Петровские Ведомости, прода от 13.04

Поле после обстрела представляло из себя ужасное зрелище — стрельцы, вернее останки противника были разбросаны по всему полю, превратившемуся в братскую могилу. Я думаю, слегка переборщили с огневой мощью, ведь стрельцов и было около двух тысяч, может, чуть побольше. В своё время мне приходилось присутствовать на авиашоу во время падения самолёта — там было что-то похожее, но в куда меньших масштабах. Хотя трупов хватало, мне посчастливилось не попасть под град осколков, и прочих частей от взорвавшегося самолёта.

Задача была выполнена — противник полностью уничтожен. Кому-то может быть удалось сбежать, но вряд ли далеко и вряд ли зачинщики были позади войска, а передние ряды уж пулемётчики выкосили точно, их тела были самые сохранные, некоторые даже целые.

С чувством выполненного долга я спустился со стены, и подошёл к Гунину, который уже шёл на стену.

— Иван, всё кончено. Если кто и остался, то он нам не опасен.

— Хорошо, — кивнул Военный, — солдаты уже сворачиваются, делаем ноги в течении часа.

Короче, вернулись мы на базу довольно уставшими, но довольными произведённой стрельбой. Немного меня конечно напрягало то, что нужно было разобраться с Шеиным, но это мелочь, честное слово. Уже на базе всем был дан день отдыха. Я тоже устроил себе выходной, позволив поваляться в постели чуть ли не до полудня и пожрать.

Утро ознаменовалось тем, что ко мне пришёл наконец Игорь, но я разговоры с ним разговаривать не стал. Устал, замотался, запыхался, поэтому предложил отобедать вместе, прежде чем я уделю ему время. Игорь — самый первый, кого мы сюда позвали и самый ненавязчивый из всех, держал при себе увесистую папку, и явно пришёл по делу. Меня это даже заинтриговало. Завтрак был плотным — за последнее время я сильно проголодался — в монастыре ничего не ел, а по дороге довольствовался только частями сухпая.

Только отложив ложку, я развалился в кресле. Игорь заканчивал отбивную и, когда с ней было покончено, тоже развалился на стуле. Повар быстро унёс посуду и принёс бутылочку вина, на чём и начался наш разговор:

— Давно я тебя не видел, Игорь. Ты, можно сказать, самый самостоятельный среди этой толпы...

— А что нам с сухопутными делить? — пожал пенсионер плечами, — вы на суше, я на море, мы не встретимся никак. Если точнее, то всё, что нужно я ещё раньше получил, а сейчас только дообразовывал команду.

— И как? Сколько у тебя человек то?

— Сто двадцать три, если быть точным. Это не считая Титова, которого я записал корабельным доктором.

— Немаленький штат, — кивнул я, — но, как я полагаю, сегодня речь пойдёт не про твоих подопечных?

— Угадал. Вопрос, собственно, назрел ещё месяц назад, но пока все носились с этим бунтом, я решил повременить, пока вы не закончите. Как всё прошло?

— Лучше, чем я ожидал. У меня никогда не получались долговременные планы, а импровизация наоборот, выходила лучше. Вот и здесь, боярина Шеина, сообщника стрельцов, удалось посадить под замок, стрельцы приняли быструю и безболезненную смерть от мин. Заодно познакомился с интересным человеком, из приближённых царя.

— О, и кем же? — искренне заинтересовался Гунин.

— Гордон, Патрик. Довольно специфическая личность, жаль, что уже на исходе своих лет. Интереснейший человек, благодаря его содействию удалось посадить Шеина. Одним врагом меньше.

— Слышал, — кивнул Игорь, — ладно, я конкретно и по делу. Ты просил меня заняться созданием или хотя бы разработкой флота... — он плюхнул на освободившийся от тарелок стол папку, — а ты в курсе, как делаются деревянные суда?

— Нет, видел что-то на верфи в Петрозаводске, но мельком...

— Ладно, тогда слушай, — Игорь открыл папку и начал рассказывать, — сначала валится лес. Кое-какой не подойдёт, корабль будет слишком недолговечным и прочность будет не та. Для стругов и прочих архаичных конструкций, а так же лодок, можно использовать любой первый попавшйся лес. Термин "судно" уже почти вышел из употребления в морской практике, поэтому все более-менее приличные суда с запасом автономности зовут кораблями, далее я буду использовать более современные нам термины. После валки леса, его доставляют в место постройки. Особенно хочу отметить, что сплавлять лес по воде категорически нельзя, это размочит и без того недолговечную древесину...

— Тогда как?

— Караванами, друг мой. Хотя я не представляю, как можно наладить достаточно эффективный грузопоток настолько тяжёлых грузов...

Я улыбнулся, почувствовав себя котом, настолько я был доволен:

— Игорь, ты бы следил за последними новостями нашей базы. Там техники предложили создать трактор-тягач, на пару, с тяговым усилием... как у хорошего колёсного тягача, примерно, больше трёх тонн точно. Это эквивалентно четырём-пяти десяткам лошадей.

— Точно? — удивился Игорь, — а какой запас дальности?

