Мой оргазм совпал с её, не знаю уж которым по счёту... или, скорее, не попал в один из коротких перерывов между ними, заставив выгнуться дугой, чуть не сломав мне... спину. Какое-то время мы не шевелились, хоть на твёрдом и немного коротковатом столе это было неудобно, но потом она всё же отпустила мою голову, которую яростно вжала в свою грудь в самом конце, и я распрямился, потянувшись из неё. Из нашей "расстыковки" она устроила целое представление: расцепив ноги на моей пояснице она медленно поставила пятки на край стола, широко разведя колени — насколько позволила стена слева. Раскрасневшаяся, стройная и длинная, ни на миг не отрывая от меня сосредоточенного и вновь ставшего серьёзным взгляда, она достала из-под себя что-то среднее между большим носовым платком и маленьким полотенцем и очень тщательно протёрла стол и себя от обильных доказательств нашего совместного удовольствия, как бы намекая, что в библиотеке хоть и разрешено многое, но чистоту и порядок надо блюсти всё равно... я же, напрочь проигнорировав всю серьёзность момента, наклонился и звонко поцеловал её в плоский животик, заставив ещё раз вздрогнуть и посмотреть на меня почти осуждающе, а потом подал руку, помогая слезть со стола. Она бы, безусловно, справилась и сама, но от помощи не отказалась, с явным удовольствием оперевшись выпрямилась, и стоило лишь её платью вновь упасть на законное место, как она вновь приобрела уже знакомый мне спокойный и деловитый вид, будто ничего и не было, как умеют только женщины, в каком бы мире дело ни происходило.

На обед мы не опоздали, и, скорее всего, не могли опоздать в принципе: судя по разрумянившимся щёчкам и блестящим глазкам, не подглядывали за нами только потому, что угол обзор загораживает, а вот подслушивали очень внимательно и с удовольствием. Возможно — даже и с комментариями, хотя я ничего и не слышал.

— Красавицы! Волшебницы! Если вы будете меня так вкусно и сытно кормить — я растолстею и испорчусь! — взмолился я после второй порции, без особого успеха пытаясь устоять против третьей. И добавил с сожалением и тщательно скрывая искреннее опасение: — Причём совсем не в том смысле, в котором вам хотелось бы...

— Но мужчинам надо хорошо кушать! — энергично возразила Полли. — Чтобы быть большими и сильными! Чтобы сил на всех хватало!

— Чтобы быть сильным — надо не жрать в три горла, а тренироваться. И чтобы сил хватало — тоже надо тренироваться. Организм растёт под нагрузкой, а без нагрузки он ленится и толстеет, — моя несколько резковатая отповедь явно ошарашила Полли, и я продолжил уже спокойнее: — Я в прошлом мире это на собственной шкуре хорошо-о-о прочувствовал, так что знаю, о чём говорю. Ты, Полли, меня очень качественно вылечила, даже многие болячки с прошлой жизни. Никак нельзя твои усилия псу под хвост пустить!

Полли после моих слов крепко задумалась и сидела непривычно тихо — целую минуту, наверное, а то и все две! А вот Минни при упоминании тренировок немного растеряла свой сонно-флегматичный вид и стала расспрашивать о моей прежней жизни, и вскоре к её расспросам присоединились все остальные.

Я честно рассказывал, что сам вспоминал, отвечал на вопросы, что вызывало ещё больше вопросов и наталкивало меня на новые рассказы. Различия миров, обычаев и, как следствие, взглядов на жизнь, явно взрывали им мозг не хуже, чем с утра мне, но они ни разу не усомнились ни в одном моём слове. Похоже, жизнь мужика в этом мире имеет и свои плюсы. Шучу, ни хрена это не плюсы, а одна сплошная лишняя (совершенно лишняя!) ответственность.

