Вот же зараза, прямо на лету срубил, «папаша». А я-то вознамерился затащить её вечером к себе. Девка прям соком исходит, дыньки налились, бёдрами крутит, аж ноги сводит от желания. После выздоровления у меня естество таки и прёт наружу.

— Я сегодня тебе пришлю другую служанку.

— Не надо никого присылать.

Что-то меня покоробила эта простота, одно дело если сам выбрал и уговорил. А вот так, не знаю потерплю.

Однажды утром за нами заехал управляющий с сопровождением тех же дюжих охранников. Ривка дала нам с собой огромную корзину с едой, Дара всплакнула у меня на груди, я попрощался с хозяевами и мы тронулись.

Ехать в коляске не очень удобно. Сижу рядом с Алоном, который правит лошадьми, на жёсткой перекладине. В спину упирается корзина, спасибо Максуду, который рысит вперёди, а охрана едет позади и глотает пыль после нас.

Я попросил провезти меня по моим землям. Через час Алон показал мне рукой мои владения. Никакой ограды, участки равнины поросшей травой, сгоревшей на солнце. Попадаются холмы и перелески. Теперь понятно, почему скотоводство. Для скота здесь раздолье. Нам понадобилось часа три, объехать мои владения. Попадались смешанные стада овец и коров, не сказать, что особо многочисленные. Что мне понравилось, это то, что мои владения выходят к большой реке Гвадалквивир. Лигой севернее она делит город Севилью на две неравные части. Именно сюда мои пастухи гоняют скот на водопой. На берегу мне встретился большой табун лошадей, голов в триста. Мы поздоровались с загорелыми до черна пастухами. Назад ехали молча, когда за поворотом открылся вид на небольшую долину с домиком, я прямо засмотрелся. Отсюда было видно поле с колыхающимися стеблями зерна. Красиво, настоящее золото. Дом небольшой, одноэтажный, но вокруг него раскинулся сад. А что, мне нравится, соскочил с коляски и подошёл к дому. Навстречу вышло несколько человек, немолодая и полная женщина кинулась ко мне с криком. Блин, да что это за страсти.

Это тётушка Джулия, твоя кормилица, — выручил меня Максуд.

Ну ладно, кормилице можно. Я обнял женщину и чмокнул в щёку, что вызвало её удивление.

Так, может это не принято. Дальше Максуд деликатно познакомил меня с челядью. В отдельном домике проживало около двадцати слуг, почти все невольники. Кроме кормилицы и ещё одного мужчины. К моему сожалению из служанок никто не понравился, кто же мне будет воду поливать?

Хозяйский дом каменный, одно крыло отдано для кухни и столовой. В другом три комнаты, моя естественно самая большая, выходящая окном в сад. Ручеек имеется, слава тебе господи. Я уже привык в жару сидеть в тени дерево и слушать журчание воды. Мы быстро перезнакомились, оказывается управляющий здесь не жил. У него был домик в пяти минутах отсюда, где проживала его семья. Две оставшиеся комнаты пустовали и я настоял, чтобы Максуд переехал сюда. Так этот скромняга таки перевёз вещи из домика для прислуги, но поселился в комнатушке, рядом с кухней. Ну и бог с ним, было бы предложено.

С вечера мы договорились, что утром начинаем тренировки.

Блин, ну кто же знал, что это так больно. Я получил десяток очень болезненных ударов учебной саблей. Досталось рукам, рёбрам и всему телу. После обеда я рассматривал синячищи, а Максуд стоял у порога и усмехался.

