже крохотную искорку — всё будет в порядке. Правда, отстойные ощущения во время истощения из-за такой любви к предмету только усугублялись, но тем не менее.

Так вот, несмотря на мою довольно плотную изолированность от общества, само общество обо мне помнило. Парень из взвода Чарли, который помог мне добраться до еды, неизменно здоровался и сверкал тысячеваттной подбадривающей улыбкой, но помимо этого не трогал. У него как бы весомой причины не было — шапочное знакомство, как-никак. Он, правда, пытался спрашивать что-то вроде "Как дела?", но я в тот вечер была бодрой настолько, что врезалась во всё, недостаточно быстро уходящее с моей дороги (учитывая подаренную Мендосой крепатуру, в группе риска были только столбы и ослабленные голодом и смертью черепашки), так что Алекс разумно довёл меня до ближайшего стола и улетучился.

Но это Алекс. Были тут ещё курсанты, не только не отягощённые тактом, но и зачем-то решившие, что справедливость должна быть справедливой, а настоящая дружба — дружелюбной и неотвратимой.

Как я уже говорила, расписание у меня было на редкость гадкое, и ужин был в нём единственным светлым пятном, которое, увы, в полной мере посмаковать удавалось редко. Это если ещё забыть о том, какое паскудное меню мне выставили на поддержание здоровья...

Так вот, сижу я в столовой в гордом одиночестве, пытаюсь переварить внебрачного ребёнка шпината с брокколи желудком и результаты дневных упражнений с Джек мозгом. А результаты более чем — лезвия у меня-то получились едва не на следующий день после открытия возможности (капелька концентрации и вуоля — круче меня только скальпели турианской медицины), взрыв был доступен с самого начала, а вот всепоглощающее чмо с щупальцами явилось на зов только сегодня. Опыт был хотя и положительным, но утомительным, да и ощущения специфические — как будто меня два, притом одно "меня" слепоглухонемое и голодно-ое... Второе тоже, правда, голодное, но вот какая-то неуловимая разница имелась. Единственное что — двигаться с запущенным шариком всеобъемлющей ненависти пока не получалось, на первом же шаге концентрация напрочь сбивалась и миньон вредно схлопывался. Остаток тренировки Джек как-то нехорошо посматривала в мою сторону и поигрывала бровями в направлении закольцованного ролика с бегающей и матерящейся обнаркоманенной курсантом Кинг на фоне Зеро и шарика. Аппетита грустные подозрения не добавляли.

И в этот минорный момент без объявления войны за мой столик, который я уже привыкла занимать в гордом одиночестве, присели. Три особи женского пола со смутно знакомыми и очень, очень участливыми лицами. Не нравится мне всё это...

— Неха, — нараспев произнесла блондинка, явно лидирующая в трио. — Мы были неправы.

Я раздавила зелёную мерзость в своей тарелке, выказывая живейший интерес и призыв к продолжению заготовленного монолога. Окрылённая девушка сцапала двумя лапками моё левое плечо и отработала добивающий:

— Прости нас! — её спутницы — брюнетка с чуть раскосыми глазами и ярко-рыжая девчонка с очень стервозным лицом кивнули для веса. Последняя ещё и промокнула салфеткой несуществующую слезу.

— Никаких обид, — пробормотала я, вяло и безуспешно пытаясь отвоевать свою левую руку обратно. Манёвр не сработал — меня притянули к себе, обняли и начали успокаивающе гладить по спине, причём с двух сторон — рыжая упреждающе переместилась на правую сторону лавочки и закрыла мне все пути отхода.

— Мы были очень, очень, очень, — угрожающе акцентировала Малика — в панике я даже вспомнила её имя, — неправы.

— Выпустите меня-а...

— Нет, ты выслушай, пожалуйста! — грозно-извиняющимся тоном прервала мои трепыхания и попытки вырваться на волю девушка. Путей отхода не оставалось — после полного событий дня мозг у меня особо не работал, свидания с Мендосой и Джек оставили меня с фантастической силой мыши-инвалида до следующего приёма стимуляторов, а жалобные и возмущённые взгляды, адресуемые как агрессивным девушкам, так и бесчувственным окружающим, не работали. — Никто из нас не пережил того, что ты переживаешь сейчас, и никто из нас не может понять тебя в полной мере. Но!.. — безапелляционно продолжала Малика, перехватив меня поудобнее и предусмотрительно пережав мне трахею в нежном сестринском объятии. Рыжая цепко перехватила мою правую ладонь, брюнетка прытко проделала тот же фокус с левой. — С нашей стороны было неправильно забывать о том, что ты пострадала; а уж игнорирование тебя и надуманные обиды на невнимание иначе как глупостью, грубостью и предательством не назвать. Мы понимаем, что тебе сейчас весь мир внове, но, обещаю, мы тебя больше не оставим. Ты, может, и не помнишь, но помним мы. И завоюем твою дружбу снова. Ведь Малика, Ира, Ким и Неха — подруженьки навсегда!

Со звонким звуком чего-то-пластиловая тарелка разлетелась от удара моим чугунным лбом — это был единственный оставшийся способ протестовать. Впрочем, никого данный пассаж не смутил — рыжая тут же озаботилась удалением зелени с моего лба под жалостливое брюнеткино "Так устала, бедняжечка!", а сзади из ниоткуда подкатилась Джек:

— Вот-вот, девочки, — зловеще сказала эта... нехорошая женщина. — Неха со своим сумасшедшим графиком очень утомляется и совсем не видит сочувствующих лиц. Ах, — мечтательно вздохнула биотик, — настоящая, искренняя дружба — это так ох, как восхитительно!

И улетучилась, напоследок лишь наябедничав трём начинающим медузам, куда меня проводить после ужина.

На следующий вечер ситуация повторилась, с той только разницей, что на извинения никто не разменивался. Девчонки дружно дезертировали со столика своего взвода и беззастенчиво аннексировали мой, притащив с собой свою еду и темы для разговоров. Мои робкие и не очень намёки на то, что их компания нежелательна, благодушно игнорировались либо списывались на смурное настроение от недосыпа и нагрузки (частично правда. Но только частично). Время от времени мне задавали вопросы. После двух попыток уйти в несознанку, на которых девчонки пустились в пространные и детализированные объяснения какой-то дичи про тушь для век, я по мере возможностей пыталась отделываться односложными невнятными ответами.

Впрочем, была и светлая сторона. Под эгидой уважения моих новых жизненных ценностей и выборов, троица щедро предложила поделиться со мной своими рационами, в которые, в отличие от моего, мясо всё-таки включалось. Мысленно послав диетологов на юг в первую же секунду осознания сути предложения, я не стала отказываться. А то у меня уже запасы всех заныканных в первый день ништяков подходили к концу...

На третий вечер я попыталась чуток сместить фокус внимания новообретённых подруг и буквально затащила к себе за стол "Моего хорошего друга, благородного героя и вообще чудесного спасителя, знакомьтесь, Алекс Гриндер, взвод Чарли". Получилось лишь отчасти — благодаря парню темы разговоров ушли-таки от косметики в сторону тактики, биотики, политики, техники и ещё не знаю чего, и закончилось всё оживлённым спором Алекса с рыженькой (Кимберли Чарльстон, как заучила я; брюнетка оказалась Ириной Таврич) по поводу... Мда, профильный тест прошёл и забыт как страшный сон, в общем, по поводу какой-то биотической штуки с распределением мощностей и рассеиванием фокуса атаки. Бедняга Гриндер ушёл побеждённым по всем фронтам, но глубоко впечатлённым, и на следующий вечер ждал нашу четвёрку (а дамы благополучно кучковались у входа, ожидая меня... До того, как потом начали выслеживать и провожать) у раздаточной ленты с застенчивой улыбкой и скромным вопросом насчёт комбинированной атаки. Девушки в этот раз тоже не стеснялись, так что парень провёл битых полчаса, неловко объясняя, какой тон лака с какими из имеющихся в каталоге браслетов по его мнению сочетается. Моё злорадство было недолгим — по окончанию речи Гриндера благодарная аудитория обратилась ко мне, не принимая в качестве ответа "я не в курсе, я устала, у меня нет одного глаза и вообще хронический идиотизм". Я смирилась с судьбой, когда до меня дошло, что они на полном серьёзе собираются прогонять по мне каждую возможную комбинацию хотя бы на кивки в стиле "нравится — не нравится". Ради бифштекса, в конце концов, можно и ткнуть наугад пальцем, и выдавить пару предложений объяснений... Эх, продажная моя душонка...

Постепенно, по мере приближения срока окончания обучения, нагрузки на тренировках снижались, а мой круг общения расширялся. Самым важным своим новым знакомым я считаю Гюнтера Вандберга, при помощи которого Джек радикально решила мою проблему с защитой.

Тут ведь вот какое дело — можно взять тяжёлую броню, но от этого сильно пострадает мобильность, что для биотиков, которым ловкость рук и мошенничество есть главные умения в жизни, фатально. Можно навесить дополнительных кинетических щитов, вот только жрут эти молодцы будь здоров, и батарейки для них обычно рассредоточиваются по всей броне. А на лёгком доспехе их пихать, увы, особо некуда. Про тяжёлый — смотреть выше. Даже если плюнуть на весовой дисбаланс и втиснуть дополнительные аккумуляторы в протезы, большого выигрыша по силе-времени щитов достичь не удастся — в конструкторских бюро тоже не идиоты сидят, те самые, которые годами разрабатывают логику расположения батарей и щитовых точек на броне.

Были полумеры — та же техническая броня инженеров, которую моя высокообразованная и широко эрудированная предшественница имела шанс выучить и отработать, да не потрудилась. Ну и ладно, мне бы это всё равно не помогло. Факт в том, что, даже если запасти достаточно уни-геля в мою волшебную лапку, а, благодаря структуре этой чудо-штуки, в правую руку влез внушительный запас, проблема остаётся на месте — прочность у этого щита конечная, а время на перезарядку в наносекунду ну никак не укладывается. Помножить это прелестное знание на возможность того, что в злосчастные три секунды перезагрузки (плюс полторы на построение!) я могу оказаться без укрытия и прикрытия, да в компании переработанных органиков с синтетической системой управления, у которых как раз время анализа и отклика более чем укладывается в наносекунду... И даже если предположить, что встречаться мне будут исключительно неповоротливые хаски-инвалиды и церберовцы-пенсионеры... Мдя.

