Цыганская любовь

Цыганка почувствовала, как рот наполняется кислой слюной. Её даже затрясло от нетерпения, так захотелось пупырышистый огурчик.

Видя Таськину реакцию, Люба засмеялась.

-Сейчас, сейчас открою. Хрумкай. Заберешь все домой. Потом Саню пришлю, ещё принесет, а то банки тяжелые, а тебе нельзя тяжесть таскать. Или Витьку ко мне отправь. Я нынче много всяких разносолов наделала. Как чувствовала, что не одна зимовать буду, -открыв банку, вытащила и протянула цыганке огурчик. Затем отлила в большую эмалированную кружку рассол.

— А это алкашу, на похмелье.

— Спасибо тебе — расчувствовалась Таська, хрустя огурцом.

— Да не за что. Кушай на здоровье.

— Я не только об огурцах. За Санулу спасибо, что приютила его. За то, что не осуждаешь.

— Ну, Саню я не из жалости приютила, а потому что баба одинокая, а мужика то хочется.

Я же не старая, а молодая вдова — хитро подмигнула она Таське.

— Молодец, не унываешь. Вот и я унывать не хочу. Если я как эти — Таська кивнула на комнату, где спал Санула — себя жалеть начну, то и ребенка не выношу, и себя в гроб загоню. Мне тоже эту дурочку жалко, и виноватой я кругом себя чувствую, но что мне теперь, сесть в угол и выть на стены?

Люба вздохнула.

— Права. Нельзя себя опускать. Я баб Варе, соседке, что самогоном торгует, уже говорила, чтобы она не продавала Саньку, но ей хоть кол на голове теши. И деньги ведь с города привез, я — то на это дело не даю.

— Вытащи! Скажи — пропил все.

— Не могу. Не привыкла я по чужим карманам шастать.

— Чего не могу— то? Он, значит, жить за твой счет может, да водку жрать, а ты — не могу. А ну пошли, я сейчас сама ему карманы обчищу.

-Джа по кар! — отмахивался от Таськиных рук Санула, не открывая глаза.

— Что он говорит? — полюбопытствовала Люба.

-Ругается. Посылает меня на нехорошее слово.

— Ничего себе! А я думала, вы на русском только материтесь — засмеялась вдовушка.

— Да нет, у нас и свои, цыганские ругательства есть.

— Тась, а ты меня не поучишь цыганскому?

— Зачем тебе?

— А буду Сашку по — вашему матюкать, чтобы сразу понял.

— Да на наших мужиков где сядешь, там и слезешь. Они ни к порядку не приучены, ни к работе.

— Не скажи, Саню на элеваторе хвалили. Да и дома он все делает. Даже пьяный, вон мне ведра с углем наготовил, чтобы я из углярки сама не таскала. Он вообще мне лишний раз задницу морозить не дает. Животина вся на нём — покормить, пойло дать, почистить. Я вон только дойкой занимаюсь, да яйца у курей собираю. Баню — забыла когда топила. Снег во дворе тоже он чистит. Ну окромя последних дней, как запил.

— Карло тоже, пока один со мной, так всё делает. А стоит им только среди наших оказаться, как начнут гнуть из себя не весть что. Не любят работать цыгане. Да и сколько волка не корми — всё в лес смотрит.

— Ну, наши мужики тоже не все за работу хватаются. И пьют, как собаки.

— Собаки не пьют — засмеялась Таська — А хочешь, я тебе погадаю?

— Нет уж, ты мне наврешь с три короба, а я потом как дура ждать всего буду.

— Не навру. Совлахадём

— И чего ты мне уже набрехала?

— Забожилась я. Слово дала, что не навру — хохотала Таська.

Ей нравилась русская своей прямотой и веселым характером. Лучшей подруги в этой захудалой деревне не найти. Девчонки, что прибегали гадать — это так, поболтать ни о чём. А вот Любаня — другое дело. С ней и поделиться, и посоветоваться можно будет. Неизвестно, на сколько, они застряли в этой глуши, и как жизнь еще повернется. И хоть один человек, с кем по душам поговорить можно, да довериться — это уже счастье, в её — то положении.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*2 НаракИр ромнЯ!— Молчи женщина!

*3 ту на бангО ли. Мэ тут камам, миро лачо. Ту ман шунЭса? — Ты не виноват.Я тебя люблю мой хороший. Ты меня слышишь?

*4 хасиём тэрИ шеро — Пропащая твоя голова.

*5 Дырлыны ту! Как есть дырлыны! СОбы тУтэ чиб отшутЁс! -Дура ты! Как есть дура! Чтобы у тебя язык отсох.

*6 Дык — смотри

* * *

* * *

* * *

* * *

Карло тормошить они пошли вместе. Заодно Любаня помогла дотащить цыганке сумки, в которые затарила банки с разносолом, да картошку с морковкой.

На удивление Таськи, Карло, как только увидел Любу на пороге, спросил:

— Как Санула?

— Пьет. Сейчас дрыхнет пьяный. Сходи к нему, может хоть ты ему мозги вправишь, сопьется ведь.

-Дэ мАнгэ ловэ, мэ гыем чиндём Санулой со бравИнта,-повернулся Карло к Таське.(*7)

— Не красиво при чужих, по своему балякать — с обидой заметила Люба.

— Он денег на водку просит. Пить с Санулой собрался, — Таська виновато смотрела на русскую.

— Держи, — Люба вытащила их кармана деньги, что они у Сашки забрали. — Только дай слово, что завтра вы пить не будите.

-Даю. Спасибо, — Карло быстро накинул тулуп, сунул ноги в валенки и ушел. А Люба осталась с Таськой.

— Я посижу у тебя, им одним побыть надо. Может, выговорятся друг другу, да успокоятся?

— Лишь бы глупостей не наделали,— вздохнула цыганка.

Они сидели вдвоем допоздна. Люба рассказывала о своем детстве, юности, о деревне. Таська о своих родных, о цыганских обычаях. Учила Любаню цыганским словам и выражениям.

Уже по темноте, они пошли к Любе, разгонять мужиков. Кое— как уложили Санулу спать, а Карло дотащили, чуть ли не на себе до дома.

Пьяный Витька говорил и говорил, уткнувшись в Таськины колени:

— Ту мирИ камлЫ. Ту бахталЫ? (8)

-Мэ бахталЫ Карло. БахтылЫ.— шмыгала тихонько носом Таська.(9)

— Мангэ нАшука . Ман о ило дукхал,Таська. ДулЭски но мэ бангО ли перед Руфинкой. Со мАнгэ тэ кирА? (10)

— Са авэла мишто, камлы. Са авэла мишто.(11)

— Мэ битэрО тыджевАу на мужинАв,— шептал в Таськину юбку Карло.(12)

— Мэ джинОм.Мэ тут камАм.(13)

Так и уснул Витька, уткнувшись в Таськины колени, а она гладила его кудри и плакала.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

7 Дэ мАнгэ ловэ, мэ гыем чиндём Санулой со бравИнта — Дай мне денег, я пойду пить с Санулой водку.

*Диалог Карло и Таськи:

8 Ты моя любимая.Ты счастлива?

9 Я счастлива Карло.Счастлива.

10 Мне плохо. У меня душа болит, Таська. Потому что я виноват перед Руфинкой. Что мне делать?

11 Все будет хорошо, любимый. Все будет хорошо.

12 Я не могу жить без тебя.

13 Я знаю. Я тебя люблю.