Живи!

Она удивлённо подняла брови. В свете раннего солнца её кожа уже не казалась бледной. Демоны восстанавливают форму быстро. Демоны, не полукровки.

— Неужели у меня есть цепочка?

Я замер у стола с гребнем в руке. У всех моих хозяев были и цепочки, и ошейники, и плети — и что ещё им могло понадобиться при общении с личным рабом. Мне и в голову не могло прийти, что у кого-то из их высокого круга этого может не быть.

— Обойдёмся без цепочки, — она протянула мне пустой бокал. — Найди мою горничную... новую... как там её...

— Госпожа, я могу сам вас причесать и помочь одеться, — тихо произнёс я.

Она усмехнулась.

— Даже так? Ну давай, — и повернулась ко мне спиной.

Я разложил на столе заколки и занялся её волосами.

— У тебя нежные руки, — сказала она после паузы. — Ты совсем не дёргаешь меня за волосы. И не бойся рогов, они не кусаются.

— Я не боюсь, госпожа.

— Да? А все боятся.

— Мои уши тоже не кусаются, госпожа.

— Я знаю, я их трогала. Они пушистые... Ллир, ты что-то хочешь меня спросить, я чувствую. Спрашивай.

Я прикрыл на мгновение глаза. Даже без тренировки она умела удивительно много. Любой из наставников рей-на или тех же демонов, если бы узнал о ней, отдал бы всё за возможность её учить. И мне всё чаще приходилось напоминать себе, что второе клеймо на моей коже — её.

— Вы спали, госпожа? Этой ночью.

— Нет, — в её голосе слышалась улыбка. — Ты волнуешься обо мне, раб?

— Я волнуюсь о благополучии моей госпожи.

Она усмехнулась.

— Ты не так глуп, как хочешь казаться, Ллир. Да, я очень хочу спать. Да, я беру тебя с собой только потому, что если мне станет плохо, ты меня поддержишь. И я надеюсь, что сегодня ты приготовишь мне сонное зелье, чтобы я никого не убила.

Дурочка. Если бы она не пустила себе кровь, моей бы ей хватило дня на три точно. Спала бы вволю. Человеческие дети так глупы.

— Госпожа, позвольте ещё вопрос: вы раните себя, чтобы не спать?

— Лучше я, чем другие.

На мгновение мне стало интересно: её милосердие проистекает из глупости или из чего-то ещё?

— Ллир, мы опоздаем. Мне ещё надо одеться.

— Да, госпожа.

— Спасибо за тоник.

— Я счастлив служить моей госпоже.

— Ты можешь просто помолчать?

— Как прикажет...

— Вот и правильно. Твой голос меня усыпляет. Хм, а ты и вправду лучше горничной. Неплохо. Впервые причёска, которая мне идёт. Только рога видны. Впрочем, всё равно о них все знают. Поможешь выбрать платье? Нет, лучше то, зелёное. В красном я долго не протяну. И изумрудный гарнитур.

У незаконнорожденной принцессы Лии было странное положение при дворе. Отец признал её, но она не родилась в браке. Если я правильно понимал политику людей, ей суждено было стать брачным товаром, гарантом какого-нибудь договора, женой герцога одного из свободных городов или главы богатого семейства в Империи. Наверняка всё бы так и произошло, не оставайся Лия единственным ребёнком короля. Его нынешняя королева была беременна уже пять раз, но ни один ребёнок не родился в срок и живым.

На нас открыто смотрели, когда мы вышли на широкую, покрытую ковром лестницу. Принцессу объявили. Она подхватила подол двумя пальцами и в полной тишине шепнула:

— Ллир, встань и помоги мне спуститься. У меня голова кружится, я упаду.

Я помедлил только мгновение: то, что она приказала, было вопиющим нарушением этикета. Но приказ господина стоит над остальными требованиями.

— Да успокойся, тут все привыкли, — улыбнулась она, задержав мою руку, когда мы спустились. -Никто не хочет меня видеть, но все в тайне ждут, что выкинет эта "рогатая уродка".