И вот он — Гюнтер, характер нордический, истинный ариец, по профессии — телохранитель, по жизни — патриот, на фоне наклёвывающегося шалмана рассудивший, что частные лавочки это, конечно, замечательно и положительно оплачиваемо, но вот в армии по его специальности может и что-то более общественно полезное найтись. Пока в кулуарах развернулась небольшая бесчестная драка между отцами-командирами и их жёнами, притом все против всех, за лапочку-немца с шикарным резюме и боевым опытом (а парень и на Нулевом скачке учился, и в армии варился, и по работе на гражданке умудрился рекомендательных писем от кроганов нахватать), Джек запустила свои грязные поисковые запросы в систему Лиары под фильтрами на ресурсы Альянса, прикинула проблему к носу, прозвонила самого Вандберга насчёт того, что не против ли он в артиллерии пошагать, злобных вражин браво пострелять, да не забыть параллельно щитом одного нескромного истеричного заморыша прикрыть?..

— Так что прошу любить и жаловать — твой новый лучший друг, товарищ и брат, — завершила увлекательное повествование довольная по уши Зеро. За всё время запутанного рассказа Гюнтер и мышцой лица не пошевелил — всё стоял с вежливо-равнодушным выражением лица. — Он же тень. Не волнуйся, в бою мешать не будет, и приказывать тоже — опыт работы с на всю голову обласканными судьбой агрессивными психопатами у него есть. Ну что, обкатаем вашу на пару на тренировке? — и биотик улетучилась в сторону баррикад на другой стороне полигона.

— Привет? — неуверенно развела руками я.

— Фройляйн, — благожелательно кивнул мне Гюнтер. Вежливый. Буду ласково называть его эрзац-Кенджи...

— Ммм, есть какие-то советы, предложения, пожелания?

— Просто делайте то, что считаете нужным, и не беспокойтесь о своей безопасности. А я помогу по мере сил, фройляйн, — то же выражение лица, тот же ровный тон голоса.

Я глубоко задумалась.

Фактически, биотикометрика у меня сегодня уже прошла.

До ужина ещё аж четыре часа.

А завершила нашу познавательную беседу Джек — мой прямой командир, под руководством которого я как бы нахожусь в данный момент, не приказом, а вопросом.

— Учти, — предупредила я Гюнтера, — насчёт безопасности ты сказал. Так что в случае чего я всю вину буду спихивать на тебя. А пока — валим.

И, отправив на долгую перезагрузку всю сенсорику полигона (зря хакала, что ли), я спринтанула из зала так быстро, как только могла.

К чести моего нового боевого товарища, он не только выражения лица не сменил, но и не отстал. Правда, от последней пачки субстратных сухариков (в душе не чаю, что это за штука с водорослями на этикетке и нечеловеческой клинописью на обороте, но хрустит и солёно-острая), которую я в порыве щедрости предложила ему, отказался.

Через полчаса до Джек, видимо, всё-таки дошло, что это мы не в жёсткий стелс ушли, а непорядочно усвистали в радушные улочки Прим Астры, и по громкой связи прогремел приказ — срочно найти и доставить пред ясны очи в лучших чувствах обманутых Зеро и майора Кайла коварных негодяев, то бишь нас. Под такое дело мы с Гюнтером — душевнейший мужик! — уползли под жилой блок, аккурат на место моего распотрошённого тайника. Спустя час в прятки с нами уже весело играл весь лагерь. Обыскали даже испытательный центр, не обращая внимания на агрессивные вопли главного техника про то, что, мол, ноги этой недоперевыделанной хакерши в его священной обители знаний не было аккурат с той секунды, как она наскребла свой несчастный проходной балл. Правда, под блоки смотреть никто ещё не догадался.

Ещё спустя пятнадцать минут очередной патрульный взвод остановился для обновления инструкций. Инструкции патрулю обновлял очень счастливый и чуть-чуть знакомый мне сержант.

Пока патруль шёл дальше, я яростно жестикулировала Гюнтеру свой гениальный план. Ответом мне послужил немножко ошеломлённый взгляд. Я расценила это как согласие, а не как оценку моих талантов в языке жестов. Как бы то ни было, когда я загребущими лапчонками потянулась в сторону устало облокотившегося на стену блока сержанта, Вандберг с тем же действием опоздал лишь на долю секунды.

— Вот что за ё-о!... — устало начала женщина за секунду до того, как мы коварно дёрнули её за ноги и втащили под блок. Я поспешила закрыть ей рот протезной рукой. Гюнтер, понятливый мужчина, позаботился о блокировке конечностей нашей пленницы.

— Здорово, — счастливо улыбаясь оставшимся выходным часам, поприветствовала я сержанта Кросс. Глаза женщины стали невероятно близки к круглой форме.

— Ыбднхщ? — участливо поинтересовалась она.

— Учебная проверка безопасности, санкционирована самими Джек и майором Кайлом, — убедительно прошептала я. Правая бровь сержанта Кросс нервно дёрнулась. Она медленно повернула голову, боковым зрением напряжённо всматриваясь в моего компаньона.

— Яволь, — едва слышно подтвердил Гюнтер.

Сержант Кросс закрыла глаза, шумно вдохнула воздух и покачала головой.

— Сержант, мы сейчас вас отпустим и передадим дальнейшие инструкции, только вы не кричите и не дёргайтесь, ладно? А то Гюнтера — это Гюнтер, кстати, — растили дикие кроганы на нецивилизованной Тучанке, он всего резкого и незапланированного боится, а всему, чего он боится, он шею зубами ломает, понимаете?

— Яволь...

Кросс очень выразительно посмотрела мне в глаза, но спустя минуту кивнула. Мы с Гюнтером мгновенно убрали руки от женщины, которая свистяще выдохнула "Кхииииинг", но спросила:

— Что у тебя там за инструкции?..

Прошло ещё полчаса. Где-то там на воле ползали в поисках нас курсанты и сержанты, бродил неприкаянный Мендоса, жаждущий расположить меня поперёк турников с тяжеленным блином на загривке, кругами бегала Джек, алча моих пота, крови и взаимодействия с Гюнтером после взаимодействия с тяжёлым армейским ремнём... А сержант Кросс в этот момент запускала нас в свой жилой блок, потому что, как любому адекватному человеку, ей и в голову не пришло, что нашлось в курсантах столько наглости и куража для того, чтобы заколоть занятия, поставить на уши весь лагерь и соврать пусть непрямому, но командованию.

По-своему она права, конечно.

Но, с другой стороны, и я не железный дровосек, чтобы пахать в самом прямом смысле сутками с перерывами на успокоить дыхание, скушать остатки пира травоядных в столовой и подумать о вечном в компании канализации. Я, можно сказать, о будущем своём забочусь и мультизадачностью балуюсь. Отдохнуть мне надо? Надо! Я уже неделю чуть не каждую минуту дёргаюсь от того, что мне кажется, будто жук какой-то рядом ползёт-летает. Джек сама же говорила — дороже всего для биотика есть психологическое здоровье. Вот и приходится снимать стресс, пока подсознание с закольцованного списка оптимистичных песен про солдат на похоронный марш не перешло. Общение с Гюнтером наладить надо? Надо, ещё как надо! Вот мы и налаживаем — ползком-ползком по указанному Кросс маршруту под и над блоками, с поправкой на глухие для камер места или стоп-кадры там, где без камер не пройти. Опять же, сам Гюнтер претензий не предъявляет, у лагеря по расписанию и так общий забег — всё предусмотрено турфирмой.

— Так, — на прощанье повторила Кросс. — Вы сидите здесь и не высовываетесь. Я никому напрямую ни о чём не говорю. Сообщаю о выполнении инструкций только Джек, варьированным кодом с несколькими устойчивыми словосочетаниями.

Я кивнула с таким энтузиазмом, что аж шея хрустнула.

У Кросс в комнате очень кстати оказалась консоль, через которую я оперативно настроила подслушивание патрульных линий связи.

Долго подремать на уютном холодном полу не вышло. Увы. Когда в третий раз за час Кросс связалась с нами насчёт подтверждения местоположения и настойчиво повторила в общую линию связи:

— Беглецы всё ещё не найдены, но это только пока. Ух, попадись они только — трое суток с губы не встанут, — взбешённая Джек не выдержала:

— Сержант, бтёпц, Кросс!!! Что у вас за долбанный фетиш на эту фразу, у нас же бть даже гауптвахты в этом трижды поименованном лагере не имеется!!!

И сержант Кросс затхла. Нехорошо так затихла.

— Джек, могу я к вам подойти ненадолго для обсуждения одного крохотного личного вопроса? — очень ровным голосом спросила Кросс.

Вот что значит успешный тимбилдинг — я только ещё говорила "Валим", а чутка сбледнувший Гюнтер уже стоял у двери в полной готовности.

— Мать же твою, Кинг, — через три минуты шипела громкая связь восхищённо, — ты хоть понимаешь, что я тебя до следующего утра в утяжелителях бегать вокруг лагеря заставлю, чудовище ты вконец охреневшее?

Я вздохнула.

— Ты со мной? — спросила Гюнтера.

— Я.

Утяжелители удалось позаимствовать легко, ворота были недалеко. Я сделала ручкой камере и подключилась к общей линии связи:

— Есть бегать в утяжелителях вокруг лагеря до утра, мэм!

И, собственно, пошла отбывать наказание.

Через пятнадцать минут нас с Гюнтером догнал крытый багги-вездеход, весело размесивший извечную слякоть планеты равномерным слоем вокруг себя, по нам включительно. Из машины высунулся довольный Мендоса:

— Ребятки, не хотите внутрь?! — перекрикивая шум дождя, спросил он.

