Этот вечер можно было бы назвать его безупречным, если бы не один неприятный эпизод. Мой новый знакомый посетив несколько художественных магазинов в Ист Вилледж, зачем-то решил зайти в магазин "Второй Шанс" при ломбарде. Я вошла в магазин первой и была уверена, что Женя идет за мной. Кроме меня в магазине было еще несколько пoкупателей. Я разглядывала фарфоровые статуэтки, старинные часы и лампы под абажуром. А потом оглянулась и увидела, что продавец — невзрачный и слегка запыленный господин неопределенного возраста, преградил Жене путь. Я вернулась к двери и услышала его требование, чтобы Женя немедленно убирался, мол, таким как он в магазине делать нечего. Меня возмутило поведение продавца. Мне случалось видеть, как в магазины не пускали бездомных. Но Женю, высокого стройного мужчину лет тридцати, в джинсах и черной футболке аккуратно подстриженного?
— Как вам не стыдно! — закричала я на продавца. — Что вы себе позволяете? Этот человек впервые в Нью-Йорке! Представляете, какое у него останется впечатление о городе?
— Таким как он сюда нельзя! — уперся продавец.
— Каким это таким?! A ну-ка позовите вашего менеджера! — потребовала я.
Менеджера, конечно, не оказалось на месте. Я записала его телефон и грозно пообещала вернуться. Женя все это время тянул меня за рукав.
— Да ладно, Полинка, пойдем! Ему какая-то вожжа под хвост попала, ну черт с ним.
Но мне было обидно за Женю и я еще долго возмущалась — и когда мы поднимались по знаменитой улице святого Марка, и когда сидели в маленьком баре на Девятой Стрит.
— Ты себе не представляешь, как я тронут, — сказал Женя. — Меня еще никто никогда в жизни так не защищал. Даже не знаю как тебя благодарить. Но сейчас, прошу тебя, забудь об этом. Мы же не позволим ему испортить счастливый вечер? Ведь он же счастливый, правда? Знаешь, что я подумал? Честно говоря, ни одно изделие на выставке не было тебя достойно. Я бы хотел сделать украшение специально для тебя, персональное, думая о тебе, если ты мне позволишь... Кажется, я уже знаю, что это будет. Сегодня ночью в самолете я набросаю эскиз...
— Как сегодня ночью? — испугалась я. — Я же собиралась завтра тебе показать другие районы! И мне нужно передать тете Агате ответный подарок!
Кажется я всерьез огорчилась Жениному отъезду, и он это заметил.
* * *
Это огорчение не покидало меня и в последующие дни. Все утро я тщетно пыталась дозвониться до тети Агаты в Киев, чтобы поблагодарить ее за подарок, но она не поднимала трубку, отчего настроение испортилось окончательно.
В выходные мы с мужем и сыном гуляли в парке, кормили белок и лебедей, навещали друзей, ездили за покупками — прекрасные спокойные дни. Это жизнь, к которой я всегда стремилась, о которой мечтала в первые трудные годы эмиграции, — и когда приходилось подрабатывать — муж разгружал овощи, а я мыла посуду в кафе, и во время учебы в колледже — в чужой стране на чужом языке. Но сейчас все позади — я могу наслаждаться каждым днем, а после работы делать все, что вздумается: смотреть кино, читать книги, посещать спортивную студию... о, кстати... Я посмотрела расписание студии. На йогу я уже не успею, пойду на класс танца живота.
В этом классе я считаюсь одной из лучших учениц, и потому что телосложение мое идеально подходит для танца живота — у меня широкие круглые бедра и гибкая талия, и потому что я умею сливаться с музыкой — я будто становлюсь с ней одним целым. В начале урока мы всегда учим и отрабатываем новые движения, а в конце, инструктор — бывшая танцовщица кабаре, немолодая, но яркая дама с густо подведенными бровями и томным низким голосом, позволяет нам оторваться. Она включает очередную колдовскую музыку и говорит: "Дамы, распустите волосы, встряхните головой, рассмейтесь своим страхам в лицо, проведите руками по телу, изогнитесь, отбросьте все проблемы и переживания. Есть только вы и музыка, слушайте ее, слушайте! Она — ваша владычица, повинуйтесь ей..."