Никто не разговаривал с нами, но все смотрели. Госпожа скалилась и сквозь зубы шипела:

— Когда начнутся танцы, эти несчастные — вон, видишь, косятся, — она показала на сверкающую группу молодых лордов в военной форме. Косметики на них было ещё больше, чем на госпоже. — Вот, все они будут наперебой проситься танцевать со мной. Потому что их родители так хотят. Будут шептать, какая я... красивая. Какими они могут стать заботливыми мне мужьями. Лгуны. Стоит мне выйти замуж, они запрут меня в дальних покоях и будут молиться, чтобы я родила им мальчика и сдохла при родах. Нет, я не умею читать мысли. Я вижу это на их лицах. Ты видишь, Ллир? Видишь?!

— Госпожа, может быть, вы хотите выпить? — я выхватил у проходящего мимо раба бокал с вином.

Принцесса громко рассмеялась и грохнула бокал о пол, попав на платье кого-то из леди. А когда та гневно обернулась, по-звериному оскалилась.

Слуги быстро убрали осколки, а госпожа, зевнув и повиснув на мне, усмехнулась.

— Сейчас отец выйдет...

Король действительно очень скоро появился. Под руку с королевой в сопровождении советников. Я попытался упасть на колени, но госпожа обняла меня и шепнула:

— Стой. Он подарил тебя мне — вот пусть смотрит.

Наверное, она пыталась привлечь к себе его внимание — единственным способом, который знала.

— Тебе понравился мой подарок, Лия? — сказал Его Величество после официальной речи, благосклонно глядя на дочь и не замечая меня. Был пир, в одном из зеркальных залов гостевого крыла накрыли длинный, как змея, стол. Сотни рабов прислуживали своим хозяевам. Я заметил много рей-на — мода на нас не угасала.

— Очень, отец, — госпожа смотрела на отца с обожанием щенка. Странно было видеть подобное выражение на лице демона. Пусть даже полудемона. — Ллир, оставь, я не хочу.

Она отказалась уже от четвёртого блюда. Я начинал волноваться: без сна, наверняка без еды, она действительно может упасть без чувств где-нибудь во время танца. Меня за это высекут.

— Ты дала ему имя?

— Он сам... — начала было госпожа, но её перебили.

— Дорогой, может быть, уделишь внимание мне, а не этому ублюдку, — протянула королева, сидящая напротив госпожи, но ни разу на неё не посмотревшая.

— Любовь моя, — устало откликнулся король, — я ведь просил...

Звучало это как старый непрекращающийся спор.

— Твоя мягкость по отношению к ней ничем не оправдана, — говорила королева, крутя в руке бокал с шипучим вином. — Из-за неё я не могу подарить тебе сына. Она прокляла меня, а ты продолжаешь держать её во дворце...

Госпожа, застыв, смотрела прямо перед собой. Я замер, не решаясь предложить ей утиные крылышки в меду. Пахло от них безумно вкусно.

— Алайя, довольно.

Королева криво улыбнулась.

— И ты даришь ей рабов, — она окинула меня долгим, привычно-оценивающим взглядом. — Он лучше выглядел бы в моей спальне, чем в её.

— Хватит! — не повышая голоса, приказал король, но его супруга замолчала мгновенно. — Оставьте женские ссоры себе. Ты хочешь себе раба, Алайя? Будь по-твоему.

— Его хочу, — кивнула на меня королева.

Госпожа встрепенулась.

— Отец, не надо. Ллир мне нравится. Он твой подарок, — она умоляла, и король ответил отнюдь не сразу.

— Помолчи, Лия. Алайя, дурной вкус забирать чужие подарки. Если хочешь себе наложника, мы выберем его вместе.

— Но дорогой...

— Помолчи.

Король людей напоминал мне старого утомившегося орла, окружённого стервятниками. Те рвали добычу, которую он когда-то поймал, но которую ему не хватило сил съесть. Падаль всегда была пищей стервятников.

Госпожа танцевала всю ночь. Я ждал её у стены, вместе с другими рабами, а потом отвёл — практически унёс — в спальню.

— Ллир... зель... — договорить она не смогла, природа взяла своё.

