Дороги ветров

Идти, как и предлагал Рион, решили в обход оврага. Теперь я была полностью согласна с ним: со спусками и подъемами мы потратили бы намного больше времени, идя напролом вперед.

— Рион, — я все же решила задать один из мучавших меня вопросов — Почему ты мне это все рассказал? Мог ведь отмахнуться просто или соврать. Мало ли что, неужто каждому про самое сокровенное в детстве рассказывать?

— Ну, врать я вообще не люблю. А не отмахнулся потому... Потому что уверен: есть места, в которых чувствуешь себя, как дома, и есть люди, которым с первых минут открываешь двери в свою жизнь, как родным. Подумай об этом, Вия.

Он улыбнулся своей необыкновенно открытой всем улыбкой и бодро зашагал вперед, будто и не произносил никаких фраз, путая мысли и выбивая из колеи людей, что боятся доверять другим. Догнала я Риона лишь через несколько минут, опомнившись и поняв, что как вкопанная стою на месте и изумленно смотрю на его удаляющуюся спину. Так сильно его слова отразились в голове, опустившись в сердце, и вместе с кровью разлились по венам.

Словно оглушенная, я шла рядом с парнем, лишь задними, совсем далекими мыслями отмечая пейзаж, тонувший в море зелени и цветов. Высокая, до самых колен, трава почти не мешала идти, хотя тропинки не было, а если и была когда-то, то давно сама запамятовала о своем существовании. Цветы и травы будто расступались перед ногами, позволяя нам не спотыкаться, а Ковылю не путаться в пронырливом вездесущем вьюнке. То и дело на большую морду коня садились маленькие светлые бабочки, которых от чего-то не пугали ни мы, ни этот большой зверь о четырех ногах.

Неожиданно в спину ударил резкий терпкий воздух. Не считаясь ни с чем, он яростно взметнул полы наших плащей, прокатился по траве, сорвав яркие лепестки растений, и скрылся в ярко-зеленой листве деревьев, что смело топтались у западной кромки оврага. И я, и Рион оглянулись. Не так далеко от нас небо отчетливой живой полосой будто разрезало на две части. Одна из них: ясная и светлая, с чудными шляпками светлых пушистых облаков. Другая темная и чарующая, похожая на бушующие морские волны. Первая в разы уступала своей сопернице, отходя все ближе к нашей компании.

Надвигавшаяся на нас буря пришла незаметно и тихо, как умеют являться только самые сильные и свирепые в мире ненастья. Это пугало и завораживало одновременно. Словно Бог, сошедший с небес. Он — твоя жизнь, он — твоя смерть. И кто из нас сможет отвести глаза от небесного короля, что решил почтить твою последнюю минуту своим великим присутствием?

Тягучий и приторно сладкий ветер теперь бил в лицо, а мы все смотрели на надвигавшийся на нас шквал из дождя и искристых молний. Вдалеке запоздало гремел раскатисто-басовитый гром, который сильно отличался от своего обычного домашнего полукошачьего урчания. Стоявший рядом со мной Ковыль громко заржал, вторя небесному голосу, и натянул повод, желая поскорее укрыться в ближайших деревьях. Он, как никто другой, понимал всю мощь и восторг бегущей к нам бури.

— Быстрее, Вия! Нужно уходить, — Рион засуетился, подталкивая меня в спину. Необходимо прятаться, бежать, спасаться! Но уходили мы отнюдь не к ближайшей роще, а на запад. Туда, где в километре от нас начинался ещё красочный и закутанный в солнечный свет лес. Темнота была еще далеко, но так рисковать без книжника я все же не решилась бы — Время еще есть!

Мы побежали. Давать лишнюю ношу Ковылю не хотелось, поэтому приходилось просто двигаться рядом с ним. Теперь уже высокая трава была против нас, заставляя скользить в ее тонких силках. В спину подгоняли жгучий ветер и раскаты грома. С почерневших небес закапал первый дождь. Его увесистые крупные капли с шелестом разбивались о землю и плащи, будто стараясь ужалить вместо молний, что еще не могли нас достать.

