Потери и находки

Угомонился обоз почти мгновенно, сказалась бессонная прошлая ночь и напряжённый, трудный день, и Инквар не был исключением, хотя привык спать очень чутко. Быть беспечным непозволительная роскошь для его профессии.

А на рассвете искусника разбудило встревоженное гуденье мужских голосов, похожее на зуд пчелиного роя. И даже еще не открыв глаза, Инк уже твердо знал, произошло нечто из ряда вон выдающееся. Никакая обыденная неприятность не заставила бы вожака обоза скрипеть зубами, и взрыкивать как загнанный барс.

-Доброе утро... — осторожно приветствовал спутников Инквар, и неторопливо поплёлся мимо них к речке, попутно рассматривая всё, что попадалось на глаза, намереваясь составить собственное мнение о важности происходящего. И первым делом для своих собственных планов, в которые судьба и так добавила забот о незнакомой ему доселе рыжей девчонке. Впрочем, рыжая ли она на самом деле, тоже было пока неизвестно.

У крохотного костерка, умело разожжённого под огромным выворотнем, сидел на корточках Кержан и грыз сухарь, пытаясь этим хрустом скрыть свою ярость. Его обычно угрюмо-непроницаемое лицо потемнело от гнева, но во встревоженном взгляде чуть прищуренных черных глаз изредка мелькали растерянность и едва заметная обида. Но больше всего поразило Инквара поведение его собак, они лежали под кустом, положив головы на лапы и поглядывали на вожака виновато, как щенки, пойманные в момент уничтожения хозяйского сапога.

-И тебе... — пристально оглядев старика, благодушно отозвался Гарвель и с наигранным легкомыслием поинтересовался, — хорошо спал?

-Да, как младенец, — довольно улыбнулся искусник, — за две ночки наверстал. Пойду, умоюсь... небось скоро двинемся?

-И ничего не слыхал? — поднял на него темный взгляд Кержан.

-Ни одного звука... сморило, как отрезало... — все медленнее говорил Инк, начиная понимать, что так замечательно спал он вовсе не в одиночестве, — ох, ты, боже ж мой! Так случилось чего?

-Парнишка сбежал, — спросив взглядом вожака, посвятил его в суть проблемы Гарвель, — вчерашний, рыжий.

-А собаки? — оглянулся старик, и псы еще плотнее прижались к траве, словно поняли, о чем речь.

-Спали вместе с нами, — нехотя буркнул путешественник и отвернулся от старика, потеряв к нему всякий интерес.

Зато вожак глянул как-то загадочно, поднялся с корточек, отряхнул с колен крошки.

-Идем, провожу тебя к реке, — равнодушно буркнул он, — все равно воды набрать нужно.

Подхватил почти пустой бурдюк и первым шагнул к кустам. Искусник мгновенно почуял опасность, натренированная бдительность так и взвыла раненым зверем, но теперь у Инка не было никакой возможности куда-либо свернуть или отказаться. Раз Кержан хочет с ним поговорить, то уже не отступит.

Да и собаки, повинуясь незаметному щелчку хозяйских пальцев, мгновенно поднялись с места и двинулись за ними.

-Старик... — уйдя по берегу шагов на двадцать, напряжённо произнёс Кержан, — я уважаю чужие тайны и никогда в них не лезу. Но этого мальчишку... мне нужно найти обязательно. Ничего не пожалею... если сможешь хоть что-нибудь сделать...

-Ничего мне не нужно, — сухо произнёс Инквар, с огорчением понимая, что его тайна давно раскрыта и вовсе не так уж безопасно он путешествовал, как наивно считал до этого момента, — только честные ответы на мои вопросы.

И хотя очень надеялся на устраивающее обоих окончание переговоров, но всё же крепче стиснул в руке флакон с мощным парализующим зельем, который достал, пробираясь сквозь кусты. Жаль, конечно, ценное снадобье, но если цена за молчание и помощь будет слишком высока, придётся им пожертвовать.

