-Господин! — на пороге показался Яреук в сопровождении еще одного бородача. Тот был вдвое толще лесника, окладистая борода лежала на животе, как на подносе.
-Прощения просим, господин, что обождать пришлось, — кланяясь, загудел тот басом.
-Пустяки, — самым светским тоном ответил Весьямиэль. — Вот буквально каждый день только тем и занимаюсь, что жду под дверью всяких сиволапых!
Староста — а это, без сомнения, был именно он, — поперхнулся заготовленной фразой и живо скатился по ступеням.
-Пойдемте, пойдемте в дом, господин, — на крыльцо он гостя едва ли не внёс. — Что зря на морозе стоять!
-И правда! — саркастически произнес тот.
-А я?.. — подала голос девка.
-А ты обожди, — через плечо бросил ей староста. — Авось не залубенеешь. Яреук, пригляди тут...
В доме оказалось тепло — даже слишком, Весьямиэль не любил такую духоту, но деваться было некуда, — и просторно. Точно, богатый поселок, этакие хоромы отгрохали!
-Меня, стало быть, Ранеком кличут, по прозванию Три забора, староста я здешний, — басил староста, развивая бурную деятельность: усаживал на лавку, подсовывал подушки, принимал шубу — всё самолично!
-Почему Три забора? — рассеянно спросил мужчина.
-Да то старая история, господину неинтересно будет, — хмыкнул староста. — А можно ли имя господина узнать?
-Тебе на что? — поинтересовался Весьяэмиэль.
-Ну... положено так... — заморгал староста.
-Кем положено? — продолжал допрашивать тот невыносимо надменным тоном.
-Властелином, — сурово ответил староста и бухнул на стол громадную книжищу. Полоумная девка, увидев ее, наверняка удавилась бы от зависти.
Староста, открыв книжищу на середине, долго мусолил палец, переворачивая листы, наконец, что-то сообразил, всплеснул руками, громадный том убрал и вытащил другой, потоньше, в красном кожаном переплете. Тут исписано было всего несколько страниц, староста добыл откуда-то чернильницу и перо, обстоятельно изготовился к письму и посмотрел на Весьямиэля.
-Уж извольте имечко, господин, — попросил он. — А то ж мне потом по шапке надают, как от Властелина проверка прибудет!
-Ну что ж, пиши, — холодно ответил Весьямиэль, решив, что про Властелина староста ему сам все расскажет. — Я граф Весьямиэль-зи-Нас'Туэрже адд'Карнай адд'Шианзу адд'Лианар адд'Вижезен... — тут он сжалился над Ранеком, прилежно скрипевшим пером, и над собой: во-первых, полное имя со всеми титулами ему пришлось бы выговаривать еще минут пять, во-вторых, он не хотел знать, как староста запишет это на слух. — Достаточно?
-А граф — это, стало быть, титулование такое? — проявил смекалку староста.
-Верно.
-А это насколько ниже самого главного правителя? — спросил тот.
-На две ступени, — ответил Весьямиэль, решив ничему не удивляться. В самом деле, откуда деревенщине в титулах разбираться! — А теперь, любезный, изволь объяснить, где это я и что произошло! И с какой стати ты моим именем интересуешься?
-Это, господин, разговор долгий... — староста подул на страницу, убедился, что чернила высохли, и бережно убрал книгу на место.
-Я никуда не тороплюсь, — мужчина поудобнее устроился на лавке. — Излагай!
Староста прокашлялся и начал повествование. По ходу его Весьямиэль не забывал таращить глаза, скептически хмыкать и всячески изображать неверие в происходящее.
А творилось в этих краях вот что... Перепутинск недаром так назвали: он уж подметил — тут и перепутье, и пути, и путаница! Спроста такие имена поселкам не дают!
С давних времен в этих краях невесть откуда появлялись странные люди (а то и не люди вовсе). Ясное дело, крестьяне их боялись, бывало, убивали — что еще с чужаками делать? Кое-кто, впрочем, приживался... Но однажды слухи дошли до тогдашнего Властелина. Тот немедленно прислал своих людей — что за незнакомцы, откуда, не шпионы ли? Те долго ломали головы, потом призвали на помощь самолучших магов из столицы...