Когда мы достигли кромки леса дождь уже вошел в полную силу. Он шел столбом, пригибая к земле и цветущую испуганную зелень, и голоса попрятавшихся птиц, что не смекнули о притаившейся буре, и сам шум леса, так трепетно замерший от его сильных ударов. Кроны деревьев мало спасали от разбушевавшейся непогоды, от чего пришлось идти дальше, скрываясь под густым шатром из веток и дубовых листьев, что с каждым шагом становились все плотней.

Найдя место потише мы решили остаться там. Все промокли насквозь, а меня холод и вовсе пробрал до самых костей. Странная нынче погода подстерегает нас по весне! Оглянувшись на непреклонно стоящего Выльку я без лишних мыслей бросилась к своему рюкзаку, в котором пряталось теплое походное одеяло, каким-то чудом не успевшее промокнуть под таким ливнем. Шерстяное полотно тут же оказалось на коне. Не хватало мне ещё из-за прихотей погоды терять друзей!

Ковыль благодарно опустил свою тяжелую голову мне на плечо, взъерошив дыханием мокрые волосы. С его гривы, не переставая, капала вода, а длинные темные пряди теперь больше походили на разорванные в лоскутки половую тряпку. Одеяло на его спине уже порядком взмокло, впитав в себя влагу. Даже от вида этой подручной попоны мне становилось еще холоднее, что уж говорить о коне! При всем при этом Вылька, растрачиваясь на нежности, явно хотел согреть меня. Вот же странное животное!

Кое-как вывернувшись из под конской шеи, я стала обтирать с его теплых боков и крупа последние капли. Одеяло после этого можно было лишь пускать на тряпки. Мало того промокшее, так еще и пропахшее лошадью, оно более мало на что было пригодно. Разве только лежанку из него сделать.

После того, как одеяло было закинуто сушиться на ближайшую к нам ветку я, наконец, вспомнила, что сама промокла ни меньше Ковыля. С плаща, про который успела позабыть, струились мелкие водяные дорожки, а одежда под ним была влажной и неприятно липла к телу. Рядом копавшийся Рион оказался более расторопен и уже давно разыскивал в своем рюкзаке запасную сухую одежду. Сейчас на поляне он щеголял лишь в одних брюках и сапогах. Хорош рыцарь!

Вздрогнув, я все же сбросила с себя плащ. Теплее, конечно, от этого не стало, но его тяжесть хотя бы прекратила давить на плечи, позволив нормально дышать.

— Нужно развести костер, — стуча от дикого холода зубами, проговорила я и достала из сумки брюки и рубашку — вещи решительно непозволительные для девушек высшего общества. Женщина в брюках такая же редкость, как и темные зайцы зимой. Правильнее было надеть хоть сколько-то приличную амазонку(о платье и речи быть не могло), если бы не несколько важных мелочей. Во-первых, длинная юбка амазонки тут же намокнет, что точно не приведет ни к чему хорошему. Во-вторых, девушкам-воинам позволялось беспрепятственно носить штаны и брюки во всех ситуациях, помимо явки к королевскому двору. В-третьих, мне чужое мнение было особенно не интересно. Пусть люди говорят, что хотят. Народ всегда найдет к чему придраться, даже если за твоей спиной вырастут ангельские крылья, а над головой появиться нимб. В конечном счете именно люди доложат тебе, что нимб парит слишком низко(и вообще косит влево), а крылья недостаточно белоснежны. — Я пойду поищу веток посуше, а ты оставайся здесь. Мало ли что.

Далеко углубляться в лес я не стала. Относительно сухие ветки обнаружились уже в дюжине метров от поляны под огромным, на несколько метров выше всех других, старым дубом со столь мощной кроной, что ловкие капли дождя лишь изредка долетали до земли. Сменив влажную одежду на новую, начала собирать основу для будущего костра. Благо хвороста было много и, проходя вокруг толстого, покрытого многолетним мхом, ствола дерева, я быстро набрала в большую охапку все, что хоть как-то могло помочь в сооружении такой спасительной для нас вещи как очаг.

