Зимний крокус

Йэг последний раз был столь близок к убийству, когда вю Шеннерт поведал ему о своей помолвке с мони Заргель. Сейчас только оторопь не дала ему снова поднять руку на этого... этого...

— Твою ж мать, — выдохнул кёорфюрст. — Только этого мне и не хватало для полного счастья... Какого черта ты тут делаешь?

— Плыву, — достаточно логично огрызнулось это недоразумение.

— Куда?

— Туда же, куда и ты. Судя по направлению — на Голый... тут вроде бы больше и некуда.

— Так... Ладно. Ты решил подразнить свою судьбу — бывает. Почему-то за мой счет... но тоже ладно. Значит, будешь штурманом — должен же от тебя хоть какой-то прок быть. И последнее... Как твое имя, деточка?

Последнее слово Йэг выцедил сквозь зубы настолько презрительно, что даже самому кисло стало.

— Я не деточка, — ожидаемо возразил мальчишка, — мне уже тринадцать! И с кормовиком я обращаться умею, между прочим, — сказал он, доставая кормовое весло и опуская его в воду под нужным углом. — А зовут меня Тёрнед. А тебя?

Принц вздохнул. Вот и спасай потом таких вот... А они потом огрызаются, и им тринадцать. Аж!

— Зови меня Йэгге... и правь к Голому, я попробую уговорить ветер...

— А я... смогу тебе хоть как-то помочь? — хмуро, не сразу проговорил парнишка. Он долго молчал, прежде чем произнести эту короткую фразу.

Йэг ощерился чуть ли не по-волчьи.

— Я же назначил тебя штурманом. Или ты насчет ветра? Так тебе сейчас надо незаметнее комара быть... для него.

— А если... — не унимался Тёрнед, — может быть... мне ему... свою кровь подарить... задобрить...

Йэг с неожиданным интересом уставился на мальчишку.

— Ты что, дурак? — безо всякой злости спросил он. — Кровь ему... Задобрил я его уже. Кровью твоей. Если ты еще доброй волей хлебнуть ему дашь, он ее из тебя всю высосет. На радостях.

И неожиданно добавил:

— Вообще так делают, и довольно часто. Возможно, что и мне придется, хотя обычно я обходился своими силами. Но тебе... тебе нельзя. И так внимание ненужное привлек. Мал ты еще, мальчик. Не годами мал, а... умением. Готовностью своей. Ты думаешь, он на тебя рассердился за попытку обуздать? Нет. Оскорбился он просто, обиделся, что с такими силами ты полез туда, куда не следует. Тебя почему в обучение не отдали, маг ты бестолковый?

— Потому что... "деточка", — передразнил кого-то мажонок. — Потом да потом... Только книги и разрешали...

— Ничего. Живы останемся, будет тебе учитель. Ты правь давай крепче... "деточка", — Йэг саркастически ухмыльнулся и сел на банку. Усталость снова начала давать о себе знать.

Мальчишка нахмурился и вправду ухватил весло так, словно у него его отбирали. Выпрямился и невольно поежился. Но не охнул и не застонал, хотя мог, наверное... А потом невыразительно и глухо произнес:

— Лет пятьдесят назад ураган был... На Голом прошел. Вот с тех пор там деревьев почитай и нет... так, мелочь.

— Жаль, что ты не вспомнил этот ураган, когда решил развлечься с ветром на замковой стене, — бесстрастно ответил Йэг. Парус он решил не ставить, и так обойдется... Принц нагнулся, раскинув руки в стороны и ухватившись за борта лодки.

"Ветер мой! Дыхание Земли нашей! Радость и веселие морское! Я — твой, Ветер! Я твой..."

В носу стало мокро, и капля крови неохотно шлепнулась на дно их ботика. В кончиках пальцев словно застряли снежинки и теперь усиленно кололись острыми и холодными кончиками. Ветер завыл в ушах, срывая второпях натянутую шапку и швыряя ее в море...

Йэгге прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Мальчишки больше не существовало рядом. И в то же время Йэг как-то помнил о нем, бесстрастно удерживая в голове знание об имеющемся в лодке неопытном штурмане. Как неизвестную величину в уравнении...

