1.Опека. Начало

Нехорошее предчувствие усилилось. Впрочем, надеясь, что это всего лишь ничего не значащая для нашей предстоящей совместной жизни стандартная форма, я огласил присягу до конца.

— Ирма Стормер, гражданка Космического Сообщества личный номер КТ-884706225264F согласна ли ты удовлетворить смиренную просьбу Влада Гонсеоровского личный номер ТЕ-906782194078М и взять его под свою полную опеку со всеми вытекающими из этого действия правами и обязанностями?

— Согласна, — раздался после некоторой паузы голос моей возлюбленной, а затем она решительно и громко подтвердила — согласна, согласна!

— Тогда властью данной мне правительством планеты Кау-Тика объявляю тебя, Ирма Стормер личный номер КТ-884706225264F, полной опекуншей Влада Гонсеоровского. Отныне ты обладаешь всеми правами на него. Слава великой Кау-Тике!

— Слава! — дружно повторили все присутствующие, и под звуки неожиданно раздавшейся торжественной мелодии, вероятно, гимна этой планеты, Ирма вплотную подошла ко мне. Лишенный возможности что-либо видеть, кроме ее юбки-миди, я вдруг почувствовал на своей шее холод металла, а еще через мгновение за моей спиной раздался намертво въевшийся в память голос таможенной дознавательницы:

— Поздравляю с приобретением, дорогая племянница, ты все сделала на высшем уровне.

— Спасибо, тетушка. МЫ все сделали на высшем уровне!? — ответила Ирма, и, наклонившись к моему уху, тихо добавила: — Не правда ли, дорогой Влад?

Нарушая все полученные накануне инструкции, я попытался поднять голову, но Ирма, положив мне руку на голову, решительно пресекла эту попытку:

— Дорогой, я же говорила тебе, что смотреть по сторонам нельзя, — едва слышно прошептала она, — пожалуйста, не порть нашу торжественную церемонию. Все вопросы потом, а пока прояви благоразумие и держи себя в руках.

Благоразумие... Что же, нас с Ирмой всегда отличали благоразумие и стремление к рационализации. Возможно, именно благодаря этому мы и нашли друг друга. Сперва совместные посещения лекций по логике, затем участие в турнирах с укороченным контролем времени по покеру, но, самое главное, горячие, и, становящиеся постепенно все горячее, споры обо всем. О том, кто лучше играет в покер и нарды, кто быстрее решает сложные логические и математические задачи, как на самом деле должны были действовать главные герои фильма или книги, если бы руководствовались не эмоциями, а логикой. А еще мы спорили о том... Впрочем, о чем только мы не спорили и далеко не всегда я выходил победителем в этих спорах. Ирма умела убеждать и, чем сразу понравилась мне, делала это в рамках логики, не прибегая к каким-либо женским манипуляциям. При этом одногруппница вовсе не была, проводящим всю молодость за прогрызанием гранита науки, синим чулком — хорошо играла в сквош, не чуралась веселых студенческих застолий и дальних туристических походов. Словом, надо ли говорить о том, что пусть не первом, а лишь на третьем курсе мое поначалу простое 'понравилась' в итоге закономерно переросло в нечто большее...

Однако, сейчас было не до воспоминаний — 'брачная' церемония еще не закончилась, о чем напомнил строгий голос нотариуса:

— А сейчас, уважаемая опекунша, пусть ваш подопечный при свидетелях покажет, что он полностью покорен вашей воле.

'Ничего не бояться и ничему не удивляться, и делать то, что тебе будем говорить я и нотариус', — вспомнил я наставления Ирмы во время утренних сборов. Что же, похоже, бояться мне уже поздно. Остается надеяться, что ее слова о старинном обычае и устоявшемся церемониале соответствуют действительности. Хотя бы наполовину... Так, значит, женщина, изнасиловавшая меня на таможне и есть тетя Астра??!! В голове не укладывается...'

Туфелька Ирмы оказалась на моем правом плече. 'Что он полностью покорен вашей воле... По идее надо целовать. Черт бы побрал этот ритуал.'