Вдруг я почувствовала, что земля, на которую я наступила, прогнулась подо мной и просто обвалилась куда-то вниз. Всего в одно мгновение. А в следующее мгновение я, не успевшая ничего понять, уже падала вниз, стараясь кое-как уцепиться руками и ногами за осыпающиеся стены тоннеля. Наконец-то падение замедлилось, комья грязи и мелких камней перестали падать сверху. Я открыла глаза, боясь не только пошевелиться, но даже дышать.

Вокруг были лишь холодные земляные стены тоннеля. До поверхности — метра три, не меньше. Под ногами, что уперлись в дошедшие так глубоко корни деревьев, ещё не заржавевшие железные колья. Они зло поблескивали даже в царившем вокруг полумраке, пробуждая желание зажмуриться, погрузившись в непозволительное оцепенение. Это была ловушка для животных. Смертельная и безвыходная клетка для кабанов, оленей, лис и волков. Из таких силков невозможно выбраться, если достиг дна. Железные силки-колья ни за что не дадут шанса на побег или спасение. Они не дадут даже надежду на последнюю мысль. Уж не знаю, скольких лесных жителей поглотила эта охотничья уловка, но сегодня в нее попалась я.

Страх, подступивший к вискам, пришлось отгонять всеми силами. До конца это сделать так и не получилось. Я лишь немного отвела его от себя, надеясь на то, что эта яма не станет погребальной и для меня.

— Рион! — стараясь выкрикнуть имя парня как можно громче, я чуть не задохнулась, глотнув терпкой земельной пыли. Но это была сущая мелочь по сравнению с тем, что ожидало меня внизу. — Рион, помоги!

Выкрикивая имя парня, я старалась прислушаться. Не слышно ли шагов? Или ржания Ковыля, который обязательно почувствовал бы, что со мной что-то случилось, услышал бы мой голос и через толщу земли, что так охотно поглощала все мои мольбы? Но в уши будто залили воск. Ни звука, кроме стука сердца, бьющегося о ребра. Ни слова, кроме собственных мыслей. Ничего. Словно в этом мире я осталась совсем одна. Я и копья в нескольких метрах от меня. Копья и я. А еще соскальзывающие с тонких белесых корней ноги и пальцы, которые до боли, что хоть как-то отрезвляет голову, цепляющиеся за тяжелый, осыпающийся камнями, грунт.

— Рион! — не выдержав, я постаралась сама подтянуться к маленьким корешкам, торчащим немного выше над моей головой. Но ничего не вышло. Даже хуже: чуть не сорвалась вниз. Крепко зажмурившись, постаралась хоть немного себя успокоить, прося Богов о спасении. А когда открыла глаза, то поняла, что мои мольбы были услышаны: над ямой нависал силуэт Риона. Лишь силуэт. Лица было почти не разобрать из-за льющегося сверху тусклого света. Звуки медленно возвращались ко мне, но расслышала я лишь последние, сказанные уверенно, пусть и с замиранием, слова книжника и недалекое ржание Ковыля:

— ... подожди немного, не шевелись! Я тебя вытащу, — фигура парня вновь пропала из моего поля зрения, оставив меня в одиночестве.

В тишине и ожидании прошли несколько минут, готовые растянуться на зыбкую вечность. Я все еще старалась успокоиться и придти в себя, крепче и сильнее хватаясь за корни и земляные стены. Только бы не смотреть вниз. Не видеть в отблесках копий своей смерти, что так близка. Почему он так долго? Почему он не возвращается? Почему...

— Рион! Ты где? Помоги мне, тут внизу колья! — не выдержав, я вновь закричала, надеясь, что обо мне не забыли. — Рион?

Ответом мне была глубокая густая тишина. Опять не было слышно ни Выльки, оставшегося на поляне, ни книжника, на которого так хотелось надеяться и которому до боли в сердце хотелось доверять. И лишь звук дождя, что нещадно бьет по листьям деревьев, траве и всей природе. Только один этот шум угасающей бури и больше ничего.