— Насколько топлива хватит. А топливо — уголь, или прессованные древесные опилки. С водой потуже, но если всунут замкнутый цикл, как на паровых корабельных машинах, то проблем не будет.

— Это хорошая новость... — Игорь опять уткнулся в папку, перелистывая и осматривая записи, — ладно, с этим вы разобрались без меня. После доставки леса на верфь, идут работы по его обработке. Да, я видел лесопилку на базе, так что можешь не напоминать. Её оборудование подойдёт лишь частично. После доставки дерево оставляют на год, под открытым небом, и только через год начинают строить набор судна — это каркас, если по сухопутной терминологии. Набор собирается из тяжёлых и больших деревянных элементов, поэтому с помощью крана тут можно добиться много большего темпа работ.

— С краном мы разберёмся. А дальше что?

— После постройки обычно оставляют набор под открытым небом ещё на год. Это если позволяет обстановка — такой корабль долговечнее.

— Это что же получается, — перебил я его, — если мы заложим корабль, то получить его сможем только через два года?

— Получается, что так. Хотя есть и выход — можно воспользоваться сушильными камерами, пропиткой некоторых элементов различными химикатами, которые защитят их от размокания, гниения, даже пожара. Срок можно установить в один год, но не меньше — если древесина сначала месяца три-четыре будет сушиться и пропитываться, а остальное время — на древесные работы и сборку судна.

— Понятно, — я кивнул, — год так год, нам не к спеху. Однако шансов на экстренный ввод в строй кораблей нет никаких.

— Ну у Петра первого же получилось внезапно ввести в строй корабли, — пожал плечами Игорь, — понимаешь теперь, почему это вызвало шок в Европе? Создать флот — это целая эпопея лет на пять, за которой будут следить все соглядатаи, которые ещё не ослепли...

— Понятно, — я задумался, — но говорят, его флот быстро развалился?

— Это необходимость, — Игорь пожал плечами, — либо выставлять флот во всеувиденье, на сушку, либо клепать из того, что есть, обойдясь минимальной просушкой. Не мне тебе объяснять пользу внезапности в войне. А долговечные корабли строить научились много позже. Да и то проблемы срока службы были на первом месте — это же срок обновления флота, соответственно, чем он больше, тем меньше флот потребляет денег на постройку новых кораблей взамен трухлявых старых.

— Я понял тебя, — что у тебя там? — я кивнул на папку.

— Проекты... — ладно, смотри, — он подвинул мне папку, — я же не сказал о главном. Итак, основной и единственной тактикой боя кораблей была линия. Корабли выстраивались в линию друг напротив друга и вели бортовой огонь с дистанций пистолетного выстрела, прямой наводкой. За отсутствием дальнобойной артиллерии, эта тактика была наиболее адекватна. Одно ядро вряд ли может быть опасным для корабля — за неимением бризантных взрывчаток, единственным шансом сломить вражеский корабль был бортовой залп, то есть массированный огонь чугунными ядрами. Остальные способы повредить такелажу я даже не рассматриваю — в них смысла не много. Возможности по маневрированию крайне низкие, за отсутствием машин на судах. Поэтому привычная нам тактика манёвра не имеет здесь особого значения — сломить линию противника, вот задача современной битвы.

— Я понял тебя, — кивнул я, — поэтому ты спрашивал о пушках?

— И поэтому тоже. Нам же понадобятся казнозарядные орудия, так как в морском бою это главный недостаток современных пушек. По моим расчётам, если удастся создать орудие хотя бы с примитивным клиновым затвором и унитарным выстрелом, то скорострельность и дальность будут раза в четыре выше, чем у наших оппонентов до конца восемнадцатого века.

— Обрисуй корабли, которые ты выбрал, — сменил я тему, — что ты хочешь, что ты можешь?

Иван допил вино в бокале. Это способствует неформальному разговору.

-Во-первых, я исключил их планов большие и тяжёлые корабли со ста и более пушками. Это, безусловно, мощные боевые корабли, однако они полезны только в линейном бою, которого при наличии преимущества в дальности и скорострельности лучше избегать. Да и в техзадачи, озвученные ранее они не вписываются. Идеального варианта я не нашёл, поэтому пришлось составить скорее требования к кораблям, чем реальные проекты. Всего три типа — крейсер — это корабль с большой автономностью, применяющийся на удалении от основных сил флота. Максимальная скорость в семнадцать узлов и вооружение из сорока дальнобойных пушек, длинна около пятидесяти метров. При том же водоизмещении что и линейный корабль, он должен нести на борту больший запас провизии, воды, лекарств, и иметь высокую автономность.

— Какой корабль на эту роль подойдёт? Всё таки такая скорость — за границей разумного для местных.

— Вполне на уровне последних скоростных кораблей парусного флота. Крейсер определённо должен принадлежать к классу клиперов, или хотя бы заимствовать у них некоторые особенности корпуса. Его задача — перехват вражеских путей снабжения, бой в стиле "выстрелил-убежал".

— То есть, в прямое боестолкновение он не вступает?