Многие девушки посещают эти занятия, чтобы танцевать в баре или на частных вечеринках, а я хожу сюда ради моментов, когда можно стать на время одним целым с музыкой — и ничто не дает мне большего отдохновения. Когда музыка затихает, я некоторое время прихожу в себя, буквально ''возвращаюсь на землю''. "Кого ты представляла себе во время танца? Кого хотела соблазнить" — спрашивают меня иногда участницы. "Никого" — я неизменно отвечаю. И хоть они не верят, но это чистая правда. Танец живота дает необходимую нагрузку, прекрасно укрепляет мыщцы и развивает гибкость — этого вполне достаточно, чтобы оттачивать мастерство. У меня нет ни малейшей потребности соблазнять кого-либо, и полагаю, что никогда не будет. Жизнь полна и увлекательна и без этих глупостей.
Мое новое кольцо в виде конверта с выгравированными узорами привлекло внимание женщин в раздевалке спортивной студии. Одна из них даже попросила примерить его — я позволила, хоть и неохотно. Когда она возвращала кольцо, конвертик раскрылся — внутри оказался крошечный листок бумаги — я не заметила его раньше. Дома я рассмотрела его под лупой — там было написано "Пока старые письма не сожжешь, новые не придут". Занятное выражение. И почему Женя выбрал именно его? Хорошо бы его об этом спросить — мы обменялись телефонами и адресом электронной почты. Может и спрошу когда-нибудь.
Эти слова весь вечер всплывали в сознании — и когда я готовила ужин, и когда стояла под струями воды, и когда закутавшись в махровый халат, пыталась читать новую книгу Марко Марича... "Пока старые письма не сожжешь, новые не придут, не придут, не придут..."
Да вот они — в кладовке, в старом чемодане, под ворохом зимней одежды. Мой самый большой страх, что со мной что-нибудь случится, и муж их найдет. Зачем же мне хранить старые письма, я ведь все равно помню каждое слово наизусть. Эти слова упрямо строятся в строчки и звучат в ушах его голосом:
"Ты обалденно красивая!"
" ... Мои руки на твоих бедрах... "
" Я проезжаю иногда мимо твоего бывшего дома и забываю на мгновенье, что ты далеко... В мыслях я снова поднимаюсь по твоей лестнице, ты улыбаешься мне и достаешь из холодильника замороженные ягоды".
Это было давно, очень давно, еще до моего отъезда в Америку. И этого больше не будет никогда. Никогда. Я так решила.
Утром, когда все ушли, я сложила потрепанные конверты в металлический противень и чиркнула спичкой. Все. Можно не бояться, что их кто-нибудь найдет и прочтет. Прошлое останется в прошлом.
Интересно, что процесс сжигания писем меня успокоил, от вчерашнего огорчения не осталось и следа. Как обычно я шла на работу в прекрасном расположении духа в ожидании интересного дня.
* * *
Вика Молохова, первая наша с доктором Хьюзом общая пациентка, чрезвычайно аккуратно выполнила домашнее задание — она принесла заполненный дневник питания, а так же составила подробный список всех имеющихся дома продуктов — в кухонных шкафах и холодильнике. Это хороший знак. Настроение у нее было намного лучше — было очевидно, что она поверила в себя. Похоже, Хьюзу все же удалось рассеять "чары".
Я поинтересовалась как продвигается психотерапия. Вика радостно сообщила, что наш психиатр действительно снял с нее проклятье.
— Каким же образом? — спросила я из любопытства.
