Ни единой сломанной, брошенной или оставленной без присмотра вещицы. На каждой двери замки. Почему-то казалось, что висели оные как-то нарочито показушно. Не с целью уберечь нечто ценное, но дабы создать иллюзию заброшенности, подчеркнуть запустение.
Его не покидало странное ощущение, что в этом внешне вымершем уголке подземного царства бурлит активная жизнедеятельность, из чёрных дыр окон за ним наблюдает множество невидимых глаз. Возможно его поджидает засада, а может... Может, некие безмолвные призраки просто ждут, когда он уйдёт, дабы продолжить своё мрачное действие, о каковом нельзя знать живым.
Подойдя к неприметному дверному проёму, служка шикнул, призывая к тишине, и на цыпочках вошёл в тёмный туннель. 'Логово спящего монстра...' — решил про себя Скалозуб, продолжив тем не менее следовать за нерадивым проводником.
Первые два десятка шагов пришлось двигаться на ощупь, настолько кромешной была темнота, затем впереди, на фоне силуэта юного гнома, забрезжил слабенький свет.
'Чем я тут занимаюсь... — выругался мысленно Скалозуб. — Лезу по чёрному ходу, дабы вручить свадебное приглашение. Дожили! Ну, Кремень, ты у меня поплатишься за это сполна! Только попробуй хоть грошик попросить когда-нибудь в долг! Хоть заикнись...'
Пройдя по нескольким коридорам, слуга нерешительно замер у массивных дверей, украшенных витиеватыми узорами из потускневшей от времени бронзы.
— Д-д-дальше я с вами не пойду, г-г-господин, — глаза молодого гнома казались огромными, словно блюдца на пол лица. — З-з-за дверью приёмная хозяина. Т-т-только, пожалуйста, скажите про порку! Я так долго отращивал бороду...
— Ладно, давай, кыш отсюда! — избавился Скалозуб от своего провожатого.
После не самой приятной прогулочки по Оплоту, криков у закрытых ворот и ходьбы на цыпочках по поместью, Скалозуб был действительно зол. Может, и поделом будет малому без плешивой бородки из трёх волосин! Заставить его, наследника Дома, красться словно воришку! Куда катится этот мир? Точнее, то, что от мира осталось.
Отряхнув кафтан, пригладив бороду и приосанившись, Скалозуб решительно постучал в массивную дверь.
Ответом вновь была тишина. Окончательно озверев, Скалозуб со всех сил рванул на себя ручку и чуть не стукнулся о дверь головой, та оказалась не заперта. Шарахнувшись от несложной конструкции и звучно ругнувшись, незваный гость глубоко вздохнул, выдохнул и постарался поумерить свой пыл. Осторожно войдя внутрь, словно и другие неодушевлённые предметы могли в любой момент его садануть, Скалозуб осмотрелся.
В приёмной не было ни души. Света, что исходил из светлокамня на потолке, было достаточно, чтобы в полной мере оценить царивший повсюду бардак. Разбросанные книги и старые карты валялись вперемежку с пустыми бутылками. На маленьком столике лежал поднос с недоеденным ужином. Судя по комкам пыли и неприятному запаху, комнату не приводили в порядок уже очень давно.
— Какого хера ты снова припёрлась?! Я же просил не шастать сюда лишний раз, убирайся! — приглушённые вопли доносились откуда-то из внутренних покоев. — Ты что оглохла или отупела вконец? Пошла на хрен вон!!!
Двери, ведущие в комнату, распахнулись, на пороге застыл Кременькан. Похоже, он был удивлён не меньше замершего с открытым ртом гостя.
Видок у хозяина поместья был словно после продолжительного запоя. Запавшие глаза говорили о ночах, проведённых без сна. Кременькан и раньше не шибко заботился о своём внешнем виде, но то чудо, что предстало перед Скалозубом сейчас, походило более на последнего оборванца в Квартале, чем на главу богатого Дома.
— Скалыч! Какого рожна ты тут делаешь?!