— Джек сказала бегать — значит, бегать!!! — откричала ему я.

— Дело твоё! — покладисто согласился сержант. — Только вот мы вышли группами на нескольких машинах с интервалами, машина с сержантом Кросс идёт прямо за мной и через две минуты поравняется с!..

— Внутрь так внутрь! — мгновенно среагировали мы.

У ворот лагеря нас преданно ожидала Джек. Она молча отоварила одного из нас (угадайте, кого) утяжелителем по шапке, после чего сцапала меня за ухо и повела по лагерю, буднично и походя отпустив Гюнтера отдыхать.

— Я бы тебе сейчас перечислила все статьи, по которым ты не права и проштрафилась, — всё так же спокойно сказала Зеро, — но мне, честно говоря, лень. Поэтому, — мы дошли до бассейнов, один из которых оказался заполнен комфортно горячей водой — туда-то мы и прыгнули. Ну, наполовину. Половина нашей группы, которую тащили за ухо, в этот бассейн упала. Половина нашей группы, которая контролировала чужое ухо, хорошенько прополоскала меня раз так пять — я послушно пускала пузырьки, не пытаясь барахтаться и выныривать раньше времени. — Просто просьба — не надо больше так нехорошо поступать, лады?

— Без проблем, — преданно булькнула я. На том и разошлись. Ну, как разошлись... Джек довела меня до прямой видимости "домашнего" блока, и посулила милосердие и всепрощение в случае, если я с утра на построение хоть на полсекундочки опоздаю, на том и попрощалась.

Дверь в блок открылась не сразу, что меня немного удивило. Проблема оказалась неординарной — за порогом меня ждала самая натуральная куча шоколадок, разных вкусов, размеров и форм. Причина подобного сюрприза обнаружилась быстро: почтовый ящик просто распирало от коротких сообщений в стиле "Чёрт побери, Кинг, дружище, за мной выпивка! Ходить в сухости куда лучше, чем бегать под ливнем. Спасибо за проваленный общий кросс. Макс Онди, взвод Танго".

Утро встретило меня первым, если не считать приветственное, коллективным построением. Они-то, конечно, проходили каждое утро, но в моём расписании не значились, так что можно считать моё прибытие в состав взвода Оскар новым опытом. Лиц знакомых было мало — мальчик-жердь только, и девчонка, которая бежала до Прим Астры необутой. То ли состав сменился, то ли память у меня на редкость качественная.

Мендоса обнаружился тут же, стоял вместе с двумя другими кураторами взвода. Он и утащил меня сразу после зачитывания планов на день на биотикометрику. В каморке докторов-энтузиастов, вопреки обыкновению, меня не выпнули немедля на тестовые стенды, а усадили пить чай. Хартингтон заботливо пододвинула мне вазочку с конфетами. Я опасливо и по возможности незаметно отодвинулась подальше от явно проклятого предмета.

— В общем, — пространно начал Макс. — Поскольку ты есть единоличный носитель своего... типа биотики, мы справедливо решили, что тебе нужно принимать участие во всех тонкостях оформления, ну или хотя бы быть в курсе. Сегодня вечером мы отправляем официальный отчёт насчёт твоих способностей в реестр, и там есть, что обсудить.

Для начала меня уведомили, что по номенклатуре я по-прежнему биотик, только теперь с припиской — деструктивного типа воздействия. Обычно ведь как нормальные биотики (отныне — конструктивного типа воздействия) всё делают — усиливают или/и корректируют взаимодействие между частицами тем или иным образом, чтобы получить результат. Я, наоборот, это взаимодействие, как и сами частицы, уничтожаю.

Возражений нет?

Никаких, докторам наук виднее. Мне-то без разницы, хоть коромыслом с верёвочкой обзовите...

Дальше проехались по списку приёмов. Лезвия пафосно назвали Биотическими Лезвиями, мой биотический взрыв утвердили Распадом, конус, которым я вспахивала пол в Академии и под веществами, заботливо подсыпанными Джек, и который у меня так и не получился на трезвую голову — Горнитосом (саларианец долго что-то объяснял про геометрию, шлак, лаву и внушительность), на любимый шарик с щупальцами я всё же продавила Миньона. На каждое действие прогнали статистику — Хартингтон обрадовала меня тем, что за время тренировок кулдаун по всем приёмам, которые мне удалось-таки освоить, уменьшился, увеличилась точность, снизились сопутствующие энергетические потери. Такие успехи оставляют надежду на то, что интеллектом я когда-нибудь смогу стать вровень с дрессированной обезьянкой. А под наркотиками или большим стрессом — даже доползу до циркового дельфинчика ненадолго.

Ну вот как эту добрую женщину не любить, а?

Джек ждала меня на тренировочном полигоне вместе с Гюнтером. Начали с полного прогона того, что я могу — от построения геометрических фигур и полей до полноценных приёмов. Распад был, конечно, веселее всего, но Лезвия быстро стали моими любимыми — не требуют много времени ни на создание, ни на откат, то же самое про силы. Если с рук пускать, прибавляется ещё забавное ощущение — как будто пальцами по шершавому материалу проводишь. Кастовать их где-то в воздухе чуть труднее, вслепую или по камерам в нужной точке, то бишь, без прямой видимости — вообще муторно, но удобоваримо. Опять же, никакие трудности или помехи не отменяют простоты и смертоносности Лезвия. Одна проблема — после отметки в сорок семь метров мои выпестованные посланники разрушения чахнут и быстро выдыхаются, но в указанном радиусе послушно рубят к гребеням буквально всё. Если ещё и очень сильно напрячься, можно прибавить им управляемости и манёвренности, что и показала Джек, не успокоившись до тех пор, пока вокруг меня не завертелись на разных орбитах три Лезвия — и пока таким импровизированным миксером не пробежалась рядышком с очередными атопластиловыми плитами. Результат был впечатляющим. Головная боль и отходняк — нет.

С этого первая половина дня проходила у меня по похожему сценарию — встреча с профессорами-исследователями, мытарства под чутким руководством Джек (ей всё-таки удалось заставить меня двигаться параллельно с Миньоном, но не магичить что-то другое, пока шарик активен — увы), после — спарринги. Когда мы с Гюнтером против Зеро, когда с майором Кайлом на её стороне... Один чёрт всё кончалось плохо для нас с Гюнтером. Было очень сложно приноровиться к левому чуваку, которого надо учитывать при всех моих передвижениях и решениях. И как-нибудь тем же Лезвием по нему случайно не попасть. Благо, наша с ним биотика без дополнительных усилий с моей стороны никак не конфликтовала — мои приёмы спокойно проходили через его щиты, его атаки точно так же с апломбом призрачного танка игнорировали мои поля и прочий суповой набор, так что, пока я не пыталась взрывать его работу (а я могла взрывать или прекращать так называемые биотические воздействия конструктивного характера) был у нас биотический покой и благодать. Вот с тактическим не везло, потому что нами регулярно вытирали пол все желающие, чему не помогали никакие увещевания, лекции, тренировки и брифинги, но это мелкие и ненужные детали.

В конце концов Джек плюнула на попытки вбить в мою голову хоть какое-то понимание о действиях в команде (до мозга доходило, на пути к соображалке уже терялось), и сменила формат тренировок. В очередной солнечный день она поставила нас с Гюнтером перед двумя десятками сержантов и фактом, что отныне основная цель — работа в команде. Нам десяток боевых товарищей и ей то же самое, разойтись, замес начать.

Я нервно помахала рукой сержанту Кросс, которая, к счастью, оказалась не в нашей команде. Получила в ответ ласковую многообещающую улыбку.

За все спарринги это был первый раз, когда мы с Гюнтером не проиграли по всем статьям, а даже с честью выдержали боевое столкновение и успешно ныкались до тайм-аута. Одна проблема — всю остальную группу мы разгромно пролюбили, и на новый раунд сержант-командующий взял меня за шкирку, поставил в строй и строго-настрого наказал шевелиться исключительно по приказу. Меланхолично вертясь в болтанке сразу двух Сингулярностей, любезно предоставленных сержантом Кросс и Джек, я поняла, что где-то в расчёты наших тактиков закралась ошибка.

Но потихоньку всё срабатывалось, и наша команда в спаррингах вскоре начала не только оказывать достойное сопротивление, но и даже побеждать.

Правда, случилось это нескоро, а про благополучно пропущенный двухнедельный дедлайн подготовки красы и гордости армии Альянса в Прим Астре все скромно молчали.

— Ситуация в Галактике, конечно, критическая, — мрачно ворчала Джек, — но убивать на первом же задании недоученных и потому плохо подготовленных крысок сейчас тоже дураков мало. Особенно если учесть весёлую систему, по которой каждый наш дохлый солдат — это их живой хаск. Или ещё чего похуже...

Не знаю уж, насколько по срокам биотическая артиллерия запаздывала на фронт, но сказать, что зря — тоже нельзя. Во второй половине дня я присоединялась к основной массе кадетов, и мы разучивали первую помощь, протоколы отступления, коды связи, логику коммуникаций и опорных точек на карте, муниципальные уставы расположения бункеров и пунктов эвакуации... Последнее удручало особенно — понимать, что будешь вести бои не в чистом поле против злой орды, а по живому, в городах, где, вполне вероятно, ещё кто-то кроме отродий остался, может, прячется... Директива на этот случай была проста, как три копейки: найдутся гражданские — попытаться эвакуировать, нет возможности — ну, что тут поделаешь. И ни при каких обстоятельствах, даже если в результате атаки жизни гражданских подвергнутся опасности, даже если будут поставлены под угрозу войска сопровождения, если есть хоть шанс ощутимо ослабить противника или даже уничтожить самого Жнеца — не сдерживать удар.

При чрезмерно высоких рисках захвата гражданского либо военного лица противником убить указанное лицо. Обязательно — уничтожить мозг. По возможности — уничтожить тело.

