Похоть на кончиках пальцев ног

Через год волосы отрасли достаточно, чтобы можно было завязать их в узел на макушке. Даниэль сам не мог себе объяснить, зачем взялся их отращивать. Очень похоже на очередную форму протеста или жалкую попытку забыть кем был еще недавно. Уход с любимой работы он переболевал несколько месяцев. К специалистам не обращался, хватало приятелей с факультета психологии, но ни одному из них он так и не нарисовал всей картины. Он сам рассматривал ее лишь урывками, в душе прочно поселился страх перед глубинным анализом произошедшего между ним и Рэдом. Первое время смуглый красавец снился ему едва ли не каждую ночь. Даниэль не злился, просто недоумевал. Если это был один из признаков той самой любви, о которой так любят сплетничать все, кому не лень, то какой-то уж очень странный. С другой стороны он сам себя никогда не считал нормальным. Если посмотреть на все с этой стороны, становилось понятно, что он только себе сделал хуже, сбежав. Но обратного пути не было. Хотя, не вечно же его будут искать. Скорей всего, Рэд уже перебесился и можно с чистой совестью снова устроиться к Эдвингу. Но... вдруг, это спровоцирует рецидив, и Рэд явится на какой-нибудь из сеансов? Пару раз Даниэль пытался вообразить себе эту картину. Получалось из рук вон плохо. Даниэль недоумевал, почему даже через год панически боялся встречаться с этим человеком.

В какой-то момент он смирился и начал просто жить. С головой ушел в учебу. Подрабатывать больше не пытался, встречаться с кем-то даже не помышлял. Девчонки, конечно, по-прежнему липли. В барах предлагали вместе выпить, в кампусе — напроситься на чашечку кофе, а лучше бутылочку пива. Но Даниэль не чувствовал потребности в сексе. Словно, случившееся с Рэдом превратило его в импотента. Он не особо расстроился по этому поводу. Ну, нет, значит — нет. Он и раньше особого восторга от секса не получал. Так, сиюминутная блажь — не более того. Потом была блестящая защита курсового проекта. Когда тьютор, возглавляющий экзаменационную комиссию, встал и зааплодировал после его презентации, Даниэль вдруг впервые за все время почувствовал, что проснулся. Улыбнулся широко и искренне, окунулся в водоворот поздравлений и восторгов, в тот же вечер забрел с приятелями в бар, оторвался по полной, наутро нашел себя в кровати сногсшибательной красотки и, кажется, снова стал самим собой. Но память осталась. Именно из-за нее время от времени ему все еще снился Рэд. В разном антураже, но все такой же роскошный брюнет с большими, сильными руками и ступнями, которые хотелось не массировать, а целовать. Иногда Даниэль просыпался на мокрых простынях и точно знал, что кончает оттого, что в грезах Рэд позволял ему ласкать свои ноги языком и губами. Он понимал, что это еще не тихое безумие, но что-то очень близкое к тому.