Аккуратно, как на экзамене, принц поставил над лодкой призрачный парус, накрепко связал его с лодкой в единое целое и, почти не дыша, произнес формулу овеществления. Пару минут спустя над лодкой замерцала радужная дымка — словно тончайшая паутина, в которой вместо бабочек запуталась звездная пыль. Такой парус он мог держать часа три. Так... Теперь — приглашение.

— Иди сюда, мой хороший! Смотри, какая штука вышла тут у нас... Смотри, ведь красиво получилось, правда? Как бриллиантовая сеточка. Я тебе ее подарю. Но попозже. Сначала ее надо оживить. Ты помнишь, как?

Ветер согласно вздохнул, ткнулся в парус, заставляя его выгнуться и вспыхнуть искрами. Рядом кто-то тихо охнул... штурман, наверное... Только молчи, мальчик! Только не вмешивайся!

— Ты — умница! Хороший ветер! Славный мой! Я — твой друг, помнишь меня? Побудешь со мной? А я сделаю тебе еще пару звездочек потом... Хорошо?

У каждого свой стиль общения со стихией. У Йэгге — вот такой. Как с малышом, своевольным, немного бестолковым, но легко отзывающимся как на ласку, так и на строгость. И падким на подарки, к слову, как бы ни было это странно. Что может предложить человек — Ветру?! Практически ничего. Но Айдесс иногда делал что-то подобное. И всегда отдавал Ветру, если тому нравилось. Даже просто так иной раз, не прося и не ожидая взамен ничего. Доверие и радость. А сейчас просил и ожидал. И Ветер отозвался, легко, играючи потащил ботик туда, к острову.

Айдесс совершенно неаристократично шмыгнул носом. Тщетно. Все равно капает. Тогда он запрокинул голову — а то эдак лодку кровью зальет. Ботик резво прыгал по волнам, его юный штурман — молчалив и тих... Все сложности впереди, в общем-то. Вон там, где разгулялась магическая пурга, где ветер, обиженный мальчишкой, яростно бросался на островок, засыпая его мелкой снежной крошкой — там вот будет тяжело.

Погружение в бурю, в шторм трудно пропустить. Как бы ты не отстранялся, как бы не пытался отгородиться — нет, не заметить такое очень сложно.

Дыхание перехватывает, уши закладывает от рева — это воздух с грохотом крутится вокруг тебя и падает, падает... Падает он в море, и от этого еще шумнее. Море отмахивается от неба волнами, швыряется вслепую ошалелой от такой круговерти рыбой, той, что не успела уйти на глубину... В глазах твоих мельтешение, и кровь, шедшая из носа, кажется, с удовольствием бы спряталась уже обратно, но кто ж ей даст... От ужаса и вопля спасает дело, но это если знать об этом твердо и твердо же применять. Впрочем, мальчишка держится весьма неплохо, надо признать. То есть ужас в глаза плещется, но руки за кормовик держатся твердо. Вот и славно.

Если бы кто-то посмотрел со стороны, то удивился бы, как сквозь этот мокрый и холодный кошмар магической свистопляски может так ровно и прямо (как по лучу) двигаться столь легкая посудина. Но Йэг со стороны не смотрел, а изнутри ему казалось, что бедный ботик с пассажирами швыряет из стороны в сторону совершенно хаотично. Если бы он не знал твердо, что дружок-ветерок толкает их к острову по прямой, он бы уже пришел в отчаяние, наверное... Потом они вошли в Средостение. По сравнению с тем, что они только что преодолели, здесь царила практически тишина. В этом магически созданный вихрь мало чем отличался от своих природных собратьев. Ветер, приглашенный Айдессом, временно удрал поиграть куда-то за облака, а Йэг, получив вынужденную передышку, посмотрел на Тёрнеда. Парнишка сидел у кормовика, встрепанный, замерзший, с остановившимся взглядом...

— Ты совсем промок, Тёрнед, — выстуженным от усталости и напряжения голосом произнес он. — Закутайся в парус, а то замерзнешь совсем.

— Мне не холодно! — ответил мальчишка не сразу. Голос у него, правда, был какой-то хриплый, но были заметны старания сделать его твердым. Тем более тихого ответа Йэг и не услышал бы, наверное.