— О, он меня услал в другой мир! — радостно сообщила Вика. — Я встретила там Сонечку, ту самую толстую девочку, которую дразнила в детстве. Она превратилась элегантную даму в туфлях на высоких каблуках, длинном плаще и шляпе. К тому же, она писательницей стала. Неудивительно, она всегда любила сказки сочинять.
Метод лечения доктора Хьюза показался мне чрезвычайно занимательным.
— И что же было дальше?
— Ну, у Сонечки нетрудно было прощения вымолить, она всегда была доброй девочкой. Сказала, что не только не сердится на меня за обидные дразнилки, а напротив, даже благодарна, потому что именно из-за них она прекратила уничтожать по коробке пирожных ежедневно и записалась в бассейн. Так что у нее сейчас все в порядке. Видите, доктор, даже к лучшему все получилось, а если бы с ней все сюсюкали, то она так и осталась бы толстушкой. Но с тетей Лидой пришлось повозиться.
Мне показалось, что Вика и впрямь была в каком-то другом мире. Уж очень живо и образно описывала она свое общение с его обитателями.
— Повозиться?
— Ну да. Она оказалась на редкость злопамятной.
Вика вдруг спохватилась и огляделась по сторонам, как будто тетя Лида могла ее слышать. — Кстати, она ничуть не постарела, выглядит прекрасно! Она стала владелицей какой-то знаменитой кулинарной школы или что-то в этом роде.
— Школа "Карлик Нос"?— хихикнула я, но Вика была абсолютно серьезна.
— Вначале тетя Лида сделала вид, что не понимает, о чем идет речь. Потом вспомнила меня, долго смеялась и заявила, что я несу кару по заслугам за свою черствость, невоспитанность и бестактность. Пришлось долго умолять, пока она не смилостивилась. Я уверена, что она сделала это намеренно.
— Намеренно?
— Ну да. У нее была возможность — она часто угощала детей своим печеньем, а легче всего проклять кого-то во время еды.
— Во время еды?
— Да, человек открыт в эту минуту и часто бывает беззащитен. Не верите — спросите у доктора Хьюза. Это он мне сказал.
— Вот как!
— Ну да. Именно поэтому нельзя брать еду из рук недруга и преломлять хлеб с врагом. Он потом еще долго с тетей Лидой беседовал, но я не слышала о чем.
— И доктор Хьюз с тетей Лидой беседовал?
— Ну да...
Интересная терапия у этого Хьюза! Или это у Вики такое живое воображение?
Забавно, к его предшественнику, доктору Бергу, приходили в основном старушки, чтобы пожаловаться на бессоницу и одиночество. А к Хьюзу все больше тянулись молодые дамы, что уже стало предметом шуток и сплетен коллег. Почти всегда возле его кабинета крутились странные личности. Сегодня я не выдержала и спросила у администратора Линн, кто они такие. Она призналась, что ее тоже интересовали типы, которые заходят в кабинет психиатра как к себе домой даже в его отсутствие и подолгу там сидят. На той неделе она потребовала у одного из них — веснушчатого со вздернутым носом, смешного и неуклюжего как клоун, предъявить удостоверение личности. Но вместо ответа он больно зажал ее нос двумя пальцами. Линн вскрикнула, тип отпустил нос и, пока она его терла, исчез так быстро, будто испарился. Хулиган какой-то! А еще Линн вспомнила, что однажды захотела послушать музыку в кабинете Хьюза — у него же там специальная какая-то коллекция, для медитаций, что ли. Она включила магнитофон и закрыла глаза, чтобы расслабиться, а когда открыла, то обнаружила, что комната заполнена престраннейшими личностями. Они ссорились, шумели, вели себя крайне развязно и даже делали ей непристойные предложения. А потом в кабинет вошел доктор Хьюз, всех разогнал и очень рассердился, что она без спросу включила музыку. Ей, администратору, значит нельзя входить в его кабинет, а им, посторонним, — пожалуйста, сколько угодно!
