Демон. Противостояние

Мужчина поднимает брови, но вслух свои мысли не высказывает, и я этому рада.

Развернувшись, я продолжаю свой неторопливый путь вдоль фотографий. Босс почему-то идет рядом, и я чувствую некоторую неловкость, мешающую мне насладиться непосредственностью детских лиц.

— У меня вопрос, мисс Бенар, — негромко говорит он, касаясь моего запястья, чтобы привлечь внимание.

Я вздрагиваю от неожиданного прикосновения горячих пальцев, удивленно смотрю на мужчину, и он тут же отдергивает руку назад.

— Какой? — в моем голосе удивление.

— Мальчик в фойе назвал вас мамой, но ваш гинеколог уверяет, что вы бесплодны, — он наклоняет голову, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Так кто из них врет?

Волна смущения накрывает меня с головы до ног.

— Гинеколог? — удивленно выдыхаю я, ощущая, как горят не только щеки, но и шея. — Вы требуете отчеты у моего гинеколога?

Это не лезет уже ни в какие ворота! У человека должна быть частная жизнь, даже если он работает на такого лаэрда, как мистер Дамир.

Но шеф, видимо, думает иначе.

— Я должен знать о состоянии своих сотрудников, — словно не замечая моего возмущения, просто говорит он.

Мамочка! Это вообще, как называется? Двойной сверхконтроль?

Но вслух я, естественно, такое говорить опасаюсь.

— Это семья Азалии. И сын, и муж, — кратко поясняю, не вдаваясь в ненужные детали, но все-таки не могу удержаться от капельки ехидства: — А мой психолог тоже перед вами отчитывается?

— Только самое важное, — окончательно уничтожает веру в наличие личного пространства шеф. — Должен заметить, я не такой тиран и деспот, каким вы меня ему описываете.

Да что же такое! И где же обещанная врачебная тайна? А бумаги о неразглашении, которые мы подписывали в приемной перед первой консультацией? А как же банальное доверие, которое я испытывала к доктору Форлоту, неизменно посещая его раз в неделю на протяжении последнего года?

Я несколько секунд стою с открытым ртом, пока злость не придает мне капельку смелости.

— Мистер Дамир, а вам знаком термин 'конфиденциальность'?

Сине-зеленые глаза перестают задумчиво рассматривать фотографии, висящие на стене, и концентрируются на мне.

— Знаком, — с невероятной ленцой отзывается мужчина, — но мне не нравится, как звучит это слово.

На чувственных губах играет снисходительная усмешка, как бы подчеркивая, что мистеру Дамиру позволено все, и даже больше.

Я стою и молча смотрю самоуверенному бизнесмену в глаза, в который раз терзаясь вопросом, как долго еще смогу выносить тяжелый характер лаэрда.

Наше безмолвное противостояние взглядов прерывает немного запыхавшаяся Шарлиз.

— Аврора, вот ты где! — лаэра обнимает меня одной рукой за плечи и тянет куда-то в сторону. — Пойдем скорее. Аукцион вот-вот начнется...

— Аукцион? — я с удивлением смотрю в ярко-зеленые глаза женщины с золотым полукругом у самого зрачка. — Аукциона в программе не было.

— Идем. Там все узнаешь.

Я кидаю на шефа растерянный взгляд и покорно иду вслед за Шарлиз в сторону сцены, предпочтя из двух представителей семейства Дамиров менее опасного.

* * *

— Триста тысяч раз-два-три... Продано!

Миловидная русая девушка посылает воздушный поцелуй своему покупателю и игривой походкой идет к спуску со сцены.

Молодой лаэрд, выложивший за понравившуюся барышню приличную сумму, встречает ее и галантно целует в протянутую ладошку.

Не выдержав, я осуждающе поджимаю губы и едва заметно качаю головой.

— А сейчас на сцену выходит следующий лот, — бойко тараторит Шарлиз в черный микрофон и манит наманикюренным пальчиком пухленькую девушку в шикарном платье цвета темной вишни.

Устало вздохнув, я закрываю глаза в глупой попытке немного расслабиться.