-Вы, господин, в магию-то верите? — опасливо спросил староста.
Весьямиэль неопределенно пожал плечами. При императорском дворе крутились маги, но в большинстве своем это были ловкие шарлатаны. Настоящие мастера о своем искусстве вслух предпочитали не упоминать, знания передавались тайно и хранились в строжайшем секрете... А здесь, значит, вот как дело обстоит!
Итак, прибывшие маги сумели разобраться в происходящем, выяснив вот что: именно здесь, в лесу у Перепутинска (тогда еще Коровьего Брода) постоянно действует односторонняя волшебная дверь, в которую затаскивает людей и нелюдей отовсюду. В буквальном смысле отовсюду — может кого с другого края света занести, а может и вовсе из иного мира!
Теорию о множественности миров Весьямиэль знал, считал, что она имеет право на существование, а сейчас, послушав, как спокойно говорит об этом полуграмотный бородач, и вовсе в нее уверовал.
-Кого только не бывало! — рассказывал Ранек. — И господа благородные, и дамы всякие, и крестьяне, и вовсе незнамо кто. Раз, при бате моем еще, занесло какого-то... ростом в полберезы, весь в железе, молниями плюется, что твой маг, насилу угомонили!..
Дело поставили на широкую ногу. В лесу теперь постоянно бдили лесники: не дело, если гость заплутает и пропадет, а если уйдет самовольно — это еще хуже. Всех доставляли в Перепутинск, несколько раз в год сюда прибывали люди от Властелина, смотрели, что да как, и решали: оставить ли человека здесь или забрать в столицу. Благородных господ, ясное дело, увозили с собой, а крестьяне всякие неплохо приживались и в Перепутинске.
Последние Властелины пошли дальше прежних: придумали, что можно использовать пришлецов! Среди них ведь и маги попадались, а незнакомые заклинания — это ж какое подспорье! Бывали и мастеровые, и изобретатели: благодаря им теперь вот прядильни механические построены, а в больших городах, рассказывают, даже самобеглые телеги есть!
-Вот девка ваша, — сказал староста, — крепкая, видать, работящая, может, тут останется! Найдется ей дело... А вы, господин, что умеете?
-Что я умею? — с неподражаемым сарказмом произнес Весьямиэль. — О, я кладезь талантов! Умею ездить верхом и фехтовать. Люблю охотиться — с загонщиками, разумеется. Прекрасно танцую, говорю на восьми языках — правда, боюсь, здесь это умение мне не пригодится. Могу выпить шесть бутылок вина и не захмелеть. Играю в вастрон, кагль и... словом, ты все равно не знаешь, что это. Умею музицировать и слагать стихи...
Староста как-то просветлел лицом: перед ним сидел настоящий благородный господин, теперь он в этом окончательно убедился.
-Так, господин, вам только людей Властелина дождаться, вас мигом в столицу отвезут, — сказал он. — А пока уж сделайте милость, побудьте гостем! Для пришлецов у нас вот на постоялом дворе несколько комнат всегда свободны!
-С клопами? — Весьямиэль передернул плечами.
-Что вы, как можно! — оскорбился староста. — Лучшие маги от насекомых заговаривали! Ну, те комнаты, что для господ... Таких-то мало, видели, отдельную книгу для записи завести пришлось, красную, чтоб сразу понятно было! Ее еще прадед мой начал, а исписано всего ничего...
-Ну, выбора у меня нет, как я понимаю... — хмыкнул тот. Ему очень хотелось узнать, чего ради забирают в столицу благородных господ... Властелин с ними что, тонкости чужеземной политики обсуждает, что ли? Или незнакомые фехтовальные приемы разучивает? Но это можно было выяснить позднее, исподволь. — А что, вернуться назад можно? У меня там, видишь ли, дела имеются!