— Вступает, если нужно. Но один сам по себе он не имеет ценности как боевой корабль. Крейсера это сравнительно лёгкие и малые корабли, которые обладают высокой автономностью и участвуют в операциях на большом удалении от основных сил, — повторил Игорь, — ударной эскадрой нельзя охватить большие расстояния, а вот крейсерский флот — запросто перережет противнику коммуникации, уклоняясь от атак противника.

— Я понял тебя. Значит, нам нужны крейсеры. Но было что-то ещё?

В папке Игоря были чертежи и фотографии, даже распечатка картин.

— Второй корабль, постройку которого мы обязаны освоить... да, именно обязаны — это линейный корабль второго или третьего ранга. За основу предлагаю взять чертежи линейных кораблей "Париж" и "Три Святителя". Если немного их доработать на предмет уменьшения и убыстрения, то может получиться нормальная военная рабочая лошадка. Скорость оригиналов, построенных в первой половине девятнадцатого века, не превышала семи узлов при полном ветре. Форма корпуса скорее ориентирована на боевую обстановку, чем на скорость. Оснастив их наиболее современным такелажем и немного подправив форму корпуса — нам же нужен более скромный, чем оригинал, корабль, мы сможем добиться десяти-двенадцати узлов максимальной скорости. Напомню, что очень хорошей в данное время считаются скорости около пяти узлов, шесть-семь — дьявольски быстро, до семи-восьми могут разогнаться только скоростные суда, да и то очень редко, при полном попутном ветре.

— Занятно... — я задумался, — но идея мне понравилась. А цель? Зачем нам линейный корабль, если мы — частная компания, которая нуждается.... Ну, наш предел — защита караванов при торговле с воюющими странами.

— Для местных, конечно же, — пожал плечами Игорь, — отец русского флота непременно захочет себе большие и хорошие корабли...

— Стоп, — я отложил папку и посмотрел в глаза Игорю, — это уже политика. Тут надо думать — что мы будем с этого иметь. Не то что бы мне жалко, но дать что-то бесплатно — значит заведомо сдаться и стать дойной коровой. Что у Петра первого есть, что нам может понадобиться?

— Земля? — предположил Игорь, — мало ли, ценные ископаемые. Главное — мы знаем, где их искать.

— Хорошо, — я записал этот пункт в качестве актива при переговорах с царём, если такие будут, — идея принята к исполнению. Ты говорил о трёх кораблях, — напомнил я ему, — какой третий?

— С последним всё непросто, — Игорь тяжело вздохнул, — по проекту, нужен относительно небольшой корабль, с предельной скоростью, для курьерской и грузопассажирской службы.

— Стоп, а крейсер чем тебе не по нраву? Ты же говорил, что у него большая скорость?

— Скорость то большая... относительно остальных кораблей, однако максимальная и реальная скорости — две совершенно разные вещи. Ну вот представь, что при одном и том же попутном ветре, скажем, семь метров в секунду, крейсер может развить скорость в десять узлов, а более лёгкий фрегат с меньшей осадкой и, соответственно, меньшим сопротивлением, двенадцать узлов, а линейный — вряд ли и шесть узлов наберёт, так как он, мягко говоря, к скоростным плаваниям не приспособлен, набор может не выдержать, если он не уберёт паруса.

— Почти как на самолёте, — кивнул я, — многие путают реальную скорость и воздушную, относительно набегающего потока, и путают максимально возможную в горизонтальном полёте с максимально допустимой, при пикировании. Тогда как рассчитать скорость?

— Да никак, — пожал плечами Игорь, — это до сих пор сделать не удаётся. Одно могу сказать точно — скоростное и практичное судно сделать крайне сложно. Либо лёгкое и быстрое, либо основательное, но медленное. Это не изменится даже с появлением двигателей.

— Понятно. Какая скорость от корабля требуется? Какой размер?

— Я всё поглядывал на крайне удачные фрегаты русского флота, но они слишком медленные, и не полностью отвечают нашим требованиям, поэтому придётся снова задействовать инженеров, что бы выдавить из корабля максимум. Третий типаж кораблей — быстроходные суда с достаточной мореходностью для выполнения дальних рейсов и предельной скоростью. Фрегат, корвет, яхта, не в типаже дело, а в соответствии основному требованию — скорости.

— Чем тебе не угодили клиперы? — поднял я одну бровь, — небольшой, метров тридцать по палубе, клипер, плюс можно дооборудовать его паровой машиной маломощной, но достаточной, что бы увеличить скорость в экстренных случаях.

— При таких размерах... — Игорь задумался, после чего прикинул, — парусно-винтовые корветы имели скорость в районе четырнадцати узлов под парами, при мощности машины восемьсот-тысяча лошадей. Корвет в девятьсот тонн водоизмещения имеет экономичный ход восемь узлов при трёхсот лошадях, поэтому где-то на две сотни нужно и ориентироваться. С поправкой, конечно, на конструкцию и относительно современную машину.

— Это только при условии, что его не будут досматривать и не смогут захватить, — кивнул я, — попадание паровой машины в руки потенциального или реального противника категорически недопустимо. Поэтому рассматривай сразу вариант с двигателем не как основной, а как запасной, только для личного пользования.