-На какие могу — отвечу сразу, — объявил Кержан, твердо глядя в глаза Инка, — а про чужие тайны — извини.

-Хорошо, — не стал спорить искусник, если сведений будет достаточно, выводы он сделает и сам, — первый... где я ошибся?

-Нигде... — загадочно усмехнулся вожак, взглянул на построжавшее лицо лжестарика и нехотя признался, — у меня тоже дар... совсем крохотный, но амулеты и напоенные силой вещи я чую, если они совсем рядом, как сейчас. Тем и живу... как ты можешь понять, одним проводом обозов состояния не скопить.

-Ясно, — кивнул Инк, успокаиваясь.

Признанье в даре дорогого стоит, и никогда ни один из тех, кто живёт свободно, не выдаст собрата. А вот те, кого поймали и связали по рукам обещаньями и шантажом правители городов либо вольные бароны, поневоле вынуждены шпионить для своих хозяев. Хотя далеко не все делают это с должным рвением, большинство мечтают однажды оказаться на свободе и отлично понимают, что собратья никогда не забудут и не простят предательства.

-Тогда скажи, почему ты купил этого парнишку?

-Парвен был одним из нас... и прятался в этой глуши от одного из баронов. Он умел делать особые клинки... они резали дыры даже в стальных щитах. Разумеется... никто, кроме меня, этого не знал... он нарочно внешность сменил, — тяжело выговорил вожак, — и хотя в свои дела меня не посвящал, но его подопечных я заметил еще в прошлый раз, когда вёл обоз на запад. И перед его памятью должен хотя бы их уберечь.

Знакомая боль резанула сердце Инка, вот и еще один из них ушёл, не справившись с тяжкой жизнью загнанного в угол зверя.

-Ты еще тогда понял... — помолчав и оглянувшись, еле слышно осведомился искусник, — что рыжик не мальчишка?

-Трудно не понять... когда это твоя главная работа, определять по лицам и поведению людей, кто из них встанет рядом в трудное время, а кто воткнёт в спину кинжал?! — хмуро усмехнулся вожак, — а если ты понял... то почему не приглядел?

-Да с чего ты так решил? — так же хмуро фыркнул Инквар, — успел я её пометить... а вот почему спал так крепко, могу только догадываться. Над ней ведь мастер поработал... и наверняка снабдил зельями... или амулетами? Ты же чуешь, вот и подскажи?

-Есть у неё амулеты... и спрятаны в разные места, в рыжих лохмах, думаю, под париком, и где-то на уровне груди, — веселея, доложил вожак, — так куда она делась?

— Сейчас скажу, — доставая амулет поиска, пообещал Инк.

Впрочем, только он один знал, что держит в руках весьма ценную вещицу, способную "вести" одновременно до пяти-шести предметов или существ. Для обычных же людей он выглядел как крохотное, старенькое, облезлое и поцарапанное зеркальце, перед какими прихорашиваются деревенские сиротки, да скоблят на щеках щетину старые калеки.

Положив его на ладонь, искусник капнул на середину немного зелья поиска и замер, глядя, как растекается по поверхности светлая, золотистая лужица.

Сначала она казалась просто водой, но по мере того, как растекалась по поверхности зеркальца, стала казаться солнечным зайчиком. Кержан даже глаза к небу на миг поднял, решив, что уже поднялось солнце и рассеяло густой предутренний туман.

Оказалось — ничего подобного, как висела над миром серая сырая хмарь, так и висит, запутавшись краями в колючих вершинах торчавших на взгорке ёлок. А разлившийся по невзрачному стёклышку свет постепенно стек в одну сторону и замер бледным пятнышком с яркой точкой на самом краю.

— Она в той стороне, — уверенно сообщил искусник, указывая туда, куда так явно стремился чудесный лучик, — и уже довольно далеко. Не менее пяти лиг.

-Продай мне этот амулет, — протянул руку вожак, — плачу любую цену.