Я же поинтересовался, а чем, собственно, тут занимаются мужики в свободное от выполнения своих мужских обязанностей время? И ответ меня не особо уже удивил. Спят, пьют (к слову, алкоголя в доме не было сразу по двум причинам: во-первых, девушки ещё молодые совсем, спиртное только после третьей Чёрной Луны разрешается, которую они не так давно встретили, а во-вторых, женщинам как-то и не хочется совсем, типа, чисто мужское развлечение — лишний кирпичик в здание вполне уже очевидных выводов), читают книги, изредка ходят друг к другу в гости, чтобы — правильно, пожрать и выпить в компании. Изредка что-то пишут сами, но что и зачем — женщинам знать не положено.

Всеми мирскими делами хутора заправляют три женщины, те самые Стерва и Бывалая, которых звали соответственно Санни и Надежда (первое более-менее нормальное и привычно звучащее имя), и с ними ещё некая Мосси. Жили они втроём аж с двумя мужиками, помладше и постарше, и на всех остальных женщин смотрели ну очень свысока... Видимо, именно с ними у меня и будут трения, обещанные отправившей меня сюда сущностью, спасибо ей большое. Не, я серьёзно! Четыре совершенно очаровательные женщины, комфортный дом и минимум год до нашествия каких-то тварей — есть неплохие шансы что-нибудь придумать, чтобы улучшить ситуацию! Уж не знаю, с чего бы я прям так сразу к ним привязался, если посмотреть непредвзято — никогда не верил в эту "любовь с первого раза", но даже если это происки той самой сущности, то и хрен бы с ним.

После разговоров, когда у меня уже язык начал немножко отсыхать и отваливаться, милые дамы устроили мне экскурсию по дому и ближайшим окрестностям. Дерево, в котором мы жили, и вправду оказалось огромной толщины — наверное, не пятнадцать, а все двадцать метров, но удивительно невысоким: всего раза в полтора выше тех двух этажей, которые мы занимали, дальше бочкообразный ствол разделялся на несколько стремительно сужающихся стволов потоньше, и всё это было укутано в густую и поразительно широкую крону.

На втором этаже находились мои апартаменты, рядом с ними — ещё четыре жилых комнаты, в которых обитали девушки. На первом этаже находилась большая общая комната, в которой мы и кушали, и из неё как раз вела лестница наверх, соседний с лестницей проход вёл в санузел, а третий, с противоположной стороны комнаты — в заметно меньшего размера практически треугольную кухню. Там была даже плита, и судя по её расположению и оформлению, дереву она не очень нравилась, но оно было согласно потерпеть ради жильцов, если аккуратно. Из кухни тоже было три прохода: один как раз в большую комнату, другой — в довольно большой тёмный чулан в центре ствола, и третий — дальше вдоль окружности ствола, в прихожую. Ещё в полу кухни был люк в подпол, где хранились всякие припасы. Подпол дереву тоже не очень-то нравился, слишком холодный, но и его оно тоже соглашалось потерпеть, и даже как-то помогало поддерживать нужную температуру. Натуральная магия!

Участок был довольно большим, соток двадцать, наверное, так навскидку сказать не берусь, наполовину накрытый кроной древодома и окружённый мощным высоким забором, насквозь проросшим даже на вид жутковато-колючими кустами. С одной из длинных сторон, противоположной воротам, забор был заметно мощнее и раза в два выше. Я подумал, что это внешняя стена, но оказалось, что наоборот, внутренняя, а между внешней стеной и нашим забором проходит улица. Справа от нас, если смотреть наружу, был ещё один жилой двор, а слева — ведущая в центр деревни улица, упирающаяся в крепкие ворота во внутренней стене, сейчас стоящие нараспашку, но выглядящие вполне исправными. Скобы под запирающие брусья на внутренней стороне шли в три ряда и внушали уважение. Несмотря на явно биотехнологические дома и заборы, железо и вообще металлы использовались в быту достаточно широко: ножи, ложки, вилки и прочая утварь, петли на дверях и воротах, скобы эти вот гигантские под брус. Видимо, не всё так просто и однозначно.