Опешив от подобного гостеприимства ещё пуще прежнего, хотя казалось то было уже невозможно, Скалозуб тупо пялился на ненормального гнома, не находясь, что сказать. Прошла, наверное, минута, а то и все три, прежде чем осознание нелепости ситуации дошло до критической точки, и он словно очнулся от сна. Собравшись с духом, Скалозуб выпалил всё накопившееся за сегодняшний день раздражение в едином порыве:
— Что здесь делаю я?! Кременькан, с тобой всё в порядке? Ты, часом, ещё до конца не одурел? Эй, там внутри осталось хоть что-то? — Скалозуб демонстративно постучал пальцем по виску. — Закрылся и сидишь безвылазно тут в поместье, как жук-скалоед в прорытой норе! Пытаешься создать иллюзию, будто имение пустует. Никого не впускаешь, на письма не отвечаешь!
Да что вообще происходит в последнее время?! Не так давно ты был самым деловым и активным законнорожденным гномом! Как ни крути, тебя слушали все. Даже вечно недовольный Рыжеруб признавал тебя за лидера тайных собраний. А нынче, нынче ты удивляешься обычному гостю, словно увидел воочию самого Праотца! И орёшь так, будто Проявленный явился забрать твою душу.
Теперь растерянным выглядел Кременькан:
— Да... хм, прости, немного сорвался. Время тяжёлое, знаешь ли, нервишки порою сдают... — прихватив со стола бутыль грибной водки, Кременькан жестом пригласил Скалозуба пройти вслед за ним. — Ладно, раз уж ты здесь, пойдём, посидим-потолкуем. Кстати, как тебе удалось так спокойно досюда пройти? Ох, чую, спущу с привратника бороду, будет всем наказ и потеха! Велел же, никого не впускать, не отвечать, за ворота, орочьи дети, никому не высовываться! Что за слуги пошли, дебил на дебиле сидит и дебилу указания раздаёт.
Если обстановку в приёмной Кременькана можно было охарактеризовать не иначе как страшный бардак, то для описания хаоса в главной комнате, Скалозуб вообще не знал слов. Огромное количество бутылок, пустых и не очень, несколько опорожнённых бочонков какого-то пойла, разбросанная посуда и подванивавшие остатки былых трапез. От зеленоватого пятна в углу комнаты исходил запах, который навряд ли возможно с чем-нибудь перепутать. Видимо, владелец имения не всегда утруждал себя прогулкой в кабинет размышлений. Ещё более странно на фоне полного беспорядка было видеть чистый письменный стол у дальней стены. Два подсвечника, с яркими светлокамнями вместо свечей, освещали лежащие на столе книги и свитки.
Подняв с пола грязную рюмку, Кременькан плюхнулся в потёртое кресло, знаком предложив гостю следовать примеру хозяина. Брезгливо стряхнув крошки и подозрительно пахнувшие ошмётки с сидения, Скалозуб уселся по другую сторону большого стола.
С трудом откупорив толстыми пальцами бутылку спиртного, Кременькан задумчиво посмотрел на не слишком опрятную рюмку и отхлебнул прямо из горла.
— Ааа, хорошо пошла! За твоё везение, Скалыч! — оттерев бороду тыльной стороной ладони, Кременькан со стуком поставил бутылку на стол. — Ну ладно, давай, не томи. Говори всё как есть.
Скалозуб ошарашенно уставился на своего собеседника:
— Как есть? Что ты имеешь в виду? Кременькан, ты что, задумал очередное безумие вроде тех экспедиций?! — пришлось, в который уже раз за сегодняшний день, приложить изрядное усилие, дабы взять себя в руки. В конце концов, его не касаются затеи старого чудака. — Вообще-то, я принёс приглашение на нашу свадьбу с Бригиттой. Краснокаменной. Ты её должен знать. Твою ж седину! Если бы кое-кто не играл в прятки, делая вид, что в поместье все вымерли, мне не пришлось бы тащиться в такую даль, дабы вручить его лично!