Как определить "чрезмерность" ни методичка, ни инструктор не уточняли.

Были и занятия по выживанию — что делать при тревоге, как надевать кислородные маски, правила использования стимуляторов, расписания использования рационов... На последнем занятии мне повезло — оказывается, в рационы поддержки биотика включались не только шоколадообразные брикеты, но и их более дешёвые, хотя и столь же действенные, аналоги, которые от чипсов с солью отличались только тем, что шли одной массой и не хрустели. Солёная прелесть пребывала в явном меньшинстве и у всех ребят, клинических сладкоежек, оставалась напоследок. Я специально уточнила у медиков — они возражений не имели, так что пара волшебных слов и вот имеется несколько довольных кадетов с полностью сладкими запасами и одна счастливая курсант Кинг с солёным.

За практически нетронутый запас шоколадок, появившийся у меня после кросса, удалось собрать рейд сочувствующих лиц, с которыми мы одной ночью отследили раздаточную линию из столовой к складу, на который вломились с коварной целью потрошения запасов всяких гадостей, так удачно утащенных мною в первый день. Всё равно, судя по ведомостям, подсмотренным в кабинете Джек, их кроме меня никто не трогал. Так чего добру пылиться, место на складе занимать? У меня уже и тайники опробованные...

Нигде вроде как никто не попался, но, как сказал мне Мендоса — "У кого ещё в лагере мозгов и пороха на такой трюк хватит, Кинг, что ты как маленькая... Тут кроме тебя все более-менее нормальные". За эту маленькую эскападу на следующий день нам с Гюнтером устроили отработку ситуации "Двое против всех", но никто ни о чем не жалел. Вандбергу тоже человеческое было не чуждо, судя по тому, как он скромно забрал себе из "беговой кучи" всё, на чём были намёки на клюквенную начинку.

Буквально через пару дней на построении произошла не обычная раздача слонов и заданий.

— Сегодня, — глубоким голосом сказал комендант лагеря, — будут проведены все финальные тесты. Завтра для всех курсантов объявляется выходным днём, а послезавтра, господа, вас ожидает финальный экзамен и определение дальнейшего назначения. Но к этому моменту я уже могу с уверенностью сказать: поздравляю, ребята, вас с успешным окончанием учебной программы лагеря подготовки биотической артиллерии Прим Астра!

По такому поводу все были на подъёме. На биотикометрике меня снова встретили чаем, и я даже рискнула взять-таки конфетку у Хартингтон. Вот на полигоне на нас с Гюнтером оторвались от души, а после обеда вместо учебных курсов дали быстрый тест на всё выученное (не больше получаса времени, несколько простых вопросов из всех областей), который я удосужилась написать положительно — на девяносто шесть с половиной процентов. Нервный техник вывел меня из центра лично, пробормотал что-то среднее между "Поздравляю" и "И не возвращайся больше никогда", и торопливо закрыл дверь. Я вспомнила свои попытки пройти профиль. У него, должно быть, от моих упрямых попыток смошенничать все сигналки на контрольных машинах свихнулись к чертям. Жаль только, так и не удалось во внешнюю сеть пробиться.

С одной стороны, за время той адовой недельки я хорошо подучилась писать всякие гадости компьютерам и системам слежения, жаль только, через защиту теста пройти так и не удалось. С другой стороны, может, если бы я уделяла больше времени подготовке к тесту, а не попыткам этот тест сломать... Да ну нет, бред какой-то.

Вечером мы, то есть все, кто к тому моменту приземлялся ужинать за один стол со мной, ударно отметили предстоящий выходной бодрым тостом и опрокидыванием столовского компота и разошлись спать.

Разбудил нас, правда, не будильник, а рёв тревоги.

Я даже не помню, как выскочила из блока, только мимоходом отметила, что ботинки на месте, щит активирован, кислородная маска на лице и рационы на поясе. На линиях связи творился сущий хаос, да и самом лагере тоже — что-то горело, что-то дымило (логично предположить, что то, что горело, но наверняка не скажу), что-то кричало, все зачем-то или от чего-то бежали... Запросы к командованию и сержантам, лично Джек, Гюнтеру и всем остальным уходили, но оставались безответными. Подключение к динамической карте лагеря и системам слежения оборвалось практически сразу.

А потом над лагерем вспыхнула багряная дрянь, истошно заорало что-то потустороннее и ближайшая ко мне группа курсантов попросту испарилась.

Отключилась я пятью секундами позже, когда на землю тяжело рухнул кособокий бугристый уродец со светящимися синими глазами.

* * *

Скребя затылком по грязи, я меланхолично рассуждала о наиболее точном определении выражения "дежавю".

Над головой у меня была только плоскость неба, несколько покорябанная редким мерцанием щита под нескончаемым дождём. Уныло горящая, чудом уцелевшая лампочка спектром освещения намекала на раннее-раннее утро. Вокруг уютно дымили руины Прим Астры, неподалёку гудел полуразваленный, опасно чихающий, но всё же ещё рабочий генератор силового поля, по сторонам бодро чвякали в ответ на любой контакт мелкопошинкованные кучки человеческой плоти, сосредоточенный парняга, больше всего похожий на зверски заморенного голодом хаска с некомплектом рёбер и неудачно сломанным и так и не выправленным позвоночником, угрюмо присвистывая ротоносовой дыркой, тащил меня за ногу в сторону аккуратного штабеля бессознательных людей. Со всех сторон к островку счастливчиков, уцелевших при атаке, стекались товарищи скелехаска с похожим грузом.

Идиллия.

Я грустно сняла со лба небольшой кусочек чьих-то кишок и повернулась налево — там пару секунд назад смутно знакомый мне парень начал проявлять признаки жизни. Вот он открыл глаза, огляделся, сбледнул чутка, увидел мою дружелюбную улыбку и помахивание рукой и сбледнул уже не чутка. Нервный какой-то. Губы поджал, глаза по пять копеек, биотикой окутываться начал... и тут же заорал от боли — его ездовой хаск просёк движение пассажира и в качестве профилактических мер проткнул бедолаге икру своим впечатляющим маникюром. Исход ситуации это не очень-то исправило — расстроившийся биотик в два пасса разорвал обидчика на суповой набор; но внимание привлекло, и все уродцы в радиусе доступности немедленно сменили курс. Не бросая, впрочем, груза — те, у кого он был.

Не желая повторять сомнительный прогресс коллеги, я отсекла своему извозчику сначала руку и только потом уже голову. Не то чтобы разница во времени между двумя потерями была решающей, но протез надо беречь — мало ли что. Нога-то заживет, а металл и микрочипы сейчас ещё найти надо...

Нервному подкинула стик антисептика и супер-бинт, и проверенным методом начала также окучивать других камрадов, занимающихся неоговорёнными с местной районной администрацией пассажироперевозками. Сильно прытких товарищей, пока только пытающихся найти себе тело на горб, тоже косила, но только по мере их вторжения в десятиметровый радиус. Вскоре ко мне присоединился второй неспящий, понятливо подхватывающий безлошадных засонь и укладывающий их в новую кучку неподалёку — и чтобы не мешались, и чтобы убрать из зоны риска. А то эти зомби такие трудолюбивые, им только дай бесхозную тушку — сразу сцапать пытаются.

Хаски быстро кончились.

Жгучее желание отрубить всем хвост по самую шею, увы, осталось при мне.

Тем временем мой невольный товарищ, не размениваясь на сантименты, деловито прохромал вдоль разложенных по земле спасённых нами тел, вглядываясь пристально в запылённые лица редких дам. Видимо, там он не нашёл, что искал, потому что после этого направился собственно туда, куда нас тащили, и начал осторожно растаскивать сложную трёхэтажную конструкцию из людей.

— Как тебя зовут-то, эскаватор?

— Крис Ферро. Ты — Кинг, — отрезал он, не отвлекаясь от своего занятия. Обновления — блондинки Криса также не интересовали.

— Ладушки. Я пойду, прогуляюсь по периметру, а ты сильно не зацикливайся на раскопках — эти твари, конечно, медленные и шумные, но я перед отключкой мутанта помассивнее видела, так что будь осторожен. Хорошо?

— Подожди! — резко сказал парень, мгновенно оборачиваясь ко мне. Пара движений пальцами — и вот над его рукой засветился объёмный портрет миловидной брюнетки. — Это — Вивиан. Найдёшь её... или браслет, — изображение сменилось на широкую ленту сверхгибкого ювелирного кварца с россыпью алмазов на ней, у Малики была похожая, — он должен был уцелеть в случае чего... Скажи мне, пожалуйста?

— Без проблем.

Я пошла исследовать то, что осталось от лагеря, по спирали, начиная с точки нашего замеса с хасками. Одним глазом всё равно надо было приглядывать за Ферро, другим — смотреть за обстановкой, и небеса благослови мой хакерское око. Впервые за долгое время я снова включила режим социализации, и над людьми вспорхнули данные, прикреплённые к ним в моих личных архивах. Там сержант из спарринговой команды Джек, там парень, с которым мы всегда сидели на занятиях по рекогносцировке, там смешливая девчонка из взвода Гриндера. Кое-где — над охранником, вечно прогуливающимся у столовой, над девушкой, которую я смутно помню ещё по приветственному обеду, над майором Кайлом и Иркой Таврич — висела оранжевая пометка "Признаков жизни не регистрируется", наряду с жёлтой галкой от блока теплосканера. Остыли.

Следовало, наверное, сказать Крису, что, исходя из доступных данных по Вивиан Фолле, сходства с имеющимися человеческими объектами не обнаружено, но мне просто не хватило духу. Мало ли... Среди ещё не отсортированных парнем людей были маркеры о необходимости лучшего обзора для распознавания. С теми же мыслями подобрала ошмёток фирменного ремня Джек с ещё целой пряжкой. Верну, а там и перешить можно.