Во дворе было несколько довольно больших грядок, чем-то засаженных — я бы сказал, что в трёх разных стадиях созревания, но никогда огородничеством не увлекался, так что твёрдой уверенности у меня не было. Между древодомом и ближайшим внешним забором, укрытая сверху несколькими ветвями с особенно густой листвой, лежала здоровенная груда дров и толстых сухих веток — видимо, топить печь для готовки. Ступеньки на крыльце, как, впрочем, и на винтовой лестнице внутри дома, были широкие и весьма низкие, ещё и с перилами с обеих сторон. Входная дверь, да и вообще все двери на первом этаже были толстыми, явно крепкими и тоже со скобами под засов. Я вспомнил про регулярные нашествия монстров, очередное из которых ожидается всего-то через год-два, и немного загрустил: не особо и длинный получается отпуск. Ну, зато приятный. А потом ещё и превратится в интересный, как те времена из древнего китайского проклятия...

* * *

После прогулки нас ждал ужин, приготовленный незаметно отлучившимися Лиззи и Бетти, и новая порция разговоров, поменьше, а когда уже и с ними было покончено, я внимательно посмотрел на Полли.

— Полли, а что ты говорила про больших и сильных мужчин? — спросил я таким тоном, чтобы она точно поняла, что я имею в виду. — Можешь рассказать поподробнее, тут неподалёку совершенно неожиданно есть такая отличная спальня...

Оправдывая репутацию электровеника, она практически выпрыгнула из-за стола, невзирая на разницу в габаритах выдернула из-за стола меня тоже, и практически бегом разве что не отнесла на второй этаж.

Я едва успел скинуть халат, а она уже разобрала постель (а я и не заметил, кто и когда её заправил), захлопнула дверь, разделась сама и замерла, напряжённо глядя на меня. Мне вдруг на миг показалось, что она банально не знает, что делать дальше.

— Иди ко мне! — поманил я её, и она пришла, правда, не совсем так, как я ожидал. Не то чтобы я какой-то принципиальный противник оральных ласк, хотя и считаю, что ртом лучше целоваться, но внезапный минет оказался немного слишком внезапным. Впрочем, она всего лишь хотела тщательно убедиться, что мы с ней на одной волне, и под разговорами о больших и сильных мужчинах подразумеваем ни разу не разговоры, хотя нечто большое, несомненно, сильно присутствует.

Стоило ей только от меня оторваться, и я тотчас же повалился спиной на кровать, с улыбкой протянув к ней руки. И вновь она поняла меня не совсем так, как я ожидал: вместо того, чтобы упасть в мои объятья ну или хотя бы поцеловать для начала, она буквально запрыгнула на меня верхом и принялась сладострастно скакать, по-другому и не скажешь. И на коленях, и на корточках, и выгнувшись, и улёгшись, и лицом ко мне, и спиной — полагаю, просто перепробовала весь раздел камасутры, где женщина сверху.

У меня на Полли были свои разнообразные планы, но получилось только грудь потискать... впрочем, оно того стоило, во всех смыслах. Её энтузиазм оказался донельзя заразительным, и отстрелялся я довольно скоро.

Один раз — случайность, два — совпадение, три — уже закономерность: Полли от совместного оргазма тоже улетела куда-то далеко-далеко. Сначала Бетти оба раза, потом Лиззи с быстрого перепихона, теперь вот Полли... явно происходит что-то странное, и в этом однозначно надо разобраться. Но это будет потом. А сначала...

А сначала, как ни странно, спать. Во-первых, Полли уже вырубилась, во-вторых, хоть я никогда особо и не считал себя каким-то там сексуальным гигантом, за ужином вполне обоснованно рассчитывал на два вечерних захода, но сейчас неожиданно обнаружил, что силы свои несколько переоценил. То есть, если, скажем, полчасика подождать — то да, не вопрос, но рядом со мной же не бревно какое-нибудь, а очень даже позитивно настроенная красивая женщина, пусть и уже уснувшая. Словом, вопрос явно требует изучения!