Моя проблема в том, что я не умею фехтовать, даже саблю держу как вилку. Тело отлично помнит, а мозги не воспринимают. Когда я на автомате отмахивался, получалось. А стоит сосредоточится, всё. Достаётся и рукам и ногам. То же самое с выездкой. Мне подвели коня, так тот чуть не цапнул меня за плечо, еле успел отскочить. А когда я отвлёкся и этот злобный представитель жеребячего племени опять попытался добраться до моего тела, я двинул ему кулаком по морде, тот обиженно отпрянул а я сразу ухватил его за повод. Стоит смирно так. Но стоило мне повторить этот фокус всё, конь меня опять не воспринимает. Я уже не говорю о том, чтобы вскочить на него. У меня есть небольшой опыт выездки из девятнадцатого века. Поэтому я рискнул и вскочил на него. Дальше понеслось, в смысле конь понёс, он не реагировал на мои фу, тпру, тормози и так далее. Нёсся, стараясь выкинуть меня из седла. А тут как на беду пошла каменистая дорога, я вцепился в повод и закрыл глаза. Ну, сейчас долбанёмся. Странно, бег коня замедлился. Открываю глаза, а мы развернулись и неторопливо двигаемся назад. Причём я автоматически сделал несколько движений, укоротил повод, сжал ноги и всем телом показал изменения направления и скорости.

Раз попёрло, я бросил повод и закрыл глаза. Управляя только ногами, нормально вроде, послушный мальчик.

Но вот так же перейти к фехтованию никак не получается. Максуд убрал себе мою саблю и прочую амуницию, мы занимаемся тяжеленным учебным оружием из крепкого дерева. Хорошо, что моё тело подготовленно к этому, я не устаю, просто категорически не успеваю за скоростью Максуда. Но тот говорит, что прогресс есть. Дай-то бог.

Через несколько дней мы решили съездить в город. Мне нужно прикупить себе одежду. То, что у меня имеется — не устраивает по разным причинам. Вот я одеваю нательную рубаху сшитую из тонкой ткани. Белые хлопчатобумажные шаровары на шнурке, сверху одеваю кафтан халат с длинными рукавами, в предплечьях вставки из красивой ткани с узорами. Максуд намедни аккуратно меня побрил, на голову одел шапочку и сверху, не без помощи конечно, накрутил тюрбан. На ногах привычные мягкие сапожки. Кинжал и саблю на пояс. Максуд внимательно покрутил меня и одобрительно улыбнувшись, хлопнул по плечу.

Едем втроём, ещё одного охранника взяли, чтобы за лошадьми присмотрел. Вообще у меня всего два крепких раба охранника и Максуд, вот и всё воинство.

До Севильи домчались быстро, у ворот стражники посмотрели на нас и пропустили. Максуд сказал, что две медные монеты за вход берут только с иноверцев. Оставив лошадей мы прогулялись по улочкам города. А мне нравится, я был уверен, что сразу вляпаюсь в нечистоты, которые жители средневековой Европы выливали на головы прохожих. Ничего похожего, улицы чистые, на площадях фонтаны, многочисленные торговцы освежающими напитками и фастфудами предлагают свой товар. Мы зашли в несколько лавок с одеждой, пока я наконец не решился. Мне нужда одежда, удобная для тренировок и передвижения верхом. С помощью Максуда отобрал несколько шаровар, пяток рубах и удобную обувь, этакие мягкие туфли со слегка загнутыми носами. В них удобно перемещаться, похожи на кеды. До комплекта взял лёгкий плащ. На первое время хватит. Неприятно удивила цена, после ожесточённого торга, даже Максуд поразился, я сбил цену с пяти дирхем на четыре. Разоришься так, ё-моё.

Мы провели в городе полдня, прикупили специй, не так дорого, как ожидалось. Всё-таки близость к Африке сказывается. Назад поехали другими улочками. Максуд решил показать мне минареты большой мечети города. Ахренеть, башня из красного камня высотой с двенадцатиэтажный дом. Мы даже зашли в мечеть и помолились. Назад я ехал оглушённый великолепием мечети. Мавританский арочный стиль внутренних помещений ошеломлял красотой. От возвышенных мыслей меня отвлёк шум.

— А это рабский рынок, только сейчас уже поздно, он закрывается. Да у элитных рабов продают ближе к рынку, а здесь тех, кто попроще.

Я уговорил помощника заскочить, интересно же.

В самом деле, половина торговцев живым товаром сворачивается. Но мне хватило и оставшихся чтобы получить представление. Я не заметил избитых и замученных невольников. Они находились в тени, некоторые смеялись. Девушки подмигивали и становились в различные позы, предлагая себя с лучшей стороны. Действительно молодёжи почти нет, зато много людей среднего возраста с детьми.