На третьей петле я рискнула зайти в приземистый отнорок склада обороны — узкой малогабаритной пластиковой коробке снесло крышу и большую часть стен, но крепкий остов удержал остальное, как и само содержимое, в довольно приличном состоянии. Всё, что лежало порубленным сверху, пришлось отбросить, но в четыре ходки я дотащила до Криса пару турелей, полевую консоль управления, батареи, блоки уни-геля, несколько каркасов щитов и пару сумок медобеспечения. И ему в центре сидеть сразу веселей стало, и мне в технической броне поуютнее, и сенсоры расставили по-человечески, и трупы в стороночку оттащили, и живых уже было, чем сканировать... Даже завалялась пара помятых, но целых, в неповреждённой обёртке шоколадок, которые Ферро после моего внушения всё-таки стрескал. Я ненадолго почувствовала себя Самарой.

Одна проблема — больше половины сохранившихся кейсов-ящиков открыть у меня доступа не хватило, да и радиошифровальные элементы сдохли при том бардаке, что случился во время атаки, правда, чем и зачем нас так хитро атаковали, я понять никак не могу. Кое-где были напрочь выжженные территории, где-то угадывались всё-таки бывшие блоки зданий, где-то сохранились даже руины и, по-видимому, редкие джекпоты складов обороны. У внушающих оптимизм и радость к жизни скоплений фарша тоже не было логического объяснения — ничем из того, что нам анонсировали в качестве оружия, ксеносов раскрошить так нельзя. Какой-то рациональной идеи по поводу состава практически целых живых и мёртвых людей, опять же, не возникало.

Короче, без связи (если не считать криков, конечно) между собой и точек доступа к центру-командованию было грустно. Без оружия вроде как тоже, но хоть биотика есть, и на том спасибо.

По-хорошему смотаться бы в медцентр, хотя бы посмотреть, цел он или нет, и стырить оттуда человеческие зонды и лекарства, если повезёт — ещё и медперсонал, который в курсе, чем куда тыкать, и в состоянии этой информацией делиться. А то в добытых медпакетах — перевязочные материалы, кислородные капсулы, стимуляторы, анестетики и антисептики. И сканеры, конечно... Класса "Топор". Лампочек результата удручающе мало: "жив", "мёртв", "и так сойдёт", "лучше сразу добить", "гранату в зубы и кинуть на врагов". Надписи у индикаторов немного другие, но общий смысл передан верно.

После краткого совещания с Крисом, который оставался на хозяйстве, я пробежалась всё-таки к медцентру. Обратно вернулась с добычей — бессознательным однокашником ещё по Академии, который пусть скажет гигантское спасибо моей протезированной руке и Мендосе. Сама цель путешествия, увы, оказалась на одном уровне с землёй. Подвальные помещения завалены прочно — результатов не дали даже мои двухминутные попытки прорыться (а Распад с Миньоном хороши в раскопках, когда отбегаешь подальше и знаешь благодаря читерскому окуляру, что взрывать на такую-то глубину безопасно). Из плюсов — повстречала компанию, потренировала лезвия.

Так что притащенный мною Люсьен Феррейра (чувствовала себя немного неловко и хаском, когда сцапала бессознательного парня с целью перемещения в общую кучу) присоединился к группе беспроблемных ребят. За время моего недолгого отсутствия неуёмный Крис уже рассортировал народ в соответствии с показаниями индикаторов. Что настораживало — ни на ком из нас не было ни царапины, пострадавшая нога Ферро и мой ссаженный благодаря природной ловкости локоть не считаются. Причину смерти ни в одном случае установить не удалось. А трупов в грубом счёте по головам было уже больше трети, народа в не-зелёном, когда не жив безоговорочно, состоянии набиралось ничуть не меньше. Хоть последнее и не показатель, на меня злобная машина вечно пищала "пристрелить, чтоб не мучилась". Джек с Мендосой ещё постоянно по этому поводу прикалывались.

Мало-помалу народ приходил в себя. Дезориентировано оглядывался вокруг Дэвид Арчер, бессмысленно пялился на небо Люк Феррейра, молча пыталась что-то выудить из хлама склада обороны проснувшаяся Кимберли под моим с Крисом присмотром. Больше всего меня беспокоил долговязый жилистый паренёк, лицо которого просило кирпича и в самые бездеятельные его дни. Марк Дэвенпорт сосредоточенно размышлял о ситуации и готовился принять бразды правления в свои руки.

Мне его возможные поползновения не нравились, да и он сам в качестве руководителя тоже. Краса и гордость взвода Эхо, доблестный Бэтмен, которому больше всех надо... Амбиции в нём были, а вот харизмы и продуманности хватало не всегда; впрочем, причиной любой неудачи могло быть что угодно, но только не его косяки. Апломба и самолюбия — с перехлёстом.

Марк отточенным жестом откинул запылённую пшеничную чёлку со лба, натянул на породистую морду доброжелательную улыбку и пошёл нарабатывать зрительский актив, предусмотрительно начав с дальнего от нас угла. Я с Дэвенпортом на тех редких занятиях, когда нас как-то стыковали, категорически не срабатывалась.

Ну да чёрт с ним, пока не шумит — пусть будет. Есть сейчас и другие проблемы в наличии.

Например, то, что нам надо куда-то валить. Или очень актуальный вопрос с этим самым "куда-то". И не менее интересный — "как".

Ещё более занятный момент — это "когда". День медленно, но верно катился к середине, если верить в непогрешимость световых циклов стойкого фонарика. Редкие хаски ещё встречались, но теперь, когда в сознании было полтора десятка биотиков, ещё и натасканных отнюдь не на профили поддержки, как правило — короче, клянусь, я могла разглядеть в зенках последней парочки зомбей грусть и смирение с судьбой.

Во весь рост развернулась загадка о том, что всё-таки с нами случилось.

Да, спецэффекты перед моим дамским обмороком походили на приземление Жнеца, но. После приземления Жнеца, во-первых, не такие ландшафты остаются, да и выжившие тоже не такие. А во-вторых... был какой-то глюк планетарный под лагерем, что-то, связанное с местными магнитными полями и рудными металлами — на саму Прим Астру, как и на большую часть планеты, кораблям приземляться или летать в атмосфере близко к поверхности не рекомендовалось. Будь ты хоть лёгкий корвет, хоть Звезда Смерти — масс-драйвы, разработанные под большие путешествия, сбивались с частот, взрывались и вообще творили разномастную летальную похабщину. "Чистых" в этом плане точек было не много. С одной такой мы и бежали кроссом до лагеря...

Посему транспортом тут служили не стандартные челноки, а те же багги, или малогабаритные кары на воздушной подушке, или какая-то восхитительная крупная, массивная, остроносая бронированная дрянь, чем-то смахивающая на Мако, но вместо колёс имеющая самые натуральные сегментированные шары с метр диаметром — от платформы с нею Джек в первую ночь гаражной самоволки оттаскивала меня за нос. Когда я решила попытаться пожертвовать здоровым сном и полапать всё-таки приглянувшуюся бибику следующей ночью, машины там не оказалось. Зато хоть по нашедшимся в гараже спецификациям я смогла понять, что очаровала меня разработка умельцев с исторической родины, тяжелый транспортник ДРУЖБА — Для Работы в Условиях Жёстких Биосферных Аномалий.

Жалко, сейчас он так и не нашёлся, а гараж был выпилен под корень, только ремонтные ямы с допоборудованием и уцелели.

Копошение Чарльстон в мусоре приобрело совсем уж истерический характер, и я присела рядом с девушкой, осторожно, но твёрдо поворачивая её к себе.

— Ким, ты чего ищешь-то? Может, я помочь могу? Я большую часть лагеря уже более-менее обошла, там ничего не найдётся — в другую сторону прогуляемся.

Рыжая судорожно выдохнула:

— Я... зонд... — секунд десять понадобилось ей, чтобы собраться всё же с мыслями, и она уже совсем трезвым взглядом посмотрела мне в глаза, проговаривая чётко чуть дрожащим голосом: — Я могу собрать относительно нормальный медицинский зонд для диагностики и базовой помощи, но здесь не хватает запчастей.

Я краем глаза скептически покосилась на ошмётки с проводами под нашими ногами.

— Можешь сказать, чего конкретно не хватает? Мы с ребятами поищем.

Ким прикрыла глаза и зашевелила губами, что-то подсчитывая. Спустя две минуты мне на руки скинули скромный список — элементы питания, в идеале батареи, предохранители, пара сложного вида микросхем, монитор от консоли (если притараним всю консоль — будет ничуточки не страшно), стерилизатор, не помешает парочка двигательных манипуляторов, если попадётся ещё один уцелевший склад обороны — пару ящиков с указанной маркировкой. Учитывая перспективы, на инструментроне у меня теперь был список, включавший в себя общее название нужного предмета и спецификации того, что "и так сойдёт", отсортированные по убыванию коэффициента полезности.

Впереди был весёлый поход. Кое-где я видела нужное, Ким также отметила маркерами места, в районе которых был шанс найти что-то годное.

Меддроид нам бы очень пригодился, даже если не брать в расчёт необходимость позаботиться о пока не пришедших в себя ребятах. Но и сидеть здесь до посинения — тоже не вариант. Так что...

— Люк, ты пойдёшь со мной, сможешь сейчас пробежаться по остальным, спросить, кому чего нужно поискать-принести и отобрать ещё двоих экспедиторов нам в компанию? — альбинос споро кивнул и энергично зашагал в сторону остальных. — Дэвид! Извини, что беспокою, можешь подойти, пожалуйста?.. Да, спасибо. Могу я попросить тебя пока проследить за Ким? Если кто к вам с недружелюбными намерениями будет идти — ты его в шарик сминай, размером с мячик теннисный, и выкидывай, лады? Отлично. Ты очень меня выручишь, спасибо. Ким, без того списка, что ты мне дала, есть резон начать что-то собирать уже сейчас?

— Я займусь, — девушка устало потёрла лоб, но впервые после своего пробуждения улыбнулась, пусть и слабо.