Н-да... после рассказа Вики личность доктора Хьюза меня еще больше заинтриговала, а Линн еще и подлила масла в огонь. Конечно, его предложение в первый же день нашего знакомства поехать к нему, якобы посмотреть его новый, построенный по особому проекту, дом, я считаю откровенно неприличным... Хорошо, что я тогда дала ему понять, что не гожусь для мелких любовных интрижек... Но мысль о том, чтобы заглянуть в его кабинет во время его отсутствия показалась мне чрезвычайно заманчивой.
Сейчас мне предстояла самая скучная часть моей работы — заполнение различных бумаг и документов — действие автоматическое и однообразное, поэтому я включила канал рок-музыки онлайн и работала какое-то время под музыку. Пока я писала, на улице потемнело, загремел гром, засверкали молнии и в окна застучали крупные капли дождя. Новая песня моего любимого рок-музыканта прервалась звоном-сообщением о получении нового письма. О, от Жени!
"Привет, Полинка! Прости, что не сразу написал с дороги - дела навалились. А ночью все думал о тебе - уснуть не мог, ворочался. А сегодня утром пошел я на улицу, где ты раньше жила, и долго стоял у твоего бывшего дома. Представил, как ты выходила когда-то из своего поъезда и жалел, что не знал тебя раньше. Хотя если бы я тебя просто так на улице встретил, то вслед смотрел бы и смотрел, а подойти бы не решился. Пиши, если будет желание".
Какое теплое письмо! Вроде новый знакомый, а кажется, что я знала его всю жизнь. Он будто живет в моей параллельной вселенной — в городе, где я выросла, ходит по улицам, где я жила и общается с моей тетей Агатой.
Я выключила музыку и только было собралась написать ответ, как в кабинет заглянула Линн и сообщила, что из-за непогоды многие пациенты перенесли визиты на конец недели, так что остаток дня будет свободным. Я обрадовалась: раз так, то я сегодня подгоню бумажную работу, заполню карточки пациентов и составлю список тех, кого нужно вызвать на прием. Но только Линн ушла я сразу принялась строчить ответ Жене. Я поблагодарила его еще раз за кольцо, рассказала как оно привлекло внимание девушек из класса танца живота — я полагала, что ему это будет приятно услышать. Потом спросила, давно ли он видел тетю Агату — ей нельзя дозвониться. И наконец, задала игривый вопрос: "А почему ты ко мне не решился бы подойти на улице?"
Дождь лил как из ведра, гром грохотал все сильнее, вспышка молнии озарила кабинет, и вдруг свет погас и выключился компьютер. Черт! Я не уверена, что письмо успело уйти...
— Это не имеет значения, — заявил грустный голос из полумрака. — Он получит его в любом случае.
— Простите, вы кто? Я не заметила как вы вошли.
Угол моего кабинета озарился оранжевым светом. На полу возле книжного стеллажа сидел худенький востроносый юноша.
— Меня зовут Ануш, — ответил он просто. — Это значит ''бессмертный''. Я бес любопытства. Я— самый древний. Я вам не чужд. Из всех — выбрали меня. Никто не может к вам подступиться. Но один я все равно не справлюсь. Меня будут ругать. Мой статус снизится. Но ничего не поделаешь. Больше некому, — юноша жалобно вхлипнул.
— Возможно, вы ошиблись дверью, — сказала я как можно мягче. — Кабинет доктора Хьюза по коридору налево...
Про статус недавно упоминал и тот массивный угрюмый темнолицый тип. Так и сказал, что если он не вымолит у меня прощения за украденные пирожки с маком, то его статус снизится. Полагаю, эти двое из одной группы психотерапии нашего нового доктора.
— Доктор Хьюз ушел еще до начала дождя, — ответил Ануш. — Сегодня вряд ли вернется.
— Вы можете переждать дождь в холле, — предложила я. — Там можно почитать журналы и посмотреть телевизор. Свет сейчас включат, такое бывало и раньше.
— Хьюз ушел, но дверь в его кабинет открыта, — сообщил Ануш.