-Не слыхал я, как это бывает, — осторожно произнес староста. — Тут-то у нас дверь односторонняя, маги сказали, а что уж они сами умеют — то мне неведомо... Это уж вы у них лучше спросите, не моего ума это дело...
-Непременно спрошу, — кивнул Весьямиэль. — Значит, комнаты... Сколько платить прикажешь, любезный?
-Что вы, что вы! — замахал руками Ранек. — То за деньги Властелина! Что пожелаете, мигом будет! Ну, — добавил он, — если это не какие-нибудь рябчики с ананасьями...
-С чем-чем?..
-Яблоко такое заморское, — пояснил Ранек. — Один пришлец очень хотел попробовать, а откуда ж мы ему возьмем? Или другой еще соловьиных язычков жареных желал... А где мы ему посреди зимы соловьев наловим?
-Ну, я не столь прихотлив... — усмехнулся Весьямиэль и сменил тон на развязный: — Но, любезный, мне нужна одежда! Не могу же я ходить в придворном камзоле ближайшие пару месяцев!
-Непременно портного к вам пришлю, и сапожки стачаем, как пожелаете, — кивнул Ранек.
-Тоже за счет Властелина? — хмыкнул тот. — Знаешь, любезный, я лучше доплачу, но чтобы все было наилучшего качества!
-Не надо, не надо, узнают проверяющие, головы не сносить! — Ранек попытался отодвинуть золотую монету, но всё же не устоял и спрятал ее, сделавшись вовсе уж подобострастным. — Ежели что понадобится, господин, только скажите, мигом...
-Исполнишь, — завершил Весьямиэль. — Вот что... Я не привык обходиться без слуги. Сыщется у тебя расторопный парень?
-Да вряд ли, — почесал в бороде Ранек. — Все ж работают, заняты, а кто не занят — тот обалдуй и лоботряс, а зачем господину бездельник?
-Да уж... — Весьямиэль поджал губы. — И что прикажешь делать? Самому себе постель стелить и рубашки стирать?..
-А вы, господин, девку эту в услужение возьмите! — предложил староста, подумав. — Тут ей дело найдется ли, нет, еще неизвестно, а так... постирать сумеет, прибрать тоже, ну и всяко проче, если... гхм... — Он выразительно закашлялся.
-Избавь! — поморщился Весьямиэль. — На нее взглянуть страшно... Попробуй уговорить кого-нибудь из деревенских, я заплачу. А теперь прикажи кому-нибудь меня проводить на этот постоялый двор, после ваших дорог у меня ноги болят!
Ему вовсе не нужна была эта девка, ему нужен был местный парень, его легко будет напоить и выспросить то, о чем умалчивает староста, узнать слухи, сплетни... Словом, Весьямиэлю требовалась цельная картина, а она пока не складывалась. Почему он легко понимает местный язык и язык этой девки, если она тоже, скорее всего, из другого мира? Как здесь работает магия? Зачем Властелину нездешние аристократы? Изобретатели, ученые — это понятно, неглупый правитель оказался, — но эти-то на что?
Впрочем, он рассчитывал разобраться в этом со временем... А его теперь было предостаточно.
Маша пребывала в полном недоумении: ее странный спутник ушел вместе с местным жителем, оставив девушку на улице с Яреуком.
"Девушек надо вперед пропускать, и вообще, это не по-товарищески!" — обиженно подумала она, однако тут же вспомнила, что этот "господин" никакой ей не товарищ, а вовсе даже идейный противник!
Так что Маша сполна почувствовала себя представителем угнетаемого класса — даже в теплом тулупе на улице было холодно, мороз ощутимо хватал за щеки, заставлял приплясывать на месте в тщетных попытках согреться. Ждать пришлось довольно долго, и девушка принялась рассматривать прохожих: диковинная одежда женщин, которые все как одна щеголяли в длинных юбках (чудно, ведь в брюках намного удобнее, и не поддувает!), разноцветные мужские наряды самых разных фасонов — словом, поглядывать по сторонам было очень увлекательно, но и это приелось.
