| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пришлось дополнительно рявкнуть:
— Выполнять! Официальный приказ от ГКО получишь в ближайшее время. Будут какие-то вопросы от Политупра РККА — вали всё на товарища Сталина, он стерпит.
При последних словах, мы не сговариваясь глянули на портрет на стене.
После он украдкой перевёл взгляд со стены на меня, как бы сравнивая и сомневаясь — а не подменили ли?
Однако, маловато будет…
Поэтому:
— Приказываю при этих училищах сформировать трёхмесячные ускоренные курсы по подготовке командиров танков новых типов. Комплектовать их уже служившими в танковых подразделениях не менее года младшими командирами, в первую очередь — уже имеющих боевой опыт. Если потребуется — призывать таковых с «гражданки» на курсы переподготовки. После окончания курсов, выпускать в звании не меньше старшего сержанта. Наиболее преуспевшие в учёбе, участники боевых действий — младшими лейтенантами.
Прикидываю в голове… До смешного мало, сцуко!
И дело даже не в командирах — в экипажах танков. Мало-мальского танкиста, даже имеющего за плечами опыт езды в поле на тракторе, надо учить не менее года, а у меня уже менее половины этого срока.
* * *
Однако, вернёмся к нашим баранам… К кадровому вопросу, то бишь. Проверив написанное и добавив кое-что малосущественное, продолжаю:
— Так что ты ещё делаешь полезного, Федоренко, чтоб кадры овладели новейшей техникой?
Тот, как заученно забубнил:
— Для ускорения технической подготовки экипажей для новых танков в частях, с заводов были присланы бригады специалистов — которые проводят теоретические и практические занятия по устройству материальной части и правилам ее эксплуатации в полевых условиях. Это мероприятие, должно сыграть положительную роль в подготовке танковых экипажей навыкам вождения и боевого применения…
— «Для ускорения технической подготовки экипажей», говоришь…?
Оскалившись, на него:
— …Ой, ли?! А я вот уверен, что это «мероприятие» — вредительское и оно должно быть немедленно отменено.
— Почему, тов…?
— «Почему, почему»… По кочану! Потому что, оно отвлекает дефицитных заводских специалистов от их главного занятия: производства боевых машин и модернизации их конструкции. Что-то ты тупить начинаешь, Федоренко и, мне это очень не нравится… А ну-ка резко напряг свой гений!
Тот, как за соломинку хватаясь:
— Хочу упомянуть как о заслуживающим внимания, об инициативе эксплуатационного отдела «номер 70» харьковского танкового завода.
— Что они там ещё придумали?
— Они прямо на заводе проводят подготовку командного состава воинских частей, училищ и «Академии ВММ» вашего имени, тов…
Нетерпеливо, но уже несколько заинтересовано, рявкаю:
— Конкретнее!
— В программу обучения экипажей входят практические занятия по регулировке машины и вождению, причем практические занятия начинались с изучения и вождения танка «БТ-7М», и только затем экипажи переходили на танк «Т-34». Часть занятий производится непосредственно на рабочих местах в сборочных цехах отдела «100» группами по 15 человек. Для проведения этих занятий привлекаются наиболее квалифицированные работники «Завода № 183» и военной приемки ГАБТУ КА.
Уже конкретно заинтересовавшись, аж на кресле задом заелозив:
— И много ли таким макаром танкистов подготовили?
— За прошлый год — 399 человек среднего и старшего начальствующего состава и в данный момент продолжают обучаться еще 126.
Вспоминаю рассказ того же ветерана из сборника Драбкина:
«Батальон готовил маршевые роты, поставляя единовременно три роты с промежутком в пятнадцать дней. Т-34 сами собирали на заводе под руководством классных мастеров. Выполняли любую черновую работу. Каждый командир танка, а их в роте десяток, получал корпус танка, расписывался за него и доводил до конца на конвейере. Все вместе его собирали, и кто его не успел изучить — изучал на месте. Считаю, это был высший класс подготовки! Знание самой машины, ее устройства, ее эксплуатации, управление огнем, вождение с боевой стрельбой днем и ночью… И на все это предписывалось всего два месяца подготовки. На заводе танкист познавал свой танк. Там же остальные члены экипажа набирались ума и тренировались. Мне просто повезло, что я попал в тот батальон…».
Ну, а что?
Это пожалуй выход!
Вот только «с нуля» готовить танкистов, затем танковые экипажи и наконец танковые части — очень долго. Кровь из носа, но где-то надо взять же готовых, из которых можно было бы за пару-тройку месяцев переобучив, сформировать перед войной хотя бы с пяток (а лучше с десяток!) боеспособных танковых бригад.
Память услужливо подсказывает:
В самом начале войны, с подготовленным кадрами на новейшие танки — было так критически плохо, что после битвы при Сенно, пришлось формировать батальоны тяжелых и средних танков — из курсантов и преподавателей военных училищ.