Перегнувшись через стол, Скалозуб протянул успевшую помяться открытку. Кременькан выхватил её одним резким движением, одновременно захлопнув лежавшую между гномами книгу. Неадекватное поведение естественным образом привлекло внимание именно к тому, что хозяин пытался отчаянно скрыть. Скалозуб готов был поклясться, что успел заметить древние руны и пиктограммы на развороте пожелтевших страниц.
'Вот это поворот! Может, Кременькан возомнил себя рунописцем? Нормальненько так, тогда понятно, откуда замкнутость и вся эта скрытность. Похоже, старый придурок, и правда, рехнулся вконец'.
Скалозуб горько усмехнулся. Ещё мальчишкой он слышал легенды о колдунах, использовавших руны и прочую геометрию для мистических познаний, а также воздействия на живую и неживую природу. Но ведь известно даже ребёнку, сии тайные знания были утеряны безвозвратно во время злосчастного Бегства — панического отступления гномов после Рокового дня в последний оплот. Отчасти по этой причине раса гномов и обречена ныне на вырождение. Без предвидений, советов и предсказаний прославленных мудрецов, 'обладающий информацией в целом' Король вёл свой народ к гибели, словно слепец других слепцов к обрыву в ничто.
Глаза Скалозуба непроизвольно шарили по обложке, но ничего примечательного в потёртом переплёте он не заметил. На остальных бумагах виднелись таблицы, какие-то чертежи, корявые записи, но таковым добром могла похвастаться любая хозяйская бухгалтерия.
— Ах, свадьба, вот оно что... — Кременькан задумчиво повертел в руках приглашение, после чего натянуто улыбнулся. — Значится послезавтра. Хм, хм, разве смею я нарушить вековые традиции и не почтить своим присутствием молодых?! Бригитта Краснокаменная... Действительно, очаровательная особа. Правда-правда!
Скалозуб внутри весь напрягся. Было нечто тревожное в реакции и словах собеседника, но у него не было ни сил, ни желания докапываться признаний у гнома, который слетел с катушек, по всей вероятности, уже давно и надолго.
Да и, в конце-то концов, о чём может поведать пропивший последние остатки мозгов фантазёр? Что его экспедиция вернулась из похода с волшебными эльфами и теперь гномы заживут счастливо как в старые добрые времена? Что над землёй вновь светит, как там его, солнце? Повсюду снаружи зеленеет трава, и бегают молодые гномихи с огромными сиськами?
Чепуха! Никто никогда не покидал пределов Оплота, никто и никогда не приходил из-за Врат. Отродья Проявленного, должно быть, давно уничтожили всё живое, разве мог хоть кто-то спастись в том аду? Надежда на спасение умерла вместе с Аргомероном, последним человеческим императором, предводителем Союза свободных рас. Всё, что можно сделать теперь — попытаться прожить как можно дольше в разрушенном мире. Но почему, почему же некоторым так и неймётся раньше срока отправиться на тот свет?!
— Кременькан, не знаю и знать не хочу, что там у тебя на уме. Просто приди на нашу свадьбу, лады? А потом... потом хоть заживо замуруйся в своей растреклятой дыре! — Скалозуб поднялся со стула, отряхнув заляпанные чем-то штаны. — Праотец милостивый, куда катится наш Оплот? Похоже, не только Предатель сошёл напрочь с ума.
Оставив Кременькана сидеть в угрюмом молчании, Скалозуб с шумом захлопнул чуть не ударившую его дверь и попытался вспомнить дорогу, которой шёл к хозяйским покоям.
'Наверно, не стоило так поспешно отгонять того хнычущего всё время служку. Ах, забыл замолвить словечко о его бороде. Что ж... пёс с ним, походит годик и без своих трёх волос!'
Решив, что прокрадываться подсобными коридорами ещё и обратно — это уж слишком для столь знатного гнома, как он, Скалозуб сплюнул и нагло попёр прямо к главному входу в имение. Его уверенность и раздражение были столь осязаемы, что никто из встреченных слуг даже не предпринял попытки остановить или выяснить личность редкого посетителя. Гном средних лет у парадных дверей удивлённо заморгал, увидев его, но, задумчиво почесав бороду, выпустил Скалозуба наружу без лишних вопросов.
