Плохая компания

Харви отчалил, а улыбки вскоре сошли с лиц моих конвоиров. Мы зашли в сторожку близ азкабанских ворот.

— Привет, Сэт, — поздоровался Пол Прай, здоровяк с ростом в два двенадцать, и махнул палочкой в сторону чайника.

— Не знаю, что уж тебя сюда привело, — прямо начала Берта, — но, клянусь, я как никогда рада тебя видеть. — Я приподнял брови.

— В последнее время в тюрьму поступили пяток странных типов, — вступил в беседу Донни, поджарый невысокий негр, — теперь поедет Поттер — вопрос решенный, нам сверху спустили бумаги, и после него Лестранж. С Поттером ситуация выходит довольно неоднозначной, и еще... Ты знаешь, Беллу тут не особо любят, теперь, после ее побега, антипатии усилились... Но за ней Волдеморт.

— А еще по камерам ходят слухи, что Лорд решится на открытый штурм Азкабана и освободит всех. Причем слухи идут как раз от парней из пятерки подозрительных, — Пол поставил передо мной чай. — Мелькают фразочки: что Поттер — добыча Лорда, и убивать его нельзя, а все остальное — можно... и даже нужно.

— Более того, — послышался голос со стороны двери. — Ходят тут такие слухи, что самым изобретательным и активным полагается награда. Прекрасно выглядишь, Сэт, — в сторожку зашел, казалось бы, глубокий старик, по возрасту сопоставимый с Дамблдором. На деле Эду Селби, местному некоронованному королю, было всего сорок четыре. И пожизненное. — Я, — он выделил это голосом, — уже не смогу никого удержать ни таской, ни лаской. Мои же помощники от меня глаза отводят и предлагают отменить для Поттера лично адаптационную неделю.

Все прекрасно понимали — за так снаружи Азкабан не взять, атакуй хоть Волдеморт, хоть Дамблдор, хоть сам Мерлин. Защитные контуры на стене стояли тысячу лет и еще тысячу стоять будут, им глубоко плевать на заклинания, жертвоприношения и разного рода чудовищ. Тюрьма держится на огромном количестве высосанных из людей сил, эмоций, жизней — таким впечатляющим запасом не может больше ни одно в мире здание похвастаться. Похожая аура разве что в бывших концлагерях витает.

А вот если заключенные устроят бунт и сами хотя бы на секунду, хотя бы на миллиметр приоткроют ворота — вот тогда придет финиш.

Недаром Пожирателей украли во время транспортировки на дополнительные судебные заседания. Подоплека заседаний была ясна разумным людям — это означало наличие нехилых кротов в Министерстве. Впрочем, власти продолжают бездействовать. Только Поттера за убийство родни осуждают потихоньку...

— А что у нас там с камерами? — узнаю я. — Моя квартирка-то свободна? — дождавшись кивков, уточняю: — А Поттера с кем запрете?

— Ни с кем, селить рядом с ним кого-то — все равно что открыть сезон охоты...

— Ну тогда сезон охоты открыт, — ухмыляюсь. — Я буду его соседом, — а в ответ молчание.

— Сэт, — тяжело качая головой, спрашивает меня Берта: — Есть ли что-то, чего мы не знаем?

— Куча всего, — не моргнув глазом, говорю честно. — Но, положа руку на сердце — оно вам не надо.

— Грязи нам не надо, — отстраненно отмечает Селби, и Прай согласно кивает.

— Лишней не нанесу, — обещаю я, глядя ему в глаза.

— То есть...

— То есть клятвенно обещаю — все будет в порядке, ну, может, пара чрезвычайных ситуаций наклюнется, но местному болотцу они не сильно помешают. Ребята, вы меня знаете... Вы меня воспитывали. И еще вы знаете мою с Азкабаном историю. Я понимаю, что все со стороны выглядит не лучшим образом, но прошу поверить мне.

— Говорит так, будто у нас есть выбор, — фыркает Берта.

— Или сомнения, — приподнимает бровь Селби.