Из командиров, стало быть… Нет, это тоже не выход — а кто будет будущих командиров учить?
…Погодь!
Училища трогать нельзя — согласен. Но у тебя приблизительно двадцать тысяч танков (точное количество, ещё никто из современных мне историков — достоверно не подчитал), объединённых в части и подразделения во главе с командирами…
Так неужели, из последних — не наберёшь экипажей на полторы тысячи новых танков?
Из командиров?
Довоенный кадровый командир-танкист изучал все виды танков, состоявших на вооружении РККА. Два года в училище его учили водить танк, стрелять из его огневых средств и, разумеется — давали знания по тактике танкового боя. Фактически из танкового училища выходил специалист широкого профиля — командир боевой машины, способный выполнять обязанности любого члена экипажа своего танка и обеспечить его техническое обслуживание.
Это же…
Профессионалы!
Нет, не так: это же…
ЗОЛОТО!!!
Из-за проблем с радиосвязью, в танковых войсках действует принцип управления в бою — доставшийся по наследству от дедов-прадедов, охотившихся с каменной дубиной на пещерных медведей:
— Делай, как я!
Немецкие артиллеристы-противотанкисты это хорошо знали и на возглавляющую танковую атаку командирскую машину с «фанерной бронёй» обрушивается огонь всего — хоть мало-мальски бронебойного и, она в считанные секунды сгорает факелом вместе с экипажем.
Конечно, без жертв войны не бывает, я это прекрасно осознаю…
Но эти жертвы должны быть оправданы, как минимум — таким же ущербом, причинённым врагу!
А какой ущерб, кроме расхода боеприпасов для своего уничтожения, могли нанести «Т-26» и «БТ» с их 45-ти миллиметровыми «пукалками» и скорострельными винтовками «ДТ» — которые чисто по недоразумению прозвали «пулемётами»?
Так зачем этому золотому фонду РККА гореть на отстойно-картонных лёгких танках, в то время когда новейшие супер-танки — гробятся вчерашними колхозными шоферюгами, впервые живьём — а не по фильму «Трактористы», увидели настоящий танк?
Согласен, немцы со временем научатся бороться с советским толстобронными танками…
Рисунок 6. У советских танкистов, начавших в 1941 году воевать на лёгких танках — не было ни малейших шансов выжить.
Так ведь и, наши танкисты участвуя в нескольких боях и уцелев в них — наберутся соответствующего боевого опыта!
А «послезнание» услужливо подсказывает вновь…
Уже в конце лета 1941 года, танковых экипажей в РККА — стало намного больше, чем самих танков — даже «лёгких и устаревших». В октябре 1941 года, Сталин дал приказ комплектовать экипажи вновь формирующихся танковых бригад исключительно средним и младшим командным составом.
Именно так, из уцелевших командиров-танкистов 15-й танковой дивизии 16-го механизированного корпуса — в последний момент выведенной из-под угрозы окружения под Уманью, была сформирована танковая бригада Катукова — доставившая столько неприятностей Гудериану. До этого, «Панцер-фазер» про «лучший танк ВМВ» говорил примерно так:
«Т-34 это ярчайший пример дикарских технологий».
Или же попросту в упор не замечал, как Франц Гальдер — Георгия Жукова…
А тут надо же!
Заскулил щеней вмэрлой:
«Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков "Т-34"», — и слёзно попросил Фюрера скопировать «дикарские технологии»!
Это ещё раз говорит о том, что не железо воюет — а человек овладевший им.
Да и в конце войны командиры и мехводы тяжёлых «ИС-2» отдельных танковых полков прорыва, вспоминаю — назначались из офицеров…
* * *
Хорошенько обдумав задуманное ещё раз, решительно приступаю к его выполнению:
— А теперь пиши следующий приказ, Федоренко.
Категорично и безапелляционно, не давая ни малейшей лазейки отлынить и не допуская двойного толкования, заявляю сперва перечислив все «титулы»:
— Как Председатель Государственного Комитета Труда и Обороны, Верховный Главнокомандующий, Председатель Совета Народных Комиссаров и Народный комиссар обороны… Ты пишешь, Федоренко?
— Пишу.
— Приказываю: снять с вооружения Автобронетанковых войск РККА танки следующих типов: «Т-35», «Т-28», «Т-26», «БТ» всех типов, «Т-37А», «Т-38»… Танкетку «Т-27», в первую очередь. И отправить всё это дерьмо на заводы-производители для утилизации.
Федоренко, от удивления выронил авторучку-наливайку, уставился на меня совершенно круглыми глазами и, было замямлив:
— Конечно, Вам — как Верховному главнокомандующему, видней…
Вдруг как вопиёт, как оглашённый:
— …Но Вы совершаете большую ошибку!
С любопытством смотрю не него, как на редкостно-гадливую нимфузорию через мелкоскоп и думаю:
«Интересно, напишет на товарища Сталина закладную в НКВД, иль нет?».
