— Но… — попыталась возразить Цирконий.
— Понятно? — чуть настойчивее переспросила Найтмер.
— Д-да, — шмыгнув носом, лунная пони опустила голову, смаргивая маленькую слезинку, которая звонким кристалликом упала на каменный пол и разбилась. — Просто… Я ненавижу чувствовать себя такой… беспомощной и бесполезной.
— Тебе ли, тринадцатой по силе и знаниям лунопони, жаловаться на слабость? — вздёрнула одну бровь Мун. — В конце концов, если мы проиграем, именно тебе придётся вести наш народ в будущее.
— Я бы отдала всё, чтобы быть одной из двенадцати, — прошептала Цирконий, но затем взяла себя в копытца, и подняв голову, заявила, решительно смотря в глаза иссиня-чёрной аликорнице: — Я не подведу твоего доверия, прародительница. Но я буду молиться всем сущностям, чтобы мне не пришлось брать на себя это бремя.
— Я горжусь тобой, — в наступившей тишине произнесла крылато-рогатая пони, после чего повысила голос, добавляя: — Я горжусь всеми вами, мои маленькие лунопони. Вы — самое дорогое, что у меня есть; именно с вами связаны почти все лучшие мои воспоминания… И я не подведу вас.
— Десять секунд до падения барьера! — сообщила одна из кобыл у столбов-терминалов.
— Всем покинуть стартовую площадку; активировать направляющую трубу; открыть створки ангара… — начала отдавать приказы Цирконий, отступая за ограничительную черту.
Шлем Мун снова закрылся, в лёгкие же ударила смесь газов, ускоряющих реакцию, увеличивающих содержание энергии в крови, стимулирующих интуицию. Под гул сирены и мерцание красных ламп крыша купола разошлась, словно бутон цветка, а в небе над луной показался шар Эквуса.
«Я иду. Надеюсь, что ты готова к реваншу, Селестия», — стиснув зубы, иссиня-чёрная аликорница максимально разогнала сознание и ощутила рывок…
…
…а в следующую секунду появилась в каком-то небольшом помещении перед белой крылато-рогатой кобылой. Тут же вспыхнули системы ослепления противника, ударили зум-генераторы, создающие узконаправленную звуковую волну, с рога сорвались оглушающее и обездвиживающее заклинания, перекаченные магией настолько, что едва не распадались от напряжения. Однако всё это было только «прелюдией» (как это называл Гена), должной отвлечь внимание и заставить противницу защищаться, не давая перейти в контратаку прежде, чем будет готов серьёзный удар…
— М… Селестия? — стоило светофильтрам шлема отсечь лишние излучения, Найтмер замерла в недоумении. — Это какой-то трюк? Шутка? Ты… издеваешься, да?
Лежащая на полу без чувств, с текущей из ушей и носа кровью, но вполне живая принцесса дня, умудрившаяся при падении даже корону не уронить, на вопросы не ответила. Да и вообще, выглядела она так, будто бы к бою и не готовилась, а вместо этого решила встретить противницу в… золотом нагруднике, короне и накопытниках. Ах да: рядом лежала шаль, которую сдуло звуковой волной.
— Луна вызывает Найтмер Мун! Луна вызывает Найтмер Мун! — зазвучал в динамиках шлема голос Цирконий. — Ответьте… Прародительница!
— Слышу тебя, — отозвалась иссиня-чёрная аликорница, наконец-то догадавшаяся осмотреться. — Селестия обезврежена; я нахожусь в какой-то… раздевалке? Тут полно пуфиков, столиков с какими-то флаконами и мазями, вешалок с непонятными тряпками. Что вообще происходит?!
Последние слова владычица кошмаров буквально прорычала, не в силах справиться с эмоциями.
— Великая… — голос собеседницы стал неуверенным, но услышав раздражённый фырк, она поспешила добавить: — Барьер пал и… мы увидели… что иллюзии не было.
— То есть как? — глаза Найтмер в ужасе расширились. — Всё это время они видели нашу подготовку и создали какую-то ловушку?
— Нет-нет, я не это имела ввиду, — торопливо забормотала лунопони. — Наша иллюзия работала, а вот со стороны Эквуса… иллюзии не было. Все эти маленькие города и деревушки, примитивные замки, грунтовые дороги… Всё это — правда.
Шмяк!
Споткнувшись об попавшуюся под ноги подушку, Мун совсем неграциозно растянулась на полу. Впрочем, её это сейчас волновало мало, так что она потребовала:
— Повтори.
— Все деревушки, города, замки и дороги оказались настоящими, — уже куда более уверено заявила собеседница. — Сейчас я вижу, что в здании, где вы находитесь, в большом и высоком… по местным меркам зале, собрались почти все жители городка, которые смотрят на балкон, куда выходит закрытая дверь за вашей спиной.
«Так это… не шутка? Я зря лезла из шкуры вон, рвала жилы и выворачивала себе мозги наизнанку, стараясь увеличить свою боевую эффективность ещё на одну сотую процента?! Стоп… То есть я… победила Селестию?» — переведя взгляд на всё ещё бессознательную, кажущуюся сейчас не грозной и могущественной, а какой-то… жалкой и изнеженной, королеву, Мун отчаянно пыталась «склеить шаблон» (наконец-то она поняла, что этой фразой пытался объяснить Гена).