— Только поменьше смертей, — обреченно поднимает руки в сдающемся жесте Прай. Мы все несколько секунд молча смотрим на него, после чего смеемся, пока Пол обиженно сопит.

— Пошли, что ли, хоть познакомлюсь со своими новыми друзьями... — машу я рукой.

Новых друзей, увы, не объявилось, а с остальными меня обещали познакомить позже. Вкратце мне, конечно, рассказали обо всех, кого я не знал, уделив по паре минут на добряков из новонареченной "подозрительной пятерки".

А потом — почти родная камера, ныне, как и большая часть использующихся, оборудованная крепкой каменной ширмой для эрзац-санузла. Привычный холод стен и темнота потолка. Все же, как бы это ни было странно, я люблю Азкабан со всеми его деталями...

— Роба арестантская на моей душе, — гнусаво, но старательно выводил один из (увы!) недалеких по расположению соседей. — Не смогу я быть свободным никогда уже...

Ну, не со всеми деталями... Но тем не менее.

Дальше я пару деньков жил в свое удовольствие — гулял, стараясь не попадаться никому на глаза, с наслаждением обновлял в памяти родные закоулки и коридоры, в некоторой мере инспектировал переделки, смотрел, что еще неплохо было бы доработать... Иногда со стороны наблюдал за заключенными, присматривался к ним, определяя для себя, кто чего стоит и как с кем общаться. Пил чай с Праем и Бертой, пару раз сыграл в шахматы с Селби.

В общем, тихо радовался последним денькам спокойной жизни. Я небезосновательно подозревал, что с появлением Поттера у меня появится достаточно много забот...

И он — Поттер — в итоге все-таки появился.

Надо отдать должное фотографам из пророка, крупные портретные планы или задние позиции на коллективных фотографиях были удачной идеей. Честно говоря, я даже не подозревал, что наш национальный герой худой, как щепка, и больше похож на немочь бледную, чем на человека.

Да и по разговору... Нет, мне, конечно, говорили, что мистер Поттер паренек более чем скромный и тихий, если не считать неуемной удачи на переделки и "антивражеского" гонора. Но все равно, я не ждал такого забитого и потерянного подростка. Я ждал чего-то более... более.

— Ну, — почесал я в затылке, — будем работать с тем, что есть, — и, пнув неведомо как оказавшийся в коридоре камешек, направил свои стопы к Праю. Делиться мыслями и впечатлениями.

Впечатления у нас у всех — у тех, кто его видел, я имею в виду, то есть у Хатченса, Прая и Ричи Хиггинса (проведшего Поттера охранника), — на удивление сошлись, причем слово в слово.

Худой, болезненный, мелкий, забитый, невиновный. Мистер Поттер у всех однозначно вызвал если не жалость, то сочувствие. И это он еще не попался Берте, парадоксальной женщине, способной в две секунды заломать бывалого преступника и неизменно растекающейся в умиленную лужицу при виде котенка/ребенка. Причем "ребенки" становились более-менее взрослыми, по ее мнению, лет так в тридцать-сорок — если, конечно, не считать местный контингент, тут ее благосклонность снискали редкие ребята...

Я же, вернувшись в камеру, начал осознавать, что селиться вместе с Поттером было не лучшей идеей. У меня очень чуткий сон, а парень ужасно шумно дышит, иногда стонет... Ужас.

Впрочем, за его пробуждением было забавно наблюдать. Он упал — вернее, скатился, — с койки и начал остервенело тереть ладони друг о друга и об пол. Кажется, он собирался заниматься этим довольно долго, так что я решился прервать странный ритуал:

— Эй, мистер Поттер, — я подошел и легонько потряс его за плечо, на что Гарри не обратил ни малейшего внимания. Тогда я решительным толчком перевернул его, рывком поднял с пола и хорошенько встряхнул. Пришлось, правда, еще подождать с минуту, пока он сначала судорожно оглядывался, а потом пытался сфокусировать на мне взгляд. Наконец, в его глазах промелькнуло какое-то осознанное выражение и Поттер попытался мне что-то сказать. Получилось у парня плохо — из его горла вырвался какой-то слабый сип вместо человеческой речи. Хотя дементоры, думаю, оценили бы...