Под жидкие аплодисменты присутствующих я осторожно поцеловал лакированный носок.

— Племянница, я тебя поздравляю, похоже, у тебя не будет больших проблем с воспитанием подопечного. А, если что, то я по-родственному помогу, — и мое левое плечо стало платформой для другой черной туфельки, правда, несколько больших размеров.

'Целовать или не целовать? А, какая разница... Одной туфлей больше, одной меньше... Там, на таможне, Астра заставляла меня делать гораздо более унизительные вещи, а все вопросы задам Ирме после окончания церемонии.'

Все так же осторожно я поцеловал и туфельку дознавательницы.

— Ирма, наш Влад сегодня что-то очень стеснительный. На таможне он был куда смелее.

— Да, я видела. На будем снисходительны — церемония, незнакомые люди... Уверена, его стеснительность быстро пройдет.

'Она видела??!!'

— Пройдет. Ладно, племянница, бери свое приобретение, и поехали обмывать его.

'Обмывать?! Они говорят обо мне, как о вещи...'

— Дай мне пару минут, чтобы попрощаться с нотариусом и пригласить подруг на вечеринку.

— Ты планируешь на сегодня?!

— Что ты — на завтра.

А куда поедем?

— Как и планировали — ко мне.

ПРОСТОЙ ОТВЕТ НА ВСЕ ВОПРОСЫ

Автомобиль Астры — неприметный седан темно-синего цвета — стояла напротив входа в мэрию. Мы перешли дорогу и сели в машину — Астра за руль, а мы с Ирмой на заднее сидение. 'Какая теснота! Даже элегантные ножки Ирмы не помещаются...' Впрочем, моя опекунша быстро нашла выход из положения, положив их на меня.

'С чего бы начать... Вступительная фраза запланированного в мэрии разговор никак не приходила в голову. Молчала и Астра, занятая сложными маневрами — время пик вступило в свои права. Первой нарушила тишину салона Ирма.

— Влад, помнишь, как профессор Арнольд учил нас на своих тренингах обмениваться информацией?

— Да, Ирма, помню. Но почему ты сейчас вспомнила его тренинги?

— Сейчас объясню. Влад, я тебя хорошо изучила и буквально ощущаю кожей все твои эмоции — ты взволнован, возмущен, бесишься потому, что не можешь разобраться в происходящем, и настроен решительно выяснить отношения. Я права?

— На все сто. Я хочу узнать...

— Стоп, говорить буду я. И правило первое твоей новой жизни — без моего разрешения ты не говоришь.

— Правило первое... А за ним второе, третье, четвертое... Сколько еще...

— Влад, заткнись и слушай. Вопросов у тебя накопилось много, очень много, но в таком состоянии ты будешь задавать их невпопад, тратя впустую мое и свое время, а главное, после моих ответов тебе вряд ли удастся быстро осмыслить все происшедшее с тобой и создать в своей голове цельную картину. И, следуя наставлениям нашего учителя, я предлагаю тебе помолчать, и просто выслушать мою информацию о том, что было раньше, что происходит сейчас, и мой вероятностный, но надеюсь, очень реальный прогноз о том, что будет происходить между нами в дальнейшем.

— Да, ты права, именно так профессор и советовал поступать в подобных ситуациях, но...

— Никаких 'но'. Замолчи и слушай. Но для начала я задам тебе несколько вопросов.

— А я думал, что вопросы буду задавать я. Особенно в свете того, что таможенница оказалась твоей родственницей.

— Я сегодня добрая, поэтому не только прощаю твой дерзкий тон, а и отвечу на все твои вопросы. Но только после того, как ты молча выслушаешь меня.

— Ирма...

— Госпожа Ирма! Правило второе — ко мне и к Астре надо обращаться госпожа.

— Ого, слушай, на тебя так подействовала моя коленопреклоненная поза? Но ты же сама сказала, что это ничего не значащий ритуал.

— Влад, после этих слов я убеждаюсь, что тебе повезло, несказанно повезло.

— В смысле...