Тихий смех перерос в истерический хохот, который успешно глушился бронёй, благодаря чему пони снаружи ещё ничего не поняли. Однако же вколотые медицинскими коробочками успокоительные позволили взять себя в копыта и начать думать логически.
— Цирконий, перемести сюда Сестёр Войны из первой тройки: пусть они захватят с собой магические блокираторы и кандалы. Дальше… Мне нужно разобраться, что тут к чему, а для этого…
«Буду импровизировать. Ну и Элементы Гармонии поищу. В конце концов, без этих артефактов половина моих планов так и останется несбыточной теорией».
(6)
По приказу Найтмер Цирконий телепортировала трёх Сестёр Войны в ту же комнату, где у неё состоялась «эпичная» (которую следует вычеркнуть из анналов истории из-за её нелепости) битва с Селестией. И пока лунопони заковывали белую аликорницу в кандалы, чтобы после этого начать лечить и склонять к сотрудничеству, сама Мун вышла на балкончик, выходящий внутрь торжественно украшенного зала. К счастью, она не забыла включить заклинание активного камуфляжа, так что для эквестрийцев оставалась невидимой, ну, а двигаться так, чтобы её никто не услышал, за прошедшие столетия удалось научиться даже без помощи магии.
«Судя по информации, полученной от наблюдателей с лунной базы, мы в маленьком городке вблизи столицы, который находится очень близко от старого замка Двух Принцесс. Хм… Может поискать Элементы Гармонии там? Да нет… Скорее уж Селестия спрятала их в каком-то месте, о котором я не знаю, ну или вовсе в своём замке под барьерами и охраной стражи… Стоп. Так бы сделала я: злобная тёмная аликорница, создавшая цивилизацию кристаллопони на луне. Сегодня я уже один раз, но очень масштабно, ошиблась. Могу ли я ошибаться и в этом? Но ведь замок Двух Сестёр — это как-то… очевидно? Словно расставленная ловушка…» — поморщившись из-за мигрени, начавшейся из-за отката после разгона сознания, иссиня-чёрная крылато-рогатая пони решила отвлечься.
Внизу, в зале находились жеребцы и кобылы разных возрастов, цветов и рас: пегасы, земнопони, единороги… Владычица кошмаров уже и забыла, как выглядят существа лишь с рогом или крыльями, или не обладающие ни первым, ни вторым. А ещё она поймала себя на мысли, что с интересом разглядывает жеребцов, которые в отличие от лунных пони были более мускулистыми, пусть и не слишком высокими (в большинстве), но зато имели некую ауру…
Переведя внимание на кобыл, Найтмер выделила сразу троих, которые относились к разным расам, но были схожи между собой тем, что своей внешностью затмевали остальных так же, как драгоценные камни своим блеском затмевают цветное стекло. Первой была белая единорожка, стройная и изящная настолько, что при минимальных косметических усилиях её можно было бы выдать за лунную пони… лишённую крыльев; второй являлась пегаска жёлтого цвета с длинными розовой гривой и хвостом, которая была заметно выше прочих летунов, оставалась стройной и подтянутой, но имела весьма привлекательные округлые формы… не говоря уже об ухоженных крыльях, в которых каждое пёрышко было уложено в ряд к другим; и последняя из троицы — оранжевая земнопони с пшеничными гривой и хвостом, красующаяся простецкой причёской, крепким телом, и довольно милыми пятнышками на мордочке.
«А эта кобылка в шляпе похожа на того красного здоровяка. Близкие родственники?» — взгляд задержался на этих пони не более чем на секунду, чтобы не дать им ощутить чужое внимание (хотя где-то в глубине души Мун уже сомневалась, что местные владеют этим навыком, часто спасавшим пони жизни тысячу лет назад).
Среди горожан были и другие интересные особы: салатовая единорожка, в отличие от остальных выглядящая слишком уверенной и немного рассеянной; крупный белый пегас с маленькими крылышками, кажущийся каким-то смущённым; розовая земная пони, прыгающая не сгибая ног, словно у неё на копытцах были пружинки.
«Великолепный контроль контактного телекинеза: мало кто раньше мог похвастать тем, что не напрягая мышцы, может подкинуть себя на полметра вверх», — несмотря на то, что попрыгушка казалась беспечной, как жеребёнок, Мун решила держать её в поле зрения (мастер копытного боя может вести себя как угодно, изображая наивность или дряхлость, но менее опасным от этого не становится).
Среди гостей были и стражники в количестве целых… шести. По два пегаса, единорога и земнопони, которые были облачены в позолоченные доспехи с наложенными на них заклинаниями личины, стояли с гордыми и высокомерными мордами. Их можно было бы принять за угрозу, но… рискнув задержать взгляд на одном из этих «воинов» на целых пять секунд, иссиня-чёрная аликорница убедилась в отсутствии чувства опасности.