А вслух:
— Это твой папа совершил ошибку, что тебя об простыню не вытер — когда ты ещё «мутной каплей» на его «конце» висел!
— Я буду жаловаться на Вас…
— В «Лигу сексуальных реформ»? Навряд ли там тебе помогут.
— В Политбюро!
Я чуть под стол со смеху не сполз:
— ХАХАХХА!!!
Когда проржался, вытирая выступившие на глаза слёзы, спрашиваю:
— Вопрос на засыпку, Федоренко: сколько противотанковых пушек имеется в немецкой пехотной дивизии?
Увидев замешательство в глазах, отвечаю:
— Кроме двенадцати-орудийной противотанковой роты в каждом полку, в каждой немецкой пехотной дивизии имеется отдельный противотанковый дивизион с тридцатью шестью 37-ми миллиметровыми пушками «Pak-35/36». Таким образом — всего семьдесят пять(!) орудий ПТО. И ещё восемьдесят одно (ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДНО(!), Федоренко, ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДНО(!!!)) противотанковое ружьё. Это не считая 20-ти миллиметровых зенитных автоматов и полевых орудий.
Вижу, это его впечатлило и бомблю дальше:
— И если японцам вполне хватило всего одной шести-орудийной батареи 37-мм противотанковых пушек «тип 94» (всего восемнадцать орудий на дивизию), чтоб 3 июля 1939 года — сжечь семьдесят семь танков из ста тридцати трёх… И сорок пять бронемашин — из шестидесяти семи, 11-ой танковой бригады Яковлева… То представь только, что сделают с нашими «БТэшками» и «двадцать шестыми» немцы!
Пока тот «грузится», выкатываю ещё «арбуз»:
— А ведь их Вермахт, в данный момент активно меняют свою 37-ми миллиметровую «колотушку» на 50-ти миллиметровый «дырокол» «PaK—38»!
В глазах Федоренко, вместо недоумённого испуга и какой-то хорошо заметной затаённой злобы, вдруг появилось неподдельное уважение:
— Вы очень хорошо информированы, тов…
Презрительно-насмешливо:
— Военным делом интересоваться надо, а не просто синие штаны с лампасами в кабинетах протирать! Хочешь стать маршалом, Федоренко?
С видом бравым и, слегка туповатым:
— Как прикажите.
По глазам вижу — хочет. Любой хохол за лишнюю лычку удавится, а тут — маршальская звезда на погоны!
— Поэтому делай так, как я приказываю. Потом, после войны — ещё и спасибо в мемуарах скажешь… Скажешь мне «спасибо», Федоренко?
— Скажу!
— Ну смотри — с того света достану.
Подумав чуток, изменил первоначальную категоричность на более мягкий вариант ликвидации «лёгких и устаревших», как класса:
— Впрочем, некоторое количество Т-26 «первой категории хранения» (сколько именно — сам думай!) разрешаю оставить в учебных танковых подразделениях внутренних округов и военных училищ для отработки тактических задач в составе роты и батальона…
«Двадцать шестые» сравнительно экономичны по сравнению с «бэтэшками» и сколачивать на них подразделения, учить взаимодействию — само то.
— …Точно так же как и новейшие же «БТ-7М» с дизелем.
Всего было выпущено 706 единиц этих танков (из которых около полторы сотни штук получили войска НКВД), после чего их производство было прекращено, в связи с переходом Харьковского завода на «Т-34». Боевое значение их «околоплинтусное», а вот как учебная машина (из-за более меньшего века и следовательно — большей экономичности и межремонтного пробега) — будет в самый раз.
Кроме «человеческого фактора», в моём решении есть и чисто экономический резон: каждый «лёгкий и устаревший» танк — это до пятнадцати тонн высококачественного металла… Так зачем, его оставлять врагу в виде обгоревшего, уже готового в мартены металлолома? Листовую броню, мы всю войну (как и многое другое, впрочем) получали по «Ленд-лизу», выступая в роли нищих попрошаек.
Я по натуре своей — «хомячило» ещё тот и, никогда не проходил равнодушно мимо валяющейся на земле гайки… Обязательно её куда-нибудь подальше в кусты запинывал.
Если переплавить, броневой стали с двух «БТэшек» или трёх «двадцать шестых» — вполне хватит на один «Т-34» или пол-«КВ».
А если ещё за счёт кой-какого, самого простейшего апгрейда и более умелого применения — снизить потери танков новейших танков, то глядишь — избавим господ союзников от одной из хлопот, взамен выпросив что-нибудь другое. Например, побольше алюминия, чтоб наша авиация стала менее деревянной.
А кроме тупо брони, у «лёгких и устаревших» — есть ещё немало «вкусняшек».
— …45-ти миллиметровые пушки снять с танков и отправить на «Завод №8» в Подлипки. Я позже там обязательно побываю, накручу руководству хвост — глядишь, что полезно-противотанковое с них запилят.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