Да, Аврорка, попала ты конкретно!

Пятнадцать минут назад, даже не заподозрив подвоха, я вместе с остальными девушками поднялась на сцену, но, услышав радостное объяснение Шарлиз о том, что все мы будем лотами аукциона, не смогла сдержать страдальческого стона из глубин души.

На все мольбы избавить меня от этой дурацкой затеи Шарлиз только отмахнулась и пообещала, что мне будет весело, но время шло, я была последнем лотом программы, а настроение стремительно падало после каждого купленного лота.

— Раз-два-три... Продано! — крикнула Шарлиз, а в зале раздались скупые аплодисменты в адрес счастливчика.

Тяжело вздохнув, оглядываю толпу толстосумов, стоящих у бортика сцены. Мужчины в дорогих костюмах с непонятным восторгом торгуются, соперничают друг с другом и смеются.

Не понимаю, что в этом дурацком аукционе может быть веселого?

'А я предупреждал, что не стоит доверять моей матери', — приходит смс-ка от босса, который стоит в числе многих и, не скрывая ехидной усмешки на губах, поглядывает в мою сторону.

Конечно, вы же у нас всевидящий, мистер Дамир! Платье это вам тоже не понравилось исключительно потому, что вы заранее все знали!

Послав начальнику злой взгляд, поспешно отворачиваюсь и сжимаю кулаки. Внутри клокочет и кипит все нарастающее раздражение. И внезапно я замираю от неясной мысли, беспокоящей меня все время после прилета.

Что-то незримо поменялось в нашем деловом общении с мистером Дамиром после моих испуганных объятий в аэропорту, и хорошо бы понять, что, пока не стало слишком поздно, и я не оказалась безработной.

Тем временем с торгов уходит еще одна девушка, и ее сменяет невероятно эффектная лаэра, за которую среди толпы потенциальных покупателей разгорается нешуточный ажиотаж.

Нервно переступив с ноги на ногу, я быстро извлекаю из черного клатча любимый 'блекберри', открываю наш с Сабиром запароленный чат и начинаю умолять напарника выкупить меня с этих дурацких торгов.

'Ишь чего! Не собираюсь я на тебя честно нажитую зарплату тратить', — скупо возмущается парень и для большей доходчивости присылает желтый смайл, красноречиво крутящий пальцем у виска.

Мысленно попрощавшись с деньгами, отложенными для покупки своего собственного домика рядом с маминым, я закусываю губу и иду на отчаянный шаг — отправляю номер счета своей карты.

'Выкупи меня!' — молит куча желтых смайлов, и напарник сдается.

Передав предпоследнюю участницу торгов выкупившему ее импозантному лаэрду, Шарлиз смотрит на меня, молча жмущуюся у краешка пустой сцены, и ослепительно улыбается.

— А сейчас главный лот нашего аукциона, — заявляет она разогретой толпе, показывая в мою сторону тонкой рукой с массивным браслетом на запястье.

Весьма неохотно, с какой-то непонятной внутренней дрожью я делаю пару шагов, оказываюсь на середине сцены и мельком смотрю в серую расплывающуюся массу лиц.

— Уважаемые лаэрды, перед вами прекрасная богиня утренней зари — Аврора, — с непонятным чувством гордости в голосе представляет меня Шарлиз. — И для того чтобы победитель смог по достоинству оценить свалившуюся на него удачу, последний лот нашего аукциона проведет с одним из вас романтический ужин при свечах.

Шарлиз эффектно щелкает пальцами свободной от микрофона руки и показывает куда-то наверх.

Заинтересованная публика оглядывает назад, устремляя любопытные взоры на верхнюю площадку банкетного зала.

Вышколенные официанты открывают красные шторки, и всему залу открывается романтично сервированный стол отдельного кабинета. Среди нестройных мужских рядов проносятся негромкие комментарии, следом смех, и в мою сторону кидают куда более заинтересованные взгляды.

Сглотнув, я мысленно чертыхаюсь и спешно отправляю Сабиру номер второй карты.

Лишь бы хватило денег, лишь бы хватило денег, лишь бы...