Тьютор предупредил, что на сегодняшней лекции будет присутствовать потенциальный работодатель и его большой друг, успешный бизнесмен и глава нескольких крупных компаний, но имени не назвал, пообещав сюрприз. И он удался в полной мере. Даниэль никогда не садился на первый ряд, давно облюбовав себе место на третьем. Отсюда было хорошо видно кафедру и доску, испещренную графиками спроса и предложения и прочими основными понятиями экономической теории. Сегодня им должны были рассказывать, как грамотно составлять бизнес-план малого предприятия. Тема Даниэлю была весьма интересна, он уже начал подумывать о создании своего собственного элитного салона, поэтому старался дотошно вникать во все мелочи. Чего он не ожидал, так это того, что 'приглашенной звездой' окажется Рэд, который подошел к кафедре, мельком глянув на студентов — в лекторий набилась целая толпа, − и вместе с тьютором Джененсом начал вещать о честных способах достижения великой американской мечты. Даниэль не слушал. Чтобы не говорили, без стартового капитала — ты никто. Конечно, в настоящее время кредитная система позволяла получить приличную ссуду на развитие среднего и малого бизнеса, но без спонсоров и личных сбережений рассчитывать на успех не приходилось. Он думал об этом мимоходом, решая более важную для себя задачу. Мистер Дженс перед лекцией собрал в своем кабинете лучших студентов и попросил приложить максимум усилий, чтобы произвести на гостя самое приятное впечатление. То есть, задать по парочке 'умных' вопросов, высказать какое-нибудь веское мнение, в общем, показать себя, потому что кое-кто не просто закончил их факультет, но еще и исправно оказывал финансовую поддержку. В принципе, пожеланием тьютора можно было пренебречь, сослаться на плохое самочувствие, признаться, что не придумал умного вопроса и вообще не прочувствовал тему беседы. Дженс, давно записавший Даниэля в лучшие ученики, пережил бы, ничего бы с ним не случилось. Но Даниэль вдруг поймал себя на остром желании привлечь к себе внимание. Показать, какой он на самом деле, без грима и маски экзотического мастера педикюра. А вдруг Рэд и вовсе его не узнает? И поделом ему! Последняя мысль сыграла решающую роль. И вместе с ней на Даниэля снизошло вдохновение. Он задал один вопрос, второй, потом высказал свое личное мнение по обсуждаемой теме, хлестко и с юмором. Аудитория ответила смешками, во внимательном взгляде Рэда мелькнуло узнавание. Он попросил назвать имя. Даниэль назвался и надолго замолчал, потому что вместе со звуками его собственного голоса вдруг пришло осознание, что именно этого он добивался, поэтому не мог забыть все, как страшный сон, поэтому ему снился Рэд. Все эти месяцы Даниэль не просто хотел, чтобы его не прекращали искать, он хотел быть найденным. И вот, волей случая, это свершилось.

Когда время истекло, многие из тех, кто выступал сегодня, спустились к кафедре, чтобы еще немного проявить себя, но Даниэль к ним не присоединился. Вышел из аудитории, выглянул в окно в коридоре, обнаружил на стоянке приметный лимузин. Спустился к нему. Тони узнал его, вышел и раскрыл над головой Даниэля черный зонт-трость. Полноценного дождя не наблюдалось, но весь день было пасмурно, и в воздухе висела неприятная морось.

− Зачем это? — Спросил Даниэль, пряча губы и кончик носа за широким шарфом и зябко кутаясь в тонкое, фетровое пальто.

− Если ты простудишься, босс не обрадуется.

− Ему все еще есть до меня дело?

− Тебя все еще ищут по всему городу.

Это была странная новость. Точнее, новость, как новость, но Даниэль никак не мог понять, как к ней следует относиться. Радоваться или пугаться? Вдруг он у Рэда что-то вроде навязчивой идеи и...

− Ты здесь учишься? — спросил Тони, указав на здание экономического факультета.

Даниэль кивнул. На душе стало муторно и как-то стремно. Захотелось сбежать. Снова. Правда, теперь Рэд гарантированно его отыщет. Можно, конечно, забрать документы и напроситься к родственникам во Францию, но совсем не хотелось все бросать, когда только-только снова начал жить и строить планы.

На ступенях корпуса появился Рэд. Тони метнулся к нему с зонтиком. Даниэль остался у лимузина. Он смотрел на черноволосого мужчину и пытался сформулировать, как он к нему относится. Но ничего не получалось.

− Молодец, что дождался, − произнес Рэд излишне воодушевленно и сразу же постановил, − Поговорим в машине.

Тони открыл перед ним дверцу. Даниэль помедлил и забрался следом. Сел напротив и вдруг понял, что кое-что не учел.