Я лёг рядом, не заботясь о мытье или переодевании. Всё равно просыпаться в крови.

Во сне над Великим водопадом заблудившихся она ждала меня. Вода в ручье, где она стояла, окрасилась в алый, а в воздухе снова кружился пепел.

— Приведи мне в следующий раз ребёнка, я люблю детей, — шептала она мне на ухо, прижимая к себе. — Ты мне тоже нравишься, но дети намного... намного... много более питательны. Почему мне не подарили молодого рей-на?!

Я не слушал. Она могла говорить сколько угодно, но в моём сне не было никого, кроме меня: этим я всё ещё мог управлять.

— Когда я заберу эту слабую человеческую оболочку, я смогу есть много... когда захочу... кого захочу.

Её слова были только дымом, и больше ничем. Она всегда останется запертая в мире снов.

По крайней мере, так я себя убеждал. А ещё напоминал, что мне нет дела до людей.

Утром госпожа выглядела отдохнувшей и сломленной. Она бросала на меня долгие косые взгляды и молчала. А после обеда снова напилась наркотика (наверняка притупляющего боль) и взялась за нож.

Я приготовил ей сонное зелье, перевязал раны, когда она упала без сознания, и снова лёг рядом.

Глупая человеческая девочка. Она действительно убьёт меня до того, как поймёт, что сама себя загоняет в ловушку. Но даже ради жизни я не собирался давать ей хоть крупицу знаний. Я видел, как она смотрела на короля, и понимал, кому она предложит свою силу. Я не собирался делать людям такой подарок. Даже ради жизни. Наверное, какие-то крупицы достоинства моего народа во мне ещё сохранились. И потому я просто наблюдал.

Неделя прошла в дымном угаре вперемешку с кровавым дурманом. Госпожа практически не покидала спальню. Почти не ела, зато еженощно пила мою кровь. Я понимал, что долго так продолжаться не может, но выхода не было. Девочка убьёт меня, потом ещё кого-нибудь, повинуясь инстинкту демонов, и как только этот "кто-то" окажется не рабом или слугой, а знатным лордом или леди, королю ничего не останется, как отдать приказ казнить "сумасшедшую" дочь. Если наследник у Его Величества так и не родится, а с самим королём вдруг что-то произойдёт, правящая фамилия империи пресечётся.

Я не чувствовал радости, что косвенно повлияю на судьбу людей, наших врагов, а теперь и господ. Иногда я чувствовал жалость — к глупой полукровке. Порой мне было смешно: расхваленные человеческие маги даже не знали, что творится в сердце их Империи, в королевском дворце. Время от времени я сожалел: спустя все годы мне всё ещё не хотелось умирать. Но если Праматерь уже сплела твою судьбу, от неё не отвертеться.

В конце недели моя госпожа решила провести ночь в саду: на улице было достаточно прохладно, и она думала, это позволит ей не спать. Как обычно, я сопровождал её, неся корзинку с ужином, к которому (тоже как обычно) госпожа не собиралась притрагиваться. Насытившись кровью ночью, она не чувствовала голода днём.

— Холодно, — пожаловалась госпожа, забравшись в беседку в глубине сада.

— Принести вам плащ, госпожа?

— Нет. Сядь... Странно, холодно, а в сон как будто сильнее тянет. Ллир, не дай мне заснуть, я приказываю... Спой мне.

— Что вы хотите послушать, госпожа? — уточнил я, сидя на траве у её скамейки.

Госпожа зевнула и пожала плечами.

— Не знаю. Что угодно. Все говорят, у рей-на красивые голоса. Хочу в этом убедиться.

— Конечно, госпожа. Может быть, ваш слух не оскорбит баллада о рыцаре Гильдаэ...

Начать я не успел: кусты вокруг беседки зашевелились, и пять теней обступили нас. Никто из них не был слугой или придворным. Двое в мундирах королевской стражи, и трое, по виду, простых горожан. Неброская одежда и тёмные плащи скрывали их в сумраке.

— Господа, — зевнув, спокойно произнесла госпожа, когда одна из теней зажгла факел и приблизила его к лицу принцессы, — вас послала королева?