С этой мыслью я и уснул. В этот раз мне ничего интересного не снилось, можно сказать — вообще ничего не снилось, какие-то смутные обрывки приятных воспоминаний из прошлой жизни, к утру полностью развеявшиеся, оставив лишь теплоту в душе и хорошее настроение.

Хорошее настроение я немедленно ещё улучшил: спящая Полли выглядела донельзя умилительно, в кои-то веки не пытаясь оказаться сразу в десяти местах, сделать десять дел и рассказать десять историй, а тихонько-тихонько сопела под боком, закинув на меня ногу. Я несколько минут полюбовался на спящую красавицу, а потом стал очень осторожно её дразнить — ну, докуда получалось дотянуться, чтобы не разбудить. Чуть пощекотать, легонько погладить, малость потискать... сделать паузу, если начала просыпаться. Но долго всё равно не получилось, на третьем круге она проснулась, как-то сразу и полностью, как умеют только маленькие дети рано утром в выходной, и я немедленно повалил её на спину, ухватил за грудь и поцеловал.

— Ещё вчера хотел так сделать, между прочим! — попенял я ей, ненадолго оторвавшись, и слегка подвинулся, чтобы ей было удобнее.

Подтащив под себя пару подушек из той груды, что "обитали" на кровати (кстати, отличная идея! только порядок поддерживать муторно, наверное), свободную руку я запустил между её бёдер, вызвав тихий прерывистый вздох и энергичное движение навстречу, от которого коварно увернулся, одновременно не давая ей отвлекаться от поцелуев. Ну вот нравится мне целоваться! А с нашей разницей в росте — тут или поцелуи, или секс, исключительно одно из двух и никак не совмещается! И с остальными, скорее всего, та же история будет, разве что только Лиззи гибкости хватит извернуться — неожиданно сообразил я.

Выбросив посторонние мысли из головы, я сосредоточился на очень приятной реальности: нежное и податливое тело под моими руками и губами, со всеми нужными округлостями во всех правильных местах, невзирая на размер.

На этот раз я сполна уделил внимание и нежной налитой груди, и припухшим от поцелуев губам, и крохотному курчавому треугольничку внизу живота, и тому, что пряталось ниже... точнее не пряталось, а наоборот, рвалось в бой!

Не став томить даму ожиданием, я аккуратно перевернул её на четвереньки, поставив коленями как раз на те самые подушки, на которые только что опирался сам, и, ухватив за круглую крепкую попу, пристроился сзади.

У Полли подкосились руки, она длинно простонала и подалась навстречу, пытаясь сразу набрать свой ураганный темп, но я её придержал (с немалым трудом, несмотря на разницу в размере и весе!) и продолжил в том темпе, в каком хотелось мне — медленно и вдумчиво. Через некоторое время она перестала пытаться разогнаться вновь, и лишь тихо охала, когда я входил в неё до упора. Вчера вечером мне было сильно не до того, а вот сейчас, без спешки, я всё прочувствовал лично. Она не была такой узкой, как Бетти или даже Лиззи, и по глубине она тоже обходила Бетти — но совсем чуть-чуть, ровно настолько, что я мог поместиться целиком, ощутимо её растянув. И, похоже, ей это тоже нравилось, как и Бетти. Насколько я знаю, столь глубокое проникновение чаще доставляет женщинам дискомфорт, чем удовольствие, но в этом мире, видимо, природа решила иначе.

Почувствовав приближение финала, я сам начал поднимать темп, и Полли, глубоко погружённая в собственные ощущения, не сразу обратила на это внимание, зато потом немедленно поддержала, да так, что мне оставалось лишь держаться (причём лучше бы за стенку, но увы — под рукой было лишь равновесие) да следить, чтобы случайно не выскочить из разогнавшейся партнёрши.