Здесь и чернокожие, светлоголовые жители восточной Европы, от изобилия народа у меня закружилась голова. Я подозвал торговца прохладной водой и купил стакан холодного щербета. Остановившись в теньке, с удовольствием прихлебывал кисловатый напиток, великолепно утоляющий жажду.

А это что такое, в трёх метрах от меня русоволосая девчушка годиков в семь застенчиво разглядывала меня, при этом ковыряясь в носу. Прелестное личико забавно сморщилось и она протянула ручку. Мне ничего не оставалось, как протянуть ей медный стаканчик с напитком. Девчушка улыбнулась мне с достоинством египетской царицы и быстро выпила жидкость.

— Господин, прощу прошения. Она Вам помешала?

Видимо торговец увидел эту забавную сценку, — я сейчас её уберу отсюда.

— Нет, не надо. Замечательный ребёнок.

— Господин хочет её купить, она продаётся с матерью. Я отдам не дорого, уже конец дня, а сегодня был не очень удачный день для торговли.

— Нет, я не собираюсь никого покупать, так, заехали приценится. И я торопливо отошёл в сторону.

Да нафига мне девочка, я сам как девочка, витаю в облаках и не знаю, что меня ждёт завтра. Куда же Максуд запропастился. Пришлось вернуться в тень. Девчушка опять мне заулыбалась и под внимательным взглядом продавца подошла ко мне. Протянув ручку она вцепилась мне в палец и подняла на меня голову.

— Господин, извините меня. Я сейчас её заберу. — К нам подскочила женщина, видимо мать и забрала девчонку, подхватив её на руки.

— Всё, можно идти, это мой верный Санчо Панса нарисовался.

— А я тут знакомого встретил, немного поговорили.

Я в пол-уха слушал Максуда, а сам рассматривал женщину. В отличии от дочери мать имеет смуглую кожу и роскошную чёрную гриву волос. Роскошная женщина или я ни хрена в этом не понимаю. Высокая, моего роста. На взгляд ей лет двадцать пять. Лицо немного скуластое, мне такие всегда нравятся.

Ушлый торговец перехватив мой взгляд, подошёл сам.

— Господин, я готов её отдать за пять дирхем.

Видя, что я не реагирую, он начал сбавлять. Чёрт, что я делаю. Женщина заметив мой интерес покраснела и прижала к себе дочку. А глазки какие красивые, такие только у брюнеток бывают.

— Как тебя зовут?

Не знаю почему, но я спросил на греческом и похоже угадал.

Голос низкий, приятный. Женщину зовут Зоя, а малышку Ева. Они с какого-то греческого острова.

— Зоя, что умеешь делать?

Женщина опустила дочку на землю, — всё могу, в поле, и в доме тоже. Могу готовить или стирать.

— Господин, это Максуд начал меня отговаривать.

— Юсуф, если хочешь рабыню, давай вернёмся завтра. С утра будет свежий товар. И зачем тебе с ребёнком. Выберешь себе девственницу.

А торговец почувствовал слабину и что-то шепнул женщине. Так отвернулась, помедлив скинула накидку, оставшись в нательной тонкой рубашке. От жары рубашка прилипла к телу обрисовав шикарные женские формы. Просто уже сейчас был готов на неё набросится, мой организм односложно отреагировал на самку. Я ещё выжидал, но когда увидел простенький деревяный православный крестик на шее, решил всё беру.

В итоге за две серебряной монеты я стал владельцем этой парочки. Торговец чин чинарём выправил бумаги на владение. Мне завернули товар, в смысле передали корзинку с вещами, которые женщина сама и понесла. Дочка вцепилась в другую руку и озорница оглядывалась на меня, улыбаясь всеми зубками. Чувствует ведь кому надо улыбаться. Назад ехали в следующем порядке. Девочку я взял к себе, а женщину посадил позади Максуд, у него жеребец крупный, спокойно вывезет двоих. Дома я дал указание устроить женщину с ребёнком, а сам отправился на тренировку.