— Вы догадливы, Ваше Высочество, — отозвалась тень.

Южанин, судя по наречию. А вот кинжал, которым играл его товарищ, был с севера, с Малиди. Малидские клинки стоят бешеных денег: мы сбывали их человеческим контрабандистам в конце войны в обмен на чистую воду. Люди алчны и готовы были торговаться даже с рей-на.

— Вы меня убьёте? — также спокойно спросила госпожа и улыбнулась. — Наконец-то.

— А говорили, сопротивляться будет, — ухмыльнулся северянин. В неверном свете факела испещрённое шрамами лицо странно роднило его с демонами. Я начинал понимать, почему мою госпожу не считают красавицей.

— Не буду, — госпожа повернулась к нему. — Я и кричать не буду. Я даже поблагодарю вас...

— Да заткните её уже, — пробасил голос у меня за спиной. Я скосил глаза. Двое: стражники или наёмники в форме королевской стражи. И маг. Клеймо характерно покалывало, как всегда, когда кто-то из человеческих волшебников оказывался рядом.

— И сломайте её игрушку, — добавил один из стражников.

— Что? — выдохнула госпожа, вскакивая и оказываясь в руках южанина. — Зачем? Вы же должны меня...!

— Тише, птичка, — закрыв её рот ладонью, ухмыльнулся южанин. — У нас приказ. Твоя обезьянка умирает у тебя на глазах. И ты обещала не кричать.

Один из стражников схватил меня за волосы, намеренно прихватив и край уха, запрокинул голову, подставляя шею.

— Ну что, Бен, с какой попытки попадёшь?

Северянин ухмыльнулся, поигрывая кинжалом.

— С такого расстояния только ребёнок не попадёт.

— Тогда с первой. Давай.

Я видел краем глаза отблеск пламени на лезвии и малодушно думал, что королева (или кто бы там ни был) оказалась милосердна. По крайней мере, меня они убьют быстро.

Изумлённый вопль раздался тогда же, когда северянин метнул кинжал. Лезвие сверкнуло и растворилось в сумраке.

— А говорил, с первой, — усмехнулся держащий меня стражник.

Северянин прошипел что-то, глядя на баюкающего правую руку южанина. Госпожа лежала у него в ногах и скалилась.

— Она меня тяпнула!

— Нефиг лапать было. Поднимай её, — пробасил второй стражник.

— А если эта тварь ядовитая?

— Не смей обращаться ко мне непочтительно! — пискнула принцесса. — И не смейте трогать моего раба!

Её подняли и даже попытались чем-то заткнуть рот. Я не видел: я снова смотрел на точно такой же, как и первый, кинжал в руке северянина и думал, что надо бы прочитать молитвы Праматери. Только я уже не помнил ни одной.

А ещё, невольно, я думал то же, что и госпожа. "Наконец-то".

Кинжал северянина взлетел в воздух вместе с его рукой. Они тоже исчезли в кустах, а белоснежный пол беседки забрызгало кровью.

Удушливая вонь человеческой крови и дыма забивала ноздри. Меня отпустили: стражник бросился на зыбкую, расплывающуюся в сумраке фигуру. Глупо: когда это с демоном можно было справиться так просто?

Дольше всех продержался маг. Юная Лия ещё не знала, как обходить его заклинания и ломать щит. О последний она билась с бешеным остервенением, а от мага потом мало что осталось.

Я смотрел, как она подходит ко мне — слишком плавно для человека — и думал, что рано обрадовался. Кинжал был бы быстрее и чище.

— Ллир, уведи меня отсюда. Пожалуйста, — простонала демоница, протягивая мне дрожащую руку.

Я подчинился, прежде чем успел это понять. И уже в её комнатах, набирая ей ванну, раздевая, осторожно смывая кровь, я делал всё тоже машинально. Она не могла призывать ипостась демона по желанию. Не должна была уметь. Но почему-то смогла.

— Теперь я точно не засну, — пробормотала госпожа, укутываясь в одеяло. — Ллир, ты в порядке?

— Да, госпожа.

— Боишься меня? — спросила она спустя паузу.

— Я должен, госпожа?