-Не могу... один он у меня. Однако на время дам, вот кисет, спрячь. Перевернуть не бойся, зелье уже впиталось, но смотри лишь, когда в тени окажешься. На солнце трудно понять, куда указывает лучик.

-Спасибо, — вожак спрятал зеркальце и махнул в сторону стоянки, — иди, я догоню. Не нужно сеять сомненья.

Инквар, молча кивнул и направился к повозкам, прикидывая, какие из его запасов нужно незаметно переложить поближе, чтобы не оказаться врасплох перед новыми хитростями запуганной девчонки.

Обоз сорвался с места, как стайка вспугнутых птиц, и снова никто не высказал вожаку никаких претензий. И в этом дружном молчании искуснику явно слышалось негласное одобрение действиям Кержана. И сам Инк отлично понимал, каким путём шли бы его собственные мысли, если он не знал про ведущий обозника амулет.

Наверняка считал бы, что сбежавший "мальчишка" вполне может привести к обозу беду, и не обязательно это будут ночники или ловцы баронов. Иногда в пустынных местах попадались стаи странных существ, порождений проклятого звездопада. Впрочем, вокруг темы о том, был ли он таким уж злом или все-таки божественной благодатью, до сих бушуют яростные, как петушиные бои, споры.

Однако и среди тех, кто никогда не опустится до запальчивых выкриков и прилюдных оскорблений соперников имеется немало ярых поклонников самых разнообразных мнений.

А ведь сначала все сочли волшебным подарком внезапно начавшийся и не прекращающийся почти до рассвета звездопад. Водопад ярко горящих зеленоватых огней, низвергающийся на города, села и угодья густо населённого центрального материка превратил самую тёмную ночь в году в чарующе-прекрасный праздник, и горько потом сожалели о своём неведении те, кто лёг спать пораньше, или сидел дома в одиночестве, плотно занавесив окна.

Многие годы после этой ночи её называли чудесной, дивной, и волшебной, писали о зелёном звездопаде стихи и слагали песни. Тогда еще никто не догадывался, что это была переломная ночь для всего их мира и он никогда больше не будет таким, как прежде. Шумным, перенаселённым, слегка голодноватым и очень экономным. А самое главное — совершенно лишённым магии.

О её появлении догадались раньше всего, едва подросли первые родившиеся после звездопада дети и начали происходить странные вещи. И первая большая проблема пришла в мир именно с детьми, хотя раскусили её не сразу. Лишь много позже кто-то догадался просмотреть записи о рождении и сверить сроки. Ровно через девять месяцев после звездопада лекари и повитухи вдруг получили неожиданную передышку, и перестали отказывать в помощи тем роженицам, которые не могли заплатить довольно высокую плату за помощь хорошего целителя. Тогда еще повитухи не догадывались, что совсем скоро, буквально через несколько месяцев им предстоит с горечью вспоминать ушедшее благополучие и срочно искать другую прибыльную работу.

А потом проявили свои способности первые из подростков, чувствующие струящуюся в растениях, воде и крови живую энергию. Вскоре появились искусники, сумевшие придумать, как применить эту силу на пользу себе и близким. Они собирали притянутую с помощью нехитрых пирамидок магию, и вливали ее в камни, металлы и даже в осколки хрустальных кубков и зеркал. За ними подросли целители, излечивающие раны и язвы отварами самых простых трав, которые они усиливали собранной искусниками магией, и мастера, ощущающие, в какой камень или предмет можно влить больше силы и ковавшие и выливавшие первые амулеты, оружие и артефакты.

Конечно, все они, те, кто только торил тропы для своих потомков, зачастую ошибались или шли неверными путями, но именно им принадлежали самые большие и яркие открытия и самые первые победы и поражения в деле изучения свойств пролившейся на родной мир чудесной энергии.

Как стало ясно много позже, она всё-таки не пролилась, а просыпалась, и свидетельством тому стали найденные в почве и в стволах деревьев камни, покрытые чёрной спёкшейся корочкой. Под нею они оказывались ослепительно зелеными и несли в себе просто сумасшедшее количество энергии. Но далеко не все могли безнаказанно брать их в руки, тем из людей, кто не имел дара искусника, грозило бесплодие, а иногда даже и безумие.