— Правда, не холодно... я не обманываю. Да и... не хочу я двигаться. Посижу... — добавил Тёрнед.

Айдесс покачала головой. Заболеет ведь... или нет? но болезнь парня в его планы не входила... Черт, в его планы и сам парень не входил! Он ведь всего лишь хотел хорошо выспаться! Как столь незамысловатое намерение смогло вылиться в такое... такое... ?!

Кстати, а ему самому не нужно ли замотаться в парус? Йэг прислушался к себе и понял, что нужно. И еще как. он и впрямь стал замерзать. А ведь раньше такой вот заплыв, пусть даже и в бурю, ничего бы ему не сделал...

Не успел он замотаться в парусину. Ничего не успел. Его Ветер вернулся и с размаху ударился в парус, ботик скакнул вперед норовистой лошадкой, отчего мальчишка чуть не рухнул в воду.

— Держись! — хрипло, чуть не срывая голос, заорал Йэг. — Держись крепче! Держи направление!!!

И чуть погодя добавил упрямо:

— Прорвемся, парень! Прорвемся...

— Я знаю! — почти зло крикнул парень. — Я смогу... я уже был...

Где он был, Йэг не понял. Но парень уцепился за своё весло всерьез, уперся ногами в шпангоут и, кажется, вываливаться из лодки не собирался.

Остров неумолимо приближался. При этом Айдесс его не видел совершенно, только чувствовал, как меняется рельеф дна, как приближаются скалы и меняется голос воды за бортом...

— Тёрнед! — крикнул он, зная, что юный штурман его услышит. — Здесь есть где причалить?!

— Есть... в стороне... Там залив маленький... надо бы туда! — не очень уверенно ответил парнишка.

— Правь туда!!! Правь, я придержу ветер!

— Я... попытаюсь...

Тернед покрепче ухватился за борт, наваливаясь на кормовик не только рукой, но и плечом и боком. На мгновение Айдессу послышался стон... или просто резкий выдох... но дальше мальчишка не издавал ни звука.

А даже если и издал...

Залив действительно обнаружился, и даже почти там, куда парень и указывал. Только вот попасть в него... хм...

В последствии Йэг совершенно искренне считал, что это был самый виртуозный его маневр на море — из всех, которые он когда-либо исполнял с помощью магии. Правда, получилось только с третьего раза — в первые два ботик едва не разнесло. И даже не об скалы, а о водяную стену, поднятую враждебной бурей. Но в третий раз он все-таки проскользнул. И тут же был атакован здоровенным куском скалы, который разъяренный воздух швырнул прямо в ботик. Чудом увернувшись, Йэг повел лодку к берегу. Куртка не спасала — он был мокрый уже насквозь, мальчишка, по-видимому, тоже. Ничего. Сейчас они заберут Холлэ и ее няню, отвезут на материк, и там... Нет. Там ему сейчас ничего не светит. Он же злодей. Избил ребенка, еще и в море уволок, мерзавец! То есть приют ему предоставят, конечно, но... А, да пошло оно все! Как получится, так и получится. Пусть вон этот паршивец сам объясняет, как он в лодке очутился. И про магию свою недоделанную пусть расскажет... Это ведь из-за него Холлэ сейчас подвергается опасности!

Его Ветер был недоволен. Айдесс непростительно задумался и стал меньше внимания уделять стихии. Йэг быстро исправился и вклинил ботик между двумя здоровенными валами, удачно миновав зарождавшийся смерчик...

Еще спустя пару вдохов он схватил весла, быстрым движением вставил их в уключины, молясь про себя, чтобы вышло сразу, и... в то же мгновение Ветер его исчез. Вокруг ревела крайне рассерженная, взбешенная стихия, которую он мог обмануть, обойти, не пустить... но обуздать которую здесь и сейчас, в таком состоянии, в каком он был, он не мог.

Весла выскальзывали из рук, словно их смазали салом. Йэгге знал, что это, конечно, не так — просто проклятая слабость не позволяла уже достаточно крепко держать весло в руках. Несчастный ялик он швартовал невыносимо долго и только потом подумал, сколь смешон должен был быть в глазах мальчишки — взрослый дядька, не могущий привязать лодку... Стыдоба...