— Начинаем наш аукцион, — томным голос объявляет в микрофон Шарлиз. — Стартовая цена — полмиллиона.

Руки затряслись, с трудом удерживаю норовящий выскочить кпк и с ужасом смотрю на разошедшуюся лаэру.

Кто, находясь в здравом уме, отдаст пятьсот тысяч за ужин с какой-то там ассистенткой?

— Шестьсот тысяч! — кричит кто-то из толпы.

— Семьсот! — пытается перебить ставку Сабир, а я с ужасом закрываю глаза.

Сумма, названная Сабиром — это все деньги, которые есть на моих картах, и если кто-то...

— Восемьсот!

Испуганно распахнув глаза, замечаю среди неясной толпы поднятую руку. Всматриваюсь в лицо пожилого лаэрда, молча уговариваю себя, что все не так уж и плохо. Мужчину я уже видела на одном из приемов, и уже тогда он показался мне умным, воспитанным демоном, с которым можно и о политике поговорить, и о ценах на сельдь, и об идеи облагораживания естества на началах разума...

— Девятьсот! — портит мне все планы еще один толстосум.

Телефон мелко вибрирует в ладони, привлекая мое внимание, и я по привычке опускаю глаза на экран.

'Беги!'

Я еще раз перечитала непонятное смс, присланное с одного из многочисленных телефонов Азалии.

— Миллион! — не хочет уступать пожилой лаэрд, тоже, видимо, настроенный пообщаться об эпохе барокко, сельди и политике.

'Что случилось? Куда?' — быстро набираю и отправляю сестре сообщение.

Сердце тревожно бьется в груди, взгляд становится рассеянным, и я по привычке закусываю правый краешек нижней губы.

К счастью ответ приходит всего через секунду:

'Дан, я знакомила вас утром, ждет у входа справа. Иди к нему. Живо!'

Я поднимаю глаза, пытаюсь отыскать коренастого агента, но, из-за слепящих сбоку ламп прожекторов, не могу увидеть даже стены банкетного зала. Коленки начинают мелко дрожать, а во рту мигом пересыхает.

— Миллион триста! — тем временем кричит еще кто-то.

Блин! Им что, фуршета было мало? Почему всем так хочется поужинать?

Я нервно переступаю с ноги на ногу на высоких каблуках, сердце тревожно бьется о ребра и с шумом отдается в висках.

Любимая сестренка плохого не посоветует, и, если сказала 'беги', то лучше быть послушной девочкой и действительно бежать.

Вот только куда, и как это будет выглядеть со стороны?

'Аврора!!! Беги, ненормальная, беги!' — еще одна гневная смс.

— Полтора миллиона!

— Миллион восемьсот! — не унимаются разошедшиеся лаэрды, в то время как я отчаянно кусаю губы и нервно тереблю в руках телефон.

Что делать? Как поступить? Подойти и сказать Шарлиз, что мне плохо? Или проще сразу упасть и притвориться трупом?

Я с сомнением смотрю на пол сцены. Нет, пожалуй, достоверно упасть не получится, да и больно, наверное, будет!

Телефон вновь вибрирует, не желая успокаиваться, я опускаю глаза и смотрю на экран.

'Рик тебя нашел!!!'

В тот же миг все внутри обрывается, холодная волна паники накрывает меня с головой, и я уже готова рвануть с места, но в шуме гомонящей толпы раздалось спокойное:

— Три миллиона, — и меня словно парализует.

Медленно, с обреченностью во взгляде, я поднимаю голову и встречаюсь глазами со своим Прошлым...

Молодой уверенный в себе мужчина с потрясающей улыбкой и короткими, немного растрепанными волосами, смотрит прямо на меня и не скрывает своего удовольствия от долгожданной встречи.

Он, как всегда, идеально выглядит. Темно-синий костюм подчеркивает спортивную фигуру с широкими мощными плечами и узкой талией, а небрежно расстёгнутые верхние пуговицы светло-голубой рубашки создают ошибочное впечатление своего парня.

Ошибочное...