Первый привал Кержан объявил через три айна. И сразу же прошёл вдоль обоза, делая вид, будто проверяет животных и повозки. Однако поравнявшись с телегой, на которой ехал Инквар, стрельнул в искусника хмурым взглядом и тот, правильно поняв вожака, немедленно сполз с повозки и, покряхтывая, поплёлся в дальние кусты.

Кержан подошёл к нему через пяток линов с другой стороны, оставил пса в кустах на страже и кивнул на поваленный ствол.

-Садись, — немедленно уселся рядом с искусником и протянул ему зеркальце. — Смотри, что скажешь?

Инквар взял амулет в руки, поглядел на застывшую на его краю светлую точку и выругался про себя. Приличных слов, какие положено говорить в подобных случаях, он не знал.

-Давно это?

-Первые пару айнов она явно увеличивалась, — мрачно буркнул вожак, — а потом застыла.

-Ты и сам понимаешь не хуже меня, — вздохнул Инк, — объяснение только одно, беглец едет на повозке или на лошади. А вот сама эта дурочка нашла попутчиков, или её нашли ловцы — можно будет сказать точно только в одном случае, если мы их догоним.

-Нужно догнать, — твёрдо сказал Кержан, немного подумал и добавил, — у меня есть зелье... лошади после него мчатся как ветер.

-А потом дружно дохнут, — сумрачно усмехнулся Инк, — У меня есть такое же, возможно и сильнее. Допустим, мы помчимся её догонять... а там отряд ловцов... они тоже с пустыми карманами не ездят. Нет, оставь его до следующего раза... такой шутки путники тебе не простят. А один ты уехать не сможешь. И я не могу с тобой уехать... пока не оставил обоз. Давай так, в ближайшей деревушке мы с тобой ссоримся, и ты меня бросишь, а как отъедешь от деревни подальше, якобы спохватишься, передашь обоз помощнику и вернёшься за мной. Не самый лучший план... но другого у меня пока нет. А я за это время куплю себе лошадку... и порасспрошу жителей. Если ловцы проехали через деревню, мне об этом расскажут. Встретимся на дороге, я буду ехать за вами. На всякий случай возьми вот этот камень, по нему я тебя в любых кустах найду. А амулет поиска верни, я попробую немного усилить, пока добираемся до деревни.

Вожак хмуро сопел ровно пару линов, потом решительно взял невзрачный камушек, повешенный на бечёвку, сплетённую из конского волоса и ушёл, оставив зеркальце в руках Инквара. Искусник хмуро усмехнулся, сунул амулет в тот потайной карман жилета, где носил пирамидку силы, и поднялся со ствола, вспоминая поговорку о том, что нет ничего недолговечнее тщательно продуманных и подготовленных планов.

В этот день госпожа случайность им явно благоволила, и искать повод для скандала вожаку не пришлось. Когда добравшийся до довольно крупной деревушки обоз остановился рядом с деревенской харчевней, прикупить снеди и свежего хлеба, там уже ждали оказии несколько сборщиков ценного орехового сока со своими бочонками и бутылями. Они предложили Кержану за перевоз очень хорошую цену и тот немедленно согласился. А пока крепкие, кряжистые резчики торопливо грузили свой товар на повозки, вожак при свидетелях подошёл к старику и сухо сообщил, что везти его дальше не может. Телеги теперь и так перегружены.

Инк понимающе закивал, поспешно схватил свою невзрачную котомку и поплёлся под навес, где стояли столы для самых бедных путников.

Там он купил за медную монетку миску похлёбки и ломоть хлеба и некоторое время его бывшие спутники, всходившие на крыльцо трактира, чтобы поесть как следует, спотыкались взглядом о согнутую спину в знакомом потёртом зипуне. Но когда, пообедав, они выбрались наружу и начали рассаживаться по повозкам, старика поблизости уже не было.