Рэд снова заговорил. Кажется, что-то спросил, но Даниэль мог слышать только шум крови в ушах. Сердце забилось часто-часто. Воздуха перестало хватать. Он задышал через рот, испытал приступ жуткой мигрени и всем телом ударился в дверцу машины. Не сразу смог открыть. Кажется, Рэд пришел ему на помощь. Отжал рычажок, выпустил. Даниэль вывалился на асфальт, навалился на бампер, с трудом удерживая себя в вертикальном положении. Закрыл глаза и сделал отчаянную попытку задержать дыхание. Запоздало пришло осознание, что именно такое состояние называется панической атакой. Господи, да с чего вдруг?! Задержка дыхание подействовала, в голове немного прояснилось, и тут он понял, что ввергло его в панику — запах. Тот самый — кожи, Кензо и мужского тела.

Когда он распрямился и поднял голову, Рэд уже стоял рядом и терпеливо ждал.

− Я сам не ожидал, − выдавил Даниэль, чтобы хоть как-то оправдать свою откровенно нездоровую реакцию, − Не знаю, почему так.

Рэд заговорил не сразу. Осмотрел с ног до головы, убедился, что ему стало лучше, только после этого сказал:

− Я сменю автомобиль, раз с этим у тебя связаны неприятные воспоминания.

Даниэль тяжело сглотнул, такого... такого он точно не ожидал.

− Я не хотел...

− Знаю.

− Но и не отказался. Не стал сопротивляться.

− Более того, специально спровоцировал, соврав про отношения с Эндингом. Зачем?

− Разозлился.

− То есть не захотел переубедить меня в моих заблуждениях. Я только что имел возможность убедиться в твоем красноречии, почему ты не прибег к нему тогда. Роль мастера не позволила?

− Просто не захотел.

− Блажь?

Даниэль помедлил с ответом. Вздохнул и честно признался.

− Я не знаю. Ты, правда, до сих пор меня ищешь?

− Правда.

Они помолчали. Каждый думал о своем, но взгляд ни один не отвел.

− И... что теперь? — Даниэль развел в стороны локти, пальцы мерзли даже в карманах. Осень. Мокрый асфальт в бензиновых разводах, изморозь по краям тротуара по утрам.

− Я хочу, чтобы ты ко мне переехал. И намерен добиваться этого столько, сколько потребуется.

Даниэль невольно облизал губы. Занервничал по-настоящему. На такое предложение он не рассчитывал.

− На съемную квартиру?

− Нет. Содержанкой ты не будешь.

Он не знал, что заставило Рэда принять такое решение, но вдруг понял, что покорен и никогда себе не простит, если не рискнет.

− Я соберу вещи.

− Завтра в пять. Тони за тобой заедет.

− Ладно.

Рэд вернулся поздно. Решил, что Дани давно спит, и на плохо слушающихся ногах добрел до большой гостиной, окна которой выходили на Центральный парк. Здесь, весь в бликах от огней большого города, возле окна во всю стену стоял рояль. Живи он все еще один, можно было бы пробежаться пальцами по клавишам, но где-то в глубине трехъярусного пентхауса мирно спал Дани. Рэд так и не приучился называть его полным именем, даже зная, что такое сокращение не более чем рабочий псевдоним. Друзья называли Даниэля Дэном, о чем тот проинформировал его еще в день своего переезда. Но за почти месяц совместного проживания ничего не изменилось. Рэд не знал, что тому виной, его занятость на работе или их обоюдное упрямство. Правда, ни то, ни другое не мешало им низменно ужинать вместе и непринужденно болтать об отвлеченных вещах. Дани выбрал себе комнату на втором этаже, в то время как сам Рэд обосновался на третьем. На первом расположились комнаты для Тони и мисс Джонс — экономки, а так же гостиная, кабинет и библиотека. Именно этот этаж по всему периметру опоясывала открытая терраса, которую Дани обозвал висячим садом Семирамиды — она вся была заставлена кадками с деревьями и горшками с цветами, которые практически заслоняли собой широкий каменный пандус и пропасть в несколько десятков этажей. Именно оттуда Дани вдруг вошел в гостиную через французское окно. Рэд медленно поднял голову от черно-белых клавиш, к которым так и не прикоснулся.