— Клёво. Мы уйдём на час, сто минут максимум, задерживаться сильно не будем. — Я перевела взгляд в сторону Люка. Нас сейчас было полторы дюжины примерно, к делу приложится — поисковиков четверо, Ким с Дэвидом на зонде — ещё двое... Мда. — Ферро, на два слова?

Крис прохромал в стороночку, с явным интересом ожидая моих дальнейших слов.

— Вот так вот, — я махнула рукой в сторону по большему счёту апатично рефлексирующего народа, кроме Дэвенпорта и уже обработанной им парочки, — у нас ничего не получится. Все просто свихнутся. Сможешь их чем-нибудь занять?

Ферро отступил и покачал головой:

— Я не...

— Крис, Вивиан так или иначе найдётся. Или она сама, или её браслет. И там сейчас каждый сидит и думает о ком-то своём, только им уже не надо ни за кем присматривать, никакую защиту налаживать, ничего. Один Дэвенпорт пытается всех растрясти, но я не уверена, что оставить народ на эту нелицензионную копию Прэнгли — хороший план. Подряди всех патрулировать, медитировать, обсуждать и условно отрабатывать тактику группового боя, думать о планах спасения, в карты играть, в плевках соревноваться, камни сортировать — что угодно, но заставь их шевелиться и делать это как минимум попарно. Знаешь кого-то умного и толкового — отряди на помощь Ким...

Крис покачал головой.

— Было бы легче, если бы сержант пришёл в себя.

— Да, — кивнула я и повторила: — Было бы легче. Но пока сержант спит — найди всем занятие. Сержант проснётся, умилится и назначит тебя своим замом.

— Я не уверен, что смогу, Кинг.

— В том-то и проблема — выбор у нас настолько маленький, что его нет... Нам ничего не "можно?", нам всё "надо!", и побыстрее, потому что чёрт его разберёт, что дальше будет, а это дальше с каждой минутой всё как-то ближе и ближе, Крис. Значит, надо работать, пока солнце ещё высоко. — Что-то дописывая на своём омни-туле, в нашу сторону сосредоточенно шагал Люсьен. За ним, почти нога в ногу, шагали ещё две девчонки, одна из них как раз из взвода Гриндера, Замира, с ней, по-моему, мы пару раз разговаривали. Вторую, Анну, я знала совсем уж шапочно. Хотя пару часов назад и Ферро мне был знаком примерно так же...

— Готовы? — для приличия спросила я, принимая обновлённый список нужного барахла и скидывая настройки на фильтр в глазу. Ответом мне было нестройное тройное "да". — Вот и хорошо. Значит, мы все всё сможем, — я кивнула на прощание Крису и, уже обернувшись уходить, добавила: — Должны смочь.

4.

Передо мной стояла серьёзная дилемма — петь по пути "радостным шагом, с песней весёлой" или "мы идём, мы идём, никогда не устаём"?

А в остальном прогулка была тихой, даже идиллической — серо-буро-омерзительное небо над головой, алчно шкварчащие носоротовыми дырками зомби, всё ещё надеющиеся на успех (даже когда один против всех), трое биотиков, которых я нагло пользовала, как импровизированный сундучок, и кучи хлама, в которых мой орлиный взор оперативно находил нужные маркировки и очертания.

Из отведённой на сбор скарба стоминутки прошло восемьдесят процентов, мы с Люсьеном уже полчаса как закончили спорить на тему симпатичности встречных скелехасков и рисовать для себя образ "идеального монстра, который приедет на чёрном Жнеце и утащит меня в жатву", девчонки потихоньку выдыхались в дискуссии плюсов и минусов дробовиков разных формаций и компаний, в куче предметов за нами начали скапливаться не только запчасти, но и всякие чудом выжившие подушки и фенечки — потому что симпатичные (я даже нашла свой собственный пистолет! Заначки были утеряны безвозвратно, увы); в общем, с хомяческим вояжом по местности следовало закругляться.

Карту местности мы подновили и подчистили порядочно. Выживших, к сожалению, не нашли. Ожидаемое решение на тему "что делать дальше" — тоже, сволочь такая, не пришло. В таких свинских условиях попаданствовать попросту не хотелось, но выбора уже не было.

В лагере царили разброд и шатание, то бишь Дэвенпорт с Ферро. По тому, что к нашему приходу никто не умер и все сидели в разной степени нахохленности, но с толикой бодрости, по взмылённому виду бедного Криса и по красной мордочке Марка было понятно, что стойкий оловянный Ферро времени зря не терял и успел взбаламутить народ.

Довольная как слон Ким сидела на с виду обычной куче мусора, мотала ногами и счастливо слушала излияния Дэвенпорта:

— Мы должны идти на север к посадочной площадке, там может быть корабль или шаттл! Затем мы присоединимся к войскам Альянса и пойдём воевать на передовую, как и предполагалось, и отомстим за всех погибших сегодня!

— Согласно протоколу мы должны найти узел связи...

— Сигнал могут перехватить Жнецы, как же ты не понимаешь!..

— Долго они так? — спросила я у Ким, пока оставшаяся часть поисковой экспедиции нежно выгружала добычу рядышком, с неизбывным интересом прислушиваясь к битве титанов.

— Двенадцатый круг, — не задумываясь, ответила девушка, — только на моей памяти. А я закончила собирать Мать Терезу не так давно. Крис сказал передать тебе — видишь, парень вон там, азиат? Поговори с ним. — И Ким, потерянная для мира, зарылась в прибывшую технику.

— Ребят, перескажете мне потом лучшие моменты? — дождавшись кивков от моей команды мародёров, я поспешила к потенциальному собеседнику — Орландо Вонгу.

Орландо нервно мерял шагами дальнюю окраину лагеря, время от времени недовольно посматривая в сторону сцепившихся рогами спорщиков. Завидев меня, он почему-то сразу воспрял духом.

— Кинг, — выдохнул он с таким видом, будто посреди лагеря высадился десант Альянса и провозгласил полную победу, — наконец-то.

— Привет, мы знакомы? — подозрительно уточнила я. Мало ли, бродит тут у меня один правильный жених уже, наличествовать где-то ещё одному ничего не мешает...

— Нет, но Ким мне сказала, что ты тут главная.

Я даже не нашлась, что ответить. Орландо, заметив мою растерянность, пояснил:

— Ну, она сказала, что если что не по тебе будет — ты лишнему народу башку сорвёшь, ну или убедишь их в неправильности принятого решения, и Крис меня тоже к тебе переадресовал, так что...

Слов всё ещё не было.

— В общем, суть в том, что на самом деле моя фамилия не Вонг, то есть, Вонг, конечно, но это по отцу. Мама моя... Моя мама — Джун Ивамото. Та самая.

У нас в команде есть единственный сын психованной женщины — гениального инженера, рейдерским захватом в своё время наложившей лапу на концерн связи, который вскоре стал монополистом на рынке Альянса, лучшим армейским поставщиком того же Альянса и затем успешно и конкурентоспособно вышел на галактический рынок. Вот что бывает, когда дочь якудза хочет работать после университета по специальности.

— У меня есть идиотская шутка про якудза, но я тебе её не скажу, — доверительно поведала я Орландо.

— Я переживу, — кивнул он.

— Излагай свой хитрый план, король протоколов и коммутаторов...

У Вонга не то чтобы был хитрый план — у него была просто информация. Как заслуженного специалиста (доктор технических наук в пятнадцать, работа в области шифровальных протоколов, очередную пишет по физическим способам защиты информации) его привлекали и к работам внутри, а точнее — снаружи лагеря. На запасном узле связи. Вонг поручится своей жизнью, нашими, и существованием всей галактики, что передачу оттуда не перехватят. Что-то там со сложной генерацией ключей доступа и схемой передачи данных по сети. Кроме всего, его на тот узел связи ещё и возили — там не просто вкопанный в землю передатчик, а целый хорошо замаскированный бункер, в такой магнитной точке планеты, что космические корабли и даже обычные шаттлы оттуда отлетают, как очень грустные воробьи от ядерной бомбы — сразу дохлыми и расщеплёнными на атомы. Укрепления у бункера такие, что силой брать — это взводом тяжёлых танков идти надо. Или биотиков-артиллеристов.

К счастью, даже таких усилий не нужно, потому что Вонг, солнце отечественного хакерства, гарантирует быстрый и чистый взлом.

— Пропустите меня вперёд — и я открою вам всё, что только душа пожелает, — воодушевлённо декламировал мне Орландо поэму одинокого, но оч-чень талантливого хакера.

— Ты в научный корпус собирался, да? — деловито уточнила я. Полуяпонец прервался и озадаченно кивнул.

— Да, но как это...

— Просто уточнила, — я предусмотрительно прервала парня. До Кумагаи-сановской лаконичности Вонгу было ещё жить и жить — поговорить он явно любил, без конца сыпал ненужными деталями и подробностями, параллельно пытаясь с переменным успехом впихнуть анекдоты и саморекламу.

Впрочем, основное вычленить из речи наследника злобного клана удалось — узел связи на деле был вполне себе человеческой базой, причём активной, и, судя по описанию, маркировка на тамошних чемоданчиках стояла вовсе даже "N7". То, что Вонг ухитрился подсмотреть прямой диалог "какого-то хмурого чувака и — я серьёзно! — самого Андерсона" — дополнительный жирный плюс.

А вот почему народа оттуда нет здесь после такого кипиша — прекрасный, я считаю, вопрос, который стоит прояснить.

Я хотела было уже вклиниться в потихоньку угасающее обсуждение насчёт того, куда идти, время от времени зажигаемое обратно тем фактом, что время идёт, а мы как дураки, но обратила внимание на Арчера. Следовало сделать это раньше, потому что он ещё с моего возвращения — вполне вероятно, что и до него, — сидел, обняв колени рукой, другой рукой закрывал себе глаза, и на окружающий мир вообще не реагировал.

— Дэвид?.. — я осторожно тронула его за плечо. Он покачал головой и что-то зашептал. Я прислушалась.

— Тут что-то не так... что-то не так... неправильно...