Лесник не обращал на нее никакого внимания, то и дело заводя оживленные разговоры с кем-то из знакомых, и Маша заскучала. Вламываться без спросу в дом ей показалось неприличным, хотя все больше хотелось зайти погреться, да и поесть бы не мешало — после долгой прогулки по лесу аппетит разыгрался не на шутку.
Маша не привыкла бездельничать среди дня — ведь каждый должен работать и приносить пользу! — и теперь не знала, чем себя занять.
Девушка поглядывала по сторонам, пока не вспомнила, что у нее с собой есть сборник избранных сочинений Вождя, и сразу приободрилась: а ведь точно, можно не терять драгоценное время и почитать мудрые мысли!
Подумать только, Второй Секретарь вручил ей этот подарок больше суток назад, а она до сих пор даже не открывала книгу! Маша стало стыдно за свое невольное пренебрежение, она поскорей извлекла драгоценный том из-под тулупа и с радостью погрузилась в его изучение.
Да так увлеклась, что едва не пропустила момент, когда "господин" (имени его Маша по-прежнему не знала) наконец вышел из дома. Игнорируя девушку, он поинтересовался у Яреука, как пройти на постоялый двор. Лесник подобострастно предложил показать дорогу, на что "классовый враг" только кивнул и важно проследовал за Яреуком, даже не взглянув на Машу.
Растерянная девушка вознамерилась увязаться за ними следом, но ее окликнул бородач (он самолично проводил гостя, даже помог спуститься по лестнице), который строго велел следовать за ним. Девушка послушалась, хоть и с некоторым сомнением — хотя "господин" и был ей посторонним, однако расставаться с ним как-то не хотелось, видимо, потому что остальные вовсе незнакомые, а с ним они вроде как товарищи по несчастью.
Едва Маша прошла в дом, как ее сразу окутало блаженное тепло. Как же хорошо, когда замерзшее тело окутывает уютный жар!
Бородач уселся за стол, Маша опустилась на лавку напротив него.
Тот достал откуда-то толстенную книгу (почти такую же внушительную, как избранные сочинения Вождя, чем девушка невольно восхитилась), открыл посередине и поднял взгляд на Машу:
-Ты чего это расселась? — неприязненно буркнул он. — Ишь, расположилась, как благородная!
-Но ведь вы сели, не стоять же мне? — удивилась Маша.
-А и постоишь, не переломишься! — возмутился тот для порядка, разглядывая пришелицу. По правде сказать, девка была справная: статная, крепкая, кровь с молоком, хоть и господина графа тоже можно было понять — совсем простая на вид, ничуть не похожая на красавиц-аристократок. Фигуры, понятно, не разглядеть толком, но на лицо вполне симпатичная, да и видно, что такая не помрет, третьего дитенка рожая, как первая жена старосты.
"А и то, может, себе оставить?" — подумал он, задумчиво разглядывая Машу.
Даже не подозревая о матримориальных планах практичного старосты, та, в свою очередь, рассматривала его. Полный бородач больше всего напоминал откормленного борова, каких она видала на ферме: вздернутый нос, маленькие глазки, лоснящееся нежно-розовое лицо, лишь борода и одежда выдавали человека, да голос низкий, а вовсе не визгливый.
У Маши он сразу вызвал неприязнь, хоть это и нехорошо, судить о незнакомце только по внешности, но она ничего не могла с собой поделать — не вызывал он расположения, и все тут!
Закончив играть в гляделки, бородач уткнулся в свою книгу и видимо, приготовился что-то писать (раньше она видела такие странные письменные принадлежности только на картинках, кажется, они назывались "перья").
Он больше не настаивал, чтобы Маша разговаривала с ним стоя, да и голос его как-то подобрел:
-Я староста тутошний, Ранеком кличут, по прозванию Три забора. А ты кем будешь?
-Я машинно-автоматическая швея N 372, — послушно представилась девушка. Староста моргнул непонимающе, и она продолжила, — Ну Маша я, в общем.
-А, Маша! — обрадовался он, старательно записывая имя в свой талмуд. — А что ты умеешь делать?