Мерзкая капля холодного пота неторопливо скользит по моей голой спине, как бы возвещая, что вместе с ней я тоже падаю вниз — туда, где существуют только боль и мрак.

Я приросла к своему месту на сцене, словно покорная мартышка перед разворачивающим свой парализующий танец питоном, не в силах даже заорать от охватившего меня ужаса, не в силах убежать и не в силах отвести взгляда от серо-голубых глаз мужчины.

Заметив мою реакцию, Рик обворожительно улыбается и игриво подмигивает.

— Точнее — три миллиона четыреста двадцать девять тысяч, — уточняет он.

Я вздрагиваю, словно вновь ощутила на себе удар от стека...

'Мисс Бенар, — всплывает в памяти образ адвоката, пришедшего ко мне в больницу. — Если вы согласны на компенсацию в размере трех миллионов четыреста двадцати девяти тысяч, то подпишите этот документ, подтверждающий, что вы не имеете к лаэрду претензий'.

Претензий к лаэрду у меня было на пять составов грузовых вагонов, но я послушно подписала бумаги, в надежде, что эта роспись поставит точку в наших с Риком отношениях.

Наивная...

Демон никогда не отпустит понравившуюся ему игрушку.

— Если ставок больше нет, то...

Шарлиз в последний раз осматривает зал, уже готовая отдать меня на 'ужин с дружелюбным людоедом', но ее перебивает хриплый рык.

— Четыре миллиона!

То ли от неожиданности, то ли от приобретенной с годами привычки ловить каждое слово босса, то ли еще отчего, но я вздрагиваю и отвожу глаза от настигшего меня Прошлого...

Настоящее недовольно хмурит темные брови и сверкает сине-зелеными глазами. И я благодарю все высшие силы, что мистер Дамир прожигает злым взглядом не меня, а молодого лаэрда, посмевшего столь дерзко посягнуть на его консультанта.

Говорю же — собственники!

А потом я с ужасом представляю, как буду краснеть, объясняя начальнику финансового отдела, куда ушли четыре миллиона со счетов компании, и мне в прямом смысле этого слова становится дурно.

Сцена опасно качается, уши наполняет противный гул вперемешку с монотонным звоном. Мир теряет былую четкость, в глазах появляются темные точки. Откуда-то очень далеко в сознание проникает обеспокоенный голос Шарлиз, а затем свет окончательно гаснет, даря краткое мгновение передышки, и я проваливаюсь во тьму.

* * *

— Мисс Бенар, — зовет мужчина, а затем в нос бьет резкий запах нашатыря.

Я морщусь и, попытавшись избавиться от раздражителя, утыкаюсь носом во что-то мягкое, теплое и знакомое.

— Аврора, детка, — моих волос касается чья-то рука, — как ты себя чувствуешь?

В голосе Шарлиз слышится неподдельная тревога, но я продолжаю полулежать на чьих-то коленях с закрытыми глазами, зарывшись лицом в мягкую теплую преграду.

Внутри пустота и растерянность.

Больше всего на свете хочется убедить себя в том, что появившийся на банкете Рик — это просто глюк измученного сознания. Я просто переработала и упала от усталости в обморок, а все остальное было лишь кошмаром...

— Аврора, — зовет Шарлиз, и я чувству, как она осторожно берет меня за руку. — Милая, прости, я не думала, что аукцион закончится подобным образом.

Черт! Значит, не показалось.

— Кто? — с трудом разжимаю губы. — Кто меня...

Договорить нет сил, я боюсь услышать ответ, и в тоже время я должна знать.

— Конечно же, Кристоф! — фыркает женщина, продолжая заботливо держать меня за руку.

С тревогой распахнув глаза, я вижу нависшее надо мной лицо босса и с ужасом понимаю, что лежу у него на коленях.

Поспешно отстраняюсь и оглядываюсь по сторонам. Мы в небольшой комнатке над банкетным залом. Кроме нас, никого, а это значит, что уносил меня со сцены помешанный на сверхконтроле и заботе босс.

— Как вы себя чувствуете, мисс Бенар? — тихо интересуется он.