— Доброе утро, — невозмутимо ответил я, опуская его на пол. Убедившись, что ноги парня уже вполне себе держат, я педантично поправил его свитер и отошел. — Хорошо, что ты уже проснулся. Через пятнадцать минут начнут бить подъем, и, поверь, мистер Поттер, ты бы не хотел просыпаться от этих звуков, — он, все еще глядя на меня дикими глазами, чуть заторможено кивнул. — Туалет, если ты еще не в курсе, там, — я указал рукой на перегородку в углу. Он проследил за мной глазами и вновь кивнул, уже сосредоточенно. Прекрасно. А теперь — то, что я люблю делать. Мешать людям жить, если кто не в курсе. — Кстати, твои очки, если ты вдруг забыл, на столе, — невинно подмечаю. Поттер, шагнувший было к туалету, сразу поменял направление движения и начал идти с куда большей осторожностью. Я только хмыкнул на это.

Ему нужно мно-огому научиться...

Итак, Поттер вернул очки на законное место, справил утренние потребности и вернулся к своей койке. Сел, примерно сложив руки на коленях, и начал неуверенно осматриваться. Ему понадобилось три минуты, чтобы заметить, что я на него смотрю, — сразу занервничал, кстати, — и еще две, чтобы, наконец, вопросительно взглянуть на меня.

— И?.. — почему-то храбрясь, начал он. — Что теперь?

— Ну-у, — я сладко потянулся. На какой-то момент встрепенулась родная лень и промелькнула мыслишка рухнуть на свое спальное место и сладко проспать весь день — подъем я переживу в полудреме, охранники меня не тронут, а жестковатая поверхность койки никогда не мешала мне заснуть. Поесть ночью не составит проблемы, да и ночной образ жизни мне привычнее и приятнее... Я закинул эти, весьма соблазнительные, надо сказать, мысли, подальше. У меня есть Поттер, из которого нужно методом несложных преобразований получить человека... ну или хотя бы не получить славную отбивную в виде трупа, что, судя по текущей обстановке в тюрьме, весьма вероятно.

Внезапно Поттер резко подскочил и начал дико озираться. А, вот и подъем.

Нарастающий гул, который, казалось, идет прямо из центра твоей же головы. Кажется, что какой-то неведомый мучитель методично бьет тебя маленьким молоточком по вискам, каким-то чудом простудил тебе уши, так что они тоже болят, и еще и зубы пытается камешком стесать. Ощущения незабываемые, и заканчиваются освежающим фейерверком в голове — кажется, что это твой мозг взорвался и фигурно фонтанирует из головы.

— Что это? — придушенно прохрипел Поттер откуда-то из-под своей лежанки. За дверью уже царил привычный утренний шум.

— Доброе утро, — невозмутимо повторил я. — Это подъем в тюрьме Азкабан. Надеюсь, ты не рассчитывал, что тебя будут нежно гладить по плечу и шептать на ушко "Мистер Поттер, семь утра, проснитесь, пожалуйста"? Это тюрьма, по логике здесь должно быть не очень приятно, а то местные горе-заключенные еще захотят вернуться... Если тебя это успокоит, то не ты один сейчас так валяешься, — я пожал плечами и еще раз от души зевнул. — Вообще-то хорошо, что ты не спал. Когда бодрствуешь, переживать сигнал не так мучительно, — наставительно сказал я. — Поэтому, между прочим, без пятнадцати семь вся тюрьма уже на ногах... Ну, кроме некоторых новичков. Не волнуйся, — к этому моменту мистер Поттер уже выполз из своего убежища и растерянно стоял в центре комнаты, впрочем, внимательно меня слушая. Я не поленился подняться , сделать пару шагов и хлопнуть парня по плечу: — Говорят, на пятый год подряд вообще почти как обычный будильник.

— Это... радует, — с нескрываемой иронией качнул головой Поттер.

— Так держать, — улыбнулся я ему.

По двери постучали связкой ключей, мы оба обернулись.

— Хэвишем? — вопросительно протянул Донни, приоткрывая дверь.