− Устал? — Голос Дани был мягким и тягучим. Лицо терялось в полумраке, на рыжих волосах, стянутых в привычный узел, танцевали уже знакомые блики света из окон небоскребов на противоположной стороне Центрального парка. Рэд засмотрелся, поэтому не ответил. Он даже не понял, улыбнулся ли Дани в ответ на его молчание или скривился. Тени слизали черты лица.

Дани подошел к нему, плавно и незаметно приблизился, словно еще одна тень, видение. Рэд мысленно признавал, что сходит с ума, если ему в голову после напряженных переговоров и трудного дня лезут такие абсурдные мысли. Его личное рыжеволосое видение остановилось рядом, сжало плечо тонкими пальцами художника, развернуло вместе с сиденьем на вращающемся стуле и принялось с подозрительно деловитым видом развязывать на нем галстук. Рэд не возражал. Не пытался перехватить проворные руки.

− Эдвинг говорил, что подарил тебе кресло, в качестве компенсации за травму на производстве, − последнее прозвучало с легкой самоиронией. За почти четыре недели они так и не заговорили о том, что произошло тогда в лимузине.

− Напрашиваешься на массаж ног? — Вот теперь Дани точно улыбался. Он все еще стоял спиной к окну, но улыбка угадывалась по интонации. Рэд вернул ее, нестерпимо хотелось смять пальцами затылок, размотать узел волос, дернуть, заставляя запрокинуть голову и впиться в надменные, узкие губы крепким, беспощадным поцелуем. Как же ему надоело притворяться, что готов ждать, пока мальчишка сам к нему не придет. Как же он устал.

Рэд закрыл глаза и поддался темным желаниям. Обхватил Дани за бедра и притянул к себе вплотную. Тот шумно выдохнул над его головой, но не оттолкнул. Галстук соскользнул на пол, узкие ладони легли на плечи, смяли ткань пиджака.

− Да, − просто сказал Рэд.

Дани отреагировал не сразу. Замер, словно суслик, высунувшийся из травы и проверяющий, нет ли рядом хищников. Один на горизонте точно имелся, но у Рэда больше не осталось терпения притворяться комнатной собачкой. Поэтому он задрал тонкий пуловер до груди и прижался губами к плоскому животу. Дани у него над головой шумно втянул воздух и... запустил пальцы в жесткие волосы на затылке Рэда. Вот теперь точно оттолкнет, подумалось ему. Но пальцы ожили, погладили, расчесали.

− Давай, ты пока примешь душ, а я приготовлю масло и... все остальное.

Ликование затопило с такой силой, что Рэд стремительно оказался на ногах. Дани охнул, не успев сообразить, что происходит. Но его губы были смяты в поцелуе, в рот ворвался язык. Мальчишка застонал, но Рэд этого даже не услышал. Подхватил его под бедра, полностью отдавшись инстинктам, и рывком усадил на рояль. Негармоничный звук нажатых в разнобое клавиш отрезвил обоих. И зачем он только поднял крышку?

− Эй, − теперь не только насмешливый голос Дани выдавал его волнение. Они оба оказались к окну боком, поэтому Рэд лучше видел его лицо. — 'Красотка' — не наш вариант!

− Разве я похож на Гира?

− Нет, зато я — рыжий.

− Извини, но до медных кудрей Джулии тебе далеко.

− Согласен, − со вздохом кивнул Дани и соскочил на пол. — Тебе давно надо было взять все в свои руки, а то я уже голову устал ломать, как к тебе подкатить.

− И как я должен был об этом догадаться? — спросил Рэд, стянул с себя пиджак и в легком раздражении отправил в полет до дивана. — Твой босс четко обозначил, как наш первый и единственный раз выглядел с твоей стороны.

− Не начинай, ладно? — Дани тоже начал раздражаться, −— Ты меня своими допросами уже достал. Едва ли не каждый вечер пытаешься вытянуть признание.