— Да, прекрати ты это свое в 'смысле'. Пусть это станет твоим третьим правилом. Если бы ты знал, как оно меня бесило еще на Земле и первое, что я наметила — отучить тебя от этой фразы. А повезло тебе в том, что ты попал под мою полную опеку. Дожить до 25 лет и верить всему тому, что говорят женщины?! А уж верить словам обиженной на тебя женщины... Нет, и в самом деле тебе у меня будет спокойнее. А то встретил бы у себя на Земле какую-нибудь стерву, которая вскружила тебе голову, наврала бы три короба про свою любовь и все такое...

— Ладно, не надо издеваться над моими чувствами. Больше такой глупости я не сделаю. Начинай свое сообщение. Но сразу предупреждаю, что если оно мне не понравится, то я поломаю все наши договоренности и тут же улечу на Землю.

— О, я слышу голос не мальчика, но мужа, — вступила в разговор Астра.

— Пожалуйста, дорогая тетя, — я вложил в эту фразу максимум желчи, — не лезьте в наш разговор.

— Влад, тетя Астра — старшая женщина моей семьи со всеми вытекающими по отношению к тебе правами. А ты, тетя, уж прости его на первый раз.

— Ничего страшного. Язык твоего мачо заработал столько бонусов у моей киски, что я готова простить ему любую дерзость. Ну, скажем, почти любую. Влад, ты и вправду так соскучился по моему бутончику, что готов бросить Ирму и приехать ко мне на новый досмотр. Неужели я и вправду понравился тебе? Если это так, то обещаю провести досмотр еще более дотошно, чем в первый раз. А уж после него мы займемся...

Вместо меня ответила Ирма: Тетя, ты была бесподобна. Я даже кончила два раза. Да-да, Влад, не удивляйся — никакая подруга мне не звонила, а за вами я наблюдала из соседней комнаты.

— Не звонила... Ты смотрела вживую...

— Конечно. Думаю, что многое ты уже понял, но еще раз расставлю точки над i, чтобы ты быстрее смирился со своим новым положением, — все, что с тобой произошло на таможне, организовали мы с Астрой.

— Племянница, не преувеличивай мои заслуги. Идея была исключительно твоя, а я только помогла тебе ее осуществить.

— Ирма, ты...

— Да, Влад, я — твоя любимая ненаглядная Ирмочка! Так ты готов, наконец, спокойно слушать?

Мысли окончательно смешались в моей голове. 'Они все спланировали... Что делать? Розыгрыш? Какой к черту розыгрыш...'

— Готов.

'Добавить или не добавить?! Не буду!'

— Ты опять не сказал 'госпожа'. Впредь за каждое подобное нарушение будешь наказан. Итак, по пунктам, с минимумом подробностей. Согласно Главному Закону нашей планеты мужчина, отдавший себя под полную опеку, становится собственностью опекунши с которой та может делать все, что ей заблагорассудится. Абсолютно все. Продать, изменить внешний облик...

— Изменить внешний облик?!

— Начиная от цвета волос и заканчивая коррекцией пола. Да, Влад, в моей власти сделать тебя женщиной. Или безногим инвалидом. Или... Но мы отвлеклись.

'Она шутит или...'

А поскольку твоей опекуншей являюсь я, то... Короче, твое правовое положение тебе понятно?

— Понятно... Госпожа.

'Точно — это розыгрыш. Со сменой полов и инвалидностью Ирма перегнула.'

— Что же касается лично нас.

1. Еще раз: ты моя полная собственность, с которой я могу сделать все, что моей душе угодно.

2. Я займусь корректировкой твоей личности. Цель — развить и углубить твое чувство ко мне. На смену твоей так называемой любви придет служение. Именно служение мне станет отныне единственным смыслом твоей жизни.

3. Времени на раскачку у нас не будет — воспитательный процесс начнется немедленно. Вернее, он уже начался.

4. Теперь о методах решения поставленной задачи. Влад, помнишь, темой одного из наших семинаров по практической психологии была так называемая 'ломка личности'? Первое занятие Арнольд посвятил теории, а на втором — предложил нам сыграть в ролевую игру 'В руках мастера психологической ломки'.