«Чувствую себя финальным рейдбоссом из новомодных игр для жеребят-кристаллопони, который забрёл в нубятник. М-да, не стоило делиться словечками Гены с лунными пони: слишком уж они легко их включили в обиход», — обведя взором гирлянды из бумажных фонариков, венки из цветов, прочие украшения… крылато-рогатая кобыла ощутила себя здесь крайне неуместной, будто элемент совершенно чужой картины, вписанный на полотно художника, рисующего красочную сказку.
— Что-то я слишком глубоко ушла в себя, — проворчала Мун, когда к балкону подлетела голубая пегаска с радужными гривой и хвостом, чтобы заглянуть за занавески.
Применив иллюзию фиолетового облака, иссиня-чёрная аликорница отключила маскировку, проявляясь прямо перед летуньей. Её шлем находился в раскрытом состоянии, так что эквестрийка имела честь увидеть бирюзовые глаза с вертикальными зрачками и клыкастую усмешку, украшающую хищную мордочку.
— Ик! — пегаска шарахнулась назад, словно от этого зависела её жизнь, а затем приземлилась рядом с ещё пятью кобылами, приняв некую стойку, которую владычица кошмаров не узнавала.
В зале наступила тишина, хотя ещё секунду назад все гомонили, обсуждая задержку начала торжества и отсутствие принцессы (не королевы?) Селестии. Кто-то из особенно чувствительных и вовсе упал в обморок.
— Здравствуйте, мои маленькие пони… — выдержав паузу и удержавшись от того, чтобы добавить «Угадайте, кто я?», чтобы совсем уж не превращать происходящее в новогодний утренник для жеребят кристаллопони, крылато-рогатая кобыла спросила: — Неужели за прошедшие века обо мне совершенно позабыли.
— У! У! У! — прыгая на месте, радостно воскликнула розовая земнопони. — Я знаю! Это такая игра?
«А может, она и не притворяется. Тьма… мастер копытного боя с характером жеребёнка: Селестия, да как твоя страна ещё не развалилась на куски?!» — от осознания этой простой истины Найтмер одновременно ощутила ужас, недоумение и даже немного восхищения белой аликорницей.
— Тихо, Пинки, — придержала попрыгушку белая единорожка.
— Хочешь поиграть, маленькая пони? — наклонила голову Мун, прищуривая глаза в узкие щёлки.
— Эй! — вперёд попыталась вырваться голубая пегаска, уже оправившаяся от испуга, но её за хвост ухватила зубами оранжевая земнопони. — Не смей её трогать! Что ты сделала с принцессой?! А ну отвечай, пока я тебе круп не напинала!
— Рэйнбоу… — прорычала земнопони в шляпе, после чего дёрнула чуть сильнее, из-за чего вырвала из хвоста пучок цветных волос, а пискнувшая летунья упала на круп, обиженно глядя на… по всей видимости, подругу. — Прости, сахарок, но лучше это оставить стражам.
«Грифоний стыд… И с этим я собиралась воевать? Селестия, во что ты превратила пони?!» — несмотря на мечущиеся мысли, иссиня-чёрная аликорница продолжала изображать из себя принцессу тьмы и кошмаров, пусть и не сильно стараясь.
— А что за игра? — вывернувшись из-под копытца единорожки, розовая земная пони выпрыгрула вперёд, без тени страха глядя на куда более крупную крылато-рогатую кобылу в броне снизу вверх и буквально лучась любопытством, плещущимся в наивных голубых глазах.
«Как там говорил Гена? «Солдат жеребёнка не обидит»? Или там было по-другому? Не важно. Главное — по смыслу подходит», — пусть образ мастера копытного боя, способного ударами ног крошить камни с себя размером, категорически не хотел совмещаться с этим жизнерадостным существом, Мун не собиралась обманываться яркой обложкой.
— Играем в молчанку: сумеешь молчать целый час — ты победила, — выдала первое, что пришло ей на ум, аликорница. — Начали.
Уже открывшая было рот земнопони захлопнула его, провела по мордочке правым передним копытцем, будто застёгивает его на молнию, а затем… достала из гривы часы-луковицу и уселась на пол.
«Эквестрия сильно изменилась за тысячу лет. Раньше мастер копытного боя, вздумай кто-нибудь над ним так пошутить, выбил бы из земли булыжник и метнул в шутника», — мысленно покачав головой, крылато-рогатая кобыла решила продолжить свой монолог, но не успела даже рта раскрыть.
— Я знаю, кто ты! — гордо заявила фиолетовая единорожка с тёмно-синей гривой, выглядящая слегка худоватой, будто бы регулярно забывала есть. — Ты — лунная пони Найтмер Мун!
«И у нас есть победитель!» — иронично подумала владычица кошмаров, скептичным взглядом смотря на эквестрийку и разрываясь между желаниями приложить копытце к мордочке, а также подарить кобылке кристальный леденец (всё же регулярные посещения утренников не прошли бесследно).
— Она что-то сделала с принцессой! — наконец-то отмер начальник стражников. — Хватайте её!