В голове, как назло, вспыхнули раскаленными добела углями не самые прекрасные мысли. В один миг показалось таким правдивым и ясным знание о том, что все слова книжника о доверии к некоторым людям были ложью, пылью под ногами, а сам Рион давно ушел, скрывшись в дожде, забрав с собой Ковыля и мою глупую надежду. И ни понимание того, что Ковыль никогда не ушел бы без меня, ни то, что еще минуту назад я всем сердцем верила Риону, не смогло оттолкнуть от головы возможность оказаться брошенной всеми.

Чтобы в конец не загнать себя в панику, уперлась взглядом в землю перед собой, рассматривая извилистые трещинки сухой, затвердевшей до цельного камня, ловушки. Стараться не двигаться было трудно. Еще труднее было не смотреть вниз, когда ступня соскальзывала с ломающегося подо мной корня, чудом оказавшегося на такой глубине. Сбитые о землю пальцы отрезвляли еще больше, чем темная ничего не выражающая поверхность с реками и дорогами трещин в паре ладоней от меня.

Когда над головой зашуршала трава, я даже не подняла голову. Мало ли какой ветер забрел этой минутой в лес? В то время, как сердце продолжало верить в приход Риона, стуча словно сумасшедшее, мозг, заплутавший в силках растянувшегося на часы времени, давно смерился с погребением в этой яме.

Следом за шелестом листвы последовал маленький дождь из пыли, а в следующее мгновение я чуть не потеряла равновесие, когда плеча коснулось что-то тонкое, похожее на жгут или змею. Вскинув голову и глубоко вздохнув, я устремила взгляд вверх на взволнованного и растрепанного Риона, держащего в крепко сжатых руках, связанные вместе лошадиные поводья, до этого спокойно покоившиеся на дне моей сумки.

— Я здесь, видишь? — задал странно-нелепый вопрос парень, дернув за свой конец импровизированного троса. От этого движения рядом с моим ухом звякнул крохотный колокольчик — Слушай внимательно! Рядом с тобой весит петля. Ты должна просунуть туда правую руку, голову, а затем и левую руку. Поняла? Только так я смогу тебя вытащить. Постарайся, Вия!

Да уж, легко говорить "постарайся", когда не висишь над остро блестящими в темноте кольями!

Вздохнув и кинув непонятно для чего самой себе, я медленно и осторожно перестала упираться в стену одно рукой. Корни, которым прибавилось тяжести, сухо затрещали, но к тому времени часть задания была уже выполнена. Рука и голова оказались в петле. Только бы следующим шагом на этой самой петле и не повеситься! Продеть вторую руку в силок для человека оказалось труднее. Я несколько раз подряд пыталась отцепиться от стены, но, слыша надрывный стон корней, вновь прижималась к ней. Прошло несколько минут, после чего я все же решилась. Что мне терять? Я либо выскользну сейчас, либо упаду позже. Уж в этом-то Судьбу не обманешь! Быстрый взгляд наверх и в следующую секунду я уже отталкиваюсь от тоннеля и ныряю в петлю.

— Получилось, Рион! Ааа... — в последний момент моя опора все же дала трещину, сломавшись пополам, и я уже голова была лететь в бездну, когда поняла, что падения не происходит. Рион держал веревку! Держал меня! Чтобы облегчить ему ношу уперлась ногами в стену и стала подтягиваться вверх. С такой страховкой было не страшно. Будто крылья за спиной появились. И они ощущались столь явно, что невольно хотелось их потрогать. Или же я просто была счастлива до того, что бояться уже не могла? Кажется, ответ знали лишь всеведущие Боги, к которым было просто глупо обращаться с такими вопросами.

До поверхности оставалось меньше метра, когда Рион, дернув за трос, просто выволок меня наружу. Как только это случилось, я кошкой вцепилась в него и никак не хотела отпускать. Щеки жгло, но не от того, что я осталась жива, а от того, что я о нем думала, как о предателе. Поднять глаза оказалось сложнее, чем взобраться в самую крутую гору. Там, хотя бы, начинаешь задыхаться постепенно, здесь же теряешь весь кислород в легких за одно мгновение.