— Выяснишь — скажешь мне, ладно? — также мягко и тихо обратилась я к нему. Он на секунду выглянул из-за руки и судорожно кивнул.

Итак.

Что атаковало лагерь?

Что произошло с узлом связи, точнее, с базой, на которой этот узел?

Что беспокоит Дэвида Арчера?

Что делать, к счастью, относительно прояснилось. Но как?

Я грустно отцепила пистолет с пояса, посмотрела на Марка Дэвенпорта, прикинула, хорошо ли будут смотреться мои мозги на Дэвиде, и столь же грустно решила, что сложное время не приемлет простых решений. По крайней мере, пока.

— До узла связи ближе и нужнее, ведь там мы можем ничего не отправлять и просто получить актуальную информацию, может, мы тут все новые Адамы, Евы и Лилит. От него можем быстро и весело добраться до посадочной площадки, где один лёгкий фрегат одним лёгким залпом сможет нас перемолоть в мелкую кровавую кашицу. Тоже одну. Потому что мы выступим единым фронтом. Этот вариант подходит всем и учитывает плюсы обоих мнений, он идеален, можем проголосовать, но не будем — единогласно. Спасибо, Марк, что согласился. Ким через полчаса дособирает меддроида, поэтому пока предлагаю всем хватать, что нравится, и нахомячить себе пакеты выживания. Все, кого определили в научный центр — поднимите руки! — треть живого народа. Не так уж и плохо. — Все вписывают в общий лог свои прямые специальности и статы по базовым навыкам, научники — поставьте рядом с собой пометку о профиле. Прошу всех быть умнее меня и не тянуть одеяло на себя, а то начнём драться за власть, перегрызёмся на радость Жнецам, сделаем за них всю работу — вам охота за других пахать? Правильно, у нас своей работы вагон...

Вроде быстро и легко. По основным пунктам пробежались.

— А почему, Неха, ты решила, что командовать тебе?

— Ничего такого я не решала, — невозмутимо ответила я, — а командует вообще, вон, Вадик, — тихий русый паренёк аж чихнул от неожиданности и уставился на меня возмущённо, не ожидая подобной подлянки. — Широков тут единственный вице-сержант, так что не мути воду, Дэвенпорт, тут тебе не поездка на природу с играми на лидерство и чувство локтя, а биотическая артиллерия Альянса Систем, армейское подразделение, всё по уставу и по закону военного времени.

— Что-то он не очень-то командует, — ядовито выплюнул медленно буреющий Марк.

— Он оценивает перспективы, взвешивает риски и примеряет стандартные протоколы к имеющейся ситуации, — отбрила я. — А мы пока облегчим ему работу, чтобы быть готовыми в момент, когда он определится с приказами.

Вообще отмазка была так себе, вице-сержант — это даже не официальный пост или звание, так, что-то типа неофициального старосты. Никаких прав, чуть больше брифингов с сержантами и слежка за расписанием взвода.

Но условно и с притягиванием за уши это прекрасно решает проблему нашего с Дэвенпортом бодания.

— Прекрасно. Тогда, вице-сержант, что конкретно нам делать дальше? Что делать с теми, кто ещё не проснулся? У меня масса вопросов, сэр, могу я вам их задать? — не унимался суицидник.

— Я, — Вадим запнулся и прокашлялся. — Я-я думаю, что задачу... вых-выхода на соединение с... э. Союзными войсками... Задачу возвращения личного сос-тава данной группы в общий состав ВКС Альянса можно оп-ределить как отдельную операцию. И, как-как наивысший чин среди присутствующих до п-робуждения сержанта или встречи со старшими офицерами, я назначаю руководителем эт-ой операции рядового Неху Кинг. Все воп-росы, Марк, можешь попытаться задать ей. Она до этого только и делала, что от-веты нахо-дила и предлагала, наверняка и сейчас справится, — Широков твёрдо посмотрел на Дэвенпорта и повернулся ко мне:

— До нашего спасения или же моей смерти я также поступаю под ваше командование. Мэм.

Я кивнула ему в ответ.

— Таблицу для заполнения я уже выкинула в локалку, кто ещё не подключился на общий канал — не тормозите. Расчётное время готовности меддроида — пятнадцать минут, после этого мы должны проверить всех и выдвинуться к узлу связи.

— Что мы сделаем с теми, кого не удастся привести в себя? Мэм?

Этот вопрос Марка заставил застыть на месте почти всех.

— Если их будет ощутимо меньше суммарного личного состава — возьмём с собой.

— А если нет?

— То будем действовать по протоколу, Дэвенпорт. Уничтожим любые ресурсы, которыми может завладеть противник. Убьём каждого и тело максимально распылим. Если нам в спину и ударит куча хасков, то это будет не потому, что мы прослюнявили такую возможность. И на топливо себе, или на органический конструктор для десанта Жнецы их тоже не переработают. Это услышать хотел? Пожалуйста. Ещё какие-то вопросы? Нет? Если у тебя есть рацпредложение, которое разом спасёт ситуацию и сделает мир лучше — я готова выслушать его в любой момент. Если нет — прекрати, пожалуйста, быть такой чудесной рекламой презерватива, вспомни, что на кону висит не только твой выпестованный маникюр и голливудская улыбка, и начни вести себя так, будто заботишься и о других тоже. Тут все помнят, что мы в дерьме, одни, без поддержки и без особого выбора; попытайся ради разнообразия хотя бы вселить в окружающих мысль о том, что ты прикроешь и не подведёшь в критический момент, а не будешь собачиться со всеми за то, кто должен нести рацию и выбирать цели, потому только в этом случае у нас есть шанс выбраться и отомстить — точно так, как ты хочешь. — На этом моменте я выдохлась. Мы с Марком ещё секунд пятнадцать буравили друг друга взглядами, после чего он молча отвернулся и пошел собираться.

Убедившись, что все заняты, я тихонько отошла за занятую Ким и устало потёрла глаза. Если верить встроенному хронометру моей технической начинки, бодрствую я уже похабное количество времени, и всё никак не доберусь до части, где всё хорошо.

Взгляд мой упал на грустного, так и не оклемавшегося до сих пор Дэвида. Парня, судя по его печальному виду, тяжесть бытия намертво прикантовала к бухте "да когда ж я сдохну".

Движимая недобрым предчувствием, не отводя взгляда от Арчера, я медленно вытянула вперёд руку и собрала на ней небольшую, с теннисный мячик, сферу своего колдунства. Со страшной неохотой я всё-таки посмотрела на результат. Полупрозрачный шарик ответственно мерцал на руке, иногда на полмгновения чуть подёргиваясь. Я сдула бедолагу и присоседилась спиной к Дэвиду, мрачно уткнув голову в согнутые коленки.

Вскоре мирно отдыхающих нас всполошила Чарльстон, отвесившая завершающий щелчок по переключателям питания дрона и намертво законопатившая ведущую к сердцу машины дверку.

Мать Тереза, как своё детище ласково окрестила Ким, вышла просто загляденье. Страшная, как смерть терминатора, зато работающая.

Первый скан показал отсутствие психомыслительной работы мозга у пациента. Как и все последующие. Как и для других пациентов.

Мы собрали с лежачих нашивки и вырыли большую яму; для того, чтобы прикрыть это дело, потратили время и худо-бедно пособирали обломков вокруг. После минуты молчания я отправила Широкова с народом вперёд; со мной остались только Ферро и Феррейра. Убедившись, что отряд отошёл на удовлетворительное расстояние, мальчишки поставили полусферу щита, внутри которой я несколькими распадами перемолола тех, кто больше не проснётся, и перенесли собранные обломки на получившуюся братскую могилу.

До запасного узла связи было пилить и пилить, даже с учётом того, что двигались мы пусть небыстрым, но бегом. Положение усугублялось хреновой погодой, тем, что горланить оптимистичные песни тоже было нельзя — на всякий случай, неимением разведывательных дронов или вообще разведывательного хоть чего-нибудь (мой окуляр не счёт; да и не пробивал он толком стену дождя вокруг). Транспортника, увы, мы так и не нашли.

Некоторое время я даже баловалась про себя идеей создания биотического кораблика, но исключительно в шутку — биотики выдохлись бы таким темпом менее, чем через километр.

Единственным сухим пятном в этом памятнике Ною планетарного масштаба было то, что Вонг подсуетился и поставил нам радиоканал, так что хоть поговорить между собой можно было. Научники, например, так и трепались, не останавливаясь; в обсуждение преимуществ и недостатков десантницы азари перед Спутницей, а также извечные споры про шансы и тактики "голого" биотика против снаряжённого солдата время от времени вклинивались и окружающие отличников образования боевики. На удивление живо и неконфликтно участвовал Марк Дэвенпорт — он вместе с Саером Амади, как двое самых прытких по официальной статистике, шли в арьегарде; Ферро хромал посерёдке, вместе с костяком группы. Люк и каменно-молчаливая Анна Блейк — та самая девчонка, которая ходила с нами на поиски хлама, — шли уже у меня в кильватере, неотступно и безапелляционно отрубив других желающих топать впереди.

Под очередной анекдот Замиры, которая следила за тем, чтобы разговоры не утихали и ребята слишком много на лишние темы не думали, в ландшафте наметилось всё-таки разнообразие — внушительного размера куча чего-то, температурно отличного от окружающей среды. Я выковыряла в поддержку дополнительно Широкова, остальных назначила группой прикрытия, и мы с ребятами кучно пошли проверять, что за дрянь валяется у нас на пути. То, что по размеру на Жнеца кучка не походила, внушало оптимизм; воспоминания о зомби-гигантиках, взращённых из останков турианцев, аннулировали положительный эффект.

Мы медленно подступали к неопознанному объекту. Анна нервничала настолько, что уже почти видимо тряслась. Я осторожно тронула её за плечо:

— Не парься ты так, ладно? Больше раз, чем можно, мы всё равно не сдохнем.

— Да ты же просто богиня вдохновляющих речей, — передёрнулась девушка, но дальше пошла спокойней.

Внезапно со мной связался Арчер — по индивидуальному каналу.