Мы решили тренироваться дважды в день. Сейчас как раз время.

Помахав железом, мне кажется, что уже лучше получается, я отправился к дому. Так, а где моя вода, зачем я служанку покупал. Пришлось опять терпеть Максуда.

Зоя уже помогает в доме, я перехватил её и попросил помогать мне после тренировок. Та кивнула и я пошёл спать. Спалось откровенно плохо. Крутился в постели, всё время вспоминал Зою. Её зрелую женскую стать и обманчивое выражение покорности в глазах. Что бы Максуд понимал, девственницу ему подавать. Он худую нимфетку, которой только предстоит стать женщиной, предлагает заменить на уже созревшую? Да ещё заниматься её дефлорацией, то есть трахать зажатую и стонущую от боли девчонку, вся ценность которой только в том, что ты у неё первый.

Супер, ну может сейчас такие нравы. А я с трудом уснул под утро и на тренировке был вялый, за что получил капитально он наставника. А за завтраком шипел от боли с раздражением поглядывая на ни в чём не повинную женщину. Та даже не догадывалась, какие эмоции я испытываю, глядя на неё. Хотя, думаю догадывается. За ужином она несколько раз задела меня рукой, а когда остановилась рядом, я легко погладил бедро. В ответ получил поощрительную улыбку.

Лёг я пораньше, с надеждой что она придёт. Ну не могу я ей приказать. Когда занавеску поднял сквознячок я сделал вид, что сплю. Не удержавшись повернулся, Зоя стоит передо мной. В свете слабенького ночника, масляного светильника её глаза сверкают. Я поднялся и подошёл ближе. Пахнет приятно, какие-то благовония, женщины во все времена умеют влиять на мужчин. Видя, что я не решаюсь, женщина улыбнулась и слитным движением скинула верхнюю накидку. Под нею только набедренная повязка. Моя рука скользнула и приласкала тяжёлую грудь. Дальше забытьё, мы целовались, причём абсолютно точно Зоя раньше это не делала. Сначала я целовал просто губы, а потом ей понравилось и мы увлеклись этим, отрываясь только, чтобы вдохнуть воздух.

Её накидка свалилась сама собой, я прижался к женщине, эрегированный член упёрся ей в живот, мы ласкали друг друга стоя, пока женщина не увлекла меня на ложе. Я растворился в ней, у меня в этом теле секс в первый раз и ощущения вдвойне сильные. Несколько раз я кончал, но Зоя одним касанием заводила меня вновь. Утреннюю разминку мы пропустили, я сквозь сон слышал, как Максуд шуршит у двери. Встали поздно, когда я окончательно проснулся, Зои не было рядом. А я с удовольствием прижал подушку пахнувшую женщиной. Так с улыбкой и вышел из комнаты.

Как хорошо быть хозяином. Никто не скажет, что завтрак уже тю-тю, теперь ждите обеда. Никто не посмотрит косо. Когда я умылся и пошёл к столу, народ зашуршал. Максуд внимательно на меня посмотрел и кивнул, сделав какие-то выводы. Что примечательно прислуживала мне лично Зоя, а недалеко крутилась Ева. Видимо женщина после ночи продвинулась в местной табели о рангах на несколько пунктов. Ну так, любовница хозяина, это вам не фунт изюма. Приехавший Алон только спросил, перевести ли её в дом и я ответил утвердительно. А пусть живёт рядом, в господском доме. Это ведь рыночные отношения. Жениться не обещаю, но буду помогать. А от неё требуется то, чем наградила её так щедро природа.

Вот странное дело, купил на рынке как поддержанную игрушку женщину за несколько копеек. Неужели у местных нет глаз, она же красавица, или в самом деле каноны красоты нынче иные. Ну вон она улыбнулась и от ослепительной белизны ровных зубок хочется бросить трапезу и тащить её в укромный угол.

Сегодня опять поеду в город, с собой возьму Зою. Для этого охранник едет на коляске, рядом с ним женщина. В городе мы с ними расстаёмся. Я вручил ей несколько дирхем на покупку необходимого ей и дочке, а у нас с Максудом дела.