О, еще бы, я очень хорошо помнил тот семинар. Профессор распределил нас так, что ребята, к их глубокому возмущению, оказались в плену у девочек, и я (то ли простая случайность, то ли мудрый Арнольд раскусил мои чувства) оказался в плену у Ирмы. Надо сказать, она отлично вжилась в роль и ее игра была настолько великолепна, что в один из моментов меня охватили эротические фантазии на соответствующую тему. Однако, не желая прерывать Ирму, я лишь утвердительно кивнул.

— Ты был очень хорош в роли пленника. Хорош настолько, что пробудил во мне желание превратить игру в реальность, и оказаться твоей настоящей госпожой. Помнишь, к какому выводу мы пришли с твоей подачи при разборе итогов игры?

— Да, естественно. Я сказал, что в первую очередь надо оценить, есть ли реальные шансы вырваться из рук этого мастера или мастерицы до начала пыток, и, если их нет, не быть 'книжным героем', а сразу же 'сдаться', не доводя дело до членовредительства. Мнения могут расходиться лишь в вопросе, следует ли дать возможность мастеру начать пытки и изобразить, что ему удалось тебя сломать, или, не пытаясь играть в подобные опасные игры, честно сказать: 'Госпожа, я понимаю, что шансов на свободу у меня нет, а есть выбор между болью, унижением и т. п. прелестями воспитательного процесса, после чего моя личность все равно неминуемо будет сломана, и немедленной капитуляцией.'

— Был ли ты искренен, и если да, то, что подтолкнуло тебя к такому выбору.

— Но это же логично. Пленники, отбросим крайние случаи, когда для индивидуума свобода дороже жизни, должны изо всех сил стараться сохранить в целости 'свою шкуру', если они, конечно, не мазохисты, получающие наслаждение от телесных наказаний. Что же касается хозяев, опять-таки выведем за скобки патологических садистов, то такая мгновенная капитуляция избавляет их от необходимости портить свое имущество. Особенно быстро следует капитулировать перед хозяйками — многие женщины фантазируют, что им служат не из-за страха, а в силу их неких особых личных качеств. Дословно помню, что я тебе тогда сказал...

— Моя госпожа, я нахожусь полностью в вашей власти, и вы вольны делать со мной все, что пожелаете. Но прежде, чем вы прибегнете к веками проверенным методам 'перековки', я умоляю вас выслушать меня. Поверьте, хотя мои слова могут вызвать у вас сомнения в моей искренности, но я абсолютно честен, и перед вами, и перед собой. Госпожа, я рационально мыслящий человек и прекрасно понимаю, что вне зависимости от моих желаний моей дальнейшей жизнью будете распоряжаться вы. Кроме того, я игрок, которого учили играть теме картами, сданными дилером или, как сейчас, судьбой. Поэтому, не буду геройствовать, а приму просто 'новые правила игры', согласно которым мне остается надеяться только на вашу благосклонность. И я приложу все силы, чтобы и заслужить ее.

— Госпожа, у вас отличная память.

— Я знаю. Особенно хорошо я помню наш последний разговор на Земле.

— Ирма, любимая, не злись. За тот разговор я был наказан полугодовой разлукой с тобой. Я люблю тебя и только тебя. Разве мое согласие на опеку не убеждает тебя в моих чувствах?

— Влад, я вижу, что ты так ничего и не понял из моих объяснений. Ты и в самом деле убедил меня, что, возможно, тот прежний Влад любил меня. Хотя и изменил с этой курвой...

— Ирма...

— Заглохни! Но после церемонии все изменилось — с сегодняшнего дня мы с тобой не ровня друг другу. Поэтому, не смей называть меня, твою госпожу, любимой, дорогой и т. п. Отныне я для тебя либо 'госпожа', либо 'госпожа Ирма'. И, повторяю, пусть тебя не вводит в заблуждение слово 'опека' — это не более чем эвфемизм, за которым скрываются отношения между полновластной хозяйкой и бесправным рабом.