А ведь здесь, в бухточке, было почти тихо. Да, ветер выл и исступленно рвал с них одежду (точнее, ее остатки), но по крайней мере не валил с ног.

"Надо собраться с силами... Надо увезти отсюда Холлэ и ее старушку, и мальчишку этого, чтоб его..."

Только сейчас осознав, что на обратный путь сил осталось маловато, Айдесс мрачно хмыкнул. И вспомнил герцога вю Шеннерта. Все то, что о нем рассказывали. Человек-легенда... и совершенно не маг ведь! А насовершал куда больше, чем маг Йэгге...

"Он достоин Той женщины. А я? Если я сейчас сдамся... если не смогу помочь... То все тогда совершенно правильно. Разве только плохо, что она сама мне не отказала тогда. Для пущей убедительности. Что ж... попробуем посмотреть, чего мы стоим... и сколь далека наша цена от сейна Элиана...!"

Йэг вздохнул, подавился обжигающе холодным воздухом и повернулся к дрожащему на ветру мальчишке.

— Где они могут быть, Тёрнед? Где госпожа Холлэ? Куда тут дальше идти, ты знаешь?

— Вот туда... — мальчик протянул руку, сначала не очень уверенно, а потом замахал обеими:

— Я вижу! Туда, точно! Я помню! Там свет!

Айдесс болезненно сощурился, вглядываясь во мглу. Свет? Свет... да... Кажется, действительно есть. И это хорошо.

— Пойдем. Держись за меня, чтобы не потеряться. Сейчас мы их заберем и спустимся назад...

— А ты думаешь, — промолвил Тёрнед не сразу, — мы сейчас... должны плыть обратно?

В его немного дрожащем голосе звучало неприкрытое желание никуда больше не ехать. Вообще. А дойти до манящего светлячка в чьем-то окне, забиться в тепло...

Ах, до чего родное желание! Знакомое такое! Свет и тепло. Или даже просто тепло... не помешало бы сейчас...

— А ты хотел бы принести себя в жертву собственному урагану? — ядовито спросил Йэг, упрямо гоня прочь манящий соблазн остаться там, наверху... где свет... — Так я вынужден тебя разочаровать, толку с этой жертвы — никакого! Разве что место в лодке освободится...

— А почему в жертву? — пробурчал парень, впрочем, продолжавший идти рядом.

— Если мы не уйдем с острова как можно быстрее, то кончится все для нас весьма печально, — очень серьезно пояснил Айдесс. — Я-то, может быть, и выживу, а вот насчет тебя сомневаюсь. Поэтому я так и выразился. Оставаться на острове сейчас — самоубийство.

— А как же... все? Тут люди...

Мажонку не хотелось верить, что из-за него могут пострадать все те, кто имел несчастье тут поселиться.

Айдесс резко остановился и повернулся лицом к Тёрнеду — так было легче разговаривать.

— Ты сказал — люди? Сколько их... сколько тут людей?! Кроме госпожи Холлэ и ее няни? Отвечай!

— Я не знаю, — растерялся парень, — кто уехал... Летом здесь...человек двадцать, наверное... или тридцать... А сейчас человек десять. Я не знаю!

В его голосе наконец-то послышались слезы.

— Десять... Десять человек. А вывезти мы сможем только троих, максимум четверых... — устало выдохнул Йэг. — Ладно, пойдем. Не падай духом, парень, что-нибудь придумаем. Люди мы или кто?

— А что... неужели они все могут... но почему? — упрямо допытывался парнишка, ковыляя по берегу.

— Эта штука, — Йэг непочтительно ткнул пальцем в шторм, — к утру схлопнется. Это тебе не Огонь — тот, пока все не пожрет, не успокоится. А Ветры непостоянны и даже гневаться долго не умеют. Но к утру остров станет не просто Голым. Он станет Лысым. Если бы тут были пещеры... есть тут пещеры, а? хотя это тоже не лучший вариант... завалит еще... да и до пещер еще добраться же надо как-то...

— Нету тут пещер, — угрюмо произнес подросток. — Я бы знал. Скажи... — добавил он не сразу, как будто слова с трудом выталкивались у него изо рта, — а если... отдать ветру мою кровь... это не поможет?