Выйдя из поместья, Скалозуб глубоко вдохнул грудью воздух. Вряд ли можно было сказать, что тот особо свежее затхлого душка в помещении, однако он почувствовал облегчение. Так или иначе, юный жених решил проблему, из-за которой попёрся в такую даль, хотя странное поведение Кременькана его порядком обеспокоило.
'А чего ещё ты ожидал от старого чудака? — поразмыслил немножечко Скалозуб. — Самоубийственные экспедиции за Врата. Колдовские руны и пиктограммы. Скоро должно быть начнутся разглагольствования про великую силу любви, которая одолеет Проявленного, поможет свергнуть гнусного Короля и вообще...'
Он настолько ушёл в свои мысли, что не заметил, как прошёл обратно весь путь до самого дома. Завернув на улицу, где находилось имение Среброделов, он резко остановился, ошарашенно уставясь на большой отряд солдат Короля.
Все слуги стояли в окружении стражей, отец что-то громогласно доказывал надменному гному в роскошных доспехах, судя по всему, капитану. Руки главы Дома были связаны, рукав дорогого кафтана разорван. Бригитта теребила длинные юбки, испуганно и потерянно озираясь по сторонам. В окнах мелькали другие военные, судя по производимому ими грохоту, в поместье происходил самый настоящий обыск, причём совершенно бесцеремонный.
Растерянность Скалозуба сменилась непониманием, затем возмущением. Происходящее казалось нереальным, всё словно происходило во сне и не с ним.
'Это какая-то ошибка, такого просто не может быть! Не со мной. Не с Домом Среброделов. Не с моими родными и близкими! Нужно остановить беспредел!'
Буквально бегом кинувшись к гному, с которым спорил отец, Скалозуб оттолкнул пытавшихся перегородить ему дорогу солдат и завопил так громко, как мог:
— Что за херня здесь творится?! Какого отродья вы делаете?! Кто дал вам право...
— Это он! — закричал один из слуг, указывая на Скалозуба.
Капитан отряда широко ухмыльнулся:
— Вот и наследник пожаловал.
— Что вы себе позволя...
Кто-то ударил Скалозуба по голове. Вспышка боли, от которой заискрилось в глазах и вид земли, несущейся навстречу, были последним, что запечатлел мозг прежде, чем погрузиться в беспамятство.
Глава 2. Пусть подольше помучается
Любого человека, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и где-то в глубине души он будет знать, за что.Фридрих Дюрренматт
О том, сколь долго он провалялся в беспамятстве, Скалозуб не имел ни малейшего представления. Один кошмарный сон сменялся другим и так десятки, если не сотни, раз кряду. Но по сравнению с реальностью пробуждения, всё это были лишь детские страхи.
В тёмной маленькой камере, где он оказался, не было ни окон, ни светлокамней. Нельзя было разглядеть даже собственных рук прямо перед глазами. Лишь смутно прорисовывалось небольшое зарешёченное оконце единственной двери.
Пощупав рукой гудевшую голову, Скалозуб зашипел. Пальцы вмиг стали липкими, растревожив засохшую корочку, прилипшую к волосам. Он чувствовал, как его всегда твёрдые руки бьёт сильная дрожь.
'Что происходит? Где я? Мне нужен лекарь!'
Последняя мысль заставила его подняться с холодного пола.
'Нужно срочно позвать врачевателя!'
От резкого подъёма голова закружилась, и Скалозуба вырвало на то место, где он совсем недавно лежал. Отдышавшись, вытянув руки перед собой, он словно слепой побрёл на ощупь к двери.
Скалозубу казалось, что он сделал не каких-то пару шагов, а одолел немыслимый путь — такая боль и слабость поразили всё тело. Ухватившись за прутья, он буквально повис на решётке, восстанавливая дыхание и переводя дух. Сил едва хватало, чтобы просто удерживать туловище в вертикальном положении, не говоря уж о большем. Очень хотелось пить и... окунуть голову в ледяное ведро, да не вытаскивать, пока та наконец не остынет.