— Нормально, — кивнул я ему и он, с сомнением вздохнув, пошел дальше. Мимо двери, любопытно посматривая на нас, шагала вереница заключенных — кто-то дремал на ходу, кто-то на ходу же и разминался, кто-то, зажмурив один глаз, припоминал одному ему необходимую информацию...

— Мы — с ними? — уточнил Поттер.

— Вообще сегодня — нет, ближайшие пять минуть — да, дальше — скорее всего тоже да. Идем, — я подхватил слабо упирающегося парня под локоть и быстро влился в поток жаждущих морозного воздуха и яркого не особо греющего солнышка мужчин. Никаких эксцессов вроде толчков в спину или угроз не последовало. Что логично — "присоседился" я к тюремным флегматикам и философам, этим ребятам было глубоко фиолетово все, что не касалось их интересов. Интересы у них, между прочим, были достаточно изолированными, так что правильнее будет сказать просто "им было фиолетово все".

На выходе — уютной тяжеловесной гранитно-серой арке с толстыми створками — что поделать, тяготею я к готике! Или что это по стилю... — я сходу направил Поттера в сторону, к своему наблюдательному пункту. Наблюдательный пункт находился в тени у стеночки, там даже кривоватый валун отыгрывал роль лавочки на полтора места. Оставшаяся после моего приземления половинка могла уместить в себе целых три поттеровых седалища, — я до сих пор недоумевал: как можно, живя в Хогвартсе девять месяцев в году и питаясь все это время бесплатной, довольно вкусной едой, к тому же без ограничений по порциям... так вот, как можно быть таким дистрофиком? — но Поттер предпочел просто стать рядом.

Мы немного помолчали. Наконец, после пятиминутного вглядывания в толпу усердно приседающих заключенных, где уже давно смешались мужская и женская половины, главный враг современного Темного Лорда напряженно спросил:

— Они делают зарядку?

— Да, — односложно ответил я на прямо заданный вопрос, проигнорировав скользящее подтекстом "Что происходит и как это может быть?". Мы еще немного помолчали. Потом я вспомнил, что это все-таки мне нужен Поттер, а не наоборот, и решил расщедриться на дальнейшие инструкции: — Знаешь, мистер Поттер, есть очень важная вещь в жизни, самая, пожалуй, необходимая. Присущая каждому человеку, правда, добрая половина населения благополучно машет на нее рукой и живет так, как живется... Как думаешь, мистер Поттер, о чем я? — он неловко пожал плечами. — Это получение информации. Получение ответов на интересующие тебя вопросы. Вопросы ты можешь задать когда угодно и кому угодно, можешь получить ответы окольными путями, поручив кому-то добыть информацию или опросив кого-то, не связанного с тобой, но обладающего знаниями по интересующему тебя предмету... Ты понял, к чему я веду? — Поттер кивнул. Мне осталось только закатить глаза.

До него дошло минут через десять, когда народ, разбившись в группы по интересам и интенсивно переговариваясь, разбрелся по внутреннему двору тюрьмы. Часть людей — увлеченные энтузиасты — почти сразу пропали в здании тюрьмы.

— Слушай... — он застопорился, видимо, не решив, как ко мне обратиться.

— Сэт, — подсказал я.

— Сэт. Ты не мог бы рассказать мне об Азкабане?

— Тебе определенно стоит поработать над формулировками, но, раз уж ты все-таки сподобился что-то сказать... В качестве приза я тебе расскажу необходимое, полезное и просто интересное, и даже проведу обширную инструкцию, чтоб ты знал, где можно ходить, где нельзя и как можно ходить там, где нельзя, — выдохнул я и, окончательно уверившись в том, что Поттер не претендует на мой камень, растянулся на нем с большим комфортом, занимая всю доступную площадь. — По ходу действия разрешаю задавать тебе вопросы. Любые. Вплоть до "Почему небо голубое?" и уточнения проблематики стихов Байрона, что буду знать — отвечу. Главное: тупишь, не осознаешь, не можешь понять — спрашивай хоть тысячу раз, если это из необходимой информации или интересно тебе. Так, начнем с азов...