— Неха, — взволнованно сказал он, — я должен...

— Не надо, — тихо ответила я.

— Но я понял, что...

— Я знаю, Дэвид.

— ...Знаешь? — каким-то чужим голосом спросил Дэвид.

— Догадалась. Молчи об этом, ладно?

— Уверена?

— Угу, — отсутствующе пробормотала я. Контур вблизи очень уж знакомым был, только вот...

— Так, мальчики, а ну-ка поверните это чудо на тридцать градусов влево по вертикали, Блейк — прикрывай нас! — азартно сказала я, узнавая сегментированный шар колеса.

Перед нами был покорёженный, поцарапанный, замызганный, но с виду одним куском — ТТ ДРУЖБА.

Конечно, моя неуёмная горечь от нашего с транспортником несостоявшегося в своё время знакомства потянула меня отдраивать люк в первом и единственном ряду. Спасло мою бедовую башку только то, что остальные нервничали, потому были внимательны и серьёзны.

Впрочем, благодарить того, кто биотикой дёрнул меня за ногу и припечатал к слякоти, я как-то и не сообразила, даже когда из едва открытой машины порскнули шипастые и костистые, на вид омерзительные и как-то сегментировано гнущиеся щупальца. С разочарованным чваком чьи-то ножки рвано, но быстро всунулись обратно после того, как сходу получить обнимашки у приветственной комиссии, затаившейся внутри транспортника, не получилось.

В чате посыпались предложения о том, как нам выжить таинственное существо и надо ли. Превалировали предложения закинуть в гости к условно сухопутному многоногу (в каталоге фауны планеты, как и в кратких галактических справочниках, ничего похожего не нашлось) гранат, или мину, или улыбающуюся меня с добрососедским Распадом (спасибо, ребята). Во всех вариантах был минус — неизвестно, в каком состоянии кабина, и повреждать её больше, чем необходимо и неизбежно, не хотелось категорически. Все понимали — шансы на то, что ДРУЖБА — наша единственная возможность более уютного передвижения, весьма высоки; то, что в двух шагах нам попадётся какой-нибудь уютный местный багги, челнок, танк или БРДМ укрупнённого типа, где все поместятся, мизерные.

Сошлись на том, что для дальнейших активных действий не хватает разведданных.

Убедившись, что меня, как полагается, прикрывает три слоя щита, я незлым громким словом пригласила текущего арендатора необходимой нам площадки к диалогу. Тварь держала бойкот, даже отросток не высунула.

На мою следующую попытку попасть в кабину результат был примерно тот же, только в этот раз меня не выдёргивали сразу. Оккупант отечественной техники немного повертел биотический шарик со мной внутри, полапал на предмет трещин или резьбы там, и в конце концов попытался лопнуть Барьер голой силой. Эксперимент повторили ещё дважды, и всё со мной в главной роли — на попытку вызвать добровольца все скромно промолчали, идиотов тут была только я. После окончания контрольных замеров я, Дэвенпорт и Феррейра, обвешавшись сенсорами, как новогодние ёлки, аккуратно скукожились в компактные клубочки.

План был такой — группу смертников шариками продавливают внутрь, за счёт сенсоров нас сферическими Барьерами прикрывают другие биотики — меня трое, у мальчишек по двое. Из остатка по одному биотику контролирует группу прикрытия и в случае чего сменяет уставшего, ещё четверо стоят на стрёме на случай, если к фауне внутри транспортника добавится фауна снаружи. Я выступаю как основной инструмент по фигурному выпиливанию, Люк и Марк заботятся о том, чтобы никто из нас (по большему счёту я) вдруг не умер, ну и за отход при плохом исходе отвечают тоже они.

Едва мы были продавлены внутрь, вскрылся основной недостаток плана.

— Господа, — нестойким голосом приказала я, не забывая запустить первые лезвия, — до выхода на поверхность не блевать, в шариках неудобно, а за шариками нам чистить нечем.

Моя команда нестройно угукнула, тоже стартуя атаку. Дэвенпорту хватило мозгов кинуть Деформацию; Люк, добрая душа, расщедрился на Бросок и решил вертануть Сингулярность.

— Феррейра, абстракционист ты чёртов, — процедил Дэвенпорт. Я про себя солидарно зарифмовала его изречение по принципу Хьюстона. Люк сдавленно извинился.

Ближайшие два абзаца не очень вроде как аппетитные вышли, кто не хочет читать — внутри гадость, недружелюбная и со всех сторон отрицательная.

Так-то я больше так не буду, но на случай, если кто впечатлительный чрезмерно — пропустите следующие два абзаца.

Ломаность движений щупалец попавшегося нам... метахаска?.. объяснялась просто — в качестве костяка для конечностей выступали кости, неровными пачками объединенные в фаланги. Сам транспортник был в рабочем состоянии по крайней мере отчасти — входные-выходные фильтры работали, не допуская свободную циркуляцию воздуха. Поэтому тяжёлый запах крови, гнили, металла и какой-то больничной дряни, которая в прогрессивном двадцать третьем веке работает как натуральный клей для ран больших и маленьких, не просачивался наружу. К светофильтрам тоже претензий предъявить нельзя — пока мы мариновались под дождём, к нам и нанолюмена не просочилось, а тут вот аварийное освещение горит себе, причём так хорошо, что кое-где даже пробивает толстый слой спаянной плоти.

Само порождение не знаю чьего тёмного гения выглядело примерно как... мешок. Из плоти только, с мышцами, сухожилиями и прочим суповым комплектом, по размеру — на половину кабины. С кучей разной длины отростков по краям. "Мешок" ближе к своему дну утолщался, и дно его приходилось аккурат на то место, где под выпуклым холмиком угадывалось водительское кресло. Там виднелась нетерпеливо раскрывающаяся дырка, по-видимому, рта; завидев гостей, обитатель транспортника явно теперь мечтал о близком знакомстве и братских поцелуях с сестринскими объятьями. В буквальном смысле завидев — по всему периметру мешка, то тут, то там, на нас глядели глянцево-свеженькие половинки голов, порезанные по-всякому, но неизменно одноглазые. В расизме уродца было не обвинить — присутствовали и люди, и азари, и саларианцы, и турианцы... Все хоть шапочно — но знакомые, по разу как минимум Прим Астру посещали. Вон Мендоса, например: наравне со всеми, у кого остались куски челюстей, бессмысленно шевелит своим; как и прочие — неотрывно следит за нами.

Бросок Люка тварь только прогнул, но чуть-чуть и ненадолго; Сингулярность искривила монстра по-страшному (на удивление — действительно стало хуже, чем было), но тоже вреда не нанесла. У Дэвенпорта результаты были получше, но тоже не идеальны — на общий канал он отчитался, что бьётся наш противник туго, да ещё и каким-то чудом смазывает прицел. Зато мои Лезвия прошлись где надо послушными зайками, как обычно порезав всё на своём пути (но я всё равно про себя взвалила вякнувшую на некритическое повреждение обшивки изнутри тревогу). Дальше работа относительно спорилась — через полчаса тщательного оттяпывания кусков от твари (не могу даже сказать, на каком моменте она прекратила барахтаться и пытаться всё-таки стать нехакингопитающимся гурманом в своей среде пиздецов мироздания) у нас так-таки получилось отделить её от непосредственно корпуса салона. Вонг под конец извёлся совсем, не уставая ныть, чтобы мы его пустили — он по-быстрому всё сломает и мы сможем ехать, как мажористые выпускники Земной Академии Управления на кортеже тессианских лимузинов. Тут, правда, мы втроём встали намертво против — сразу выяснилось, что мы можем, раз уж так принципиально, просто ввести в контрольную панель нужную команду. Так транспортник откроет на двадцатиметровом периметре свою локалку, и Орландо снаружи справится. Хотя проще всё-таки было бы...

С запуском команды полной стерилизации салона талантливый азиат справился раньше, чем выбравшиеся мы нагнулись поделиться со Вселенной своим внутренним миром. Сначала ворчащий отряд, с нетерпением ждущий укрытия и прочих благ цивилизации быстро смолк и чуток спал с лица, наблюдая за внушительным потоком бордовой слизи, которую фырчащая машина сливала изо всех шлюзов.

Наша маленькая троица штурмового комитета тяжко угнездилась рядышком с Матерью Терезой и Ким, которая тут же порскнула нахлобучивать Дэвенпорта. Марк в какой-то момент ни с того ни сего потерял все щиты, и теперь интригующе щеголял голым обожжённым торсом с массой царапин и мелких ран. Стиляжности его виду добавлял тот факт, что форменная гимнастёрка, бронежилетка и футболка сохранились только частично — сверху от середины груди и выше, снизу в качестве хорошо закреплённого пояса до пупка. Убитая гадина была не без сюрпризов, но и я после того, как Марка зацепило, приноровилась отслеживать и отсекать щупальца, сжимающие наши щиты определённым образом.

Вонг тем временем выцепил документацию по нашему боевому коню, и впечатлял всех тем, насколько нам повезло. Пусть и не было у нашего "тессианского лимузина" никакого оружия на борту, потому что это условно гражданский топорик; простора внутри на нашу группу вполне хватит. ДРУЖБА как раз ориентирован на два десятка человек и предназначен для транспортировки исследовательских отрядов, групп поддержки и малых эвакуационных подразделений, то есть броня, щиты и ездовая часть нам выпали — будь здоров. Такие машины предназначены для поездок по территории, на которой их с энтузиазмом атакуют злобные опасные твари в большом количестве, или ну очень опасные в малом. Например, при спонтанных полевых испытаниях, когда транспортник случайно приехал в гости к молотильщику, это, конечно ни одной из сторон не понравилось — и молотильщик без обеда остался, и экипаж в полном составе от болтанки морской болезнью в особо суровой форме измучился... Но разошлись все в итоге по своим направлениям и без жертв. Биосферной аномалии жёстче гигантских червяков с Тучанки ещё никто не смог найти, Жнецы и те техногенные...